Медовый месяц

Прошло еще минут пять томительного ожидания, и наконец — оставалось совсем недолго до рассвета — плотники ушли. Яков выглянул в гостиную, огляделся, а потом подал руку Анне. Она уцепилась за пальцы мужа. Страшно было. Теперь, когда схлынуло возбуждение и прошел недолгий, честное слово, стыд, остался только страх. Но не из-за того, что их могут заставь в номере в весьма неловком положении. Нет, еще что-то было, что-то пока невидимое, понимаемое интуитивно. Дядя говорил часто, что интуиция — суть высшая, божественная мудрость. То ли цитировал кого-то, а то ли сам придумал. Яков мягко высвободил руку, подошел к двери и подергал ее, без особых, впрочем, надежд. Заперто. Он посмотрел на Анну с едва уловимой укоризной во взгляде, но говорить ничего не стал. Продолжил осматривать комнату, ища, чем бы можно было вскрыть замок. Анна машинально вскинула руки, но шпилек при себе, конечно же, не было, а все украшения она перед сном сняла. Вернее, Яков снял с нее, медленно — сережку из правого уха, перстенек с сапфиром, вторую сережку. Кровь вновь прилила к щекам, Анна коснулась их прохладными ладонями и обернулась. Шиловский стоял возле стола. Одна его рука накрывала колоду карт, вторая показывала то вверх, то вниз, мерно, точно он был механической игрушкой. - Чего вы хотите? - спросила Анна тихо. Все вдруг заволокло туманом. Вспышка! И Анна увидела комнату, накрытый зеленым сукном — вытертым, в мелу — стол, и множество людей. В большинстве своем это были офицеры, но присутствовали и несколько людей в штатском. Среди них — Шиловский. Играл он против неприятно улыбающегося ротмистра Голубицкого, и перед тем все росла и росла стопка ассигнаций, а потом к ней прибавились часы, перстень, запонки, расписки, расписки, расписки, расписки…. Анна пошатнулась и упала на руки мужа. - Для одной ночи это уж чересчур! - проворчал Яков. - Скажи ему, чтобы дверь открыл и убирался. - Духи… - пробормотала Анна, прижимаясь щекой к груди мужа. - Духи не могут влиять на наш мир. Призрак, опровергая слова ее, двинул по столу колоду. Самую настоящую, самую обыкновенную, даже знакомую. Не одну дюжину раз Анна видела, как Яков тасует их и раскладывает. - Кажется, Шиловский сыграть хочет. - Нет уж! - отрезал Яков. - Ни за что! Колода, сдвинутая призрачной рукой, упала на пол и рассыпалась веером. Сверху, рубашкой вниз упала червовая дама. Яков мягко отстранил Анну, нагнулся и карты собрал, перетасовал их, пристально разглядывая, и мрачно покачал головой. Замок щелкнул. Дверь в коридор раскрылась с тихим, зловещим скрипом. Точно в плохом театре, когда на публику желают произвести особенное впечатление. Из коридора потянуло ледяным сквозняком, и Анна только сейчас сообразила, что босая стоит на холодном полу, даже не прикрытым ковром. Его свернули и откатили к стене, и теперь сквозняк морозил ноги, а какие-то опилки кололи пятки. - Шиловский все проиграл ротмистру, - тихо сказала Анна. - Теперь он, должно быть, хочет отыграться. - А мы тут при чем? - проворчал Яков, продолжая тасовать колоду. Ему случалось уже играть с призраками. Как говорится в сложившейся уже за четыре года легенде? Выигравший получит деньги, проигравший — удачу в любви. Яков бы несомненно не отказался от первого, при учете, конечно, что деньги будут чистые, добытые законным путем. А вот удача и так была при нем. Любовь его стояла, обняв его, щекой прижавшись к плечу, и смотрела, должно быть, на призрака. Из двери тянуло сквозняком. Хорошо, - решил Яков. - Можно и сыграть. Чем скорее поймет он, что произошло здесь в действительности, тем раньше сможет вернуться к нормальной жизни и к своему медовому месяцу. Хотя, следует признать, призраки привнесли в его жизнь неведомую доселе остроту. Вспомнив то, что произошло не больше получаса назад, Яков улыбнулся довольно и, повернувшись, поцеловал Анну в висок. - Ваша взяла. И раздал карты. И проиграл. Что ж, должно быть ему и вправду повезло в любви. - Ушел… - пробормотала озадаченная Анна, когда последняя карта легла на стол. Яков собрал колоду, изучил ее внимательно и кивнул. - Жульничает твой беспокойник, - и продемонстрировал Анне пиковую даму, потерянную утром. Вернул значит, жулик. Опираясь на руку Якова, Анна послушно покинула номер, и больше не заводила разговор о призраке до тех пор, пока не поднялись они и не легли в постель. Там, уже прижавшись к Якову, обвив талию его рукой и удобно устроив голову на плече, Анна проворчала сонно: - Понять не могу, что он хочет мне сказать. - А я вот не могу понять, что плотники делали в номере среди ночи, - Яков провел пальцами по спине Анны, нежно, ласково, чтобы просто ощутить ее в своих руках. - А еще… Но Анна уже спала, расслабившись, доверчиво забывшись в его объятьях. Заснул и Яков, рассудив здраво, что с приходом утра многие вещи могут оказаться понятны, а многие, сейчас кажущиеся такими многозначительными — вовсе и не важны.