on the edge (of the devil's backbone)

Сразу после того как Оливер вернулся в особняк, он помчался к себе в спальню и с жадностью выпил рюмку водки. Первая порция жгла горло, но недостаточно для того, чтобы сжечь память последних двух часов. В плане организации все прошло замечательно, ведь Фелисити занималась всеми вопросами. Рой произнес трогательную речь. Джон лично перевернул корзину с прахом над гаванью Старлинг Сити. Каждый отдал дань уважения. Каждый. Кроме Оливера. Он не смог справиться с этим. Он не мог смотреть на то, как одна из его любимых боевиков, одна из самых доверенных советников исчезает в печи крематория. Он не мог смотреть, как Диггл рассыпает ее прах над морем. Он проглотил еще порцию водки, когда услышал стук в дверь. — Оливер? Оливер, ты там? Он молчал. Фелисити была умной девочкой. Он не отвечал в надежде, что она поймет, что он хочет побыть один. — Оливер, нравится тебе это или нет, но я захожу. — раздалось из-за двери. А может и нет. — Не сейчас, Фелисити. — крикнул он хриплым голосом. Помощница не согласилась с этим. Дверь открылась, и она уверенно шагнула за порог, закрывая за собой дверь. Ее внешний вид был непривычен — в ее одежде отсутствовали такие повседневно-яркие цвета. Девушка была облачена в консервативное черное платье и классические черные туфельки без каблуков. Так же она отказалась от своих очков в пользу линз, и на ее лице не было ни грамма косметики. Но она по-прежнему была одной из самых красивых женщин на свете. — Фелисити, сейчас я хочу побыть один. — настаивал Куин. — Я не могу… Я не могу… Я просто… — Заткнись. — прервала блондинка. Она пересекла комнату, чтобы забрать стакан из руки босса и поставить его на стол. Следом Фелисити схватила его запястье и дернула его в сторону кровати. — Я знаю, что ты не в силах сделать что-нибудь в данный момент, но оставаться одному, опрокидывая рюмку за рюмкой это худшая идея. Оливер поставил локти на колени и уронил голову в свои ладони, хаотично проводя ими по лицу. Фелисити не отстранилась и мягко положила свою руку на плечо мужчины. — Она ушла. — прошептал он. — Син умерла. И это все моя вина. — Нет. — прошептала так же тихо Смоук, потирая его спину. — Это не твоя вина. — Это точно моя вина. — настаивал Оливер. — Она не должна была быть тем человеком, который пошел на Шадо. Я должен был поручить это кому-то другому. Я не должен был позволять ей делать это. Это должен был быть Голд. Не Син. Не она. Его голос дрогнул на последнем слове и слезы хлынули снова. Син прошла столько трудностей за свою короткую жизнь. Она стала сиротой в пять лет, была отправлена в приют и жила там до восемнадцатилетия, после чего она скиталась на улице в течение долгого времени, пока не нашла свой путь в Братву, а точнее до того момента, когда Оливер не нашел ее, замерзающую в подворотне и взял ее под свое крыло. — Она была мне как сестренка. — шептал он. — У нее не было никого, пока она не оказалась здесь. Мы стали ее семьей и сами обрели в ней семью. И я убил ее. Я убил свою маленькую сестренку. — Нет, не ты убил ее. — Оливер поднял голову и увидел, что Фелисити была явно зла. — Перестань говорить, что ты убил ее, потому что это не так. Ты ее не убивал. Ты не тот, кто держал этот нож и ты не тот, кто проткнул им ее грудь. Ты не тот, кто дал ей это идиотское задание. Это был не ты. Оливер закрыл глаза, наслаждаясь тем, как слезы бегут по щекам. — Тогда почему у меня такое чувство, что это был именно я? — Потому что ты честный человек, Оливер. — Фелисити соскользнула с кровати и встала перед ним на колени, чтобы смотреть прямо в его глаза. — Ты человек чести, какой была и Син. Вы оба благородные люди. Но дело в том, что будучи высокопоставленным членом Братвы, ты думаешь, что у тебя есть гораздо больше возможностей всем управлять. Но ты не Бог, Оливер. Ты не можешь предотвратить каждую плохую вещь в мире, и не было никакого способа, что ты бы смог предотвратить это. Оливер посмотрел ей в глаза и на секунду увидел это. Он увидел свое собственное горе, отражающееся на ее прекрасном лице. Ее великолепные голубые глаза были затоплены слезами, а веки покраснели и распухли. Это был инстинкт. Все было обусловлено первобытной необходимостью избежать одиночества. Необходимостью обогнать подавляющее чувство от потери Син. Оливер встал с кровати и осторожно потянул ее руки, призывая подняться. Притянув ее тело плотно к своему, он прижался губами к губам Фелисити. Это был всего лишь второй раз, когда он ее поцеловал, но он не раз мечтал и представлял себе ее губы, что складывалось ощущение, что это их миллионный поцелуй. Но это было так же невероятно, как и тогда в кабинете. Она была словно бальзам. Мягкий и теплый, успокаивающий раны и подавляющий горе. Фелисити прильнула к нему и обняла за плечи. В задней части головы Оливер понимал, что это вероятно, самая худшая идея за всю его жизнь. Если бы он размышлял ясно, то он бы точно выпроводил мисс Смоук из своей спальни, чтобы иметь возможность утопить горе в море водки и забыться пьяным сном. Но ощущение ее губ напротив своих, ощущения ее объятий были намного лучше, чем могла быть водка. Не отстраняясь, Оливер провел руками по задней части ее платья, ища крошечную молнию. Найдя замочек, он потянул вниз по спине и подтолкнул ткань с ее плеч так, чтобы платье упало на пол, оставаясь лишь кучкой трикотажа у ее великолепных ног. Фелисити не отставала. Упираясь руками в грудь Куина, она стянула его пиджак, пока тот не присоединился к платью на полу. Ее пальцы путешествовали вдоль пуговиц рубашки, расстегивая одну за другой, направляя ладони под одежду к его голой груди. Она пробежала теплыми пальчиками по каждому сантиметру его кожи, отчего мужчина задрожал в удовольствии наслаждения от ощущений. Не спеша, остальные детали их одежды оказались на полу, оставляя пару полностью голыми. Оливер развернулся так, чтобы Фелисити снова сидела на краю кровати. Он подтолкнул ее стройную фигуру назад, полностью покрывая ее собой. Оливер смаковал ощущение их голой кожи, прижатой друг к другу. При любых других обстоятельствах он бы наслаждался моментом так долго, как это возможно. Он бы и целовал, и лизал, и дразнил бы ее, пока они оба не были на грани от необходимости. Но сейчас были не совсем обычные обстоятельства. Он отчаянно пытался убежать от горя, и единственный способ который мог его заставить чувствовать себя лучше, это потеря себя в Фелисити. Оливер скатился с нее, чтобы достать из тумбочки презерватив. Когда он вынул маленький кусочек фольги из ящика, Фелисити вырвала его и в миг открыла упаковку, подзывая мужчину обратно. Уверенными, сильными пальцами она растянула латекс по уже закаленному члену, отчего Оливер удушливо застонал. Закончив, девушка упала на матрас и раздвинула ноги, открывая себя ему. Оливер позиционировал себя между ними, прижав кончик к ее манящим складкам. Он колебался. Да, он сам был тем, кто начал все это, но это точно была неверная реакция на горе. Он не должен был делать этого. Он не должен был бросаться на Фелисити, когда все чего она хотела, приходя к нему в спальню, это утешить и вытереть его слезы. Оливер уже собирался полностью отстраниться и сказать ей, что сделал огромную и непростительную ошибку, когда девушка распознала его намерения. Фелисити схватила его за руку притянула обратно к себе, прижимая ладонь к его лицу, глядя глубоко и искренне в его душу. — Оливер. — прошептала блондинка успокаивающим тоном. — Все нормально. Это нормально. Она могла иметь в виду так много вещей, но их связь была настолько глубокой, что Оливер сразу понял, что она имеет в виду. Он сглотнул и медленно кивнул. Затем, очень осторожно и очень медленно он протиснулся в нее. Глаза Фелисити закатились и крошечный вздох сорвался с ее полуоткрытых губ, когда он полностью утопил себя в ней. Оливер не двигался, давая ей время приспособиться к нему, одновременно целуя гладкую кожу ее плеча. Фелисити была удивительна, ощущение того, как она была обернута вокруг него, было абсолютно отличным от того, что он когда-либо испытывал. Это была потребность и желание, но еще была теплота. Комфорт. Теряясь в этих непривычных ощущениях, его скорбь потихоньку уходила на второй план. Медленно, очень медленно, Оливер начал двигаться. Его движения сначала были еле заметны, но Фелисити начала двигать своими бедрами в унисон с ним, молча умоляя его о большем. Куин поднял темп, синхронизируясь с ее движениями, медленно теряя себя. Все, что он мог чувствовать, как горе размывалось в желании, затопляя все его существо чем-то абсолютно новым, определенно вызванным прикосновениями Фелисити. Через какое-то время Оливер почувствовал, как она ломается под ним. Ее ноги, обернутые вокруг его талии начали расслабляться, голова откинута назад, спина выгнулась так, что ее грудь жестко прижалась к его собственной, ее чувственные губы раскрылись, выпуская удушливый выдох. Голова Оливера упала, и он уткнулся лицом в пространство между ее грудей. Он целовал и грыз ее шелковую кожу, продолжая неистово двигаться, растягивая ее оргазм. Ее стены сжались вокруг него и хотя ощущения притуплялись презервативом, он все еще мог чувствовать ее глубокую сущность. А затем он упал. Он опрокинулся от края бесконечной скалы, затонув в ощущении свободного падения. Он отказался от всех чувств, кроме наслаждения и интенсивного экстаза, которые дарила Фелисити. Она притягивала его, утешала его, успокаивала его. Когда падение завершилось, он не врезался в землю, как ожидал. Вместо этого Оливер осторожно плыл, пока не приземлился обратно на кровать, чувствуя тело Фелисити, все еще обернутое вокруг него. Но тепло не ушло, оно сохранилось на каждом сантиметре кожи. — Фелисити. — пробормотал мужчина. Он оторвал лицо от ее груди, чтобы поцеловать ее в губы. Он не был готов оторваться от нее. Он не был готов встретиться с горем. — Оливер. — прошептала она в ответ. Ее руки путешествовали по его потной спине, посылая дрожь по всему телу. Насладившись вкусом ее губ, он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Фелисити открыла свои и улыбнулась. От ее красоты у Оливера снова перехватило дыхание. Он осторожно выбрался из нее и отбросил в сторону презерватив. Вернувшись в теплые объятия, Оливер закрыл глаза. — Все нормально, Оливер. Ты в порядке. — успокаивающе шепча, Фелисити прижалась губами к его лбу. И в первые за пять лет он спокойно заснул. Неудивительно, что Анатолий был мало разочарован гибелью Син. На самом деле, он был в приподнятом настроении от новостей смерти всех трех лидеров Триады. — Это замечательная новость, Оливер. — от всей души радовался мужчина и кулаки капитана сжались от веселого тона Анатолия. — Конечно, то что мы потеряли одного из наших боевиков — это трагедия. Но она погибла, служа нашему Братству, я думаю, она бы гордилась этим. Оливер не купился. Син не хотела убивать Шадо с самого начала, и теперь она сама была мертва. Он не сказал ничего из этого вслух, а просто уставился на динамик телефона. — Сейчас, когда эти трое мертвы, время взяться за Чин на Вей. Когда мы наконец покончим с ней, мы раз и навсегда избавимся от присутствия Триады на территории страны. Горло Оливера пересохло, когда он смотрел на пустой стакан рядом с телефоном. Вот оно. Вот момент, которого он ждал долгих пять лет. Оглядываясь назад, на весь свой путь, он видел дорогу, заваленную мертвыми телами. Это лежало тяжким бременем на его плечах, но не было никакой возможности вернуться назад. Он наконец заставит этих ублюдков заплатить за смерть отца. — Я готов. — тихо сказал Куин, разжимая кулак. — Да, ты готов. — усмехнулся Князев. — Я бы не поставил тебе такую серьезную задачу, если бы не верил в твой успех. Анатолий пытался показать свою уверенность в Куине, но капитан знал лучше. Если бы он подвел их организацию, Москва бы давно легко отдала распоряжение избавиться от него, так же как от Иво. — Очень хорошо. Как только мы придумаем план, мы дадим вам знать. — Чем раньше, тем лучше. — предупредил Анатолий. — Триада может и ослаблена, но нельзя рисковать тем, что они могут привлечь союзников и сплотиться против нас. — У меня нет ни малейшего намерения позволить им это. — холодно отрезал Оливер. После окончания разговора, Куин встал из-за стола и подошел к бару, наливая себе щедрую порцию водки. Он не мог не заметить, что после смерти Син, его запасы алкоголя из России заметно сократились. Со вздохом поставив на стол почти пустую бутылку, он сделал себе мысленную заметку заказать больше, вместе со следующей партией оружия. От тихого стука в дверь его сердце бешено заколотилось от возможного человека по ту сторону стены. — Входите. — слишком нетерпеливым голосом попросил Оливер. Дверь открылась и за ней оказался Дигг. Оливер изо всех сил попытался скрыть свое разочарование за большим глотком обжигающей жидкости. — Я знаю, что у тебя должна быть конференция с Москвой. — проходя к креслу перед столом, медленно проговорил Джон. — Я подумал, что ты захочешь моего присутствия. Капитан покачал головой. — Нет необходимости. Она уже закончилась. — И что он сказал? — Только то, что нам нужно поскорее придумать план убийства Чин на Вей. Мы не можем позволить ей укрепить силы. — Оливер сделал паузу и посмотрел на свой стакан. — Он едва упомянул о Син. Дигг фыркнул. — Ты ожидал ослепляющего некролога? — Нет. Обо молчали, каждый думал о своем несколько минут. Мысли Оливера блуждали вокруг своей исполнительной помощницы, как и последние несколько дней. — Где Фелисити? — спросил Куин, пытаясь сохранить беспечный тон. Но Дигг, как всегда, видел его насквозь. — Она ушла вместе с Теей. — советник поднял бровь. — Не волнуйся, они взяли несколько человек с собой. Они будут в безопасности, пока остаются на наших территориях города. Оливер кивнул, но не мог скрыть ноты разочарования в своих глазах. Следующий раунд молчания нарушил Джон. — Что-то происходит между вами двумя? — с подозрением спросил он. — Каждый раз, когда оба из вас в комнате… Ну… Это просто странная энергия. Оливер пожал плечами. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мне просто интересно было где она. — Ну, она уехала. Хочешь видеть ее, когда она вернется? Куин покачал головой. — Нет, не нужно. Она, наверное, устанет. Я просто поговорю с ней завтра утром. Дигг кивнул. — Ладно. Увидимся позже. После того, как Оливер остался один, он откинулся на спинку кресла и испустил глубокий, тяжелый вздох. Прошло два дня с похорон Син. Два дня, как он попрощался с одним из своих любимых и верных боевиков. Два дня. Два дня назад он переспал с Фелисити. Он проснулся от своей пост-секс дремоты в пустой кровати. Должно быть, она ускользнула пока он спал. Оливер не знал чувствовать ли облегчение по этому поводу, или же разочарование. С тех пор ей удалось полностью избегать его. Конечно, она продолжала выполнять свою работу старательно и профессионально. Но он не мог поймать ее нигде в особняке. Она перестала обедать и ужинать вместе с ним. Она избегала всех тех мест, где знала, что он будет присутствовать. Оливер знал, что она делает это нарочно. Было ясно, что Смоук сожалеет о случившемся между ними. И если честно, он не осуждал ее. Кроме того, он и сам не знал, что ему делать, чтобы исправить ситуацию. Черт, он даже не знал, что собирается сказать ей, когда наконец она задержится рядом на достаточное количество времени, чтобы послушать его. Можно извиниться. Он мог бы сказать, что это он перешагнул границы. Он мог бы сказать, что не хотел заходить так далеко, и что он никогда не позволит себе это снова. Это все было правдой. Но он не мог сказать Фелисити, что это ничего не значит. Потому что в тот момент, это и мог быть просто приятный секс, но, когда он проснулся, что-то внутри него явно сместилось. Она полностью изменила его. И вот он, не может понять, как же правильно поступить. Еще раз вздохнув, Оливер добил остатки своей водки и отправил сообщение всем свои боевикам по зашифрованному каналу, созданному Фелисити, о собрании в понедельник. Закрыв свой ноутбук, капитан Братвы поплелся в свою спальню. Еле управляя своими тяжелыми и уставшими ногами, он переоделся и почистил зубы. После того, как комната погрузилась в полную темноту, Оливер наконец-таки упал в постель. Подушка все еще чуть-чуть пахла Фелисити. Обхватив ее крепко, Оливер вдохнул и закрыл глаза, представляя себе, что девушка все еще рядом с ним. Как же ему хотелось, чтобы это было на самом деле. Должно быть, он заснул вскоре после того как закрыл глаза, потому что следующая вещь, которую он точно знал, то что дверь в его спальню открылась, что и вывело его из дремоты. Развернувшись под одеялом, он прищурился и увидел маленькую фигурку, силуэт которой виднелся в тусклом свете, проникающим из коридора. Дверь закрылась, и его глаза стали приспосабливаться к прежнему мраку, позволяя разглядеть фигуру более четко. — Фелисити? — спросил Оливер в замешательстве. Она ничего не сказала. Вместо этого она быстро пересекла комнату и оказалась у кровати. С легким испугом, Оливер отметил, что она была одета в жесткое красное кожаное платье, ее прекрасные светлые волосы лежали в запутанных локонах на ее плечах. Она залезла на кровать и подползла к нему. Достаточно быстро, ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от его, и Оливер мог разглядеть ее черные как смоль глаза. А потом ее губы были на нем. Его мозг заторможено отреагировал на эту быструю смену положения, когда тело ответило ей почти мгновенно. Оливер почувствовал нотки джина, задержавшиеся на ее языке, но как и все остальное в Фелисити, горчинка казалась только слаще. Его руки обернулись вокруг нее и притянули ее ближе к его груди. — Оливер. — вздохнула в поцелуе девушка. Его имя на ее губах, должно быть одна из самых красивых мелодий, что он когда-либо слышал. Фелисити сидела у него на коленях, расставив ноги и обернув руками его плечи. Ее пальцы скользили по рельефным мышцам рук и груди, которые скрывались под футболкой. Медленно, и почти мучительно, она двигала своими бедрами прямо над его расцветающим возбуждением. Оливер застонал, сжимая пальцы на ее талии. Потом его руки начали путешествовать вниз по ее ногам, по коленям и обратно вверх по бедрам. Он остановился у края узкой и такой греховной юбки, приподнимая ее все выше и выше, пока не почувствовал край ее трусиков. Его мозолистые пальцы пробежали по выступающим тазовым косточкам, и он почувствовал, как Фелисити задрожала. Не говоря ни слова, она протянула руки за спину и расстегнула молнию платья, быстро освобождая плечи и грудь от ткани. Поцелуй прервался на секунду, только чтобы помочь Фелисити избавить ее тело от этого куска красной кожи. Отбросив в сторону платье, Оливер обхватил спину девушки, чтобы расстегнуть ее бюстгальтер, избавляясь и от него. Куин сделал паузу, чтобы насладиться великолепием и красотой ее нагого тела. Конечно, через постель Оливера Куина прошло справедливое количество женщин, но ни одной такой, как Фелисити. Ни одна из них даже в подметки не годилась Фелисити Смоук. Все так сильно отличалось от того, когда они были с ней на этом же месте, и в этой же ситуации два дня назад. Тогда он пытался утопить горе в сексе. Сейчас, он наконец получил возможность изучить ее так, как всегда этого желал. Оливер проложил путь из поцелуев вдоль ее челюсти и вниз по шее. Он нежно укусил кожу между ключицами и наслаждался ее удовлетворенным шипением и ощущением ее пальцев в своих волосах. Достаточно скоро его губы добрались до ее груди. Он осторожно покрыл губами один сосок, сжимая другой пальцами. Фелисити выгнула спину от наслаждения, толкая грудь ближе к нему. — Оливер. — снова выдохнула блондинка. Она крепко держала его голову, продолжая тереться об его эрекцию. — Боже, как же я этого хотела. Ее слова встряхнули мысли Куина. Она хотела этого? Означает ли это, что она не сожалеет о сексе с ним? Тогда какого черта она избегала его? Оливер собрался продолжить допрос вслух, но Фелисити резво протянула руку между ними и ухватилась за выпуклость, прятавшуюся в его пижамных штанах так, что все рациональные мысли покинули голову Оливера в одно мгновение. Медленно и очень мягко она стянула с него футболку и подтолкнула его вниз, пока спина мужчины не легла на матрас. Фелисити осталась парить над ним, продолжая притираться бедрами. Она прижалась губами к его груди, ее язык прослеживал каждую отточенную линию мышц, и Оливер сгорал изнутри от ее изощренной пытки. Когда она уделила особое внимание узору его Братва-татуировки над сердцем, он почувствовал, что все его тело полыхает в огне. Губы Фелисити продолжили свое путешествие вниз, пока на не добралась до пояса его штанов. Уверенным движением, она поддела резинку и потянула их вниз, выпуская на свободу его эрекцию. В тоже мгновение она взяла его в рот, и голова Оливера упала на подушки в беспамятстве. Оливер Куин спал со множеством женщин, но ни одна не относилась к нему так же, как Фелисити Смоук. Здесь, в темной тишине его спальни, она относилась к его телу, как к тонко настроенному инструменту, пощипывая каждую струну, нажимая каждую клавишу с такой трепетностью, что заставляла его внутренне петь. В похотливом оцепенении он наблюдал за ее губами, обернутыми вокруг него. Она заставляла чувствовать себя словно в невесомости. Оливер вздохнул, когда ее язык очертил его кончик, и застонал, когда ее рот путешествовал по всей его длине. Оливер вскрикнул, когда ко всем этим невероятным ощущениям присоединилось ощущение ее руки, ее чувственных поглаживаний. Он похоронил свои руки в клубке ее золотистых волос, молча произнося молитву за одно только ее присутствие в его жизни. Довольно скоро мужчина оказался на пороге оргазма, отчего ему пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы удержать себя от шага в бездну. Он не хотел все заканчивать. Пока нет. Приложив усилия, Оливер отстранился от Фелисити и притащил ее лицо поближе к своему, находя ее губы. Сердца обоих колотились в бешеном темпе, эхом отдаваясь в каждой мышце его тела. — Ты невероятна. — прошептал он ей в губы. — Фелисити, ты абсолютно невероятна. С этими словами, Оливер направил ее тело, пока ее бедра снова не оказались в нескольких сантиметрах от его члена. Отстранившись от ее губ и заглянув в ее глаза, он отодвинул кружева ее трусиков и погрузил палец в нее. Веки Фелисити затрепетали и закрылись, и с нескрываемым удовлетворением Оливер наблюдал, как она ринулась навстречу его руке. Он добавил еще один палец и ее спина чувственно выгнулась, прижимая ее тело ближе к его груди. — Оливер… — стонала блондинка. — Да, Фелисити? — выдохнул он. — Я хочу тебя. — простонала она. — Пожалуйста… Пожалуйста, я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу чувствовать тебя. Я просто хочу почувствовать тебя. Похоже, что ее слова разблокировали что-то внутри него. Что-то, что он запрещал себе чувствовать так долго было прямо перед ним, и ударило его прямо в лоб. Не говоря ни слова, он стянул с нее трусики и отбросил их в кучу всей ранее снятой одежды. Осторожно направив ее бедра в нужном направлении, Оливер нажал кончиком своего члена прямо на ее умоляющий вход. Тут же, очень медленно и сладко, она сама опустилась на него. Внезапно, каждая мышца в его теле превратилась в расплавленную лаву, которая медленно и мучительно тлела. Все внутренности плавились, когда Фелисити начала двигать своими бедрами. Оливер не хотел, чтобы это заканчивалось. — Фелисити. — выдохнул он, зарываясь лицом в ее грудь. Сейчас, когда он не был озабочен своей скорбью, он мог позволить себе насладиться только ею. Фелисити. Какого было чувствовать ее нутро, обернутое вокруг него. Ее всхлипы, каждый раз, когда она двигалась сверху вниз. Оливер смотрел как завороженный, на ее туманные глаза и изгиб ее спины, на то как она прижималась ближе к нему, будто пытаясь прорыть свой путь в его душу. И черт возьми, он хотел и желал этого. Оливер почувствовал ее более хаотичные движения и приближающийся релиз. Мягко проведя ладонями по ее спине и схватив ее за плечи, он сам загнал себя сильнее и жестче в нее, чтобы удовлетворить ее потребность. — О, Господи! Оливер! — закричала она. Оливер чувствовал это. Он почувствовал ее. Фелисити цеплялась за него, и ее оргазм взорвался внутри нее, отражаясь эхом в ее беззвучном крике. Через несколько секунд он почувствовал, как сам следует за край вслед за ней. В этот момент ничего не имело значения. Только Фелисити. Только она. Когда он вернулся в настоящее, девушка толкнула его на спину и вцепилась в его губы своими. Но этот поцелуй… Этот поцелуй настолько сильно отличался он всех предыдущих. Он был сладок. И он успокаивал. Он цеплялся за нее также, как и она цеплялась за него. Когда они насытились друг другом, Оливер выполз из постели и направился в ванную, чтобы очиститься. Но когда он вернулся, кровать была пуста.