Сукровица

Звучный удар дерева о дерево. Тренировочная палка приземляется четко на другую такую же. Алек парирует несколько ударов и не оставляет возможности на подсечку. Изабель отступает, чуть улыбается и фыркает: — Я думала, бессонная ночь скажется на твоей реакции. Он отвечает выпадом в сторону ребер, который ей удается отбить практически в последний момент. — К слову о реакции, — произносит она, чуть растягивая слова, и обходя полукруг по матам. — Ты так и не сказал, чем закончилась ваша встреча с Магнусом. И да, можешь не благодарить свою заботливую сестру, благодаря которой твоя личная жизнь у тебя все еще есть. Алек вскидывает брови, одаривая ее многозначительным взглядом. Но все же продолжает обходить площадку перед собой по тому же полукругу за Изабель, не подставляя ей спину. — Мне казалось, ты хотела тренироваться, а не трепаться, — хмуро отзывается он. Изабель нападает первой и в этот раз, метит в голову, он чуть не пропускает удар. Отклоняется, бьет четко по палке, пытается выбить из рук, но тщетно. Иногда создается впечатление, что все его движения она выучила еще лет пять назад; теперь ее почти не удивить. Один удар, другой, дерево о дерево. Палки скрещиваются, на короткое мгновение Алек ухмыляется, явно довольный тем, что они идут на равных, несмотря на бессонную ночь. Изабель возвращает эту ухмылку ему довольной улыбкой, будто передразнивая, и новым ударом. — Если ты не начнешь рассказывать, я уложу тебя на лопатки, умник, — отзывается она беззлобно. И практически сразу же он выбивает палку у нее из рук. Она переводит на него удивленный взгляд, ожидая едкого комментария. Вместо этого Алек поднимает ее оружие с пола и идет в сторону стойки, чтобы поставить все на место. А Изабель все равно продолжает: — Я серьезно, Алек. Как все прошло? — и звучит уже спокойнее, размереннее. Более серьезно, что ли. — Комната Джейса почти пострадала, если ты об этом, — мрачно произносит он, закрепляя палки на штативах. Она оживляется, делает несколько вальяжных шагов в его сторону. — Я жду подробностей. — Мы крупно поругались, — отвечает Алек, разворачиваясь лицом к сестре. И ее довольное выражение лица испаряется в считанные секунды. — Оу, — все, что может она ответить. Он говорит: — Неважно, — отмахивается, — я разберусь с этим. Обсуждать ссору, в которой по сути он и виноват, обсуждать нет никакого желания. Потому что Алек знает, что она ему скажет. Мол, говорила же, чтобы написал, позвонил, банально сказал, что жив. Выслушивать подобные упреки — даже из самых лучших побуждений — сейчас нет ни малейшего желания. — И-и? — тянет Изабель, явно намекая, что ожидает услышать хоть какое-то продолжение фразы. — И я думал, что запущу ему в голову пару книг, если он еще раз скажет, что мне плевать, — сдается Алек. Это максимум. Больше он не скажет, по глазам понятно. Да и она не станет вытягивать. Алек благодарен сестре, что она не лезет дальше, что не подпихивает собственный мобильник, не начинает промывать мозги необходимостью решить все прямо сейчас и прямо здесь. Весь ее ответ — молчание. Он отворачивается, как будто может отвернуться от всей ситуации. Ругаться с Магнусом всегда было тяжело, и неприятно, и до печенок раздражающе. Особенно теперь, когда все начинает так легко рушиться и падать. Когда катализатор происходящего с рыжими волосами снова умудрилась вляпаться в очередную историю. Изабель подает голос спустя какое-то время, вылавливает его из запутанных мыслей за несколько мгновений до того, как он слишком глубоко зарывается внутрь себя. — Что ж, тогда я еще быстрее надеру тебе задницу, — произносит она. Алек переводит на нее непонимающий взгляд, а Изабель кивает обратно в сторону матов. — Ну, знаешь: ты, я, спарринг и твое полное поражение. — Не вариант, Иззи, — бубнит он и уже направляется в сторону полотенца и бутылки воды, когда она окликает слишком дразнящим тоном, чтобы не заметить. — Перевод: ты сдаешься. Так и знала, что Лидия и ее бумажки сделают тебя офисной крысой. Что ж, хорошо, что мы прояснили ситуацию уже сейчас. Теперь лучше меня только Джейс, ну это тоже ненадолго. Ему приходится обернуться и встретиться с ней взглядами. Похоже, это очередная провокация, на которую он не поддается. Хотя бы на этот раз. И все же зачем-то уступает. — И оно тебе надо? — спрашивает Алек, возвращаясь на маты. — Еще как надо, — отзывается Изабель уже серьезно, вставая в стойку. — Мне как никогда хочется кому-нибудь накостылять из-за упрямства Джейса. — Даже не наденешь перчатки? — уточняет он. — А зачем? — фыркает она в ответ. — Я тебя голыми руками уложу, смотри и учись. Все это лишь позерство, разумеется. Но подобные фразы, по сути ничего не значащие, хорошо отвлекают, переключают внимание. У Алека никак из головы не идет то, что они фактически умалчивают о том, о чем молчать не имеют права. Джейс должен знать любой клочок информации, который так или иначе может привести к Клэри. У Лидии, конечно, есть авторитет. Она, конечно, не стала бы просить их о молчании, если бы на то не было веских причин. Но всего этого недостаточно. — Джейс должен знать, — говорит он сестре. Она фыркает и метит четко в челюсть, удар оказывается заблокированным, но зато Изабель удачно бьет по плечу. Пытается воспользоваться сиюминутной заминкой, ударить снова; на пару мгновений слишком широко расставляет ноги, Алеку хватает времени, чтобы подсечь ее ногу. Она начинает терять равновесие, пальцами хватает его футболку и тянет на себя, заставляя рухнуть на пол вместе с собой. Он упирается ладонью в мат, дышит тяжело, и во взгляде, которым пересекается с ней, отчетливо читается «кто кого еще уложил». Вторая рука на полу в паре сантиметров от ее талии. — Мы скажем ему сегодня же, — уверенно заявляет Алек. — У нас нет права скрывать. Изабель выпускает его футболку из пальцев медленно и смотрит задумчиво, когда Алек поднимается на ноги, протягивает ей руку. Она сжимает его ладонь, чуть приподнимаясь; он подтягивает ее на себя, помогая подняться. — Дурацкая идея, — серьезно произносит она в ответ, окидывая брата взглядом. — У Лидии есть причины молчать, и мы будем делать то, что пообещали ей. — С каких пор ты вдруг стала такой ответственной? — интересуется Алек, приподнимая бровь. — С тех самых, — отзывается она и тут же переходит в нападение, не давая ему ни мгновения на осознание того, что они все еще не закончили. Она бьет по ногам, прекрасно понимая, что чисто физически не сможет провернуть то, что сотни раз проворачивала на тренировках с Клэри: Алека через себя не перекинешь, швырнув как следует спиной на пол. Блокирует несколько атакующих ударов слишком быстро и пользуется его же приемом — подсекает ногу. Он все же падает на пол, в отличие от нее не навзничь, сразу же начинает подниматься. — Говорила же, что уложу, — довольно произносит Изабель, смотря на брата сверху вниз. — Знаешь, так наконец-то хоть шея не затекает с тобой говорить, — и добавляет: — Я пошутила. Алек встает устало и направляется за бутылкой воды. Все же сон сейчас не помешал, хотя бы несколько часов. Но Изабель успевает выхватить бутылку с водой буквально из-под пальцев. И делает несколько глотков, явно не собираясь отдавать. — Пошутила и хватит, — произносит он уставшим голосом. — Давай бутылку. И я все равно скажу Джейсу. А она закручивает крышку и руку отводит в сторону. Проворачивает то же самое, что и с ручкой в кабинете. Алек закатывает глаза, иногда в ней это ребячество способно довести. Изабель улыбается, глаза озорно блестят. — Не скажешь. Я тебе не позволю, — и снова отводит бутылку в сторону, когда он тянется за ней. — Я люблю тебя, но решение идиотское. Лидия не просто так просила молчать. Он тяжело выдыхает и предпринимает еще одну попытку отнять у нее бутылку, Изабель громко смеется, пытаясь вывернуться из рук брата; Алек все равно не дотягивается до бутылки. — Вот как вы ищете Клэри. Звучный голос матери, как и гулкий стук каблуков, моментально испаряет смех в воздухе, стирает улыбку с лица. Изабель отдает бутылку Алеку, которую он так и держит, лишь выпустив сестру. Мариза останавливается в метре от них, смеривает взглядом. У Изабель откуда-то изнутри подмывает необходимость оправдываться. — Это я уговорила Алека отвлечься, — произносит она. Сколько бы ни было лет, рядом с матерью Изабель всегда чувствует себя где-то напортачившим подростком, который ни на что не годится. Алек все же делает несколько крупных глотков воды, хмурится и говорит: — Разве сообщение с Идрисом еще не перекрыто? Перетянуть внимание с Изабель на себя получается не сразу. Потому что Мариза еще пару секунд задерживает взгляд на дочери. — Ну конечно же, ты. Я даже не удивлена, — говорит она, лишь потом будто вспоминая о присутствии еще одного своего ребенка. Переключается моментально. — Впрочем, ничего нового. Алек, ты заберешь завтра брата из Мумбаи, — и быстрее, чем он успевает вставить хоть слово: — Сам. Без третьих лиц. Вместо ответа он кивает, ставит бутылку на место. — Что-то случилось? — спрашивает Изабель обеспокоенно. — Пока нет, — отвечает Мариза. — Потому я и хочу, чтобы все мои дети были в одном месте и в безопасности. — И кстати, где Джейс? Я не видела его у себя, не замечала за ним привычки так рано вставать. Алек пересекается взглядом с сестрой. Она старается как можно незаметнее отрицательно покачать головой. И все же Мариза замечает. — Прекрасно, — комментирует она. — Я найду его, — тут же отзывается Изабель, переводя уверенный взгляд на мать. — Джейс вплотную занимается поисками Клэри. Алек знает, что это вранье, что Изабель понятия не имеет, где именно сейчас находится их сводный брат и чем занят. А если вранье, то ему лучше промолчать. Промолчать, мысленно кроя матом парабатая за то, что тот опять куда-то ушел и оставил его позади. Зачем, спрашивается, тебе парабатай, если ты и сам прекрасно, блядь, справляешься? По выражению лица Маризы понятно, что не особо-то она и поверила. Но вместо очередной нотации она лишь указывает на сына и коротко, отделяя слова, говорит: — Мумбаи. Макс. Без приключений. — Хорошо, — говорит он. Она окидывает их взглядом еще раз и уверенным шагом уходит. Изабель смотрит на него хорошо знакомым взглядом; «мы в дерьме». Расходятся они молча, не обменявшись мнениями о складывающейся ситуации. Потому что и так ясно, что внезапная пропажа Джейса выльется в очередную историю, с которой придется разбираться. Ситуация с Максом кажется не такой проблемной. А уточнять, почему тот не может сам спокойно собрать вещи, пройти через портал и оказаться в Нью-Йорке, лучше не стоит. Так же, как и говорить о том, что родители могли бы сами этим заняться, раз считают, что младшего надо сопровождать. Иногда ему кажется, что он вообще не хочет разбираться в том, что творится вокруг. Что с него уже хватит всего этого дерьма, обожрался по горло. Минут пятнадцать уходит на то, чтобы принять душ и переодеться. Завтрак в который раз отодвигается. Потому что сначала необходимо решить ситуацию с Максом, потом выяснить, где ошивается Джейс. А там уже и поговорить о еде. Алек для себя решает четко: он расскажет то, что Себастьяна видели недалеко от Института Берлина. Даже если это был не Моргенштерн, а кто-то похожий на него, Джейс должен знать. Потому что он знает, что такое, когда твой парабатай скрывает от тебя что-то важное. И он не хочет поступать так же с Джейсом. Портал настраивают в течении двенадцати минут. За это время тот успевает пару раз преломиться и почти отключиться. Алек ловит себя на мысли, что если вдруг окажется выкинутым где-то посреди Тихого Океана, то в целом, это даже проблемой не будет. Все проще, чем убеждать подростка, что тот должен немедленно переехать в другой Институт. Наконец, ответственным за перемещения нефилимам удается разобраться с порталом. Он кивает им и, проверив в кармане брюк наличие стило, спокойно проходит в портал. Институт в Мумбаи довольно тихий. И, пожалуй, слишком спокойный по сравнению с большим нью-йоркским. Его никто не встречает, но это и не нужно, в основном зале он останавливается у первого стола и спрашивает у не особо напряженного работой охотника: — Где сейчас Макс Лайтвуд? — Еще не вернулся с ночной миссии, — задумчиво отвечает ему тот, лишь потом медленно поднимая голову. Легкое удивление написано на лице. — О, я… — Понятно, — коротко и раздраженно бросает ему Алек и направляется в сторону жилой части здания. Сидеть и ждать он точно не собирается. К тому же, раз миссия была ночная, то младший брат тем более должен уже быть в Институте. Его комнату Алек находит без труда, несмотря на то, что последний раз был здесь больше года назад. Он вытаскивает чемодан из-под кровати брата и совершенно спокойно начинает закидывать туда вещи из шкафа. Наверное, ему стоило заняться поисками Джейса; ему, не Изабель. А сестра могла бы как раз забрать Макса. У них отношения всегда были более теплые, и доверительные. Конечно, она же не старается сделать все правильно и идеально. Куртки и штаны уже в чемодане, когда Макс открывает дверь и заходит. — Ничего себе, — усмехается он немного шокировано. — Вот это сюрприз. Алек переводит на младшего брата серьезный взгляд, отмечает рассеченную бровь и грязь на лице. И все равно продолжает без разбора закидывать его вещи в чемодан. — Если миссия была вечером, то ты мог закончить и раньше. Твой внешний вид как раз порадует маму. Чего не могу сказать про Изабель. Макс подскакивает к шкафу как раз в тот момент, когда Алек начинает выдвигать очередной ящик. Он проскальзывает между шкафом и старшим братом и поднимает руки вверх, тот отступает с очередной толстовкой в руке, которая тут же оказывается в чемодане. — Воу, — возмущенно заявляет Макс, — мне не девять, я сам могу собрать вещи. И вообще, почему я должен их собирать? Не помню, чтобы кто-то из вас вообще должен был заскочить на этой неделе. — Я не вникал в подробности. Мама сказала, что я должен тебя забрать в Нью-Йорк, и вот я здесь. Конец истории. А теперь не стой столбом, а пакуй все нужное. Макс недовольно фыркает, Алек лишь закатывает глаза, уже чувствуя, к чему это идет. — Что значит «забрать»? Сколько, она думает, мне лет? — Давай ты спросишь это у нее напрямую. Серьезно, Макс. Я тоже не спал эту ночь, и у меня есть более серьезные проблемы. Тот многозначительно вскидывает брови, но все же снимает перчатки, кидает их на кровать и принимается собирать вещи. — Клэри пропала, да, я слышал, — говорит он. — Как Изабель? — Хорошо, — отзывается Алек устало. — И нет, я не знаю, почему не она забирает тебя. — А я знаю, — пожимая плечами, говорит Макс, поворачиваясь к брату. — Ты старший и намного более ответственный, чем мы вдвоем. Хотя я все еще не понимаю, почему мне в семнадцать нужна сиделка. Алек думает, что и в свои двадцать шесть не отказался бы от сиделки. Желательно такой, которая бы решала все назревающие вопросы и писала текст на случай подобных разговоров. Но Макс тему дальше не развивает, оставшиеся вещи собирает в тишине. Его вообще больше заботит то, что патлатая челка лезет в глаза, а грязные перчатки запачкали не заправленную кровать. — Что ж, — произносит Макс, застегивая чемодан и ставя его на пол, — значит, помогу вам с поисками Клэри. Не то, чтобы я навязываюсь в команду, но вам ведь нужна помощь. — Пойдем уже, — бросает Алек в ответ с улыбкой. И только у портала он замечает, что брат даже пять минут не потратил на то, чтобы попрощаться с друзьями. Макс стал чем-то похожим на Джейса: компанейским, но ничьим. За людей, как Алек, не цепляется. Ему по сути плевать, что надо менять место жительства. В свои семнадцать Алек, наверное, бы тоже плевал на то, где жить. Тогда ему главное было лишь быть рядом с Джейсом. И Изабель, потому что без нее ни одну миссию было не представить. Она всегда нужна им третьей. Она всегда нужна ему. Макс салютует нескольким парням в главном зале, но не останавливается. И по тому, как он перехватывает чемодан перед тем, как входить в портал, тоже угадывается что-то от Джейса. Какие-то манеры или повадки. В детстве он всегда хотел быть похожим на Джейса, именно на него. Все же перенял что-то. Они проходят через портал и почти моментально ступают на пол нью-йоркского Института. — У вас ничего не меняется, — говорит Макс, когда они направляются в сторону комнат. — Все так же людно и суматошно. Ответить Алек не успевает, потому что одна из охотниц, работающих с Лидией, окликает его по фамилии. Оборачиваются они оба. — А, ну да, — усмехается Макс, понимая, что обращаются не к нему. Девушка догоняет их и впихивает папку Алеку в руки. — Лидия просила передать тебе, — говорит она, косясь на Макса. — И она сложила с себя обязанности главы Института. — В смысле? — удивленно отзывает Алек. — Это шутка такая? — Боюсь, что нет, — она поджимает губы как-то сконфуженно и уходит. Алек несколько минут еще смотрит на ее спину, думая, что это определенно какая-то дурацкая шутка. А потом он открывает папку и замечает тот самый лист с информацией о Себастьяне. И в соседнем файле сложенный пополам другой. Еще до того, как он достает его, становится понятно, что это записка от Лидии. Несколько строчек, на которые сразу хочется ответить, но у него и бумаги под рукой нет, чтобы отправить ей огненное письмо. «Мне нужно уехать. Это связано с моими информаторами. На телефон не звони, он лежит отключенный в кабинете». Он чертыхается себе под нос. — Можно поздравить с повышением? — усмехается Макс и направляется дальше по коридору. — Надеюсь, я буду жить в своей комнате, а не в той, где жила Клэри. И где Изабель? Разбирается с пропавшим Джейсом, черт его дери. Ей приходится обойти буквально весь Институт, проверить библиотеку, оранжерею и зачем-то зайти в морг. Она несколько раз ловит проходящих мимо парней и девушек, спрашивая про свежие рейды. Но его как будто и не было. И это заводит почти в тупик, потому что к телефону он не подходит, потому что она оставляет штук девять голосовых сообщений. Только Джейс не перезванивает и не появляется в здании. А потом она вспоминает майку Клэри у него в руках, вспоминает, как он собирался выследить ее. Банально попытаться. Ей совершенно не хочется верить, что он пошел бы один, если бы что-то нашел. Он бы не поступил так самонадеянно. Поступил. Это ведь Джейс, их хренов самоуверенный брат, который считает, что они все делают недостаточно, чтобы найти его девушку. Она хватает куртку в собственной комнате и думает, что будет глупо пытаться отследить его тем же методом. Глупо, но, возможно, действенно. По дороге до спальни Джейса Изабель достает мобильный и набирает номер, на который не звонила последние пару недель. — Скажи мне, что Клэри объявилась, — говорит она напряженно, когда Саймон поднимает трубку. — Признаюсь, я думал, что это мне скажешь ты, раз уж звонишь, — отвечает он. — Да и я сомневаюсь, что она сначала пошла бы ко мне, а только потом к Джейсу. Как-никак он ее парень, ну и все такое прочее, сама понимаешь. Изабель тяжело выдыхает, потирая пальцами переносицу. — Саймон, — обрывает она его, давая четко понять, что он снова начинает слишком много говорить. — Джейс пропал. И судя по всему, он пошел за Клэри. — Ну… это же хорошо? — с надеждой в голосе говорит тот. — Он пошел один, — произносит Изабель. Пауза в несколько секунд, а потом она говорит, будто бы опомнившись: — Ладно, это мои проблемы. Он говорит: — Знаешь, твои проблемы всегда могут стать моими проблемами. — Не в этот раз, Саймон, — отвечает она. — Если вдруг Клэри объявится, позвони мне. — Конечно, — тут же отзывается он. Изабель не прощается, тут же кладет трубку. И все же заходит в комнату Джейса. Какое-то время медлит, окидывая взглядом помещение вокруг себя. Прикидывая, что именно можно взять, что поможет найти его быстрее. Она роется в столе, предсказуемо не находя ничего особенного. Отшвыривает пачку презервативов с усмешкой на лице, мысленно думая, что вот они бы точно помогли найти его. У него ведь банально нет любимой ручки. Либо она плохо его знает и не может банально пораскинуть мозгами и вспомнить, чем он пользуется достаточно часто. Она чувствует себя последней дурой. Потому что если она не найдет Джейса — она, именно она, а не кто-то другой, — то это равносильно очередному признанию перед матерью, что от нее никакого толку. Потому что поменяйся они с Алеком местами, он бы притащил Джейса в Институт уже через полчаса. И это не столько бьет по самооценке, не столько уязвляет эго, сколько в очередной раз напоминает, что она недостаточно хороша. Изабель подвисает на какое-то время, сидя на корточках перед столом сводного брата, закинув запястье на выдвинутый ящик так, что ладонь погружена внутрь. Она сидит так, пока не начинает звонить телефон. Мысленно она умоляет мать забыть о ней хотя бы на пару часов, потому что почти уверена, что это никто другой. Изабель закатывает глаза, когда понимает, что ей звонит Алек. — Кто-то вспомнил, как пользоваться телефоном, — бросает она больше устало, чем язвительно. Задвигает ящик стола и поднимается на ноги. — Ты где? — В комнате Джейса… — начинает Изабель, но Алек ее перебивает. — Ты мне нужна. Сейчас же. Встретимся у кабинета Лидии. — Хоть кому-то я понадобилась, — сжевывает слова, осматривая комнату так, будто все же могла что-то упустить. Алек начинает звучать раздраженно: — Хватит шуток, у меня серьезное дело. — Расслабься, большой брат. Она старается звучать как можно более успокаивающее, но он бубнит что-то вроде «ага» и кладет трубку. Изабель думает, что все ее попытки успокоить будут еще смешнее, когда она признается, что так и не нашла Джейса, что понятия не имеет, куда он мог направиться. Хотя почему это не знает? Пойти он мог только за Клэри, больше некуда. И ведь мог бы оставить свою куртку хотя бы, герой херов. Потому что о других его любимых вещах она и понятия не имеет. За пару минут она преодолевает этаж и оказывается рядом с кабинетами, по дороге представляя кучу вариантов одной и той же реакции Алека, когда он узнает, что его парабатай в который раз слишком эгоистично положился на самого себя и ушел, никому ничего не сказав. Приходится сделать глубокий вдох, как только она замечает Алека в коридоре. О фальшивой улыбке она не заботится, с ним можно не притворяться. Да и новости у нее явно не для подобных эмоций. И Изабель уже готова выпалить на одном дыхании, что Джейса не нашла и никаких зацепок тоже нет. Но он ее опережает. — Ты в курсе, что Лидия сложила с себя обязанности и покинула Институт? — спрашивает он сразу же, как только она подходит. А затем подпихивает папку; с тем самым листом, который она видела только мельком утром. Изабель поднимает на него озадаченный взгляд. — Вот это подарок, — все, что говорит она. Ее отсрочка длится недолго, потому что ей не удается и текст на бумаге дочитать до конца, когда она слышит аккордами собственного приговора: — Где Джейс? Алек смотрит на нее выжидающе. Изабель чувствует этот взгляд на себе и продолжает читать дальше, не вникая в смысл абсолютно. — Ты же нашла его, правильно? Он задает очередной вопрос, а она все же решается поднять взгляд, не прятаться за папкой, хотя идея изначально кажется довольно соблазнительной и заманчивой. — Я думаю, что он ушел за Клэри, Алек. Он трет подбородок, разворачивается где-то на сорок пять градусов. — Твою мать, — цедит сквозь зубы. И машинально дергает пальцами — привычка, что пришла последствием об руку вместе с курением. Изабель одергивает его за край расстегнутой куртки, обращая на себя внимание снова. Приходится задавить на корню чувство вины и собственной ответственности, задавить где-то внутри и не выпускать. Потому что это никак не поможет ситуации; а она всегда старается мыслить трезво, что бы ни происходило. — Я выяснила, что не так с его раной. — Из, сейчас не время… — пытается отмахнуться от нее Алек. Неужели сейчас надо говорить о какой-то там царапине, когда у них здесь пропавшая Клэри, ушедший в одиночку на ее поиски Джейс и сложившая с себя все обязанности Лидия. — Послушай, а потом будешь решать, — повышает голос она. И взгляд твердый. Почему-то он все же ее выслушивает, несмотря на закипающую внутри злость на сводного брата. Который мог бы и бросить напоследок пару фразу, куда он идет и откуда забирать его чертов труп. Изабель заправляет за ухо лезущие в глаза волосы, которые почему-то начинают раздражать. — Если коротко, то он медленно умирает. И если это не остановить, то все закончится смертью. — А если немного более подробно? — уточняет он, раздражительность в тоне прослеживается даже слишком хорошо. — Потому что это, знаешь ли, ничего определенного не говорит. Для нее информация прозрачно понятная, а разжевывать все это… Приходится взять себя в руки и заставить успокоиться. Потому что если они вдвоем начнут заводиться сейчас, то все выльется в крики и упреки с ее стороны и в снисходительно-равнодушное отношение с его стороны. Потом они будут несколько дней делать вид, что не знают друг друга. Все по старой, давно проверенной схеме. На это времени нет. Совершенно. Потому Изабель принимается объяснять. — В морге лежит Эшли Розалес, точнее — лежал. Его задрали во время охоты. И я предполагаю, что это один и тот же демон, что был и в нашем случае. Царапины характерные, следы, подкожные гнойные уплотнения. Это даже не гной, это больше яд. — Ты знаешь, я немного далек от всей этой специфики, — напоминает Алек. — Суть не в специфике! — обрывает его Изабель, начиная уже немного паниковать от того, что объяснения не выходят настолько же четкими и убедительными, как и картинка в ее голове, сложившая воедино рану Джейса и причину смерти Розалеса. — Суть в том, что под обычными, как ты говоришь, царапинами скапливается яд. Псевдо-гной. Он питается клетками, а когда концентрация превышает определенный порог, мы имеем труп. Поэтому даже трогать рану голыми руками опасно. Теперь ты меня понимаешь? Алек говорит сухо, несмотря на эмоциональность сестры. Алек говорит: — Только что у нас стало на одну причину больше вернуть его в Институт. Она теряется в словах, а он начинает уходить. Приходится догнать у следующего поворота. Изабель мямлит что-то неразборчивое, повторяет снова. — Мне жаль, Алек, — говорит она, практически бежит за ним из-за разницы в ширине шагов. — Я должна была его найти и облажалась. Я должна была… — Это не твоя вина, — отвечает он, на секунду кидая взгляд в ее сторону. — Ты не виновата, что Джейс не умеет пользоваться собственным языком и говорить, что он собирается сделать. Поэтому мы и идем за ним. — Что? — удивленно тянет Изабель, резко останавливаясь. Алеку тоже приходится остановиться и обернуться. — Мы идем за ним немедленно, — уверенно произносит он. И смотрит на нее так, как будто ждет возражений. Ждет и уже готов отмести любые ее причины не идти. — Я хотела поздороваться с Максом… — как-то сконфуженно проговаривает она. — Из, на это нет времени, — ей приходится признать, что звучит он достаточно убедительно. Слишком убедительно. — Он не на один день в Институте. Джейс и — черт ее дери — Клэри сейчас в приоритете. Изабель поджимает губы, широко их растягивая. Она уже представляет, какова будет реакция родителей на все это. Цедит «ладно» и все же догоняет старшего брата. Если им надо найти Джейса, разобраться с блядской раной, а потом вытащить Клэри прямо из-под носа у Себастьяна, значит так они и поступят. И мысленно она уже отметает определенные варианты поиска. Рисковать они не могут, не сейчас. Не когда фактически остались вдвоем разгребать это дерьмо.