Детям до шестнадцати...

На Токио спускалась ночь. Усаги ехала в автобусе и видела в окно силуэты влюбленных парочек, которые не спеша прогуливались и любовались первыми звездами. Внутри что-то предательски щелкнуло, а на сердце стало так холодно, будто её окатили ледяной водой. Как она не любит это время суток, когда абсолютно нечем заняться, кроме как читать книги или решать примеры по математике из задачника, как и Ами. Ами… Уса глянула в окошко и поспешила выскочить из автобуса на следующей же остановке: в паре кварталов от нее находился дом Мицуно. – Усаги? – Ами удивленно смотрела на подругу, нагрянувшую в столь поздний час. – Усаги, что с тобой? – Ами… – на глазах блондинки предательски блеснули слезы. – Заходи, заходи, – Мицуно буквально втащила застывшую у порога гостью. Ами Мицуно была самой близкой подругой Усаги. Настолько близкой, что об их дружбе никто не знал. Именно Ами была единственной, кто видел «другую» Цукино – не взбалмошную отличницу, которую хлебом не корми, дай доказать свое первенство среди девчонок, а ранимую и тонко чувствующую натуру. И сейчас эта другая Усаги сидит, заботливо укутанная в плед, с чашкой чая, и ожидает, когда Ами принесет пирожные. Сейчас ей казалось нереальным то, что судьба могла и не познакомить их. И не было бы их удивительной дружбы, и она бы вряд ли сидела сейчас в уютном кресле, а по сердцу, как целительный бальзам, не разливалось бы это успокаивающее тепло. Тепло дружбы Ами. И теперь у них – вся ночь на то, чтобы поплакаться друг другу и уничтожить все запасы из холодильника. – Знаешь, мне кажется, что скоро все сильно изменится… и я тоже… – Усаги закончила историю про свои сегодняшние приключения, мысленно жалея Ами за то, что она целый час, как лучшая подруга, была обречена слушать её. – Усаги Цукино изменится? – подруга не верила своим ушам, – Скорее Земля изменит направление оси. Кстати, с чего ты так решила? – Ами искала радиостанцию и через несколько минут по комнате волной разлилась какая-то песня. – Не знаю… интуиция, – Уса отхлебнула большой глоток чаю. – У тебя всегда была неважная интуиция, – напомнила ей подруга. – Это да… а что это за песня? – Это новый хит «Трех огней» – Кого? – Это новая популярная группа, – Ами замерла, боясь пропустить хоть словечко. А Усаги только сейчас заметила, что вся комната подруги заклеена плакатами и фотографиями певцов. Вернее, одного певца. Со всех стен и даже с двери на нее фиалковым взглядом смотрел какой-то шатен. «Неужели она по вечерам занимается не только учебой, а еще и популярное музло слушает? – Зевая, подумала Уса, – Интересно, а в ванной тоже такая галерея?» Но мозг её и так очень напряженно работал целый день, поэтому через минуту веки закрылись от усталости, а ещё через минуту она засопела носиком под звуки нового хита «Трех огней». «Кто придумал выходные?» – зевая, думала Усаги, когда шла домой ранним утром. «Ну и видок…» Она оценивающе посмотрела на свое отражение в витрине магазина. Старая мятая форма, которую она когда-то забыла у Ами, вместо вчерашнего ещё более мятого платья (конечно, она могла и погладить её, но ей уж очень не хотелось будить подругу ради такой ерунды), растрепавшиеся волосы – такой вид, будто её пытала святая инквизиция. Ноги ужасно болели после вчерашнего дефиле на высоких каблуках, и девушка для удобства сняла туфли. «Хорошо, что меня никто не видит. А то позора не оберешься». – Ну и видок… – послышалось откуда-то. Усаги спиной учуяла, что чей-то взгляд осматривает ее всю, начиная с растрепавшейся головы и до босых ног. – Неужели мятая одежда сейчас в моде? Увидел бы тебя Тайки, то извинился передо мной и сказал, что я – образец аккуратности. Нет, конечно, если бы она была на его месте, она бы точно так же измывалась над кем-то и получала неимоверное удовольствие. Но сейчас она сама находилась на месте жертв её постоянных насмешек. И, надо сказать, это никакого удовольствия ей не приносило. – У тебя что, нет денег на обувь? – продолжал издеваться над ней парень. – А что, хочешь поучаствовать в благотворительной акции? Я предпочитаю Лубутен,– девушка развернулась и буквально носом уткнулась в кого-то. Этим кем-то оказался до неприличия симпатичный парень в солнцезащитных очках. Настолько симпатичный, что Усаги впервые в жизни стало стыдно за свой внешний вид. Ну почему она, выходя от Ами, даже не расчесалась? Сейчас этот красавчик наверняка думает, что она какая-то бездомная, или еще хуже – что она страшная неряха. Вот он – позор! – Нехило, – присвистнул парень, – Прости, мелких наличных с собой нет, – он провел рукой по волосам. – Ты так мало зарабатываешь, что на туфли не хватит? – Нет, просто в такое время здесь обычно не ходят босые девушки в мятой одежде, собирая милостыню. «Опять! Вот нахал!» – Я просто возвращаюсь домой… – Так ты еще и дома не ночуешь? – присвистнул парень. И, посмотрев ещё раз на её босые ноги, предложил: – Может, подвезти тебя? Усаги чуть не взвыла от бешенства. Он сначала оскорбил её, а потом добить решил? Ещё немного и она набросится на него прямо посреди улицы. Пусть ее заметут в участок, но она ему покажет, как оскорблять её, Усаги Цукино! Но тут она увидела… не может быть! Её безответная любовь – Honda CBR 1000RR Fireblade. И судя по всему, она принадлежала именно этому заносчивому мальчишке. Сглотнув слюну, она гордо подняла подбородок и, проскрежетав «Спасибо. Здесь недалеко», направила свои стопы дальше по улице. И только подходя к перекрестку, немного поостыв, она почувствовала, что хождение босой по асфальту – не особо приятное занятие. К ней подкатил черный Fireblade: – Не выделывайся и садись, – рука все того же парня протянула ей шлем и Усаги, на этот раз засунув куда подальше свою обиду за вполне справедливое замечание по поводу своего внешнего вида, последовала его совету. – Надо же! – присвистнул брюнет, когда они подъехали к дому Усаги. – А я думал, что ты живешь под мостом… – С чего это? – Видок у тебя соответствующий. Из дома навстречу выбежала маленькая девочка и заорала во все горло: – Мама! У Усаги новый хахаль! Она пристальным взглядом оценила парня и, как ему показалось, мысленно даже ценник на него повесила. – А этот даже симпатичнее позавчерашнего, – вынесла она вердикт и со всего разбегу бросилась офигевшему парню на шею, и начала строить глазки, приговаривая ангельским голоском: – Ты же будешь покупать мне конфеты, правда? Каждый день! Брюнета, казалось, уже нисколько не удивляла такая беспардонность Чибиусы. Даже когда эта малявка выдала: – А ты женишься на Усаги, правда? Тогда мне достанется её комната. Пожалуйста! Я так хочу новую комнату! Мне надоело спать на коврике в прихожей! Но, как ни старалась Чибиуса, парень сохранял невозмутимый вид. Зато Усаги залилась краской по самые уши. Она и так и эдак корчила страшные рожи, пытаясь намекнуть сестре, что она перегибает палку. – У тебя что, ещё и нервный тик впридачу? – засек её «пантомиму» брюнет, освободив свою шею от цепких ручонок малявки. Но Чибиуса не сдавалась и теперь дергала его за штанину: – Да, тебе с ней не повезло. Но у тебя есть шанс покорить мое сердце. Кило конфет – и я твоя на веки…. Ну или пока конфеты не закончатся. – Для начала перестань красить волосы в такой стремный цвет. Ты ещё слишком маленькая. Или ты – эмо? – обратился к Чибиусе брюнет. Её аж перекосило от злости. Парень, воспользовавшись этой «немой сценой», поспешил уехать, пока не началась настоящая война. Он знал, что на свете нет ничего страшнее рассерженных девчонок. А силы были и так не равны еще до появления этого странного розоволосого монстра. – Я убью его… Ты поможешь спрятать тело? – Да не вопрос. За килограмм конфет – хоть всех троих. А за два могу еще и Минако помочь закопать. Чибиуса помчалась обратно в дом. – Стой! Почему ты сказала «всех троих»? Младшая Цукино повернулась: – Ты что, с Луны свалилась? Этот пацан – один из «Трех огней». Теперь настал черед Усаги удивленно присвистнуть и начать медленно сгорать со стыда.