Медовый месяц

Вскрывая дверь злополучного 15 номера отмычкой, на этот раз Яков не испытывал ни малейших угрызений. Хотелось только, чтобы все закончилось как можно быстрее. Анна, наклонившись ниже, то и дело шептала: поторопись! Пожалуйста! Тихий ее голос, легкий запах духов и теплое дыхание отвлекали страшно, и в итоге Яков провозился с замком вдвое дольше обычного. Наконец дверь поддалась. Вошли. В номере все было, казалось, по-прежнему, как его в последний раз оставили. Стол, ковер свернут и положен к стене, стулья сдвинуты. Выйдя на середину, Яков опустился на одно колено и провел рукой по доскам пола. В самом деле — опилки. Запрокинув голову, он изучил потолок. Прямо над головой его располагалась довольно вычурная, с претензией на роскошь, люстра. Там, где крепилась она к крюку, была лепнина. Приглядевшись, можно было понять, что это во-первых — грубоватая, левкасом крытая резьба по дереву, а во-вторых — ее уже кто-то то ли сверлил, то ли попросту ковырял ножом. Яков поискал глазами стул, поставил его прямо под люстрой, наверх забрался, но роста его, конечно, не хватило, чтобы изучить потолок. Тут стремянка нужна, или хотя бы — стол. Он, однако, стоял далеко, был слишком тяжел, да если бы и удалось им с Аней подтащить его в центр комнаты, сколько бы это наделало лишнего шума! - Тайник? - спросила Анна шепотом. Они успели уже обсудить все, прийти к выводу, что где-то в номере спрятаны драгоценности, деньги и золото, которые Шиловский также проиграл Голубицкому, и даже провести пару часов наедине, занятые только друг другом. К утру Яков надеялся покончить со всей этой кутерьмой вокруг призрака и получить наконец Анну в полное свое, и только свое, владение. - Нет, - покачал он головой на Анин вопрос. - Но кто-то явно так думает. Плоховат тайник. Да и как туда забраться? Высок был Шиловский? Анна прикинула что-то, смерив Якова задумчивым взглядом, от которого сладкие мурашки бежали по телу. - Да нет, пониже тебя. - Значит ложный след, - пожал плечами Яков, смиряя все несвоевременные желания, садясь к столу и доставая из кармана колоду. Впрочем, времени было пока предостаточно, до назначенного часа оставалось еще минут двадцать, поэтому Яков поймал Анну за руку, привлек к себе на колени и губами припал к тонкому ее запястью. - Яков Платоныч, - возмутилась Аня вяло, скорее по привычке, и, устроившись поудобнее, обвила его шею рукой. Пальцами перебирала волосы его, и спустя минуту Якову хотелось уже, чтобы дело с Шиловским завершилось немедленно. Тогда он заговорил обо всей этой истории, надеясь, что рассуждения вернут его рассудку привычную холодность. - Ты уверена, что сможешь призвать дух? - Он хочет со всем покончить, - кивнула Анна. - Покоя хочет. Никому не может понравится это посмертное беспокойство. - Ну да, - согласился Яков немного язвительно. - Это как крошки в постели. Аня нахмурилась, пальцем ему погрозила и, заслышав шаги в коридоре, скрип половиц, соскочила с колен. Яков едва успел руку ее поймать и быстро поцеловать. Первой пришла Мария Шиловская. Она нервно оглядела комнату, застав на пороге, точно ожидала сама увидеть покойного брата. На щеках ее пылал лихорадочный румянец. Поднявшись, Яков взял молодую женщину за локоть, подвел к стулу и усадил. Не помешало бы стакан воды ей подать или чашку чая, и в своем кабинете в полицейском управлении он бы так и сделал. Права Аннушка, избаловала его служба. - Вы в порядке? - Душно… - Шиловская бросила короткий взгляд на окно, на раскрытую дверь, потом на Анну. -Он… здесь? Аня покачала головой. - Но… он придет? - Придет, - кивнула Анна. - Поговорите с ним. Он вас услышит. Шиловская опустила взгляд в пол и забормотала что-то. Может быть, говорила с братом, а может — молилась. Яков отошел в сторону, чтобы не мешать ей. Ротмистр явился спустя минут пять. Вошел решительно, перешагнул порог, и застыл, глядя на сгорбившуюся на стуле Марию. Краска на мгновение схлынула с его лица, ротмистр был испуган, или же смущен — сразу не понять. Половицы скрипнули у него под ногами, Шиловская быстро обернулась, взгляды их встретились, и Яков почувствовал себя лишним. Но это же, черт побери, его медовый месяц! Это из-за его взглядов люди должны испытывать неловкость! - Лучше нам поторопиться, - сказал он, бросив тот самый взгляд на Аню. - Нам нужно сесть за стол, - кивнула она, занимая один из стульев. - И взяться за руки. Яков сел напротив, справа — Голубицкий, слева — Шиловская. Рука женщины была холодна и дрожала. Рука ротмистра наоборот оказалась неприятно потной и липкой. Колода карт легла в центр стола. Анна кивнула каким-то своим мыслям, улыбнулась ободряюще и закрыла глаза. - Дух Ивана Шиловского, явись! Дух Ивана Шиловского, явись! Когда Анна говорила подобным тоном, Якову и самому невольно хотелось встать перед ней, точно в сказке «как лист перед травой». Даже живые были ей послушны, что уж говорить о духах? Сквозняк пронесся по комнате, и пожалуй впервые Яков испытал какое-то чужеродное присутствие. Оборачиваться не хотелось, хотя он прекрасно понимал, что ровным счетом ничего не увидит. До сей поры он такое испытывал, кажется, всего дважды. Первый раз — во время той памятной шахматной игры с Ферзем, когда холодок бежал по коже, напряжение было разлито в воздухе. Второй же — в деле о Демиурге. Тогда Яков и не знал, верить ли ему, или нет, но все же испытывал странное напряжение, а еще — неприязнь к духу покойного математика, который успел уже напугать его Анну. Он помнил удивительно отчетливо, как была Анна подавлена, как дрожала в его руках. В соседней комнате что-то треснуло, хрустнуло, прерывая цепь воспоминаний. Анна вскинула голову, посмотрела Якову за спину и кивнула. - Чего вы хотите? Сыграть? Как именно? - Анна медленно опустила ресницы, после чего перевела взгляд на Голубицого. - Вы должны обыграть его. Таково его желание. - Что за глупость! - разозлился ротмистр, выдергивая руки и откидываясь на спинку стула. - Вы должны выиграть, - повторила Анна. - Только так все разрешится. - Как, скажите на милость?! Как можно сыграть с призраком, с привидением?! Анна перевела взгляд на Якова. - Нет, - покачал головой тот. - Уволь, радость моя! Не хватало еще мне играть роль медиума! Это — твое. Мое дело скромное: преступников на чистую воду выводить. - Только так можно выполнить желание призрака, - покачала головой Анна. - Тогда все закончится. - Строго говоря, - напомнил Яков, - играть господин Голубицкий будет не с покойным Шиловским, а со мной. Анна поднялась и кивнула в сторону окна. Яков подошел к ней, и створки распахнул, вдыхая свежий чистый воздух. В комнату ворвался богатый на оттенки шум городской ночи. - Это спектакль, или у Шиловского такие странные желания? - шепнул Яков, склоняясь к самому уху Анны. - Я за желания призраков, Яков Платоныч, не отвечаю, - проворчала Анна. - Так он хочет. - И что же, я теперь должен поддаться малопочтенному ротмистру? - Нет. Он должен честно выиграть, ты — честно проиграть, и только тогда Шиловский скажет, где клад. - Ох уж мне эти призраки, - покачал головой Яков. - Хоть бы один явился и сказал: меня убил господин Эн по такой-то и такой-то причине, тогда-то, таким-то оружием, улики там-то. А лучше дал письменные показания. Анна ударила его кулачком в плечо, скорее шутливо чем обиженно. Второго удара Яков не допустил, поймал ее руку и поцеловал запястье. - Твоя взяла, любовь моя. Во что играем, ротмистр? Что вы предпочитаете? Зарок не играть стал в последние дни принимать какую-то странную форму.