Глава 3
Омега. Трущобы.Клиника доктора Мордина Солуса. Привести себя в порядок – именно это посоветовал ему Анто. Легче сказать, чем сделать, особенно, если сначала в порядок нужно привести пол корабля. Точнее один шлюз, но работы там было столько, что проще отмыть весь корабль изнутри. Для начала правда пришлось избавиться от одежды, пропитанной насквозь кровью батарианца и не только. Затем, подавив рвотный рефлекс, собрать ошметки того батара, в которого разрядили весь дробовик. То еще занятие. И только потом начать смывать кровь с пола, борясь одновременно с болью в боку, куда прилетело немного кроганской дроби, раскалывающейся от мигрени головой и тошнотворным запахом вокруг себя. Вряд ли человек по имени Джеймс, хотя он сам предпочитал более простецкое Джим, планировал так провести первый день на станции. В мыслях было добраться до своего жилого отсека, отоспаться, принять нормальный горячий душ, а не лимитированное недоразумение из очищенной по пятому циклу воды, ну а вечером – он слышал Никсетери вернулась на Омегу. И хотя прошло уже два года, было бы непростительно не зайти поздороваться. Вот только все перечеркнули трое идиотов, решившие грабануть собственно награбленное. Результат: несколько часов отмывания пола от крови, стен и потолка от копоти взрыва, его кредиты стремительно тают и скоро платить будет нечем уже не за комнату на нижних уровнях Омеги, а банально за стоянку в доке. Именно такие невеселые мысли крутились в голове человека, пока он ждал своей очереди среди прочих разумных, которым нужна была помощь саларианского доктора. Благо брал тот за свою работу совсем немного по меркам Омеги. Конечно, он бы мог попытаться достать дробь самостоятельно, в конце концов, во время долгих перелетов случалось всякое. Опыт имелся. Но только ни тогда, когда тебя мутит от простой попытки моргать. Или просто кто-то размяк. - А, человек. Мужчина. Тяжелая походка. Болезненная реакция на свет. Контролирует дыхание, повреждены ткани диафрагмы. – затараторил саларианский доктор по имени Мордин, едва Джим переступил порог. – Старая травма? Нет. Слишком резкая реакция. Ранение? Вероятно. Недавнее? Перестрелка в доках? Возможно. Ложитесь на кушетку. Пока саларианец достаточно своеобразно ставил ему диагноз, контрабандист получил возможность пронаблюдать уже снискавшего известность доктора Солуса в естественной среде обитания. Не то чтобы он никогда прежде не встречал пожилых саларианцев, просто этот был слишком уже живеньким, как будто он совсем не чувствовал груза прожитых лет. И походка слишком мягкая и размеренная. Я такую у Гривзза видел. Вот только он служил говорят в специальном подразделение турианцев. Да и шрамы у доктора характерные, как будто осколками посекло. В общем для себя Джеймс уже решил, что указанный саларианец точно из бывших военных, что, впрочем, не мешало ему быть очень и очень толковым врачом.***
Уложив Джима на кровать, Мордин с профессиональной наблюдательностью принялся осматривать пациента. А пациент был достаточно занятный. Достаточно быстро Солус определил, что человек где-то сцепился с кроганом, и остатки шрапнели стали его подарком. А еще там были батарианцы. Небольшое пропущенное пятно чуть ниже затылка – их кровь на воздухе быстро становится коричневой из-за окисления. И среднее по силе сотрясение. Это из недавнего. Но на теле человека были и более старые следы, рассказывающее о нем гораздо больше, чем скудно заполненная карточка посетителя, где он указал род занятий «странствующий торговец». Два, нет три сломанных ребра. Плечо правой руки выбивали по меньшей мере два раза. Следы лечения. Некачественного. Самолечение? Возможно. Шрамы. Поверхностные ранения. Шрапнель или взрывчатка? Стреляные раны. Старые. Пять, шесть лет. Воевал. Бывший солдат? Возможно. Наемник. Вероятно. Ушел из профессии. Причина-не травмы. Любопытно. – вся эта мысленная тирада пронеслась в голове Мордина буквально за секунды. Что-что, а любопытные ребусы бывший сотрудник ГОР любил, они позволяли держать мозг в тонусе, что так важно в его возрасте. - Ну что, док? Жить буду? –с усмешкой поинтересовался человек. - Разумеется. Пострадали незначительно. Небольшое сотрясение. Легко исправить. Шрапнель в мягких тканях чуть сложнее. Не проблема. Придется все достать. Будет интересный опыт. Никогда раньше не оперировал человека. Живого. С этими словами саларианец стал отошел к столу с инструментами. Новый опыт приятно грел душу профессора.***
Спустя энное количество времени двери клиники доктора Солуса выпустили очередного пациента на волю. Саларианец и правда оказался отменным врачам – бок болел ощутимо меньше, а двойная доза панацелина практически полностью снимал боль, и лишь легкие покалывания напоминали о трех десятках кусочков металла, которые вытащил саларианец. Хорошо, хоть он цену не заломил, – печально подумал Джим, вглядываясь в данные своего личного счета, на котором оставалось чуть более пяти тысяч кредитов, – а то я бы сегодня лег спать голодным. И надо отметить, что это было достаточно частным явлением для Мусорщика. В конце концов, это же не благостная Цитадель или утонченная Тессия, нет - это Омега. Кредиты –твоя жизнь, твоя свобода, а иногда и твоя быстрая безболезненная смерть. А если учесть, что две трети товаров попадают на станцию контрабандой, а затем еще и боссы, вроде Арии, стригут с этого свою долю, цена почти каждой вещи на Омеги в несколько раз выше, чем в любой нормальной системе. Поэтому зарабатывать тут надо много, чтобы хватало хоть на какую-то жизнь. Так, три с половиной тысячи за стоянку в доке за каждые три дня, закупиться гелием-3 на десятку не меньше и внести людям Арии за ввезенный тоннаж по полсотни кредитов за каждую метрическую тонну мусора. На круг выйдет не меньше двадцати тысяч и это только немедленных расходов. М-да, не густо. – контрабандист в очередной раз тяжело вздохнул. Выходило, что даже такое прибыльное дело, из-за которого он лез в петлю,из-за которого его уже чуть не убили, принесет ему всего-то шестьдесят тысяч, ну и продажа космического мусора по весу даст еще десять или пятнадцать тысяч. Смотря, как получится сговориться с кварианцем. Вернее, с его боссом. Между тем, трущобы нижних уровней кончились, и наконец над его головой больше не было металла переборок. Узкие переходы вывели Мусорщика на то, что он сам называл Стрип. Хотя сам Джеймс никогда не был на Земле, как-то раз ему в руки попался старый фильм про город порока, разврата и карт – Лас-Вегас. Его главная улица,называемая Стрип Лас-Вегаса, была местом скопления самых роскошных казино и гостиниц. В чем-то это место было уж очень похоже на то - из фильма. Главная транспортная артерия Омеги, место скопления всех более или менее приличных заведений и контор. Здесь можно было найти почти легальную работу, выпить что-то отличное от тормозной жидкости второй степени очистки и даже неплохо перекусить, не опасаясь найти чьи-то пальцы в бульоне. Судя по сечению, когда-то это был огромный проходческий туннель, еще в те времена, когда Омега была объектом добычи полезных ископаемых. С истощением жил все изменилось, и, как только на Омегу повалили толпы нежелательных элементов, это место быстро приспособили под нужды новых жильцов. Над его головой плотным потом шли аэрокары, а стены туннеля теперь были покрыты различными зданиями, переходами, галереями, открытыми жилыми платформами. Все это было построено кто как умеет, без плана, без какой-то общей идеи, и потому Стрип был настоящим лабиринтом. Даже прожив тут более пяти лет, Мусорщик не знал и половины его закоулков – отличное место, чтобы скрыться от кого угодно. Или сгинуть бесследно самому, если не повезет. А завершало всю эту феерию голо-реклама, сверкающая, переливающаяся и зовущая клиента самыми разнообразными наслаждениями и пороками, которые только может придумать человек. Почти как на голо-фото из Цитадели, – подумалось Джеймсу,- только там немного чище… Очередной аэрокар вылет из общего потока и чуть не столкнулся с летящей ему на встречу грузовой платформой. И правила соблюдают… Несколько турианцев пинали парочку ворка, валяющихся на земле. Кажется, они все были в ноль пьяные. И порядка побольше… Из-за угла прямо с толпу идущих людей влетело два крогана. Не обращая внимания на крики и возмущения, они продолжили азартно метелить друг друга, периодически попадая по тем несчастным, что не успели увернуться от двух вошедших в раж ящериц. И кроганы не беспреде….,а хотя нет – беспределят. Впрочем, как и на Цитадели, здесь есть свое СБЦ. Вот только работает оно немного по-другому. В толпу уже ввинчивался с винтовкой на перевес небезызвестный ему, да и многим на Омеге, капитан Гаворн. Хранитель порядка, как он сам себя называл, специалист по работе с ворка, а по факту простой мордоворот на содержании у Арии. Хотя надо признать, вблизи Загробной жизни порядка и правда было побольше, чем на остальном Стрипе.***
Утро кварианца Кенна начиналось также, как все последние триста с лишним дней на этой проклятой станции. Краткий момент сна был нагло разрушен писком инструметрона и монотонным голосом элкора. Голос интересовался, как долго еще этот кварианец, которому он так помог и который не ценит его помощь, собирается спать вместо того, чтобы отрабатывать свои долги. Немного декстро в виде геля, чтобы хоть немного забить чувство голода, очищенная сотым циклом очистки вода – вот и весь нехитрый завтрак. И ему еще очень повезет, если будет хотя бы ужин. За этот неполный год бывали дни, когда приходилось ложиться спать, лишь с мыслью о хоть какой-то еде. Кенн ненавидел Омегу все фибрами своей достаточно юной кварианской души. Это станция была похожа на отхожее место для ублюдков всех мастей. После жизни в Мигрирующем флоте окунуться с головой в это. Впрочем, еще сильнее кварианец злился на себя, четко осознавая, что все его несчастья произошли из-за его собственной глупости и доверчивости. И вот уже почти год он практически в рабстве у этого проклятого элкора, вынужденный пахать на Харрота в магазине по десять-двенадцать часов ежедневно. Каждый день, без возможности передохнуть, общаться с этими батаринацами, турианцами, ворка и людьми. Отброс на отбросе. Наемники, убийцы, работорговцы, наркоманы и наркоторговцы. И постоянно следить, чтобы очередной ворюга не стащил что-нибудь, чтобы какой-нибудь съехавший с катушек от крови и вседозволенности батарианец не пристрелил его прямо тут, за стойкой в магазине. Кенн хорошо запомнил ощущение, когда приклад винтовки обрушивается на щиток шлема, как покрывается трещинами стекло, и он начинает ощущать смрадный запах, исходящий изо рта, стоящего перед ним батара. Надо сказать, что ему повезло тогда, всего-то пришлось потратить месячные сбережения на новый щиток и медикаменты. Это мелочи. А вот парой недель раньше у старьевщика, в десяти метрах от лавки Кенна, что-то не поделили несколько турианцев и человек, что там работал. Турианцы вытащили его на середину отсека и, прочитав лекцию на тему того, что все люди просто животные недостойные звания разумных, под улюлюканье толпы прострелили ему голову. Нет, потом турианский капитан Гаворн вмешался, и их даже куда-то забрали его громилы, но вот лежащее тело человека это не воскресило. А потом, после того, как его смена в этом аду подходит к концу, у него начиналась вторая работа. Еще менее официальная, чем первая. Ремонт всего и вся, что тащили ему жители Омеги. Все же он кварианец, думали они, дайте ему немного нулевого элемента, электронных схем и времени, и он соберет вам крейсер Иерархии. Реальность, разумеется, была немного иной, но все же эта работа до поздней ночи приносило ему некоторую сумму, что позволяла ему надеяться распрощаться с этой станцией хотя бы через год. Если, конечно, меня раньше кто-нибудь не покалечит или не убьет.– обреченно подумал кварианец, спроваживая из магазина очередного клиента. Сегодня их было немного, и у него была надежда выпросить у элкора перерыв, чтобы немного поспать – прошлой ночью было особо не до сна. Не сложилось. Дверь в его лавку снова открылась, и бодрый голос ВИ поприветствовал очередного покупателя. - Кенни, – раздался знакомый ему мужской голос, – как твоя кварианская каторга? Новый покупатель оказался человеком. Самым заурядным на вид, среднего роста, хорошо сложенный, что на Омеге не редкость, и с таким же среднестатистическим лицом. Трудно было запомнить его лицо, и все же кварианец хорошо его знал. - Добрый день, мистер Мусорщик. У меня все хорошо, и я просил вас меня так не называть. - Хорошо, хорошо, - человек напротив поднял ладони в примирительном жесте, – просто немного юмора, чтобы разбавить твою скучную жизнь. А где твой рабовлад…грхм…, твой наниматель. - Вы хотите что-то продать в этот раз? - Кенн пропустил очередной толстый намек на его положение и послал сообщение элкору. – Харрот подойдет через пару минут, я думаю. - Оки-доки, ждем твоего нанимателя. C этими словами человек отошел от прилавка и углубился в вереницу стеллажей, заполненных откровенным металлоломом, который на Омеге впаривали по цене новых запчастей. На станции его не любили, как и прочих из его расы, но помимо этого Кенн часто ловил неприязненные взгляды других вольных капитанов. Впрочем, это похоже не мешало ему жить на этой станции уже довольно давно и не иметь особых проблем. Частенько поглядывая на его пистолет на бедре, кварианец, кажется, понимал почему у того обычно не было проблем с другими обитателями Омеги. - Ты пойми, башка стеклянная, – как-то раз просвещал его один из тех, кто, видимо, немного лучше других знал Мусорщика, – его никто не трогает потому, что он поехавший. Если что - сразу за пушку начинает хвататься. Так что пока он особо не залупается и не лезет куда не надо, никому до него дела нет. Несмотря на столь нелестную характеристику и даже плевки в сторону проходящего мимо человека с прозвищем Мусорщик, которое многие на Омеге считали оскорбительным для нормального человека, чего, если честно, сам Кенн не мог понять, ведь, исходя из этой логики, весь его народ можно смело отнести к категории мусорщиков, с самим Кенном этот человек был достаточно приветлив. Для него частенько находилась работа на переделанном турианском транспорте человека. Платил тот исправно, ровно столько сколько просил кварианец, и, если бы не его дурацкая привычка коверкать его имя до Кенни, они вполне могли бы поладить. - Раздраженно. Кенн, зачем ты меня вызвал? – элкор неторопливо вплыл в лавку, – Недовольно. Зачем ты пускаешь внутрь всякие отребья? Кенн, с беспокойством слушавший начало разговора, теперь окончательно оцепенел. Кажется, Харрот перегнул палку и, судя по застывшему лицу стоящего перед ним человека, это было именно так. Его глаза непроизвольно упали на правую руку Мусорщика, которая нервным подрагивающим движением легла на рукоять оружия. Потому что он же поехавший… хорошо, если за пушку не начнет хвататься. – ему сразу вспомнились все слова. - Кила, он же нас сейчас обоих пристрелит! Позднее Кенн не раз вспоминал этот момент, как один из самых странных в своей жизни вне флота. Вот человек и элкор мерят друг друга взглядами. Рука человека дрожит на рукояти оружия и до момента,когда он потащит его из кобуры, мгновения. Элкор, однако, не выказывает и намека на беспокойство. Глаза в глаза они смотрели секунды, а затем лицо Мусорщика разгладилось. Он сделал глубокий вдох совершенно буднично заявил: - У меня орбиталка II и III категорий. Хочу продать. Если сговоримся, весь груз твой. - Раздраженно. Такой хлам я не смогу продать. - Еще как сможешь, – хмыкнул Мусорщик, – у тебя вон, золотые руки кварианского народа есть. - С сомнением. Кенн должен работать в лавке, он …. - Слушай, – не стал слушать окончания фразы человек, – у меня там куча орбитального мусора категории II. Старые спутники связи, приводные бакены и другая старая электроника. Продавать такое по весу – идиотизм. Дай Кенни с ней заняться, сними его пока с работы, и ты сможешь заработать. - Задумчиво. Я подумаю, человек. Давай обсудим цену. Сговориться у них получилось не сразу. Как Кенн и ожидал, Харрот занизил цену до минимума. И, когда, наконец, человек и элкор образно ударили по рукам, Кенн встрепенулся внутри себя. Впервые за долгое время ему предстояло не стоять перед прилавком, обслуживая всяких подонков, а заниматься тем, что получается у него лучше прочего: делать из сломанных вещей работающие. - Сосредоточено. Итак, человек, получается семьдесят пять кредитов за каждую тонну категории III и сто тридцать кредитов за тонну II категории. Плюс разгрузка, плюс сортировка. Итого двенадцать тысяч кредитов ровно. Перевод или чип? – элкор был более, чем доволен сделкой, уже прикидывая, сколько он заработает на перепродаже. - Откуда вы знали, что он вас не пристрелит? – возбужденно воскликнул кварианец, когда Мусорщик удалился. Элкор медленно повернул в его сторону голову. - Удивленно. Ты что не знаешь, кто он? - Знаю, потому и не понимаю, что сейчас произошло. – Кенн был озадачен вопросом Харрота, весьма озадачен. – По рассказам тех, кто его знает, он стреляет без предупреждения. - Удовлетворённо. Все потому, что опыт Харрота ничем не заменить. Уверенно. Мусорщик больше не начнет стрелять первым. Это теперь его правило. Саркастично. Глупый человек, но торгуется хорошо. В тот же день Кенн получил столь желанный перерыв, и, что более важно, он стал проводить половину дня в мастерской уже с разрешения Харрота, превращая хлам Мусорщика в стоящий товар.***
Ближе к вечеру, когда те, у кого в карманах еще завалялись кредиты, стали подтягиваться к Загробной жизни, туда же выдвинулся и Джим. Работа была сделана, его счет был почти пуст, и в довершении всего ему еще и шкуру продырявили – так что Джим шел на встречу с Анто с твердым намерением получить свои деньги. Так или иначе. А под «иначе» ты, видимо, подразумеваешь штурм Загробной жизни и вытряхивание кредитов из Анто одной рукой, пока второй ты отбиваешь нападение толпы наемников Арии? – ехидно переспросил его внутренний голос. – Герой ты наш. Мусорщик мысленно скривился от того как паскудно звучал его собственный внутренний голос. И в очередной раз пожалел, что не разорился на полное психо-сканирование. Разговаривать самим с собой – это безобидная в общем-то привычка, но не тогда, когда ты пилот корабля, и космические психозы свалили значительную часть твоих коллег по бизнесу. Выбираться из своей берлоги на нижних уровнях не очень и хотелось. Нормальная кровать вместо спального отсека и душ с водой заставили вспомнить, как ему не хватало этих благ цивилизации на борту корабля. Но пришлось. Разговор с Анто и деньги ждали контрабандиста, и откладывать эту встречу он не собирался. Одевшись в более или менее цивильную одежду, от которой он порядком отвык на корабле, Джим покинул темную и тихую квартиру. Последняя деталь гардероба, отливающий приятной тяжестью старый пистолет, заняла свое место в кобуре на поясе. Не то чтобы он ждал проблем от батарианца, скорее это мера необходимости на Омеге, если ты человек. И если твое прозвище - Мусорщик. – немного печально подумал человек, выходя под мрачные каменные своды Омеги. Загробная жизнь была не так далеко от его места жительства, и все же, когда он добрался до нее пешком, а на аэрокар денег уже не было, там уже был полный аншлаг. Множество каров садилось и поднималась с парковки, у входа в клуб узкой лентой тянулась длинная очередь, начинающаяся в толпе разнородно одетых разумных и кончающаяся перед носом двух охранников элкоров. Попасть в клуб было не так уж и просто для обычного разумного. В отличие от прочих мест развлекательного плана клуб хозяйки Омеги тяготел к элитарности, и публика там собиралась вполне соответствующая. Списки гостей обычно составлялись на несколько недель вперед, если же тебя не было в этом списке, то скромная сумма в десять тысяч кредитов открывала перед тобой двери Загробной жизни на одну ночь. Он уже собирался отправляться к входу для персонала, что конечно было немного унизительно, но ему было плевать, когда необычное зрелище привлекло его внимание. Сначала толпа, стоящая поодаль, стала вдруг резко двигаться и смещаться в разные стороны, а затем, как ледокол, через нее прошло трое людей. Разумные старались как можно быстрее убраться в сторону от этой троицы и, глядя на них, Джим не мог не признать верность этого решения. Две женщины и черный мужчина, все как один, были упакованы в боевую броню и хорошо вооружены. Нет, даже не так. Они были вооружены с большой буквы. Конечно Омега — это далеко не самое спокойное место, но все-таки даже тут не часто встретишь людей, обвешанных оружием, как кроган перед встречей с молотильщиком. А тут троица людей выглядит так, будто решила штурмовать это заведение, не меньше. Еще больше его удивило то, что эта странная группа просто миновала всю очередь и? не встречая никакого сопротивления? спокойно вошла в клуб, как будто, так и надо. Ни один охранник даже не дернулся их остановить А вот это сейчас было очень странно. Это что же за авторитетные товарищи пожаловали к Арии, что их с таким арсеналом пускают внутрь без вопросов – человеку было и правда любопытно, потому как даже весьма серьезные люди, что приходили на поклон к Арии Т’Лоак, не проходили также свободно, как это трио. Быстрый обмен парой слов с охранником на черном входе, и вот уже его слух глушит гремящая музыка Загробной жизни. Танцовщицы азари плавно извиваются на подиумах вокруг, разумные всех видом выпивают и расслабляются на удобных диванах за столиками, выпивка льется рекой. Старая добрая Загробная жизнь. С последнего раза ничего не поменялось. Наемники, торговцы, контрабандисты и просто удачливые засранцы со всего Терминуса. И вся эта компания сидит себе смирно, пьет, да на крутящих попками азари пялится. А все потому, что несколькими метрами выше заседает самая опасная сука этой части галактики, и никто не хочет увидеть ее в гневе. Впрочем, не все были поглощены весьма качественным азарийским стриптизом. Только переступив порог заведения, Джим почувствовал на себе взгляды. Неприятные, оценивающие. Почти каждая небольшая группка разумных, представляющая из себя команду очередного рейдера Омеги, посмотрела ему вслед, пока он шел сквозь толпы танцующих людей к офису Анто.***
Батарианец был внутри. Он был зол и не особо скрывал это. А злится было из-за чего. Его пропавших людей в итоге нашли. В заброшенной шахте три тела, аккуратно сложенные, профессионально исполненные так, что никаких следом, никаких ниточек. Никто ничего не видел и не слышал. И Анто был в бешенстве. От того, что кто-то орудует у него за спиной, от того, что его людей уделали, как младенцев, а самое главное от того, что картинка не складывалась. И несколько стаканов крепкого алкоголя не способствовали ясности мыслей. Чертовы ублюдки. Как это понимать? Как? Тройку Шарда явно завалили спецы. Чисто, быстро и без следов. Но кто? Местных на такое не подтянешь. Они же знают, что все их кварталы вырежу. Значит, залетные. Но таких люди Арии мониторят еще по прилету, они бы не смогли пройти незамеченными. Что же выходит? Моих людей убрали спецы, но не местные и не прилетевшие недавно, а на встречу с человеком отправили каких-то молокососов? Что за чертов бред! В приступе ярости батарианец вскочил на ноги и резким движением сгреб все, что было на столе в его кабинете на пол. Последним аккордом был стакан с горячительным, который полетел прямо в дверь его кабинета. Секундой позже дверь отворилась, и охрана пропустила в кабинет уже знакомого тому человека. - Ааа, Мусорщик. Чего тебе надо? – раздраженно поинтересовался хозяин кабинета. - Я пришел за своими деньгами. – в противовес полному эмоций голосу батарианца, человек звучал холодно и спокойно. Анто поднял на человека не совсем трезвый непонимающий взгляд. - Я доставил груз в целости и сохранности. - напомнил контрабандист. - Теперь я бы хотел получить оплату. - Да, ты доставил груз. И создал мне кучу проблем. – бешенство снова захлестнуло разум батарианца, и его палец обвиняющее указал на человека. - Твоя доставка чуть не стоила мне всего прикрытия. - Анто, при всем уважении, это не моя проблема. Безопасность на станции задача твоих людей, я всего лишь доставляю. А доставил я в срок. Батарианец сначала хотел вышвырнуть наглеца вон из кабинета, особенно когда услышал про «не его проблемы», но разум возобладал над выпивкой. Он понимал, что Мусорщик в чем-то прав. Он и правда облажался. - В срок… - протянул Анто, ухмыльнувшись, четыре глаза внимательно рассматривали стоящего перед ним человека. - Ты знаешь, что про тебя говорят другие,а? - Догадываюсь. – Джим едва заметно поморщился. - Что ты - это ходячая бочка полная дерьма, что от тебя только проблемы, что твое участие в любом деле не заканчивается ничем хорошим. - Я тоже люблю фольклор местного разлива, Анто, – Джеймс спокойно отреагировал на услышанное, в этом не было ничего особого нового для него, - но меня больше интересуют мои кредиты, чем бредни каких-то перепивших идиотов. - Идиотов? – с деланным удивлением переспросил батарианец. - Каждый вольный капитан в том зале презирает тебя. Ведь ты знаешь это, человек? За то, что ты сделал. Репутация - это все на Омеге. А твоя слишком уж грязная. Даже для них - Мы закончили? - Да, вот твои деньги. Как и договаривались. – Анто небрежно швырнул на стол перед человеком денежный чип.– Возможно, у меня будет еще дело к тебе через пару дней. А пока - вали отсюда. Зайди в бар, посмотри на девочек, налей всем выпить. Если, конечно, кто-то будет пить за твой счет. Батарианец криво ухмыльнулся и махнул рукой - мол все, свободен, человек. Впереди его ждала бессонная ночь полная допросов тех, кто мог знать, как убили его людей.***
Дела с Анто прошли лучше, чем он ожидал. Этот батарианский хрен даже не стал особо артачиться. А судя по летающим в стену бокалам алкоголем ему сейчас не слабо припекает из-за всей это ситуации. В общем не до простого человечка-контрабандиста. Чип с кредитами достаточно быстро оказался опустошен, а все деньги слиты на личный счет. Омега такое место, что таскать с собой чипы с кредитами - верх идиотизма. Карманники не дремлют. За то время пока Джим был у Анто, у основного танцпола добавилось новых лиц. Гривзз, эта дешевая пародия на турианского спеца, появился у лестницы на этаж Арии, поигрывая новенькой винтовой. А около бара Джим наткнулся на тяжелый взгляд мужика в броне, напротив. Тот размеренно попивал что-то зеленое и продолжал давить недобрым взглядом из-под седых кустистых бровей. Взгляд был опытным, оценивающим. Наемник - это было очевидно. Опытный и в теме про то, кто он такой. Мусорщик и не заметил, как рука снова нервно начала искать рукоять оружия в кобуре. Но мужчина, видимо, понял, что малость переборщил и отвел взгляд. И не успел Джимми немного расслабиться, как на глаза попался тот, кого Мусорщик хотел тут видеть меньше всего. Особенно в этот день, когда она решила вернуться на Омегу. Гарт – кроган, более известный как брат Гарма, главы Кровавой Стаи на Омеге, и чуть менее известный как та самая ящерица, что отхватила от человека. «Паленная морда» - так его называли многие за глаза из-за широких ожогов по всей акульей роже, которые были результатом встречи с зажигательным зарядом прямо в морду. История была неприятная. А самая главное долгоиграющая. Потому что тем, кто поджарил его личико вместо с его самолюбием и уважением, был Мусорщик. И человек прекрасно знал, что кроган будет до конца искать способ отомстить, но не в клубе. Даже Гарт был не настолько туп и потому лишь бросал злые взгляды и все чаще прикладывался к бутылке с ринколом. Человек засел у стойки и принялся ждать. Он знал, что совсем скоро наступит момент, который значит для него даже больше всех денег батарианца. И он наступил. Музыка стихла, танцовщицы покинули свои подиумы, а освещение чуть приглушили. В полумраке клуба были слышны негромкие переговоры разумных. Все замерли в ожидании. А затем музыка снова начала нарастать. Но она была иной, исчезли бьющие по ушам техно мотивы, зазвучала более нежная, классическая мелодия, и на сцене появилась азари в облегающем белом платье. Та самая азари, ради которой и собралось столько людей сегодня. В свете неона ее голубая кожа светилась еще ярче, лишь подчеркивая красоту, изящные линии ее тела и величавость движений. Наконец, ее тело пришло в движение. И все замерли. Ибо в тот момент на главном подиуме творилась настоящая магия. Она была пластична. Ее движение перетекали в такт музыки идеально ровно, гибкое тело было подобно воску для податливо звучащей мелодии. Каждое ее движение жадно ловили все вокруг, не моргая, стараясь не упустить ни единой детали. Это был танец страсти, заполняющей все вокруг, танец желания, что сносит любые преграды, и танец одиночества. Для нее. Никто не мог отвести взгляд от нее и Джеймс был в их числе. Как и всегда, когда он ее видел, в голове ярко мерцала только одна мысль: Боже, как она прекрасна. Эта азари и правда выделялась даже среди своего народа, славящегося своим изяществом и красотой. И хотя Джеймс знал, что она как минимум в два раза старше всех прочих танцовщиц в Загробной жизни, они были ей не ровня. Также как утята не ровня белоснежному лебедю. Музыка меж тем стихала, волшебство кончилось. Азари, имя которой знала большая часть Загробной жизни, медленно поплыла с подиума в глубь клуба. Лишь напоследок ее глаза встретились с взглядом человека, и в них было узнавание. А в спину ее звучало ее имя: Никсетери.