Сукровица

Магнус проводит пальцем по первой попавшейся полке. Плотный слой серой пыли мягкой подушкой остается на коже, он растирает ее пальцами и недовольно приподнимает брови, нет, он сам не большой сторонник уборки, но не в таком же сраче жить. Разворачивается на каблуках и лишь потом обращается к Джейсу, который не так и доволен внезапным вторжением в личное пространство, фактически на свою территорию. — Я не говорю, что это, — и жест в сторону полок, где слишком явно выделяется полоска без пыли, — пагубно влияет, но ради банального уважения можно было бы и вытереть. Джейс откладывает в сторону книгу. «Поиск и выслеживание жертвы» выглядит увесисто, Магнус хмыкает. — Я тоже рад тебя видеть, — отвечает он на молчание и кивает в сторону книги. — Образование чрезвычайно важно, но не поздно ли тебе браться за ум? Вместо ответа на колкость Джейс закидывает ноги на край стола, складывает руки на груди и пожимает плечами. — Говори сразу, что хотел. Потому что комната Алека дальше по коридору. — Что ж, полагаю, обмен любезностями окончен, — отзывается Магнус примирительно, почти оптимистично. — Я здесь по просьбе Изабель. Очередное задумчиво-непонимающее выражение лица. — Я и говорю: комната Алека дальше по коридору. Можно было бы уже выучить за столько лет, — два удара в дверную поверхность. — Открыто! Изабель проходит быстро и решительно сразу на середину комнаты, Алек подпирает плечом дверной косяк и так и остается стоять, засунув руки в карманы брюк. Как только пересекается взглядом с Магнусом, кивает несколько раз, поджав губы. А Изабель уже во всю ведет себя так, будто это ее комната и правила здесь устанавливаются тоже ей. Она говорит: — Прекрасно, все в одном месте, — направляется к Джейсу и берет его за подбородок; так, чтобы рана была как можно ближе к освещению. — Видишь, Магс? Я вот об этом говорила. — Иззи, какого хрена? — недовольно шипит Джейс, ведет головой в сторону. А она округляет глаза в деланном возмущении, переводит взгляд на Магнуса, на Алека и копирует недовольный тон Джейса. — Никакой благодарности, — а затем добавляет уже нормально: — Серьезно, Эрондейл. Не крутись и успокой меня — дай Магнусу просто посмотреть, что с твоей щекой. — Обычная царапина! — вскидывается тот, снимая ноги со стола. — Я говорил ей то же самое, — равнодушно замечает Алек. Изабель резко поворачивается и пальцем указывает на старшего брата, во взгляде «не смей ему потакать». Он не понимает, что вообще тут делает. И судя по выражению лица Магнуса, тот тоже чувствует себя немного лишним. — Не скажу, что скучал по вашим семейным драмам, — произносит равнодушно. — Я не тороплю, но каждому из нас есть, чем заняться, — Джейс снова открывает рот, но ничего не успевает произнести, Магнус опережает его моментально: — Еще одно колкое замечание, и ты пожалеешь. Тот смотрит на Изабель, а потом хлопает себя по коленкам. И говорит: — Ладно, хорошо. Только быстро. Она победно улыбается и отходит в сторону, пропуская Магнуса, которого порядком утомило уже самомнение Джейса. Останавливается у стены рядом с выходом из комнаты и складывает руки на груди. Алек наблюдает за происходящим, как за дерьмовой постановкой. Пока дымка синевато-зеленой магии крутится рядом с лицом Джейса, тот морщится, но терпит, молчит. Магнус молчит, потому что — даже по выражению лица понятно — его порядком подташнивает от подобных выходок. И Алек не вставляет ни слова, чтобы сестра вдруг не вспомнила, что она и его сюда не просто так притащила; ее увлеченность ситуацией со сводным братом сейчас только на руку. Нет, он не считает, что у нее паранойя на ранних стадиях. Но порой она слишком остро реагирует и начинает переживать там, где это совершенно не стоит внимания, не говоря уже о переживаниях. Магнус пытается что-то вытянуть. Получается целое ничего; в итоге удается лишь вскрыть рану по новой. Кровь стекает по щеке, Джейс подтирает ее указательным пальцем. — Довольна? — не удерживается от язвительного комментария Алек. Изабель молча переводит на него взгляд, смотрит не больше четырех секунд и опять отворачивается. Потом внимание перетягивает на себя Магнус. — Это максимум, — замечает он, смотря на снова кровоточащую царапину. — Ну спасибо, — отзывается Джейс. — Мне сразу полегчало. Магнус выбирает не реагировать; с этими нефилимами на многое лучше не реагировать. Вместо этого щелкает пальцами и протягивает Джейсу плотный кусок ваты. — Магия здесь бессильна, — продолжает он. — Руны, как говоришь, — обращаясь к Изабель, — тоже бесполезны. Все это очень и очень странно. Не помню, чтобы мне такое даже при экспериментах Валентина попадалось. Судя по всему, внутрь кожных покровов пробралась некая субстанция, которая будет расти. Клетки будут размножаться, все это может быть опасно. И не исключено, что еще и заразно. Кто-нибудь трогал рану? Лайтвуды почти синхронно отрицательно мотают головами. Джейс вытирает кровь с лица ватой и встает с места. — Каждый встречный трогает мои раны, разумеется. И вообще, вы, ребята, раздуваете проблему из ничего. Лучше бы вы так были обеспокоены Клэри. — А что не так с бисквитиком? — уточняет Магнус. Но вместо ответа Джейс лишь смеривает его взглядом и выходит из комнаты, кидая недовольный взгляд на парабатая, расходясь с ним в дверном проеме. — Кто-нибудь? — произносит Магнус, все еще ожидая ответа на свой вопрос. — Клэри пропала, — говорит Алек. — Это короткая версия истории, — перебивает Изабель, давая понять, что двух слов явно мало, чтобы описать всю ситуацию, к тому же — не самое лучшее объяснение. — Одиннадцать дней назад она не вернулась после прогулки или куда там она направлялась, в итоге попала к Себастьяну, если вообще можно верить тому сообщению. Мы почти не продвинулись в поисках, несмотря на все подключенные силы. Джейс уже немного слетает с тормозов. Алек хмыкает. — Все это умещается в два слова, Из. — Возможно, — задумчиво произносит Магнус, — я могу что-то придумать и помочь вам с поисками. — Фактически сейчас в приоритете стоит именно обнаружение местоположения Себастьяна. Как только мы выйдем на него, мы автоматически найдем Клэри, — разъясняет Алек. — А теперь он начинает звучать как Лидия, — усмехается Изабель. — Я говорила, что вы друг от друга нахватаетесь, а потом с вами говорить невозможно? Причем, с обоими. Алек закатывает глаза и одаривает ее максимально скептическим взглядом. Ей остается только усмехнуться и хлопнуть его по плечу, направляясь в сторону выхода. — Оставляю вас наедине. И постарайтесь не разнести комнату Джейса, — тон максимально дразнящий. Она подмигивает Магнусу, цепляясь за дверной косяк. Тот улыбается немного натянуто, но как-то привычно. В конце концов, Изабель не была бы собой, если бы не бросила пару подобных фраз напоследок. Алек снова хмурится. — Изабель, — с упреком и поднятой рукой, в сторону двери. — Ушла! — кричит она уже из коридора, захлопнув за собой дверь. Потраченное время, конечно, не вернуть. Но теперь она может спокойно вернуться в морг; и побыстрее, пока тело не убрали. Оно и так без внимания слишком долго там пролежало. По дороге приходится заскочить в библиотеку и найти собственные старые записи, сделанные больше пяти лет по аномалиям, по которым еще училась только разбираться в подобных вопросах. Конспекты помогают плохо, но начинают наталкивать на мысли. Изабель отключает телефон, когда тот начинает звонить. Кто бы там ни был, ей некогда. Пускай сами разбираются, она же как-то без других справляется. Вот и им — кто бы там ни был — тоже пора. В голову закрадывается мысль, что раньше по поводу и без звонила Клэри. И Изабель уже тянется за телефоном, чтобы включить и проверить, кто это был. Но вовремя вспоминает, что если разберется с непонятной смертью Розалеса, то так или иначе выйдет на след Клэри. У всех свои методы. Спустя полчаса она полностью уверена, что раны у трупа точно такие же, как и у Джейса. Только чтобы проверить свою теорию, она и возвращается в морг. И как назло натыкается на трех практикантов и патологоанатома. Квалификация позволяет не отчитываться; Изабель почти рада, что в свое время как следует доучилась на судмедэксперта, а не закинула учебу, как хотела. Она не перед кем не оправдывается, сухо кивает другим нефилимам и сразу направляется к нужному холодильнику. — Завтра утром его заберут. Голос с другой стороны помещения привлекает внимание, Изабель оборачивается. — В смысле? Разве причина смерти уже достоверно установлена? — возмущается она. — Установлена или нет — другое дело, — многозначительно обрывает ее мужчина. И по его тону понятно: ему самому такой расклад не нравится. — Родственники настаивают на похоронах. У нас было достаточно времени. Изабель вскидывает брови и снова поворачивается к трупу. Если потребуется, она проведет всю сегодняшнюю ночь в морге. Отцепиться от этого дела теперь не так просто. Дело принципа. Берет скальпель с перевозного стола рядом и надавливает двумя пальцами на кожу вокруг раны. Ничего. Приходится разрезать покровы, поддаются они достаточно легко. И как только щипцами отодвигает в стороны части кожи, замечает скопления, похожие на гнойные. Картинка собирается в голове с поразительной скоростью. Изабель кладет скальпель обратно на место и щелкает перчатками, стаскивая одну из них. Улыбается довольно. — Не трогайте труп без перчаток, если не хотите так же быстро окочуриться, — бросает она довольным тоном, выходя из морга. Они имеют дело с определенным видом. Одним из самых противных, как выяснилось. Царапины — способ заложить под дерму некое подобие гноя, которое питается клетками или живет за счет их тепла. А когда количество этого псевдо-гноя достигает критической точки, существо откидывается. Бедный Эшли Розалес. У него не было вариантов, его задрали до такого состояния сразу и на месте. Что бы там ни было, способ бороться с этим должен быть. И черта с два она позволит Джейсу махнуть на себя рукой, пока не найдется Клэри. Самое раздражающее — бегать по Институту в поисках сводного брата. Изабель бубнит себе под нос, что она не собачка, чтобы постоянно его искать. Бубнит, что прибьет его за то, что тот не умеет сидеть ровно на заднице и почти никогда не говорит, куда уходит. Потому они с Клэри и сошлись видимо — слишком своенравные оба. И как только еще друг с другом вообще ладят столько лет? На месте рыжей, она бы давно ему шею свернула. Чтобы не зазнавался и не вел себя так, словно один против всего мира. Алек тоже от него натерпелся. Вот поэтому-то она и не хотела никогда парабатая. Ей и так вполне неплохо. И она уже почти сдается, направляется к себе в комнату, чтобы переодеться, когда замечает приоткрытую дверь в спальню Клэри. На секунду в голове проскальзывает мысль, что та вернулась; Изабель гонит от себя ее сразу же. Так просто ничего не бывает, если бы Клэри была в здании, весь Институт бы уже стоял на ушах. Сейчас ее ищут почти все, кто здесь находится. Она пинает дверь ногой, чтобы та открылась до конца, и напрягается, готовая даже к встрече с самим Моргенштерном. — Джейс, твою мать, — выдыхает она, когда тот оборачивается на звук удара двери о стену. — А ты кого ожидала увидеть? Никого. Никого она не ожидала здесь увидеть. Джейс крутит в руках какой-то кусок ткани, взглядом скользит по этажерке с кучей тетрадей, скетчбуков и папок с бумагой. В стороне старые карандаши, упаковка новых, еще не открытых маркеров. Изабель тянет носом воздух, рассчитывая почувствовать запах масляной краски, но ничего. Клэри давно не было, а окно все это время было открыто. Выветрилось. Все выветрилось. А она ведь и правда скучает по рыжей. По ее растрепанным волосам и запаху краски от кожи, перепачканным в графитовых карандашах пальцам. И по дичайше раздражающему оптимизму. Стойкости и силе духа. Клэри слишком прочно вписалась в их жизнь, чтобы ее можно было безболезненно из нее вырвать. Изабель делает несколько шагов, звук удара каблуков о паркет раздается звучным эхом. — Я, кстати, тебя искала, — начинает она издалека. — Зачем? — спрашивает Джейс немного устало, так и не поворачивается. — Кажется, мы все уже решили. Зря беспокоишься, Иззи. Зря беспокоишься. От простого сочетания слов Изабель готова вскипеть. Она никогда не беспокоится зря, это ее братья слишком слепые, чтобы не замечать очевидных вещей. Интересно, если она как следует накостыляет Джейсу, Алеку тоже достанется своеобразно? Потому что она готова вернуть Эрондейлу пару ударов со времен последней тренировки. Только далеко не тренировочных. Плевать, что со спины. Он заслужил. Они оба заслужили. Затащить бы на маты обоих и как следует избить. Все равно этого не случится. Двое на одну — нечестно. И тысяча других отмазок, с которыми ей придется встретиться, если она все же решится предложить подобное. Приходится терпеть. Упрямые характеры, твердолобость и дальше целый набор по списку. И все же Алек не Джейс. Алек давно свыкся с ее заботой и перестал сопротивляться. По крайней мере, перестал делать это так активно и показно. — Я беспокоюсь совершенно не зря, — произносит она с нажимом. Джейс все же оборачивается. Тряпка в его руках — обычная серая майка. — Эшли Розалес погиб от таких же царапин, как у тебя. Джейс фыркает, усмехается, а потом откровенно начинает смеяться. И это тоже злит. Нет ничего смешного. — Как видишь, я все еще жив. И планирую найти Клэри, — говорит он и встряхивает майку в руке. — Не понимаю, почему раньше об этом не задумывался. Он проходит мимо нее, покидая комнату. Но Изабель следует за ним, приходится быстро переставлять ноги, она практически бежит за ним. — Ты понимаешь, что эта царапина — не просто царапина? — продолжает она. — Под ней подобие гноя. И именно это медленно тебя убивает. Мы должны придумать, как от него избавиться. Джейс разворачивается резко; еще немного, не успей она остановиться, и вписалась бы прямо в него. Смотрит четко ей в глаза и говорит тоном, нетерпящим возражений: — Мне плевать. Я планирую найти Клэри, если ты со мной, то заткнись на тему о моем лице. Ей хочется сказать, что ясное дело, что она с ним. Она только и делает, что пытается помочь, как и все остальные. Но нет же, Джейс слишком твердолобый. Видит только все со своей точки, не смотрит на ситуацию шире, чем она есть. Изабель недовольно рычит, но все же следует за ним. Оставлять Джейса одного сейчас чревато. И что бы он там ни говорил, она все равно придумает, как избавиться от чертовой раны и последствий, что та за собой тащит. То, что исчезновение Клэри на него так влияет, замечают все. Лидия говорит Алеку: — Твой брат меня с ума сводит. Тот хмыкает, забирая у нее четко половину стопки с отложенной документацией на столе. Садится на диван и кладет папки, заявления и отчеты на журнальный столик перед собой. — Ты не первая. Джейс любит покрасоваться перед девушками, — комментирует он, заполняя первую бумагу. — Я не про то, — отзывается Лидия, морщась. И смеривает оставшиеся листы на столе взглядом. — Мог бы и спросить сначала. Знаешь, до того, как отбирать у меня то, чем я зарабатываю себе на жизнь. К тому же, там могут быть документы, в которых ты не разбираешься. Алек переводит на нее взгляд и приподнимает брови. «Серьезно, что ли?» написано на лице большими буквами перманентным маркером насмешки. — Не забыла? Я вообще-то был главой этого Института еще до твоего появления. Лидия выдыхает и возвращается к бумагам. — Хоть ты не напоминай мне, что я неправильно делаю свою работу. — А этого я не говорил, — поправляет он ее серьезным тоном. И моментально рассредоточивает внимание, погружаясь в работу. — К тому же, мне надо куда-то направить энергию. Чтобы не разнести половину Института. Разговоры вроде как закончены, но это на первые секунд пятнадцать. Потому что потом щелчок ручки, Лидия откладывает ее в сторону. Попытка привлечь внимание не засчитана. Она говорит: — Так вот, я о том, что Джейс на меня откровенно давит. Приходится отложить работу в сторону. Алек тяжело выдыхает. — Хочешь поговорить? Ладно, — соглашается он. — Но учти, если ты не будешь делать свою работу и я не буду ее делать, то она встанет намертво. Пауза. Игра в гряделки затягивается. Он говорит: — Ну и что там с Джейсом? Думаешь, я смогу на него повлиять? Его сейчас волнует только Клэри. Исключительно Клэри. Отчасти я могу его понять, но да, он перегибает палку. Но это же Джейс. Он всегда такой, когда ему что-то нужно. — Он требует от меня невозможного! — усмехается Лидия. Смешок получается каким-то нервным. — А на днях выдал, что я работаю на Себастьяна. — А ты? — серьезно продолжает Алек. На ее лице тут же вспыхивает возмущение. — И ты туда же! Он смеется, а ей хочется запустить в него степлером. Хотя чего еще она ждала? Алек перестает смеяться, и бросает что-то вроде «не реагируй», которое по сути никак не решит сложившуюся ситуацию. Лидия ведет ладонью и пальцами, будто почувствовав резкое жжение. Но уже через мгновение все проходит. — Что с рукой? — спрашивает Алек, указывая ручкой в сторону нее. Лидия не знает, почему убирает руку со стола. — Все нормально, — говорит. — Наверное, просто затекла от заполнения всех этих глупых бумажек. Давно пора завести секретаря, чтобы разбирался с этой кипой бумаг. Они ведь никогда не заканчиваются. Больше они не говорят. Потому что через час идея с секретарем не кажется такой абсурдной, когда в дверь стучится охотница с новой порцией бумаг, полученных утром. Хороша связь с Аликанте: не работает в одну сторону почти, но зато прекрасно функционирует, когда дело касается отчетов, докладов, заявлений и новых миссий. Это-то люди Моргенштерна точно не перехватят, это-то им точно не нужно. Хреновы лицемеры. Отказались бы сразу от оставшихся Институтов, что еще не присягнули на верность Себастьяну. Отказались бы и сохраняли дальше свою шкуру, предложив вернуться в столицу всем, кто хочет. Но нет, это так не работает. Война проиграна, об этом слишком часто напоминают. Только вот мир не поделен на две части, как они это пытаются представить. Все это не раздражает; все это — данность. Начинает светать за окном, Алек начинает через раз понимать, что написано у него перед носом. Пара бумаг — и пойдут спать. Бросить сейчас будет все равно, что сдаться. Лидия поднимается из-за стола, спотыкается о ковер. Папки летят на пол. — Серьезно? — разочарованно стонет она, усаживаясь на пол и принимаясь подбирать все это дело. Стук в дверь; и они переглядываются, деля один и тот же взгляд. Если принесли еще что-то свежее, то могут катиться прямо в Эдом. — Входите, — наконец выдыхает Лидия устало. Дверь открывается, и заглядывает Изабель. — Так и знала, что вы оба здесь. Лучшее начало дня, да? — Скорее — конец, — произносит Лидия как-то обреченно, собирая бумаги, вылетевшие из папок. Изабель садится рядом с ней на пол и помогает собрать рассыпавшееся по полу. Алек подпирает щеку кулаком, моргает медленно, чуть зажмурив глаза на мгновение, и переводит взгляд на сестру. — Что случилось? — Ничего, — спокойно отзывается та, водружая стопку папок на руки Лидии; они вдвоем поднимаются на ноги. — Хотела утащить тебя с собой на тренировку. Он кивает в сторону пары листов, лежащих на крае стола. — Я еще не закончил. — Мы всю ночь не спали, — комментирует Лидия, ставя папки на полку. Изабель тяжело выдыхает, осматривая полки с кучей папок, разделенные по месяцам и цветам. Говорит: — Хорошо, что мне не приходится заниматься подобным. С трупами хотя бы интересно. Алек продолжает писать, полностью игнорируя ее; Изабель выжидает пару секунд. А потом подходит и вытаскивает у него ручку из рук где-то на середине недописанного слова. Он смотрит на нее и протягивает раскрытую ладонь. Она игнорирует этот жест точно так же, как и он ее слова. — Ручку, Из. — Я так не думаю, — серьезно отзывается она. — Это не смешно, — устало произносит он и тянется за ручкой, которую она тут же отводит в сторону. — А я и не смеюсь. А во взгляде что-то блестит. Дразнит, вечно дразнит. Он снова протягивает ладонь, не пытаясь перехватить у нее ручку. Изабель хватает его пальцы своими и несильно тянет на себя. — Пойдем. Обещаю, я не выколочу из тебя весь дух. И просит так, как в детстве просила отдать ей свою конфету. Проблема в том, что он всегда сдавался и отдавал. А она — засранка —этим пользовалась. — Я хочу спать, Из, — говорит он. — Нужно закончить с бумагами еще. Она смотрит на него удивленно. Отказ? Вот значит как. Изабель хмыкает и выпускает его руку, кладет ручку на стол. Корпус звучно ударяется о стеклянную поверхность. А потом она усаживается рядом с ним на диван, втискивается в небольшой промежуток между подлокотником и его бедром. Не задумывается даже над тем, чтобы обойти журнальный столик и сесть на другую часть дивана — значительно более свободную. Изабель хмыкает, когда Алек чуть отодвигается в сторону, позволяя ей нормально сесть. — Значит, я остаюсь здесь, пока ты не закончишь, — решительно произносит она. Лидия говорит: — Я могу доделать, если хочешь. — Это уже вопрос принципа, — отзывается Алек, переводя взгляд на сестру. А у нее на лице слишком довольное выражение. — Учти, я все равно никуда не пойду. — Конечно! — переигрывая, говорит она. — Никуда не пойдешь. Он улыбается уголком губ и тянется за другим листом. Изабель упирается носом брату в плечо. — И вообще, я соскучилась, — недовольно бубнит она. Дыхание через ткань футболки получается горячим. — Так что ты не имеешь права мне отказывать. — Алек, идите, — подхватывает Лидия. — Я доделаю. Тем более, что это моя работа. Взгляд, которым он на нее смотрит, получается говорящим. Алек обнимает сестру свободной рукой. — Осталось полтора листа. И если я куда и пойду потом, то спать. — Поспишь на матах, когда я уложу тебя на лопатки, — победно заявляет Изабель. Понятно, что провокация. Но он поддается на эту провокацию. И даже слишком легко. — Тешь себя этой надеждой, — бубнит Алек и берет последний оставшийся лист. Пробегается по нему взглядом. Моментально хмурится. — Лидия, ты видела это? Моментально убирает руку, которой буквально мгновение назад обнимал Изабель, и протягивает Бранвелл лист. Лидия встает из-за стола и забирает бумагу, глазами по ней скользит. Изабель сосредоточенно смотрит сначала на нее, потом на брата, снова на нее. Лидия улыбается довольно. — Зацепка, — выдыхает она. — Я с этим разберусь. Можете идти. Сон ей точно сегодня не светит. Но зато мужчину, похожего на Себастьяна Моргенштерна, видели недалеко от Института Берлина. А это пахнет решением части проблем. Изабель первая поднимается с дивана, Алек собирает разбросанные по столу папки и листы, ровную стопку кладет на край стола Лидии. А она, слишком погруженная, уже что-то активно печатает на компьютере и поглощено смотрит в монитор. — Не говорите Джейсу, что я, возможно, знаю, где искать его девушку, — говорит Лидия, когда они уже выходят из ее кабинета. Алек уточняет: — Помощь не нужна? — Я справлюсь, — раздраженно, будто ей указали на некомпетентность, бросает Лидия, не отрывая взгляда от монитора. Изабель практически выталкивает брата из кабинета и закрывает за ними дверь. Вся сонливость исчезает моментально. А то, что придется скрыть от Джейса даже минимальную зацепку, кажется максимально неправильным; почти равносильными предательству.