14 декабря, Версаль. 10:46
— Ситуация печальная, — поклонившись своей королеве, заговорил статный бригадный-генерал Бонапарт. — Граф Ливонье примкнул к тристанийскому заговору и теперь, вместе с поместной конницей графа, численность мятежников на нашей территории порядком тридцати тысяч человек. Генерал поправил свои каштановые волосы и внимательно уставился на королеву Галлии, которая недовольно скривила губы, придумывая ответ. Видя муки Шарлотты, Бонапарт продолжил. — Мы можем отправить к войскам командира экспедиционного корпуса мою бригаду из двухсот орудий. Тогда мы сможем запереть графа в Шампане. Шампань — галльская провинция с очень странной местностью. На востоке, по границе с Тристейном, там течёт широкая река, с средней шириной в семь сотен метров, которая имеет всего один мост. А с севера и юга, Шампань окружена высокой горной грядой, а попасть в провинцию и её главный город, Тулон, можно было только по западному тракту, который и планировал закрыть Бонапарт. — Разорит же… — сомневаясь, произнесла королева. — Согласен, но если мы пустим его бегать по Галлии, то будет только хуже. — Верно. Хорошо, выбора у нас всё равно нет, — Шарлотта как-то быстро сдалась. — Отправляйтесь со своей артиллерией в штаб войск Тристейна, я вам даю полномочия галльского атташе. Затем вам нужно будет связаться с Её Величеством Генриеттой и объяснить всю ситуацию. Пусть она закроет мост через Шу. — Шарлотта потянулась за бумагой на журнальном столике, затем долго, минут десять, что-то на ней писала, а после скрепила печатью и передала генералу. — Надеюсь, что к весне Пьеро не будет в Галлии. — Будет исполнено, моя королева, — Бонапарт отвесил глубокий поклон и уже собирался было уйти, но замер. — Ваше Величество, позволите нескромный вопрос? Королева кивнула, слушая своего генерала. — Я слышал, что вы как-то выручили Генриетту? Это правда? — Генерал, — взгляд Шарлотты стал жёстче. — Я дала вам власть и денег. Рассчитываю, что вы будете меньше думать о моих отношениях с другими монархами… — Прошу простить мою дикарскую глупость, — генерал поправил висящую на поясе палочку и ещё раз поклонился королеве Галлии. — Честь имею! Галлия свои обязательства сдержала. Вскоре к войскам Пьеро пришли боеприпасы и провизия. Люди сразу же повеселели: их не бросили на произвол судьбы. Вместе с едой для войск пришёл и овёс для лошадей, так что к середине декабря тристанийские войска были готовы выдвигаться. Но их задержал Бонапарт, приехавший в войска по приказу королевы Шарлотты. С собой бригадный-генерал привёз аж две сотни орудий, отчего люди капитана ещё повеселели. В войсках ходили праздничные настроения, приближался праздник Сошествия, а с такой артиллерией можно было к январю вернуться домой. Лишь офицеры прекрасно понимали, что хорошо будет, если они к весне увидят свою семью, но солдатам про это не говорили — лучше будет. Двадцатого декабря Бонапарт передал свою артиллерию бригаде Лепика, а сам покинул войска, отправившись в Тристанию на аудиенцию к Генриетте, а Пьеро отдал приказ на выдвижение вглубь территории Галлии. Вместе с галльскими добровольцами, трёхтысячная бригада Пьеро снялась с лагеря и бросилась в погоню.22 декабря, Западный тракт, 140 км от Тулона.
Армия спустилась с холма в ложбину и сразу же началось… В двух километрах, с холма, по походным колоннам заработала артиллерия. Около пяти минут понадобилось колонне войск, чтобы занырнуть обратно за холм, убрав свои туши от огня прямой наводкой. Сказать, что Лепик был в ярости — сильно приуменьшить. — Да вы совсем там ох#ели?! — расхаживал капитан в наскоро поставленном шатре. — Как передовой дозор умудрился пропустить тридцать пять орудий на холме?! — Войска Пьеро навели мираж, — попытался оправдаться Ней, который был командиром передового дозора. После ранения, он поразительно быстро вернулся в строй. Но тут нужно ещё отметить Генриетту, которая взяла все расходы на содержание и лечение офицера на себя. — Мы заметили только тогда, когда они открыли огонь по походной колонне… — Какой к чёрту мираж?! — капитан метнул в лейтенанта чашку. Тот, прикрыл лицо руками и та вдребезги разлетелась от соприкосновения с молодым магом. — Они же, сволочи, ещё и грамотеи сраные. Вас пропустили и по основной колонне вдарили. Хорошо, что первой рота Вальтера шла, они быстро руки в ноги и обратно за холм. А если бы галльские идиоты стояли бы во главе колонны? Что, сразу хоронить треть армии?! — Почему сразу хоронить то? — попытался оправдаться молодой офицер. — Да потому, что Мишель, — капитан наклонился к лейтенанту и проговорил ему прямо почти в ухо. — Это их земля и они планируют лить нашу кровь, понимаешь? Пьеро — король зимних кампаний. Не забывай, что у них почти десятикратный перевес. Любые маломальские потери и мы домой не вернёмся! Ты это понимаешь?! Понимаешь меня, Мишель?! Молодой офицер испуганно закивал головой, глядя в глаза Луи, которые были просто заполнены яростью. Лепик уже не раз встречался лицом к лицу со смертью, поэтому в его поведении не было видно какой-либо паники. Просто капитан был недоволен ошибками своих подопечных, не более.***
Колонна медленно спускалась с холма. Хруст снега смешанный с громкими голосами солдат, наполнил морозный декабрьский воздух. Застой кончился, армия двинулась вперёд, а это значило лишь то, что скоро будет драка. И драка серьёзная, Пьеро — матёрый волк, воевать умеет. И именно его умение воевать как раз и пугало. Командир мятежников обладал численным превосходством, занимал стратегически выгодную диспозицию. К тому же, Пьеро знал, где войска монархистов, а бригада Лепика понятия не имела, где именно сейчас армия господина Пьеро. Несколько дней пути прошли спокойно. После дневного марша, бригада разбивала лагерь, а наутро снова двигалась дальше. Морозы сковывали движение армии, но фуражирование было на уровне, к тому же командование позаботилась и вся бригада была снабжена и оборудована по зиме. — Вот вот иду и стоп-себе думаю, — задумчиво произнёс Ульман, обращаясь к идущему рядом в строю Арно. — На кой-ляп мы за этим Пьеро погнались? Тем более зимой… — Ну, если мы его сейчас не догоним, то он летом вернётся? — хоть вопрос и явно был риторическим, молодой солдат всё же смог найти на него ответ, чем убедил старого наёмника. Ульман — попал в Корпус из числа призвынных наёмников. Среднего роста, крепкий, коренастый мужчина слегка за тридцать, внушал страх и уважение среди своих товарищей. Благодаря чему и был назначен командиром стрелковой шеренги численностью в шестьдесят человек. По штату… Стрелковая рота в 1-м Экспедиционном Корпусе делилась на две стрелковые шеренги по шестьдесят человек в каждой. Во главе этой цепи стоял сержант. Итого ротой в корпусе Её Величества командовало три человека: ротный су-лейтенант или лейтенант и два сержанта. Сержант Ульман был ещё тем волком. В четырнадцать он покинул свою родную деревню и поступил на службу в городское ополчение небольшого тристанийского городка, затем подался в наёмники. И только Основатель знает, сколько он за свои пятнадцать лет на войне, прошёл битв. И это было видно сразу. Спокойствие и собранность буквально струились из его мощной фигуры, водхновляя окружающих. Его уважал даже ротный офицер, господин Вальтер, частенько доверяя подготовку своих людей именно ему. — Это ты правду говоришь, — сержант потёр свою недельную бородку. — Но я голову на отсечение даю, что этот лис нас в ловушку ведёт… — Ну такое… — задумчиво протянул юноша. — У нас есть выбор? Будем лишь надеяться, что галлы нам помогут. — Ага, надеяться… Смешно! — Ульман смешно вскинул руки и максимально широко открыл глаза. — Ты их видел? Они же никогда в своей жизни в бой не ходили! А тут война, ещё и зимой! — Тут ситуация двоякая. Пьеро же тоже зимой драться будет. — Тьфу, — сержант зло сплюнул. — Не путай его положение и наше. Он воюет на знакомой территории с подготовленными позициями. А мы? Мы, как слепые котята, идём прямо ему в лапы. — Так! — раздался грозный окрик ротного. Поднимая клубы снега вверх, он остановил своего коня возле праздно беседующей парочки. — Отставить подобные разгово… Свист ядра. Буквально секунду, но и этого было достаточно, чтобы понять что происходит… Взрыв! Туча снега взлетела в небо, медленно оседая обратно. Затем раздался ещё один взрыв и ещё… После четвёртого взрыва разадсля чей-то оглушительный крик. Ульман, схватив за ремень своего нового товарища, резко дёрнул его на снег, уложив мордой в замороженную воду. В этот момент над головой юноши просвистело ещё одно ядро, упав прямо в центр колонны. Дальше рукводить Арно не пришлось. Намотав ремень мушкета себе на руку, парень, как учили в лагере, пополз в сторону кювета. Спустя пару секунд, маячившая спереди задница сержанта, нырнула в кювет. Юноша сразу же кубарем покатился вниз, следом за командиром. Оглядевшись, Арно заметил, что его товарищи, так же как и он, скатываются под прикрытие кювета. Ядра активнее забарабанили по тракту, поднимая тучи снега и разбрасывая осколки во все стороны. Грохот взрывов только лишь усиливался. Это могло значить лишь одно — тут основные силы Пьеро. Приехали… — Их там штук тридцать! — прокричал парниша, скатившийся сразу же после Арно. — Подтверждаю, — кратко кивнул сержант. Только что скатившийся солдат стянул с плеча мушкет и пополз наверх. Едва Арно захотел последовать за ним, чтобы сбросить его обратно, как тут же был схвачен товарищем. Тем временем особо активный боец взобрался обратно наверх и, стянув кивер, принялся жадно вглядываться в сторону противника. Спустя пару минут он снова съехал обратно, натягивая на голову зимний кивер. — Тридцать два, — кратко произнёс парень. Значит он считал орудия? Очень ловко. Арно даже как-то завидовал тому, что тот парень додумался до этого, а сам он ничего не сделал. — Там раненые, — продолжил разведчик. — Надо забрать… Не успел парень договорить, как Арно полез на склон. Хоть что-то, но он должен сделать. Едва юноша вскарабкался наверх, как перед его глазами предстала интересная картина. Посреди дороги стоял здоровый, размером с двухэтажный дом, голем. В десятке метров от голема, стоял их ротный, контролируя своё творение, а по дороге перебежками двигалось несколько бойцов. Ловко плюхавшись в мягкий снег у раненого тела, бойцы ловко загружали их себе на плечи и перебежками спускались в кювет. При этом обстрел вражеской артиллерии не прекращался вообще, а голем служил громоотводом, концентрируя весь огонь на себе. Прямо по центру тракта Арно заметил одного бойца. Он лежал на спине, сжимая в руках мушкет, и тихонечко стонал. Приглядевшись, парень заметил, что у бойца, на месте правой ноги, ниже колена, лишь кровавое месиво. Упав мордой в снег, Арно, под мощным обстрелом, пополз за свои товарищем. Ядра падали буквально в метрах от юноши, заставляя того сжиматься в позе эмбриона и громко кричать. В какой-то момент в сознание солдата проникла мысль бросить раненого товарища и броситься обратно в кювет, но он её старательно гнал из своей головы. Цель была лишь одна — быть полезным своим товарищам. А остальное уже не важно. Доползя до раненого, Арно схватил его за ремень и, развернувшись, засеменил ногами, оттаскивая товарища в сторону кювета. Дорога обратно давалась тяжело, раненый боец брыкался, кричал и всё время норовил вырваться, но Арно уверенно тянул ремень своего товарища вслед за собой, оставляя на месте их пути ярко красный, кровавый след. Едва до кювета остался последний метр, юноша перехватил товарища подмышки и одни рывком скатил его в кювет прямо к ожидающим там сержанту и разведчку. После этой операции, глаза деревенского парня стали искать ещё тех, кто сам не мог уйти из-под огня. И нашли. По другую сторону тракта стоял боец. Скинув ранец, он стоял в полный рост и держался за живот, откуда сочилась кровь. Арно церемониться не стал. Бегом бросившись к нему, он резко подхватил бойца «на мельницу» и затрусил в сторону кювета. Скатив второго, парень пополз за третим. И четвёртым. И пятым… Десять минут Арно только и дел, что вытаскивал раненых с тракта. После третьего человека, парень уже по уши был вымазан в чужой крови, но упорно, скрепя зубами, делал одно — спасал жизни своих товарищей. Скидывая в руки Ульмана восьмого бойца, Арно сел на склоне, утирая сухой частью рукава пот со лба и поправляя кивер. Вот тут то его удача и закончилась. Знакомый свист ядра и жёсткий удар. Левый рукав кителя мгновенно промок, а тело оказалось в стостоянии невесомости. Ещё секунда полёта и тело молодого солдата мощно ударилось о галльский снег, пролетев добрый десяток метров и, сделав несколько кувырков, замерло, уткнув Арно лицом в сугроб.***
22 декабря, Западный тракт. 19:32
К вечеру огонь артиллерии Пьеро утих. Бригада укрылась за соседним холмом, укрываясь от огня прямой наводкой, но тогда заработали мортиры. А вскоре за ними и пошла атака кавалерии. Обойдя части Лепика с севера, кавалерия Пьеро попыталась ударить во фланг частям монархистов. Но операция была провалена. Семь сотен мятежных всадников наткнулись на эскадрон кирасиров, которые втоптали простолюдинов в снег, буквально размазав их по деревьям в лесу, где и встретились всадники обоих сторон. Спустя час после кавалерии, к частям Лепика вышли и дружинники, облачённые в кольчуги и сжимающие в руках щиты. Но им тоже не удалось выйти с опушки леса. Там их поджидала рота из числа 1-го Корпуса, которая буквально за три залпа заставила мятежников дрогнуть и отступить. Едва стемнело, как попытки Пьеро атаковать бригаду Лепика прекратились. Этим Луи и воспользовался, перегруппировавшись и заняв круговую оборону. Все силы были брошены на возведение укреплённого лагеря и строительство редутов для пехоты и артиллерии. Лишь к половине восьмого вечера, капитан наконец собрал всех офицеров в своём шатре. — Господа, — начал Луи, окидывая взглядом всех присутствующих на собрании. — Ситуация более, чем печальная. Наши силы окружены частями генерала Пьеро и находятся на дистанции прямого выстрела из пушек. Нам удалось выяснить где находится тридцатипушечная батарея Пьеро, но при этом мы не знаем где находятся его основные части. Вполне возможно, что они расположены прямо за его артиллерией, но не стоит отрицать и того, что они могут стоять лагерем северней нас, откуда мы и были атакованы. Сейчас перед нами стоит сложный выбор: принимать бой на невыгодных для нас условиях с противником сильно превосходящим нас по численности, или отступать. Я склоняюсь к тому, что придётся всё-таки оставить занимаемые позиции. Ваше мнение? Шатёр тут же наполнился голосами. Кто-то кричал про то, что нужно драться. Кто-то был солидарен с мнением капитана. Ней, спокойно наблюдавший за всем этим со стороны, смог заметить какую-то азартную улыбку на лице своего товарища. Казалось, будто он уже всё придумал и всё это собрание всего лишь спектакль для всех. Спустя пару минут бурных дискуссий, Лепик призвал всех к тишине и решил провести голосование. Чуть больше половины всех собравшихся были сторонниками отхода. Но стоял вполне логичный вопрос: куда? Уходить на восток, обратно, черевато тем, что Пьеро точно сядет на хвост. На север? Там, предположительно, находились основные силы мятежников. Оставалось лишь одно направление — юг, но и оно были перекрыто черезвычайно дремучим лесом, через который не всегда могут пройти и небольшие, прекрасно обученные и снаряжённые группы егерей. А тут трёхтысячная бригада да ещё и с орудиями… Но Лепик знал, чего хочет. Ну или делал вид, что знал. Спустя два часа из-под его пера вышел приказ: «Бригада уходит на восток, в направлении Тулона». Этот приказ разнесли только офицерам. Солдатам о таком безумстве было лучше не знать. Лишь к девяти вечера штабной шатёр опустел. Тогда Луи откинулся в своём походном кресле и тяжело вздохнул, массируя пальцами свои виски. Ему предстояло сделать то, чего никто и никогда ещё не делал…