Детям до шестнадцати...

Начался следующий урок, посередине которого Усаги и Рей вылезли в окно и по карнизу направились наносить следующий удар по психике мистера Джибы. «Мамору-сэнсэй» (так за глаза его прозвали ученики соседнего класса) как раз отходил от предыдущего урока, объясняя устройство какого-то физического прибора, когда появилось «это». Мамору не был фанатом ужастиков, но все же классику знать нужно, и «Звонок» он смотрел. Посреди урока его телефон зазвонил и, когда он нажал кнопку, из динамиков послышалось: «Тебе осталось ноль часов четыре минуты». Джиба не был трусом, и все бы ничего, если бы всю ночь ему не звонили и не сообщали, сколько ему осталось. Тут у кого угодно нервы сдадут. Ровно через четыре минуты послышалась тревожная музыка, точь-в-точь, как в фильме ужасов. Джиба попятился назад. Ученики преспокойно переписывали условия задачи, будто не слышали фанфары посланников смерти. «Вот это меня глючит….» – уже подумал Мамору, когда увидел, что за стеклом стоит нечто в белом одеянии, с распущенными волосами и манит его костлявым пальцем. «Пожалуй, пора завязывать с опытами на кухне» – Мамору клипал глазами, не до конца въезжая: глюки ли его посетили? Окно открылось и странное существо пробралось в класс и продолжало манить пальцем. – В жизни не стану больше заказывать еду в том корейском ресторане! – Джиба выскочил из класса и помчался в неизвестном направлении. И буквально тут же в аудитории раздался дикий хохот. – Снято! – послышалось за окном, – Всем спасибо за посильный вклад и гениальную актерскую игру, – Усаги влезла в окно и с воистину театральным пафосом раскланивалась перед одноклассниками. Те лишь пожимали плечами и хихикали – все же растерянность учителя дорогого стоила. Рей, которая исполнила роль «несущего возмездие», стаскивала с себя гламурные лохмотья, хохоча, как ненормальная. – Усаги, у нас проблемы, – в панике кричала Ами в телефонную трубку. Хотя Мицуно была против розыгрышей, которые могли бы нанести удар по психике, но ей было интересно посмотреть, что получиться в итоге у «неуловимых мстительниц». Она стояла в коридоре и первой «засекла» учителя физики, глаза которого разве что молнии не метали. Он решительной походкой направлялся в класс. Похоже, он не верил, что его посетили глюки. – Рей, полундра! – Цукино первой шмыгнула в открытое окно. Хино, прихватив балахон, поспешила за ней. Едва створка окна захлопнулась, в аудиторию ворвался Джиба. Но никаких следов «гостьи» из потустороннего мира не обнаружил. В спешке дав задание ученикам, он вылетел обратно в коридор. – Во! Кино получится! – улыбалась Хино, все ещё ликуя. – Не спеши радоваться, если мои расчеты верны, то он как раз направляется в наш класс, чтобы убедиться, что нас там нет. – Во! Черт! – выругалась Рей, и, стараясь не потерять равновесие, поспешила за Усаги, которая, осторожно передвигаясь по карнизу, направилась в класс. Когда Мамору без стука ворвался на урок в соседний класс, и Цукино, и Хино уже сидели на своих местах, озадаченно втыкая в учебник. Преподавательница английского оторвала глаза от журнала, и вопросительно посмотрела на новенького физика, чье психического состояние наталкивало на странные мысли. Джиба растерянно ещё раз окинул взглядом учеников и даже не попытавшись объяснить причину своего внезапного вторжения, удалился. Непобедимая пятерка с трудом сдерживала прорывающийся наружу дикий ржач. – А я маленькая мерзость… – напевала себе под нос Усаги, потирая руки в предвкушении новой шалости. Ну, в конце концов, нужно же практиковаться во взломе! Не все же теорию грызть…. А тут такая возможность! Выждав, когда около парковки никого не останется, школьница подошла к автомобилю Мамору и… И тут кто-то схватил её за шиворот. – Так и знал! Кому ещё придет в голову устроить такое феерическое представление? – Глядя на тебя, я искренне надеюсь, что занудство не передается воздушно-капельным путем, – съязвила Цукино, болтая в воздухе ногами. Парень выждал пару секунд, предназначенных в воспитательных целях, и поставил Усаги на землю. – Хино, я так понимаю, тебе помогала? – продолжал допрос Мамору. Цукино отважно молчала, отвернув свой очаровательный носик в сторону. – Хм… интересно… с каких это пор вы с ней не разлей вода? – Мы с ней не не разлей вода! – возмущенно воскликнула Усаги. – А-а-а, она просто твоя подельница? Усаги кивнула. – Ну, и зачем вы все это устроили? Девушка чуть не побагровела и тут же перешла в наступление: – Будешь знать, как отправлять мне эти глупые угрозы, – непоколебима в своей правоте, Усаги ткнула пальцем в телефон. – Заняться мне больше нечем, – обиженно фыркнул Мамору, – У меня статьи для «Саенс» неписаны, а ты со своими глупостями… Цукино процитировала ему парочку сообщений и цокнула языком. – Не думал, что ты так деградируешь…. – парень плюхнулся на лавку. – В смысле? – Я никак не мог знать, что ты с Мицуно занимаешься подделыванием контрольных в учительской, потому что в это время защищал второй диплом в Нью-Йорке. – Чё? – А ты что, подделываешь контрольные? Черт, теперь нужно проверять внимательнее и сверять почерк…. Хотя… не думал, что ты до такого опустишься…. – Стебешься? – Ага, – довольно улыбнулся Джиба. Блондинка многозначительно подняла указательный палец: – Если ты надеешься таким способом меня вернуть…. – Не льсти себе, – Мамору надел солнцезащитные очки и поудобнее устроился на лавочке, подставляя лицо под солнечные лучи, – В Токио полно классных девчонок. Может, они и не такие умные, как ты, но это даже к лучшему. Никто не станет ставить под сомнение мою точку зрения касательно теоремы о существовании недиофантового дополнения. – Это уж точно, – фыркнула Усаги, недовольная тем, что её заготовленная речь была оборвана самым наглым способом, – Потому что никто не поймет, что за бред ты несешь. Она собиралась добавить ещё что-то колкое, но тут Джиба неожиданно перевел тему: – Мне, кстати, понравилось твоё сочинение по литературе. Я тоже склонен думать, что Коэльо пишет свои романы, используя статусы разочарованных пятнадцатилетних школьниц. Цукино перекосило от ярости: –Ты что, читал моё сочинение? Мамору с нескрываемым удовольствием смотрел на выражение её лица: – Ты до сих пор не умеешь держать под контролем свои эмоции. Так забавно. Судя по оценкам, ты – взрослый, объективно мыслящий человек, а на самом деле – такой ребенок. Блондинка готова была взорваться: – Так ты читал моё сочинение? – Будь ты серьезнее, я так и быть, пригласил бы тебя на свидание. – Очень надо, – фыркнула Усаги, – Не уходи от ответа: ты читал мое сочинение? – Нет. Делать мне больше нечего. Я в отличие от некоторых, не лажу по столам в учительской. Цукино испытывающее смотрела на него. Джиба, как бы, не понимая, с чего он должен что-то объяснять (принцесса она, что ли?), пожал плечами: – Просто училка по литературе так громко возмущалась, что не услышать было невозможно. Усаги уже мысленно придумывала способы расправы над дерзкой училкой: – Вот овца… – Только не нужно снова расклеивать по району её фотографии с надписями «Разыскивается». Челюсть Усаги отвисла уже в который раз за день: – А об этом как ты… Джиба снова не дал ей договорить: – Жаловалась она тоже громко. Много ума не нужно, чтобы понять, чьей извращенной фантазии принадлежит такая затея. Хотя, судя по тому, что никто, кроме меня не догадался, в этой школе одни идиоты…. Усаги проскрежетала сквозь зубы: – А с твоим приходом их стало на одного больше…. – Прости, не расслышал, что ты там говоришь? Мамору выждал паузу и добавил: – Ты до сих пор убегаешь в свой выдуманный мир, потому что реальность для тебя – это слишком страшно? Цукино расплылась в фальшивой улыбке: – Знаешь, Джиба, хотя я тебя терпеть не могу, но ты всё-таки, как ни крути, единственный, кто понимает меня с полуслова. И я думаю, что мы могли бы… – Ты слишком много думаешь, Цукино. У тебя скоро мозг закипит и из ушей вытечет. Пойду-ка я: не хочу лицезреть такое зрелище. Мамору спешно спетлял, боясь, как бы его не зацепило ударной волной, когда эта ходячая бомба замедленного действия взорвется, бормоча что-то вроде «Если враг атакует, Империя наносит ответный удар». Цукино, лицо которой побагровело от праведного гнева (ибо её посмели перебить, а она эту речь готовила, между прочим, весь вчерашний вечер!), а из ушей шел пар, грозила кулаком вдогонку: – Ну почему он никогда не дослушивает меня до конца! – Господин «всезнайка», – ворчала Усаги, запихивая в рот сразу два пончика. Она только теперь, за обедом, рассказала Ами обо всем с самого начала: о том, как на её телефон приходили странные сообщения, о её подозрениях в адрес Мамору и тайном плане мести, в который вовлекла Рей. – По-моему, ты слишком бурно реагируешь, – Ами наблюдала, как подруга набросилась на свой обед. Такое активное уничтожение пищи было первым симптомом того, что Цукино явно переживает. Хорошо, что об этом знала только Мицуно, – А, по-моему, он – единственный, кто на все твои подколы отвечал тем же. – Да уж, – Усаги расплылась в улыбке мазохиста, – было время…. Умилялась она недолго, тон голоса снова стал деловым: – Но речь сейчас не об этом! Он, видите ли, считает, что я убегаю в свой выдуманный мир, потому что реальность – это слишком страшно для меня. – И как он тебя раскусил…. – Я когда-то ему сама сказала. Цукино, как бы оправдываясь, пожала плечами: – Я тогда ещё не знала, что он – идиот. Усаги сделала паузу, и, глядя на выражение лица Ами, добавила: – Да сама знаю, что это глупо. – Зато искренне и от души. – Искренне и от души будет, когда я встречу его в темной подворотне, – Цукино заговорщицки понизила голос до шепота, – Ты же поможешь мне спрятать тело? Мицуно только улыбнулась: ей, без сомнений, нравилась такая Цукино. Хотя это противоречило всем правилам приличия. – Усаги, ты – садист. Блондинка в ответ хитро прищурилась: – Дорогая Ами, я всегда тебе об этом говорила. Большая перемена подходила к концу, как и содержимое коробки для завтраков. Покончив с последним пирожным, блондинка облизнулась. – И все же, кто это мог быть? – Ами была встревожена. – Не волнуйся, Ами, кто бы это ни был, он об этом сильно пожалеет, – Цукино злобно нахмурила брови, зло улыбнулась и треснула кулаком по скамейке. Она поднялась и протянула руку подруге: – Пойдем, Ами! Нас ждут великие дела! Ами расплылась в счастливой улыбке и протянула руку в ответ: – Да! Ами удивленно посмотрела на подругу: – Ты разве не будешь смотреть на выступление «Трёх огней»? – Очень надо! – проворчала Усаги и сделала вид, что ей жутко интересна новая лабораторная по химии. Они договорились вместе делать домашнее задание в субботу, чтобы в воскресенье с девчонками пройтись по магазинам. Цукино не оставляла своего плана выведать, с чего это Ами стала интересоваться модой. Правда, сегодня по телеку будут показывать выступление «Трех огней», но чего они там не видели? Ничего, посмотрят повтор. – Химия важнее, – пафосно произнесла Усаги и уткнулась в учебник. Мицуно улыбнулась: – Тогда я пойду, приготовлю чай. – Умгу, – не поворачиваясь, кивнула блондинка, строча решение химического уравнения. Когда Ами вернулась в комнату с подносом, на цыпочках прокравшись по коридору, она улыбнулась ещё шире: Усаги сидела перед раскрытым ноутбуком и смотрела концерт в честь открытия стадиона в Лондоне. Тетрадь с решенной лабораторной лежала на полу и всё внимание Цукино занимало не очередное уравнение, а три парня в черных рубашках с коротким рукавом и разноцветных галстуках. В новом имидже «Три огня», выходившие на лондонскую сцену, выглядели потрясно и тысячи девчачьих визгов были тому лучшим подтверждением. Мицуно тактично загремела чашками, чтобы Усаги смогла захлопнуть крышку ноута и снова сделать вид, что уравнения химических реакций это жуть как интересно. – Может, все-таки посмотрим? Они всё же наши одноклассники, – ещё раз предложила Мицуно. – Вот что я люблю в тебе, Ами, так это твою истошную деликатность. Мицуно удивленно подняла брови. – Только не говори, что не видела, – пояснила Усаги. – Не понимаю, о чём ты, – пожала плечами Ами, включая телевизор. Задания по химии сменились свежезаваренным чаем с пирожными, и подруги, время от времени отхлебывая ароматный напиток, во все глаза смотрели на лондонское супер шоу с участием своих звездных одноклассников. – Нда… трудно представить, что ещё какую-то неделю назад эти трое щеголяли совсем в других нарядах, – хихикнула Усаги, вспоминая прошлые выходные. – Ага, – Ами залилась румянцем, вспоминая, как нелепо выглядел Тайки в розовом платье со множеством юбок и бесчисленным количеством рюшек и бантиков, – вот бы они в них на сцену вышли! – Мировая известность была бы им обеспечена, – Усаги отправила в рот пирожное и «дала пять» подруге, – Нет, какой прорыв! От выступления у меня дома до Лондона! Группа допела последнюю песню и под гром аплодисментов свалила за кулисы, где их поджидало войско «темных сил». То бишь – журналисты. Представители прессы обступили восходящих звезд и принялись задавать вопросы с такой скоростью, что парни не успели ориентироваться. Благодаря стараниям японского канала, по которому шла трансляция, интервью показывали тут же, вырезав выступление следующих исполнителей. – Скажите, – молодая журналистка со стройными ножками задала стандартный тупой вопрос, – вам понравился Лондон? – Давай, Коу, – Цукино поднесла чашку к губам, – блесни интеллектом! – Э-э-э, – Сейя, как самый быстрореагирующий, ответил, – Лондон – это очень круто. В следующую секунду фонтан из чая обрызгал экран: – И это всё, что он может сказать? – Усаги офигивающе смотрела на экран, – А как же всемирно известная фраза «Лондон ис зе кэпитал оф Грейт Британ?» Ты что, зря учил её целую неделю? – Да, – поддакнул Ятен, – не смотря на то, что мы не успели его толком осмотреть. – Ещё один интеллектуал! Хм… а это интервью определенно не будет скучным, – Усаги отставила в сторонку чашку, и потерла руки в предвкушении. Сейю уже атаковала другая журналистка, выпытывающая про дальнейшие планы на жизнь. – Давай, срази меня! – Цукино села на своего любимого конька – разговор с телевизором. Но, по счастью, на этот вопрос ответил Тайки, вовремя сообразивший, что братец снова начнет мямлить что-то невнятное. Ятен отмахивался от вопросов по поводу его личной жизни. Его аж передергивало, когда представительница модного девичьего журнала спросила, кто ему нравится больше: блондинки или брюнетки. Во взгляде парня явно читалось: чур, меня! Усаги тут же толкнула Ами в бок и сказала, что Минако и Рей сейчас точняк сидят у телека, затаив дыхание, ожидая ответа. Но ответ блондина остался неизвестным, поскольку камера снова взяла крупным планом Сейю. На вопрос «Есть ли у него девушка?», брюнет ответил сакраментальной фразой: «Есть, но она это всячески отрицает», чем «убил» логику журналистки, в мозгу которой не могло сойтись: как можно отмахиваться от такого парня. О чем, собственно, она тут же не преминула заявить. – Ну, э-э-э… такая, как она – одна на миллион… – попытался выкрутиться брюнет, – второй такой мир бы не вынес. Когда Ами взглянула на перекошенное лицо Усаги, она уже начала переживать за Сейю, когда он по неосторожности ляпнул, что его «пончик» любит вкусно поесть, а после того, как Коу заявил, что познакомились они, когда она рылась в помойке, Мицуно всерьез задумалась, стоит ли парню возвращаться вообще. Власти Великобритании хотя бы смогут обеспечить ему политическое убежище. А если он вернется в Японию, то Усаги обеспечит ему перелом челюсти…. По счастью, журналистка переключилась на Ятена, иначе к увечьям лица Сейи могли бы добавиться переломы ребер и правой руки. – Нет, ну ты только подумай, какой нахал, а? Ами только улыбнулась, глядя на то, как Усаги меряет комнату шагами и ворчит. Мицуно была единственной, кто знал, что на заставке мобильника Цукино стоит фото, где один из братьев Коу вылезает из фонтана. Какой именно Коу говорить излишне.