Сукровица

Дюморт всегда запахом пыли пропитан. Странно, нелогично и необоснованно, но запах стойкий. Пробирается в ноздри до самых легких, где и оседает. Бетонной крошки не хватает и обшарпанных стен у главного входа. Отель-то ведь заброшенный, если судить по вывескам, по знакам «осторожно» на ограждениях. Противная мелодия телефона трынькает. Алек морщится, для него намного привычнее, когда телефон стоит на вибрации или полностью на бесшумном. Но Изабель фыркает и растягивает губы в довольной улыбке. — Почистишь потом за собой, — говорит он серьезным тоном, что на грани с раздражением. — Не напрягайся так, — кидает она в ответ. — Саймон всего лишь написал, что будет нам рад. Кому-то больше, кому-то меньше. В этом Алек уверен, но вслух не говорит. И не имеет значение, что его взаимоотношения с Клэри и ее другом давно выровнялись и перестали быть такими остро-напряженными, как раньше. Он знает, что не переживает. Не нервничает как Джейс, не сфокусирован как Изабель. Для него пропавшая Фрэй — не больше, чем назойливая прогулка, когда на это нет ни времени, ни особого желания. За последние годы он смириться успел с тем, что рано или поздно в который раз всплывут проблемы, вопросы и мельчайшие ситуации, что так или иначе касаются девушки парабатая. Это вроде как нормально; несколько лет уже как нормально и привычно. Заходить через парадный вход намного приятнее, чем пробираться через черный. Всего одна руна Невидимости, и можно совершенно не беспокоиться о том, что примитивные что-то заподозрят, увидев, как компания из трех человек заходит в заброшенный отель, как в гости к соседям. Саймон встречает их почти у входа, чуть вглубь по коридору, чтобы не подставляться под солнце. Свободная толстовка и джинсы со времен старшей школы; Рафаэлю не удалось бы привить ему чувство стиля, даже если бы он серьезно задался этим вопросом. — Ребята, — довольно улыбается Саймон. — А я-то думал, что вы заглянете не раньше, чем в следующем столетии, — и тут же спешно добавляет, будто тараторя: — Нет, точно, Сумеречные Охотники же не бессмертные. Пардон, простите, немного не подумал, не хотел вас обидеть и… — Мы по делу, — Изабель возвращает ему улыбку в более лучезарной форме и добавляет к ней след от поцелуя на его щеке. Джейс говорит: — Клэри пропала. А Алек взгляд переводит с вампира на парабатая. У Изабель с Саймоном довольно странные отношения последние два года. И к этому, как оказалось, тоже крайне быстро удалось привыкнуть. У них все хорошо, они встречаются; но как только ей кажется, что их отношения приобретают чуть более серьезный поворот, она берет паузу. Или бросает того. И сейчас у них, кажется, очередная пауза. Очередное расставание. Как только это работает? Алек поправляет: — Громкое заявление, — и переводит взгляд на Саймона. — На самом деле, мы всего лишь не имеем понятия, где она. Выводы делать еще рано. — Что ж, — произносит тот в ответ. Улыбки как ни бывало, вместо нее задумчивость и озадаченность на лице. Он направляется в сторону одного из многочисленных холлов, а нефилимы следуют за ним как на автопилоте, не уточняя ничего, — я без понятия, чем могу вам помочь, ребята. Знаете ли, я в некотором роде не так близко живу от Клэри, как вы. Так что предполагалось, что до вас информация доходить будет быстрее. Что не то чтобы меня устраивало, но ведь мы с ней давно как разных рас. И… ну сами понимаете. Запах пыли все еще стойко преследует. Даже когда они заходят в комнату и Саймон жестом приглашает их сесть на диван и кресла. Замороженное время, все слишком древнее и неживое. Вампиры; если одним словом, то — вампиры. Изабель садится на подлокотник кресла и наклоняет голову набок, так намного удобнее наблюдать. Так она контролирует ситуацию, незаметно и осторожно, но контролирует. Был бы здесь Рафаэль, был бы он вместо Саймона, то вел бы себя намного более хладнокровно и сдержанно. Наливал бы в стакан крови и говорил медленно и с минимальной озабоченностью вопросом. Саймон же прямая противоположность. А Алек отмечает, что пропажей Клэри Джейс озабочен в разы больше, чем все они втроем вместе взятые. Джейс говорит: — Она всегда говорит мне или тебе, куда идет или что планирует делать. Не задумывается, выдает в потоке мыслей. И не может быть, что она не сказала тебе. — Потому что тебе не говорила ничего? — уточняет Саймон. Еще несколько лет назад это был бы прямой вызов, попытка спровоцировать и вызвать ревность. Способ обозначить свою территорию. Но не теперь, теперь они давно как в одной лодке. — Именно, — кивает Джейс. Саймон складывает руки на груди и пожимает плечами. — Ни одного сообщения. — Мы теряем время, — тихо вставляет свою фразу Алек. Но его слова остаются проигнорированы всеми, только Изабель переводит на него взгляд на пару секунд. — И очевидно, что ничего не добьемся. Найти девушку в Нью-Йорке практически нереально. А такую, как Клэри Фрэй, и подавно. К тому же, гарантий никаких нет, что она вообще в городе. И сама мысль искать ее уже абсурдна. Им банально не хватает информации. Саймон, у которого они рассчитывали найти эту информацию, хоть крупицу, не может им этого дать. И все. Точка. Дальше — делайте, что хотите. Все действия заранее обречены на провал. Алек терпеть не может делать что-то вслепую, делать что-то без цели или без средств. А сейчас именно такая ситуация. И слушать бестолковый разговор парабатая и вампира тоже бессмысленно. Потому он и берет в руки телефон, случайно обращает внимание на то, что Изабель и правда удалила переписку, не оставив и номера телефона Саймона. Иногда они все же достигают взаимопонимания хоть по каким-то вопросам. Помочь им, действительно помочь в том, чтобы отследить Клэри и как-то выйти на ее след, может Лидия. И стоило связаться с ней сразу. До того еще как вышли из Института. Он набирает: «Клэри пропала без каких-либо видимых причин». Ответ приходит почти моментально: «Поняла». — С ней же ничего не случилось, да? — озабоченно спрашивает Саймон, когда Алек снова переключает внимание на окружающих. — Мы бы знали, если бы что-то произошло, — уверяет Изабель. Но судя по выражению лица Джейса, для него это звучит совсем неубедительно. Он никогда не вдавался в детали того, что случилось в Венеции. Молча избивал грушу в зале до сбитых ладоней и изредка бросал короткие фразы, по которым можно было понять: он мог потерять ее сотни раз, и каждый из них был откровенным испытанием. Что-то в Венеции переключило его, как выключателем щелкнуло, и теперь он чуть ли не трясется над Клэри. Алек встает с места и бросает: — Лидия в деле. Если будет необходимо, объявит Клэри в розыск за какое-нибудь преступление против Конклава. Должны найти быстро. Джейс, который так и не садился, который все это время почти вплотную стоял к Саймону, кивает. Вряд ли успокаивается, но кивает. — Значит, задерживаться не стоит, — отзывается Изабель и лениво поднимается. — Джейс, идем? — Если будут любые новости, — говорит тот Саймону, — абсолютно любые, то сразу звони мне. — Жаль, что я не могу пойти с вами. В Институт ему нельзя. Хотя через пару часов солнце окончательно сядет, чисто теоретически Льюис и может помочь. Так считает Изабель, так, возможно, думает и Джейс. Но не Алек. Алек уверен, что если они так и будут дружно бегать по городу, то ничего не добьются. И то, что Саймон останется в Дюморте, может даже увеличить шансы найти Клэри. Потому что она может прийти сюда. Весь клан в курсе, что охотница часто заглядывает к своему другу. Ей здесь ничего не угрожает, пока она не разозлила Рафаэля; а это еще не скоро случится, наверное. Кто знает, что творится в этой рыжей голове. — Джейс, — с нажимом говорит Алек, подгоняя брата. — Она найдется, — уверяет Саймон. — Я Ад перерою, если потребуется, — кидает ему в ответ Джейс и все же уходит за Лайтвудами. Саймону остается в который раз нервничать, прокручивая в голове многочисленные варианты развития событий, и ощущать себя беспомощным на фоне нефилимов. Он не часть их команды, не входит в клуб, он вампир. Преимущество быть вампиром — он нежить. Он может искать Клэри там, где ее никогда не подумают искать Сумеречные Охотники. Пересечь половину отеля за несколько секунд, чтобы найти Рафаэля и обрисовать ему ситуацию. Глава Нью-Йоркского клана не откажет. Отчитает его, скажет, что они не должны лезть в войну охотников, скажет, что их дело — затаиться и ждать исхода, не показываться на глаза Моргенштерну, который выходит значительным победителем. Глаза у того с недавних пор везде. А потом все же поможет. Саймон знает, что Рафаэль поможет, потому и идет к нему. Вечер, перерастающий в ночь, обретает оттенки суматохи в Сумеречном Мире. А все из-за одной пропавшей двадцатидвухлетней рыжей катастрофы. Иногда создается впечатление, что Клэри Фрэй действует катализатором, заставляя весь мир крутиться и вращаться, и забывать о покое и равновесии. — Мы вернулись туда, откуда начали, — выплевывает Джейс раздраженно, как только они возвращаются в Институт. И он закипать начинает, чем больше часов проходит с момента исчезновения Клэри, тем ближе он к грани. Алек молчит, молчит и не говорит ничего; не имеет значения, что в подобные моменты ему хочется назвать Джейса неблагодарным ублюдком. Потому что они все не сидят на задницах ровно, он не один, они ему помогают. Только он этого не видит и не замечает. Порой он ведет себя так, будто сам по себе, будто помощи ждать ниоткуда не может. И это в нем раздражает. А Изабель одергивает Джейса, пихая в плечо. Смотрит с таким выражением лица, будто отчитывать его собирается. — Зато теперь мы знаем хоть что-то. Он прыскает. — Что, например? — Например то, что Саймон так же не знает, где она, — отвечает Изабель, практически не моргая смотрит на него. — Звучит как отсутствие информации, а не ее наличие, — устало отзывается Джейс. И тон меняется, он больше не предъявляет претензий. Потому что наорать на Алека он может спокойно, а вот с Изабель такой номер не прокатывает. Она не станет терпеть, сама ощетинится в ответ. Злить ее совершенно не хочется, да и права она. Слишком, блядь, права. Сказать нечего, Джейс уходит, так и оставляя за собой след усталости и чуть ли не отчаяния. Алек хочет последовать за ним, но сестра одергивает и его. — Дай ему возможность побыть одному, — говорит. Так странно: младшая, единственная девушка, но слишком убедительная. — Думаешь, Клэри опять ввязалась в очередную историю? — спрашивает Алек. Изабель качает головой, чуть хмурится. — Не знаю, — отзывается она. — Но что бы там ни было, нам лучше и правда найти ее как можно быстрее. — По последним сводкам Себастьян контролирует Институты Мельбурна, Москвы и Шанхая. Уверен, она бы не хотела оказаться ни в одном из них. А учитывая то, как беспечно Клэри всегда относится к информации… Так вот что он постоянно выискивает. Ей до сих пор непонятно, зачем он пытается держать руку на пульсе. Ведь главное, что Аликанте все еще не под контролем Моргенштерна. Ни Аликанте, ни Нью-Йоркский Институт. Она тут же отмахивается от его слов. — Все три Института слишком далеко. Вероятность того, что ее занесет в один из них, крайне мала. Алек пожимает плечами. И перед тем, как уйти, бросает: — Не забывай, что мы все же про Клэри Фрэй говорим. Им нужен перерыв. Хотя бы небольшая передышка, чтобы потом снова заняться поисками. И спустя некоторое время Алек ловит себя на том, что пропажа Клэри не раздражает больше, что это как данность. Надо найти ее, и все тут. Не позволить Джейсу наделать глупостей из-за импульсивных порывов. Остальное и неважно. Плевать, почему она ушла и куда. Это побочные детали, неважные. Лидия находит его через несколько часов на кухне. Щелкает кнопку на вскипевшем пару минут назад чайнике. — Тебе не понравятся мои новости, — говорит она, пока Алек наливает две чашки кофе. — Мой сделай покрепче. Глаза слипаться начинают уже. Две ложки вместо одной, без сахара и молока. Тут и задумываться не надо, получается автоматически, механически. И он не говорит, что вода в чайнике и так была достаточно горячая. Молча отключает его и заливает растворимый кофе водой. Серьезно, надо, просто жизненно необходимо, чтобы кто-нибудь додумался принести в Институт кофемашину. Лидия стоит рядом, садиться не думает. Он протягивает ей чашку. — Говори, — и делает глоток из своей. Ногтями стучит по чашке, которую принимает, вместо «спасибо» кивает. Они так и остаются стоять. Рассиживаться и расслабляться времени нет. А может, это уже в характере у обоих — делать все на ходу и говорить, что так оно и нужно. — Клэри нет ни в Нью-Йорке, ни в Аликанте. Половина каналов сейчас небезопасна из-за Себастьяна, но если верить моим источникам, то ее нет ни в одном городе, ни в другом. — Ты уверена, что твои источники надежны? — уточняет Алек. — Потому что если нет, если где-то тебе соврали, то это может увести нас в совершенно противоположном направлении и отнять еще больше времени. Вычислить Сумеречного Охотника просто, если знать, кого искать и где искать. Но при нынешних условиях, при всех этих данных она не может этого сделать. Либо же она не там искала. Но в своих людях она не сомневается, с ними она не первый год работает. — Уверена, — четко и спокойно. Два больших глотка, которые осушают половину чашки. Морщится и говорит: — Слишком горько. И правда, слишком сильная концентрация. Алек усмехается и ставит свою чашку на стол. — Сама просила крепче. — В следующий раз не слушай меня, — отзывается Лидия. — И делай так же, как себе. Ты же знаешь, мои идеальные пропорции кофе совпадают с твоими. Очередной пункт в графе «похожи». Но это не напрягает и не тяготит. Алек лишь отмечает про себя, что хорошо, что их свадьба так и не состоялась. Намного комфортнее так, намного комфортнее друзьями. Брак убил бы их хорошие взаимоотношения. Определенно точно. — А что касается Клэри… надо искать, — продолжает Лидия. — Стоило сразу сообщить мне. Стоило, да. Отчасти Алек понимает, что она права. Стопроцентно права. Но они настолько привыкли решать все самостоятельно, втроем, не привлекая постороннюю помощь, да и Джейс не хотел тормозить. Все равно пробуксовали. — Теперь ты в курсе, — единственное, что он может ответить ей. — Сомневаюсь, что случилось что-то катастрофичное. Но Джейс психует, так что лучше найти ее и побыстрее. — Это Клэри, — соглашается Лидия. — Ее в любом случае лучше найти и быстрее. Потому что если это сделают люди Себастьяна, то исход вряд ли кому-то понравится. На том они и расходятся. Перерывы на кофе все меньше представляют собой часть отдыха. Это лишняя возможность что-то закинуть в желудок, обсуждая всплывающие вопросы. С недавних пор Институт — вечно живой муравейник. Вечно и постоянно. Так война продолжается или нет? Внятного ответа нет, зато нефилимы вечно начеку, систему безопасности проверяют регулярно. Как и утечку информации. Под конец дня стоит пойти спать, чтобы продолжить завтра поиски. Но спать Алек совершенно не хочет. Пытается заснуть и не может. Слишком много всего в голове, слишком насыщенный день. Потому он отбрасывает эту идею в сторону, натягивает спортивные штаны и свободную майку и направляется в сторону тренировочных залов. Логика проста: вымотает себя достаточно, и сразу потянет в сон. Но после двадцати минут битья груши сонливость не накатывает. Только ладони устают, и пот проступает на лбу и руках. Мышцы не ломит, мышцы ко всем этим нагрузками привыкшие давно. И усталость не настолько сильная. Зато постепенно мысли в голове, эти бесконечные просчеты вариантов и методов поиска Клэри, успокаиваются. Тренировки всегда были неплохим способом привести мысли в порядок. И он снова бьет грушу кулаками. — Думала, ты пошел спать. Будто из неоткуда появляется Изабель. Он не услышал, рассредоточился, наверное. Но она не обращает на это особого внимания, проходит до стопки матов и усаживается на них сверху, поджав под себя ноги. Он снова ударяет грушу. — Могу сказать про тебя то же самое, — говорит, не оборачиваясь. — Планировала застать здесь Джейса, но безуспешно, как видишь, — задумчиво, почти отстраненно. — Ангел, он слишком напряжен. Боюсь, как бы не наделал глупостей. На мгновение Алек перестает лупасить грушу, опирается на нее ладонью и переводит взгляд на сестру. — Мы все делаем глупости, Из. Все слишком запуталось вокруг. Она облизывает губы и выдерживает паузу. Запуталось, именно. Но, как ни странно, она привыкла к такой вот беспокойной жизни. Это вроде как новая норма; а старую она уже и не помнит. — Правда, — соглашается. — Но это Джейс. Ты знаешь, у него тормоза отказывают, когда Клэри что-то угрожает. И Алек снова резко разворачивается и ударяет кулаком по груше, Изабель вздрагивает. Ей хочется сказать ему, чтобы прекратил, чтобы просто поговорил с ней и послушал. Но за сегодня она и так слишком много диктовала, что им двоим делать. Порой она совершенно не замечает, как пытается уцепиться таким образом за них. За него, за Джейса. Она будто бы их теряет, обоих сразу. Потому что у Алека есть Магнус, у Джейса — Клэри. Это эгоистично, это ужасно эгоистично, но она скучает по тем временам, когда ей было лет пятнадцать, когда она была центром их внимания. Вместо этого она поджимает губы и запрещает себе что-либо говорить. Не стоит, лучше вовремя заткнуться. К тому же, у нее вроде как есть Саймон. Или будет, стоит только щелкнуть пальцами. Но все это какое-то не такое. Смотрит на него и молчит. Не торопится уходить, продолжает все так же сидеть на матах. Алек вытирает пот со лба и жалеет, что не захватил бутылку воды. Пригодилась бы. — Лидия говорит, что Клэри нет ни в Нью-Йорке, ни в Аликанте, — голос низкий, чуть хрипловатый. — По крайней мере, два-три часа назад не было. — Неутешительно как-то, — говорит Изабель. — Потому что я все же попыталась отследить ее телефон. И угадай, какой результат. Он тяжело выдыхает и хмурится, сводит брови. — Все тот же, можно и не угадывать, — получается достаточно напряженно. Изабель тянет ноздрями воздух и свешивает ноги с края ровной стопки матов, ладонями в них упирается. — Ты так и не сказал, что ты делаешь здесь посреди ночи. Алек закатывает глаза. Серьезно? — Во-первых, это было очевидно. А во-вторых, ты не спрашивала, — она смотрит долгим, пронзительным взглядом, будто пытается заглянуть под все его стены, которые никак не разрушаются, несмотря на проходящие годы. И он решает уступить. — Не мог уснуть. Улыбается краешком губ. Говорит: — Здесь я должна сказать тебе, что стоит внимательнее относиться к себе, но ты же не станешь слушать, верно? Он приподнимает брови и чуть наклоняет голову набок. И это говорит намного красноречивее, чем любая фраза. — Это же не регулярная бессонница, да? — уточняет она уже более серьезно, с налетом обеспокоенности. Не станет же он говорить ей, что да, он довыматывался до такого состояния, что периодически не чувствует усталости. Или же не видит границы между усталостью и нормальным состоянием, они смываются как-то быстро. Алек отмалчивается. Уходит от разговора и внимательного взгляда сестры. — Ты вроде Джейса искала, — вспоминает чуть позже. Изабель закатывает глаза, пародируя его манеру, и спрыгивает с матов. — Алек, ты же понимаешь, что проблемы со сном — это серьезно? Каждая новая фраза — вопрос. Попытка вытащить его на поверхность, вывести на диалог. Но снова натыкается на стену, которая столь хорошо отгораживает его от внешнего мира. — Попробуй посмотреть в спальне, — продолжает он, полностью игнорируя ее фразу, почти демонстративно дает понять, что не намерен обсуждать собственный образ жизни. — Если не найдешь там, то можешь рискнуть и зайти в главный зал. Он может сидеть за одним из компьютеров. Если не будет и там, то жди до утра. Разворачивается и направляется в сторону выхода. Она кричит ему в спину: — Вот так просто возьмешь и уйдешь? — Спокойной ночи, Изабель, — несколько раздраженно, не оборачиваясь, свернув за угол. И она недовольно фыркает. Она терпеть не может, когда он ведет себя так. Делает вид, будто ее слова не имеют значения, будто ее забота не нужна совершенно. Еще немного и носом станет тыкать ее за то, что она лезет туда, куда не просили. В бессильной злости она сжимает кулаки и рычит. А потом проезжается кулаком по груше, скользит всего раз. Бегать по всему Институту за Джейсом она точно не намерена. Да и он всю ночь проводит в библиотеке. Листает книги, взглядом либо перескакивает с абзаца на абзац, пропуская больше половины предложений, либо раз по пять совершенно случайно читает одну и ту же фразу, не вникая до конца в содержание. На самом деле он понятия не имеет, что пытается найти там. Но перебирает по меньшей мере книг восемь. Ни одна из них не наталкивает на нужные идеи, ни одна из них не подсказывает, что делать дальше и не помогает. Зато нервы кое-как успокаивает. Звенящая тишина библиотеки и ни души. Потому что нет ни одного другого такого идиота в здании, которому бы приспичило провести целую ночь в компании книг при дурном освещении. Он мог бы, конечно, включить свет полностью, но это уже лишнее. Достаточно настольных ламп, что режут глаза своим светом в темноте, и луны за окнами. Под конец ночи у него подушки пальцев изрезаны страницами, которые он слишком неосторожно переворачивал, абсолютно не замечая, что режет краями кожу. Под конец ночи у него в голове ни одной свежей идеи, которая могла бы помочь. Лишь усталость и ничего больше. Из библиотеки он выходит, когда уже рассвело. И совершенно случайно замечает вставшую недавно Лидию. Бранвелл всегда просыпается рано, раньше них всех, наверное. Сейчас это на руку, как никогда. — Есть какие-нибудь новости? — спрашивает Джейс, останавливаясь рядом с ней и складывая руки на груди. Она поджимает губы и отрицательно качает головой. — Никаких, — и звучит немного как побитый щенок. Смотрит на него, а во взгляде сожаление. — Ничего не поменялось с тех пор, как мы говорили с Алеком. Джейс чуть прищуривает глаза, не понимает, про что она говорит. — Он не говорил тебе? — удивленно спрашивает Лидия. — Мы не виделись с того момента, как вернулись в Институт, так что я абсолютно уверен, что он ничего мне не говорил. Лидия кладет планшет на стол, быстро выводит картинку на большой экран перед ними. Карта Нью-Йорка. — Если верить моим источникам — а я склонна им верить, — то Клэри нет в городе, — уверенным тоном произносит она. Пальцами быстро по панели управления, карта Нью-Йорка сменяется на карту Аликанте и ближайшей области. — И Аликанте это тоже касается. Мне не удалось пробить пока ближайшие к нам Институты, то я абсолютно уверена, что ее нет ни в одном из двух городов. Потому что, если бы кто-то из моих людей ее обнаружил, мне бы уже сообщили. А потом добавляет, меняясь в тоне: — Прости. За несколько секунд от уверенной в каждом своем действии главы Института до обычной Сумеречной Охотницы. Но ответить на это Джейсу нечего. У них нет информации, все последние действия бесполезны. Ему бы стоило поблагодарить Лидию за то, что она пытается, но он не говорит ничего. Слишком увлечен своими мыслями и выстраиванием дальнейшего плана действий. Потому что сидеть в Институте и ждать он точно не намерен. — Поиски продолжаются, — говорит Лидия, снова привлекая его внимание к себе. — Мы найдем ее, не испарилась же она в воздухе. Фраза, которая звучит со всех сторон. Которая должна обнадеживать, но совершенно не работает по непонятным причинам. Он вспоминает, что просил Саймона позвонить, если тот что-то узнает. Вспоминает, что ночь — то самое время активности вампиров. Вспоминает, что кинул куда-то телефон вчера и было бы неплохо найти его. И не имеет значения, что больших надежд на Льюиса он не возлагает. Тот может быть намного более полезным и значимым, чем кажется порой. Джейс матерится, перерывая свою комнату в поисках телефона. И искренне надеется, что бросил его где-то здесь, а не в любой другой комнате. Похоже, что найти он не может ничего. Последние сутки поиски — не его территория. И все же телефон находится. С тремя пропущенными от Саймона. Джейс выругивается себе под нос и уже собирается перезвонить Льюису, когда в дверь дважды ударяют костяшками пальцев, а потом сразу же входит Изабель. Она прижимает к уху телефон и говорит: — Да, даю тебе Джейса, — и протягивает трубку брату. Вопросов, кто на другом конце, не возникает. Все кристально понятно. Он прижимает телефон к уху. — Что нового? — Клэри скинула мне сообщение, — говорит Саймон сразу же, даже не здороваясь. — С неизвестного номера. Отправляю тебе. Джейс сжимает в ладони свой телефон и переглядывается с Изабель, когда приходит пересланное Саймоном сообщение. — Получил? — уточняет Льюис. Пауза. Они вдвоем смотрят на текст. — Да, — коротко отвечает Джейс. И Изабель говорит: — Теперь у нас есть информация, которую ты так искал. Два взгляда словно намертво приклеены к экрану. И к буквам, что сложены в слова. В ту самую, необходимую информацию. «Я с Себастьяном, не стоит волноваться. Клэри».