Глава 15
Станция Омега. Верхние уровни. Бар «Последний Батальон» В этот день в Последнем Батальоне было не многолюдно. Свободных мест было в избытке и обслуживающие столики азари наконец-то могли ходить по бару, не ощущая на своих бедрах чью-нибудь лапу. Но если присмотреться можно было заметить несколько странностей, которые отличали этот вечер от прочих в этом баре. Неестественная тишина и то, что вокруг были не только завсегдатаи этого бара – турианцы, но и азари, саларианцы, даже несколько кроганов, которых возглавлял покрывший себя славой Гарт. Тот самый, который, схлестнувшись когда-то давно с Мусорщиком, потерял уважение своих собратьев. Он был одним из первых, кто пошел на штурм укреплений батарианцев. Положив не мало своих братьев в тот день, он заслужил право снова быть частью Кровавой стаи. Чуть больше десяти человек выжило в той мясорубке в доках вместе с Гривззом, еще два десятка - те, кто смог выжить в бойне на станции. Его лейтенанты, его сержанты. Разумные, которых он выдвигал на руководящие посты лично, пришли, как и он, почтить память павших братьев по оружию. И все же мало. Как же мало их осталось. Да, Ария победила, но цена за победу была и правда высока. Она же и превратила ее в пиррову, когда Королева Омеги, выиграв битву, по сути проиграла то стратегическое преимущество в людях, которое дала ей война наемников с Шепард. Анто, был убит. Его обезглавленное тело до сих пор висело перед входом в Загробную жизнь. Батарианцы получили по заслугам. Еще несколько дней, после той памятной речи Арии, некоторые люди Анто продолжали сопротивляться на нижних уровнях. Брэй, батарианец, вовремя выбравший сторону и вставший на место Анто, стремясь доказать свою преданность, вызвался покончить с ними. И по слухам его методы были еще хуже, чем у его предшественника. Хорошо, хоть дело сделал. - устало подумал Гривзз, с непривычным ощущением поднимая полный стакан второй рукой. Увы вместо кисти другой был временный протез, и, хотя Ария обещала ему лучший кибер-протез во всем Терминусе, он все равно чувствовал потерю. Сидящие разумные тихо пили. Без тостов, без слов. И тем более без здравниц за победу. Слишком многих друзей потерял каждый из выживших в тот день. Это была молчаливая панихида по ушедшим друзьям, по ушедшим товарищам. Гривзз опрокинул полный стакан в глотку и тут же снова наполнил его. Он отыскал тело Гаворна спустя несколько дней после той битвы в доках. Пришлось напрячь пару друзей и пару должников, но он все же попал в катакомбы рядом с тем брошенным доком. И нашел останки своего когда-то подчиненного. Глупый, глупый идеалист, ты таки добился своего - ведь если так подумать, он спас их всех своей жертвой. Бармен негромко кашлянул, привлекая его внимания, и показал глазами на собравшихся. Ах, да. Уже пора.- подумал турианец и, покачиваясь, поднялся на ноги. Сидевшие вокруг тут же повернули головы в его сторону. Они ждали его слов, но сегодня Гривззу было не до громких речей. - Мгхм...гхм. - он прочистил горло и коротко произнес. - За павших. А затем поднял нетвёрдой рукой полный стакан и одним глотком его осушил. - За павших...за павших...за павших - послышался сонм голосов. Все сидевшие в баре осушили свои бокалы и тут же наполнили их вновь. - За победу. - также коротко снова произнес Гривзз, опустошая новый стакан. И снова бар наполнился тихим звяканьем стекла. В этот раз никто не поддержал тост. Слишком дорогой вышла эта победа. В тот вечер больше никто не произнес ни слова.***
- Улетаете? - удивленно воскликнул Даниэль, чуть не уронив пробирку с культурой антидота только что им же самим заботливо приготовленного. Дело происходило через неделю после того, как мужчина, которого все называли Мусорщиком, выписался из клиники в сопровождении своей азарийской подружки. Они как раз смогли, наконец, синтезировать устойчивую версию антидота и вот уже несколько дней к ряду только и занимались тем, что переносили его культуры из био-реактора в ферментаторы. К счастью боссы Омеги поняли, что чуму больше нельзя игнорировать, и на клинику Солуса обрушился ливень всего необходимого и при том абсолютно бесплатно. Как бы там ни было им дали ресурсы, и производство вакцины пошло усиленными темпами, больные стали массово выздоравливать и тут такие известия. - Вы серьезно? В ответ саларианец лишь коротко кивнул головой, Дэниэль же стал сбивчиво объяснять - Но сейчас...я не...в смысле я же не знаю, как я смогу тут...я не справлюсь... - Глупости. - уверенным голосом перебил его Мордин. - Вы показали отличные результаты. Вы умны, находчивы. Вам не чуждо сочувствие и сострадания. Отличные качества для врача. Вы справитесь. - Но куда вы отправитесь? - На корабль Шепард. Нормандию. Ей нужна моя помощь. Мои навыки. - Что бы сделать что? -недоумевая задал вопрос Дэниэль. - Остановить Коллекционеров конечно же. - Доктор, вы с ума сошли? - воскликнул ассистент в ответ на совершенно будничный тон доктора - Это же опасно! Вы можете погибнуть! - Разумеется. Это бодрит. Новые опасности. Новые задачи. Прекрасное приключение под конец жизни. Голос саларианца звучал мечтательно и умиротворенно. Ему действительно было по душе это новое путешествие. - Тогда я отправлюсь с вами, - мотнул головой человек, - дайте мне день, я найду кому передать дела и... Саларианец в вполне человеческом жесте положил руку на плечо мужчине, останавливая его возбужденную речь. - Есть приключения Дэниэль, - начал проникновенно говорить Мордин, - которые каждый разумный должен пройти один. Вы поймете, когда придет время. А сейчас- ваше место тут. Спустя четверть часа Дэниэль в последний раз попрощался со своим учителем и наставником. Напоследок нескладная фигура саларианца обернулась уже около аэротакси и помахала рукой. Мужчина поднял руку в ответ. Больше он его не видел.***
"Это разрушит ваши отношения" - наверное именно это фраза подтолкнула его решить все в тот же день. Выйдя от Арии, Джеймс и сам не заметил, как ноги понесли его в сторону одного и самых крупнейших контрабандных рынков Омеги. Восход Ционы. Достаточно редкое и недешевое вино, если так подумать. Но в случае с ней цена не имела никакого смысла. Впервые после Фари в его жизни снова была женщина, счастье которой для него было важнее всего. А еще важнее было то, что она была готова дарить счастье в ответ. Найти нужную бутылку удалось не сразу, и мужчина проторчал на рынке дольше, чем планировал. Наконец, после долгих пререканий с одним из подозрительно выглядящих ворка, он получил заветную бутыль. Увы, выдержка было всего лишь семьдесят лет, а цена наоборот была такой, как будто бутылке, как минимум пару веков. Когда она вернулась в их квартиру, он уже ждал ее. На столике перед кроватью стыло охлажденное вино. Горела пара свечей. Что-что, а определенные познания в романтике у Джеймса присутствовали. Азари была удивлена и удивлена приятно. Он мог точно сказать. За эти несколько недель ему казалось, что он узнал ее еще лучше. - Не ожидала? - Зная тебя- могла предположить. Она тепло улыбнулась ему и присела на край кровати. Джеймс протянул ей изящный бокал и дождался, пока она сделает глоток. Наблюдать, как ее лице мелькает смесь чувств от удивления, до узнавания, было на редкость забавно. - Восход Ционы, - восхищенно произнесла азари, - а как ты...так, не говори мне. Я, кажется, уже знаю ответ. - Она правда о тебе беспокоится, ты знаешь. - Знаю. Спасибо ей. И тебе. Ее ручка остановила бокал в его руке. - А теперь расскажи мне. Пожалуйста, - попросила она, - все как есть. Джеймс оставил бокал на столик и начал говорить. Долго и обстоятельно он рассказывал про свои злоключения на Омеге. Обиды и ложь, страхи и надежды - в том рассказе было всего понемногу. Иногда человек начинал спотыкаться в словах, но новый глоток вина и ободряющий взгляд сидевшей перед ним азари помогал ему собраться с мыслями и продолжить. Но чем ближе он был к финалу, тем тяжелее было рассказывать. Наконец, он умолк. Больше ему нечего было ей сказать - все остальное она знала и так. - Это не твоя вина Джимми. Она произнесла это уже который раз за вечер. Бутыль почти опустела, а Джеймс сидел перед ней с поникшей головой. Говорить правду, как она есть, оказалась слишком тяжело. - Конечно, моя. Я виноват. Во всем. - Это не так. Ты не мог себя контролировать - Фари мертва! Наш ребенок мертв! - взорвался мужчина. - Из-за меня! Какая разница мог или не мог. Я подбил их лететь в ту систему, я поддался воздействию артефакта. - он немного помолчал прежде, чем продолжить уже совсем тихим голосом. - Мои руки повернули рычаг аварийной продувки шлюза. - Ты любил ее. Я понимаю. И ты страдаешь из-за своих ошибок. Но это прошлое Джимми. Его не исправить, не изменить. Гораздо важнее не то, как ты жил раньше, а то как ты будешь жить завтра. - И это должно меня утешить. - Нет. Это не заберет твою боль, но позволит с ней примириться. Сделает твою жизнь немного лучше. - Как-то не утешает. - Все, что сделано - уже сделано. Ты не захотел это принять, решил забыть, спрятать глубоко внутри себя, а сейчас ты пытаешься убежать, вместо того, чтобы принять. И жить дальше. И тут он взорвался. Не хотел, но не смог сдержать себя. - Жить дальше? - прокаркал сиплым голосом мужчина. - Да, что ты знаешь про это "жить дальше"? Ни черта! - Так расскажи мне? - уже начиная злиться на своего человека, повысила голос азари. - Ты не хочешь это знать. Поверь мне? - Нет, - упрямо ответила женщина, - не поверю. Это мне решать. И не вздумай сказать сейчас, что отказываешься от своего обещания. Ты обещал правду. Ни оправдания, ни удобные версии - правду. Было такое? - Было. - кисло ответил Джеймс, понимая, что она права. Может мне и правда станет легче, если рассказать ей. Она справится. А справится ли? Я не знаю. Я же могу ей жизнь сломать? Но если не скажу,это все - конец. Она уйдет, я чувствую, что уйдет. - эти мысли набегали как волна одна за другой, но Джеймс понимал, что уже знает ответ. - Хорошо. - А? - Я сказал, хорошо. Давай сделаем это. Прямо сейчас. Тут. Вечность. - Ты...- азари, кажется, немного опешила - я думала, ты расскажешь, просто расскажешь. Сам. Я знаю, что Вечность тебя пугает, я же сказала, что не буду давить...Если ты не хочешь, давай...давай - Никсетери. - мужчина назвал ее полным именем, его руки схватили ее ладони и приложили к его лицу. - Прямо сейчас. Пока не передумал. Но... Он строго посмотрел на нее. - Помни, то, что ты узнаешь, тебе не понравится. Очень. Совсем. И это навсегда. Поэтому подумай нужно ли тебе это? Она упрямо кивнула. Едва теплые руки Никки аккуратно сжали его голову. Легкое покалывание, которое он почувствовал, было первым признаком того, что азари начинает устанавливать двухсторонний ментальный коридор между ними. - Обними Вечность. Голос был чужим, как и глаза, которые заволокла тьма. А затем комната пропала. Он падал в темноту, все быстрее и быстрее. И хотя он был один в своем падении, он чувствовал ее рядом, а затем вспышка света, и калейдоскопом понеслись вокруг него сцены из его жизни. С самых первых секунд его жизни, они бежали вперед подобно скоростным поездам без остановки. Его жизнь, его память. Раскручивалась перед ним словно голофильм. Но это была не только память. Эмоции, чувства. Его страхи, его желания, его мечты. Все было тут. Каждая драгоценная секунда жизни во всем ее великолепии и ужасе. А еще он чувствовал то, что ощущала азари. Любопытство и смущение по началу, но чем дальше раскручивался этот фильм о его жизни, тем быстрее эти эмоции менялись на другие. Непонимание, недоверие, удивление, страх, ужас. А потом внезапно все прекратилось. Темнота расступилась. Они снова сидели на кровати в ее комнатке. Казалось, прошли секунды, но почти догоревшие свечи говорили о том, что прошло не меньше получаса. Руки азари безвольно упали на колени. Она невидящим взглядом смотрела прямо перед собой на него и в то же время мимо него. Из ее глаз клубами уходила тьма, и в то же время наворачивались слезы. - Джимми...Джимми, - она бросилась ему на шею, не замечая, как слезы непрерывным потоком текут из ее глаз, - как же это? Почему? Почему так, Джимми. За что? - Видимо, такова наша судьба. - эти слова прозвучали ужасно избито и глупо, но они и правда отражали то, что он думал. - И ты знал! Все это время знал. И ничего мне не сказал. - кулачок стукнул его по спине. - Почему ты мне не сказал? Почему? - А ты хотела бы знать? Такое? Зачем...? Чтобы что? Незнание - это милость в данном случае. Азари отстранилась от него. Глаза посинели от слез. Она снова стукнула его кулачком по груди, а затем еще раз и еще. - Глупый! Глупый дурак! Конечно, хотела бы знать, - ее голова сникла, - ведь ты - мой, а я - твоя. Разве нет? Последние слова азари произнесла уже шепотом, еле касаясь своими губами его. - Да, - только и ответил мужчина, прежде чем притянуть девушку к себе. Поцелуй был короткий и чуть солоноватый от слез, но такой родной, такой теплый, такой…свой. - Больше никаких тайн, Джимми. Он кивнул - Ты мне обещаешь? Правда? - Правда. Больше никаких тайн, но... Он запнулся, не зная, как спросить о той тайне, что выжигала его изнутри, и которую теперь он доверил и ей. И они замолчали. Надолго. Восход Ционы давно кончился, и он принес что-то из личных запасов азари. Очень скоро и вторая бутыль начала подходить к концу, а человек стал чувствовать приятную лёгкость и невесомость, что было первыми симптомами того, что он как следует напился. Сидевшая же перед ним девушка нервно покусывала губы и почти машинально подносила к ним бокал, чтобы сделать новый глоток. Им обоим уже явно было достаточно. - Как ты будешь...теперь, когда…когда знаешь это? Как теперь ты...мы, - он поправился, - мы будем жить? Азари посмотрела на него каким-то странным взглядом, а затем резко повалила его на кровать и устроилась сверху. Свет померк в апартаментах Никсетери Т’Врин, и только сейчас Джеймс заметил, как мерцает биотика вокруг её тела и как горят ее глаза. - Лично я не собираюсь больше терять ни минуты на сомнения. - ее возбужденный не совсем трезвый голос дрожал. Рука азари окутанная биотикой медленно коснулась его щеки, заставляя мужчину вздрогнуть в приятной истоме. - С этого момента я буду брать от жизни все. И это все - ты, я, мы. Он хотел было что-то возразить, но ее тонкий пальчик коснулся его губ, запирая слова внутри. Её губы жарко и быстро зашептали слова, что давно томились в сердце азари. - Однажды весь мир сгорит Джимми, пусть так, но до самого конца я хочу жить. Жить. Не существовать. Дарить счастье и получать его. С тобой. А ты? Ты разделишь это мир со мной? - Наш мир, Никки. Наш мир. Биотика засияла еще сильнее в ответ. Два разумных, наконец, отринули все страхи, все сомнения, всю ложь. Вечность снова объединила их, двое стали одним, и больше не были одиноки. Не этой ночью. Она была нежной и в то же время напористой. Совсем не такой, какой он запомнил ее тогда, на корабле перед вылетом. Обволакивая его своими руками, тяжело дыша, она заставляла его желать ее все сильнее и сильнее, распаляя огонь страсти, так давно дремавший в них обоих. Он ответил на ее старания, и очень скоро комнату наполнили женские стоны, которые становились все громче и мелодичнее. Он любил ее в этот момент. Больше всего на свете. Синий бархат ее кожи, медовый вкус губ и сладость ее тела. Но сильнее всего вводило в экстаз это чувство единства мыслей. Больше никаких преград не было между ними. Он был ей, а она им. Чувствуя тоже, что чувствует она, он свою очередь открыл всю душу и чувства азари перед ним. И это сводило с ума из обоих. И вот их близость достигла апогея. Аура биотики засияла, подобно сверхновой. Два голоса в унисон пропели арию страсти. А затем голубое сияние угасло, и двое разумных, тяжело и прерывисто дыша, рухнули на кровать. И наступила та приятная тишина, которая бывает лишь между теми, кому не нужны слова, чтобы выразить то, что они чувствуют друг к другу. Азари доверчиво приткнулась к боку мужчины и положила одну синюю ладошку ему на плечо. Вторая же была тут же переплелась с горячими пальцами мужчины. Джеймс же лишь чуть сильнее притянул все еще горячее отего прикосновений тело Никки к себе и, слегка поглаживая свободной рукой фестоны на ее голове, наблюдал, как замедляется ее дыхании и закрываются глаза. Его азари засыпала со счастливым выражением на лице. И, бросив прощальный взгляд на панораму Омеги за окном, Джеймс последовал за ней в царство Морфея. Впервые за долгое время ему снились приятные сны. Их общие сны.***
Нормандия шла на световой скорости вот уже три часа к ряду. По корабельному времени была глухая ночь, и почти весь экипаж, кроме дежурной вахты, спал по своим каютам. Прекрасное время, чтобы поработать - именно так всегда считал доктор Солус. Ночью к нему всегда приходило вдохновение. Да и работалось лучше в тишине, без этих постоянных посетителей с обожжёнными пальцами или шишками на голове от близкого знакомства с переборкой. Честно сказать, саларианец не хотел покидать свою клинику. Ему всегда казалось, что свои последние годы он проведет, принося пользу простым людям, а не политикам. Делая что-то важное на земле для обычных людей, доктор Солус хотел тем самым доказать себе, что может быть просто очень хорошим врачом. Появление женщины Спектра смешало все его планы. Хотя нет, не так. Планы смешались еще раньше, когда на станции начала бушевать новая болезнь. Уже тогда доктора Мордин предполагал, что это не естественное заболевание и оказался прав. Искусственный штамм, созданный его коллегой с Земли. Эффективный, смертоносный и чрезвычайно заразный. Начав его изучение, он через некоторое время понял, что это прорыв. Несмотря на все ужасные последствия, то, что сделала доктор Петровичев, на поколение опережало возможности даже саларианцев. После рассказа Шепард о Коллекционерах и Жнецах части мозаики начали складываться и сложились окончательно, когда он наложил руки на контейнер с новым штаммом вируса. Биологическое оружие, созданное при помощи технологий Коллекционеров, способное избирательно убивать одних разумных существ и не трогать других. В общем было чему удивляться. И уже тогда, во время первого разговор с Шепард, Мордин понял, что спокойной жизни ему не светит. Так оно и вышло. Спектр предложила ему работу на ее корабле, попросила о помощи в борьбе с Коллекционерами, и, глядя на штабеля мешков с трупами, саларианец не смог отказать. Солус так увлёкся размышлениям о превратностях судьбы под медитативное гудение центрифуги, что не заметил, как на пороге лаборатории объявилась капитан этого корабля, сменившая для разнообразия броню, на более элегантную форму. - Коммандер Шепард. Я не слышал, как вы вошли. Что-то случилось? Вы выглядите уставшей. Озадаченной. Головная боль? Нет, реакция на яркий свет нормальная. Нервное напряжение? Бессонница? Могу порекомендовать... - Мордин, я здорова, - она жестом остановила его, - спасибо. Женщина прошла вперед по отсеку и устало плюхнулась на стул в углу напротив саларианца и его работающей центрифуги. - А я думала вы уже спите? - Сон. Нет времени. - махнул рукой Солус. - В моем возрасте лучше не тратить его понапрасну. Могу спать всего два-три часа в сутки. Волне достаточно. Увидев ее немой вопрос саларианец поспешил добавить: - Не волнуйтесь. Не скажется на моей работе. - Да и потом, - продолжил он, возвращая свой взгляд к заканчивающей цикл центрифуге, - столько работы, столько задач. Адаптивные вирусы, стазис-ищейки Коллекционеров. Интересно. Восхитительно. Как будто вернулись лучшие годы моей жизни. - Именно о вирусе я и хотела с вами поговорить. Я надеюсь, вы не работали с ним внутри компьютерной системы Нормандии? - начала было высказать свои опасения Шепард. - Разумеется, нет. Все данные я получил еще на станции. - ответил Солус, понимая куда клонит женщина. В том, что Цербер, наверняка, наставил кучу следящих устройств повсюду на корабле, он не сомневался ни секунды. - А ваш помощник? Как много ему известно? - почему-то вопрос прозвучал с интонацией дознавателя ГОР, с которым давным-давно саларианец имел несчастье столкнуться. - Он знает, как создавать антидот, но сама рецептура ему неизвестна. - И он не работал с исходным вирусом, который мы нашли у того контрабандиста на корабле? - снова этим странным голосом задала вопрос женщина. - Нет. - спокойно ответил саларианец. - Это была моя ответственность. - Хорошо, это хорошо – задумчиво протянула Шепард. - Коммандер, могу я узнать зачем такие вопросы? - Я только что полчаса разговаривала со своим бывшим начальством. - лоб женщины нахмурился, достаточно четко давая понять, что разговор был не из приятных. – Очевидно, им известно о ситуации с биологическим оружием на станции, и они очень встревожены. Я так понимаю, что Совет уже тоже в курсе. Она задумалась на мгновение, а затем, мрачно взглянув на саларианца, продолжила: - Они хотят знать, что именно мы обнаружили и, конечно же, хотят получить образцы вируса и антидота. - Я подготовлю все данные и образцы... - В этом нет надобности. - прервала его женщина, и затем ее голос наполнился сталью. - Официально мы не находили контейнеры с вирусом и не получали его образцы, а антидот - это результат вашей выдающейся квалификации. - Понимаю. - ответил саларианец, быстро ухватив суть официальной версии, которую там любили на его бывшей работы. Она называлась –«нас там не было». И поди докажи, что это не так. - Здесь все образцы, верно? - Да. - он кивнул в сторону контейнера в стазис-камере. - И еще несколько рабочих образцов в холодильнике. - Хорошо. Санируйте все образцы и контейнеры. И удалите все исследования по вирусу. - скороговоркой произнесла женщина. - Шепард! - Сохраните только формулу антидота и только ее. - отрезала сидящая перед ним Спектр. - Никаких резервных копий, никаких наработок. Вы меня поняли? - Вы уверены? - для доктора Солуса, как для настоящего ученого, отказаться от знаний, пусть и полученных таким образом, было дико. - Это гениальное достижение вашего народа. А вы хотите его уничтожить? - Да, хочу. - женщина поднялась со стула и медленно подошла к изумленному саларианцу. - Оружие подобного избирательного действия - это мерзко, Мордин. В этом нет чести. Нам не нужны такие знания. Не хочу, чтобы кто-то ими воспользовался. - Вы не доверяете Совету или своим людям? В ответ Шепард лишь скептически посмотрела на саларианца, всем видом дав понять насколько этот вопрос наивен с ее точки зрения. Отточенными движениями Мордин открыл контейнер девятой степени защиты и извлек оттуда ампулы со штаммов, затем он также ловко поместил их вместе с оставшимися образцами из холодильника за толстое стекло лабораторного санатора. Выбрав жесткую гамму, саларианец поставил максимальную мощность излучения в течение минуты и затем нажал на голограмму пуска. Санационная камера негромка загудела, а на лабораторном терминале двое разумных наблюдали, как под действием гамма-радиации сверхвысоких уровней медленно погибает один из самых опасных вирусов в Галактике.