In debt.

Сегодня Чон Тэгун не желал спешить. Это был обыкновенный, ничем не примечательный день. На улице уже стемнело, люди неслись домой без оглядки, прикрывая рот шарфом. Казалось, весь мир куда-то торопится, бежит, но только не Тэгун. Он медленно шёл, по засыпанной свежим снегом дорожке, опустив голову вниз. Очередной декабрьский день выдался действительно холодным, но и это не смогло заставить его спешить. Тэгун делал шаг за шагом, пристально всматриваясь, как снег рассыпается по сторонам и хрустит под ногами. Он не любил тепло одеваться даже в самые холодные дни. Большой клетчатый шарф, идеально сочетающийся с его русыми, отдающими красновато-рыжий оттенок волосами, и уютный свитер — единственное, что могло согреть его в этот зимний день. В голове крутилось куча ненужных мыслей и всё чаще одолевала какая-то хандра, то ли от холода, то ли от одиночества. Тэгун был уверен, нет таких людей, которые могли бы заменить тишину и покой. Иногда ему казалось, что он единственный в этом мире, а все вокруг, будто изначально разбитые по своим группам человечки, специально «запрограммированные» на определённые действия и эмоции. И даже родители, которые жили неподалёку, звонили совсем редко и только иногда приглашали в гости. Они не могли обеспечивать Тэгуна, именно поэтому ему пришлось снимать отдельную квартиру и искать подработку, чтобы хоть как-то выживать в этом жестоком мире. Возможно, люди спешат от того, что дома их уже заждались и не раз подогревают не так давно приготовленный ужин, или же они хотят скорее убежать от проблем на работе или на учёбе, скорее вернуться в свою уютную квартиру. Но ни того, ни другого Тэгун не испытывал. Дома было темно и пусто, в холодильнике было лишь несколько ингредиентов, из которых ему предстояло собрать ужин, а лучше ещё и завтрак, на учёбе у него тоже не было проблем, а если бы и были, то его тут же бы выгнали из университета. Тэгун всеми силами держался именно за этот университет, он был единственным, где ему не отказали из-за недостатка денежных средств и не своевременного платежа по семестрам, поэтому любой его косяк мог стать последним. На улицах стало совсем пусто, Тэгун медленно брёл в сторону дома, разглядывая тёмную пелену на небе. Неожиданный звонок прервал всю создавшуюся идиллию. Он начал шарить по куртке, изначально ошибаясь карманом, в поисках телефона. На экране высветился неизвестный номер. — Алло? — ответил Тэгун, показывая голосом своё удивление, ведь звонят ему крайне редко, и то только родители. — Чон Тэгун? — спросил мужчина на другом конце с необычайно серьезной и строгой интонацией. — Да, — робко сказал парень, начиная сомневаться в том, кем он является. — Вы прописаны в доме 348 микрорайона, так? — Да, — снова ответил, начиная осознавать, что это дом родителей. — Два часа назад был совершён поджёг, мы должны составить протокол, не могли бы вы приехать на опознание? — Тэгун снова произнёс своё тихое «да» и положил трубку, медленно убирая телефон от уха. Взявшись за волосы, он пытался вникнуть в происходящее. Всего лишь каких-то пару часов назад, в доме родителей совершили поджёг, значит это было намеренно, а значит шансов увидеть их больше нет. Руки начали трястись, все заботы и мысли, которые так одолевали его пару минут назад, исчезли прочь, словно их никогда не было. Тэгун побежал на автобусную остановку так быстро, как только мог. Он никак не хотел верить в то, что с его семьёй что-то случилось. Жизнь заставила его торопиться, впервые в жизни, будто она услышала его мысли и решила наградить заботой, запрограммировать, как и остальных людей в этом мире. Уже через пол часа Тэгун прибыл на место. Подняв на дом свой вечно опущенный взгляд, он увидел, что тот сгорел дотла, только лишь несколько балок, ещё держащихся на фундаменте, остались стоять, но стоило облокотиться на эту конструкцию, и всё точно бы обрушилось в одно мгновение. Он снова пошёл быстрее и, остановившись у ворот, ещё раз взглянул на весь этот ужас, вздохнул и прошёл в открытую дверь. — Чон Тэгун? Как отлично, что Вы приехали! — мужчина в форме увидел парня, стоящего возле ворот, взгляд которого безысходно завис в воздухе. — Пожалуйста, пройдёмте за мной. — М? — парень пришёл в себя и медленно пошёл за следователем, замечая, что вокруг сгоревшего дома носится куча людей и каждый занят своим делом. — Итак, около 22:30 вечера в доме номер 17, 348 микрорайона был совершён поджёг, звонок поступил от соседей, которые увидели, что дом уже вспыхнул. Внутри находилось двое людей, возрастом около 45 лет, которые спали и не могли заметить пожара, в результате чего спасти их не удалось. Люди, совершившие поджёг не были замечены ни камерами, ни соседями. В следствии выяснилось, что преступники воспользовались обычным бензином, предварительно хорошо облив дом, так как огонь распространился довольно быстро. Хочу отметить, что электричество волшебным образом отключилось примерно за 5 минут до поджога. Перебои с электричеством здесь бывают довольно часто, отчего соседи не могли ничего заподозрить. Значит, злоумышленники обесточили этот квартал, без свидетелей подожгли дом и спокойно скрылись в направлении, которое также не известно. В щитке электроснабжения отпечатков пальцев нет. На доме их тем более быть не может, а всё, что они могли оставить по-случайности, они не оставили. Хочу сказать, что это очень опытные специалисты, — усмехнулся мужчина, который хотел разрядить обстановку, но шутка явно не удалась. — В общем, к чему я это всё. У нас нет ни одной улики и зацепки, только сам факт, что поджёг был совершён намеренно и чем он, собственно, был совершён. Если бы соседи позвонили чуть раньше, то дом сгорел бы не так сильно и, возможно, мы могли бы найти тела. Но увы, проживающие в этом доме сгорели заживо, практически ничего не уцелело. Мы нашли лишь эту фотографию, — мужчина в форме протянул Тэгуну фото, наполовину сгоревшее, покрытое сажей, на котором нечетко было видно, что это то самое, любимое семейное фото его матери. — Ч-что вы хотите этим сказать? — едва сдерживал свои эмоции Тэгун, глаза начали блестеть от набирающихся слёз. Уголки губ матери изгибались в радостной, нежной улыбке, а взгляд направлен прямо в объектив, то есть — прямо Тэгуну в глаза. — У нас нет никакой информации, чтобы начать расследование, абсолютно никакой. Искать виновного уже не имеет смысла. Мы хотим, чтобы вы подтвердили то, что это действительно ваши родители и что причиной пожара является несчастный случай, — следователь огласил свои требования, не давая Тэгуну права выбора. — Я согласен, — Чон молча подписал нужные бумаги, пытаясь подавить в себе чувство необузданного страха и ужаса. Рука тряслась, так что при необходимости разобрать то, что он так долго выводил — невозможно. — У тебя же есть дом? — вдруг поинтересовался мужчина, заметив как расстроен парень. — Где ты живёшь? У тебя ведь есть ещё родственники? — Нет, сэр. Всё в порядке, у меня есть, где жить, — едва слышно ответил Тэгун. — Мы можем отвезти тебя домой, работа здесь всё равно ещё не закончена. И чуть не забыл, — мужчина зарылся в папку и достал от туда листочек. — Прошу, напиши свой адрес, мы вышлем по почте свидетельства о смерти, думаю, что они будут похоронены на ближайшем кладбище, — Тэгун молча кивнул, согласившись со всем, что говорил следователь. Его подвезли и высадили около дома. — Всё будет хорошо, — решил ободрить мужчина, которому искренне стало жаль парня. Иногда он ненавидел себя за такую жестокую работу, но больше всего он ненавидел заставлять людей писать ложную информацию, лишь для протокола. Тэгун ничего не ответил и вышел из машины. Казалось, на улице стало ещё холоднее. Он не держал зла на следователя, который попросил закрыть дело, даже не злился на людей, которые совершили это убийство. Единственное, что его волновало — это то, за что его родителей могли убить. Из-за того, что они несколько лет назад переехали из небольшого города в Сеул, у них не было друзей, да и врагов, как казалось, тоже не должно было быть. Хоть и внезапная нищета немного напрягала Тэгуна. Он хотел бы верить в то, что это чистая случайность, что люди совершили это не намеренно, а просто потому что его родители просто попались под руку, что они ни в чём не виноваты. Но больше всего обидно то, что они промолчали о своих проблемах, даже не звонили и не писали. Тэгун всё это время чувствовал себя брошенным и никому не нужным, а теперь, как оказалось, всё неспроста. Он, наконец, вернулся в квартиру, где его, конечно же, никто не ждёт. Аппетита не было, как и настроения. Самым важным сейчас будет свыкнуться с мыслью о потере самых близких людей и снова вернуться к нормальной жизни при этом не теряя доверия к людям, что будет очень сложно. Тэгуну по жизни было сложно ладить с людьми, а как только он полагался на них, они тут же его подставляли или предавали, заставляя парня усомниться во всех людях на свете. Он забрался под одеяло, желая забыть обо всём плохом, что произошло за этот день. В институте он полное право имел взять отгул, хотя бы на пару дней, связи со смертью близких. Уже было слишком поздно, чтобы завтра утром настроиться на учёбу. Тэгун потерял почти всё, и даже смысл жизни. Его медленно затягивало в царство Морфея, однако, ужасные мысли не переставали посещать его. Каждый раз просыпаясь и засыпая, Тэгун вспоминал родителей, эта душевная боль не хотела уходить, она пронизывала всё тело, сливаясь с дикой усталостью. Теперь он был уверен, что эти несколько дней он точно не встанет с кровати.