15
28 июня 2017 г. в 15:46
— Скоро рассвет, — тихо, почти ласково говорит Россия, всё ещё держа в своей руке руку Англии.
— Ах, да… — Англия нежно улыбается России, стоя как можно ближе к нему. — Наверное, остальные проспят до самого обеда. Ведь все так устали…
— Уверен, что мы проспим гораздо дольше их. Знаю, как Германия будет дуться, когда узнает, что мы проспали поход за едой. А единственная еда на этом острове лишь бананы, — Брагинский опустил глаза чуть вниз, и тогда его взор прошёлся по белому воротничку расстёгнутой рубашки Кёркленда.
— Знаешь, — когда Артур поймал взгляд русского на себе, он заговорил тише, словно шёпотом, и слегка покраснел после. — К чёрту эти бананы. Тут в достатке их, с голоду не умрём… Будем делать, что захотим. И это уже не дело Германии, чем мы будем заниматься.
— В чём-то ты прав, — Иван покусывает губы, а в голове его всё больше занимали мысли более греховного содержания. Потянувшись к Англии, Россия видит одну не расстёгнутую пуговичку, которая соединяла тот самый воротничок. И без какого-либо дозвола, Иван расстёгивает пуговичку, и снова смотрит Артуру в глаза. — Это абсолютно не его дело.
Где-то внутри сердце Кёркленда взволнованно забилось быстрее. Глаза его испуганно таращились на Ивана, который походил сейчас больше на хищника.
— Что ты делаешь?.. — тихим шёпотом вопрошает Артур, оглядываясь по сторонам. Однако оттолкнуть Ивана он и не думал, а лишь как рак покраснел.
— Я? Ничего особенного. — Россия хитро взглянул на Англию, и услышав как кто-то из спящих говорит во сне, невольно вздрогнул.
Артура пробрала дрожь от взгляда русского. После одного лишь взгляда все намерения становятся явны. Машинально он дёргается, когда слышит посторонние звуки. Становится жарковато, по коже пробежался морозец.
Меньше чем через минуту, всё затихает и вновь слышится шум волн, которые прибывают на берег.
— Ну слава тебе, Господи… — Иван выдыхает и вновь возвращает взгляд на Англию, чтобы снова любоваться теми зелёными глазами. — Знаешь, есть такое желание усыпить их всех надолго… Но боюсь, что Америку не возьмёт и лошадиная доза. — Он проводит тыльной стороной ладони по такой гладкой щеке Артура.
Англия смекает, что к чему. Одновременно одна его сторона хотела этого, а другая протестовала. Никто не смел трогать Артура, если он сам того не пожелает. Однако сейчас он желает как никогда. И несмотря на то, что внешне Кёркленд себя практически не выдаёт, в глубине души запрятались нотки потаённого страха. Боится, любит и ненавидит. И как тут быть, когда всё это смешивается в одну кашу?
— Усыпить? — на выдохе повторяет британец. — Вот как?.. — склонив голову чуть набок и прикрыв глаза от приятных прикосновений, Кёркленд выставляет оголённую шею на показ.
— А ещё помнится, как грозясь отомстить, ты говорил, что глотку мне перегрызёшь. Уже не помню за что ты готовил мне такое наказание, но кажется, что ты слишком отходчивый… — Россия снова спросил, касаясь своим кончиком носа до носа Англии. — Скажи, а ты помнишь, когда у нас был последний раз? — в глубине его глаз спустились сумерки.
— Это было чертовски давно. — Кёркленд смотрит в глаза Брагинскому, обвивая его шею цепкими руками. — Вы желаете повторить?
Иван в ответ руками прижал Артура к себе вплотную, и прошептал в губы:
— Если Вы будете так любезны. — Низкий тембр его голоса переливался и журчал от удовольствия всеми возможными интонациями.
— Что же… — Артур судорожно выдыхает, припоминая прошлый раз. — Я буду так любезен.
Хмыкнув, Иван с осторожностью опускает руки и так же осторожно расстёгивает пуговицу на брюках Артура.
— В прошлый раз Вы были ведомым. — Напомнил Россия, не убирая хитрую улыбку с лица.
Артур сначала дрогнул, но не растерялся. Запустив влажные ладони под рубашку Брагинского, он стал водить пальцами по могучей спине, постепенно освобождая Ивана от никому не нужной сейчас одежды. Пуговица за пуговицей отлетают от рубашки.
— Это было в прошлом, дорогой. — Англия тяжело дышит, и кажется, воздуха в его лёгких совсем не хватает, чтобы после сказать какую-то колкость. Поздно, слишком поздно.
Дёрнув замочек на ширинке вниз, Иван чувствует некое притяжение, которого раньше не испытывал к этому англичанину. Да, есть что вспомнить, даже бывало, что вспоминать не хочется, но есть один момент, который был очень давно. Тогда Россия помнил, как уложил слегка пьяного Англию в свою кровать, и делал с ним всё, что хотелось… Впрочем, двое друг друга стояли. Тогда они желали друг друга, но тогда это была не любовь, а лишь «безобидный» эксперимент.
Они никогда вместе по-настоящему не были. Всегда шли поодаль, и никогда вровень. И каждый, хотя бы раз за все прошлые столетия, хотел покалечить другого. Однако выходило это, в основном, исподтишка.
Одна рука Ивана скользнула вдоль спины Артура вверх, потом обхватила затылок. Он сжимал всё сильнее, заставляя Кёркленда откинуть голову назад. Накрыв жарким поцелуем губы Англии, Россия позабыл о том, что помимо них на этом берегу тоже спят и другие страны.
Наклоняется к нему и целует в шею, под самым ухом. Это щекотно и заставляет биться сердце Артура чуточку быстрее.
А в самом поцелуе не было ни намёка на нежность. Это был удивительно чувственный, страстный, требовательный поцелуй. У Артура закружилась голова, он вцепился в своего спутника, просто чтобы удержаться на ногах.
«Ну почему же именно сейчас?..» — Кёркленд блуждал руками по согревающему Брагинскому. Плечи, руки, шея — всё такое особенное. Почему он не ощущал этого никогда, а прозрел только сейчас? Может потому, что тогда был пьян, и в такие моменты возникал особый прилив нежности? Всему виною алкоголь, или же помутнённый рассудок.
Самому Артуру думалось, что рассудок его был до этого момента ясен, а вот теперь с ним явно случилось что-то из ряда вон выходящее.
Ему никогда не были приятны подобные прикосновения; Он шипел, ругался, и всячески выражал своё недовольство. В этих же руках можно было расслабиться, почувствовать себя чем-то большим, чем мишенью для захвата территорий. Почувствовать себя человеком с душой, а лучше выразиться «душевно больным человеком.»
Они ведь и не одиноки, правда? У обоих есть семья, но стоит вспомнить, какая эта семья, и сколько раз родные люди обманывали и предавали, сразу думается, что они чужие. Америка ли? Украина? Стали бы они слушать бредни про любовь, так неясно и неожиданно вырвавшуюся из недр сердец, поняли бы? Конечно, нет. Вот это и есть одиночество. Когда ты не один, но не понят тем, кто близок к тебе больше всего.
«Ведомым был, значит…» — подумал Англия, томно и чувственно застонав, когда Россия добрался горячими ладонями до бёдер.
Каждый до сих пор стремится в какой-то степени быть первым. Только здесь, где правила мира более не действительны, а безрассудно глупы, забывается политика, войны, и всё разбивается о скалы, погружается в пучину вместе с кораблём.
Надоедливый, чёрствый, чопорный и злой, но ужасно печальный, таким был всю жизнь Артур Кёркленд. Двуличный, эгоистичный, в меру безумный и чудной, но такой одинокий и потрёпанный этой жизнью, таковым был Иван Брагинский.
Сейчас они, эти двое бездумно раздевали друг друга, в итоге падая на песок, не рассуждали о последствиях происходящего. Раз они так решили, хотя бы раз, хотя бы здесь, им можно наконец насладиться друг другом.
— Ах, Артур, знал бы ты, сколько было надрочено, ожидая все эти годы тебя. Ожидая твоего согласия. — Иван навис над практически голым британцем, тот, в свою очередь, жутко покраснел. Тяжело не подавать виду, когда одновременно в твоей голове бушует страх, тревога и желание. Такому чёрствому сердцу непосильно выдержать прилив чувств, когда так хочется выразить всё это и отпустить.
— Я могу тебе сказать тоже самое, Иван. — Наконец, не выдержав, в своей манере, которая известна с давних времён была каждому, кто с Англией знаком, Кёркленд притягивает Ивана к себе и целует, жмурясь. Всего лишь хочет скрыть своё смущение, но выходит откровенно паршиво.
От любви до ненависти один шаг. Но есть у этого незаменимого правила и обратная сторона медали.
Англия стал первым, к кому Россия питал отнюдь не дружеские чувства. Когда-то давно Артур щедро дарил Ивану своё тело, и именно с этим русским Кёркленд познал настоящее удовольствие от процесса. То слишком быстро, то до дурноты медленно.
Россия был настолько ослеплён страстью, что когда повалил Англию на песок, думал только о следующем соитии, но ещё во времена Российском империи, Кёркленд всё отмахивался, фыркал, и откладывал эту затею на «потом», когда Брагинский подходил с этой просьбой к нему.
Оторвавшись от долгого поцелуя, Иван наслаждался неловкостью зеленоглазого чуда, слушая, как тот от нехватки воздуха, пытался отдышаться.
Англия, как уже ранее сказано, шумно дышал. В голове его смешались тысячи мыслей, как в тумане.
Его будоражило то, как Брагинский смотрел на него в этот момент. Но это настолько смутило Артура, что он, не зная, как поступить, прикрыл лицо одной рукой и заёрзал на песке от нетерпения. Всё тело трепетало. Скорее бы…
Он прекрасно помнил всё то, что было у них когда-то. И желание от воспоминаний только сильнее росло.
Поцелуй с Россией — это удивительное и головокружительное приключение. Артур ещё никогда не целовался так страстно, и внутри всё затрепетало от предвкушения.
Иван прикусил нижнюю губу, и тогда, вновь продолжил расцеловывать своего ненаглядного избранника.
Проводя влажным языком полоску по плоскому животу Артура, Иван попутно разводит колени англичанина в стороны. На тонкой коже живота кое-где были мелкие ракушки. Проводит влажным языком вниз, по полоске мелких волосков, совсем близко, где Артуру уже хотелось.
— Скажи, а у тебя везде всё в ракушках? — спросил Россия поддразнивая, вновь взглянув на Англию, который еле как сдерживал явственное возбуждение.
— Н-н-нет… — на выдохе еле-еле проговаривает Кёркленд. От этих касаний и поцелуев заплетался язык, и всё, на что Англии хватало — это тихо постанывать. Слишком жарко, слишком приятно и слишком пошло, и тело заводилось лишь от звука до боли любимого британцем голоса.
В глазах Англии отражалась горечь изумрудного абсента, перемешанная с самым развратным желанием.
Хмыкнув, как и ни в чём не бывало, Россия говорит:
— Ну, на нет и суда нет. — Простые слова подействовали на Англию хуже всякого оскорбления. Потому что после этой фразы, Иван улыбнулся и поднялся с песка. Он поднял с песка свою рубашку и отряхнул.
— Иван, чёрт тебя возьми… — прошипел Артур, так как кайф был обломан. — Я тебя не понимаю…
— Оказывается, тебя так просто завести. — Бодро сказал Россия с лёгким прищуром.
— Когда-нибудь я убью тебя, — фыркая, Англия находит на песке свою рубашку, отряхивает и накидывает себе на плечи.
— Не сегодня, Арти, не сегодня. — Иван негромко засмеялся, и убрав слезы с глаз, направился к своему недавно построенному шалашу. — Ладно, скоро уже рассвет будет, а мы и не ложились даже. Спокойной ночи! Я спать. — Пожелал он, а в голове уже проскакивали мысли вроде: «Какой я молодец. Возбудил и не присунул.»
— Шлюха! — в сердцах закричал Англия в сторону России, от ярости сжав кулаки.
— От шлюхи слышу. — Ехидно улыбнувшись, Брагинский даже не обернулся на звук откуда исходит оскорбление.
Артур, пребывая буквально в бешенстве, остался сидеть на песке. Какого чёрта этот русский себе позволяет?!
Однако через несколько минут раздумий, на лице Кёркленда заиграла ухмылка.
— Если задумал сыграть со мной злую шутку, — размышлял он вслух, подбирая одежду. — Будь готов получить соответствующий ответ, любимый мой, родной…
Стоило же Ивану сладко засопеть, и, наконец, погрузиться в сон, как Англия на цыпочках подошёл к его жилищу и без особого труда проник внутрь.
Нависнув над наглым предметом своего обожания, он рукой потянулся туда, куда лучше бы не стоило. И легко проводя по чувствительной коже пальцами, Англия стал возбуждать пока ещё спящего и ничего не знающего русского. Он знал толк в этом деле, и сейчас у Ивана не будет шанса вот так просто встать и уйти. А самое главное то, что ему этого не захочется.
Целуя сначала шею, а затем, не переставая в этот момент двигать рукой, ласково прикусив Брагинского за мочку уха, Артур сладко шепчет:
— Хэ-э-эй… Просыпайся, спящая красавица… У тебя есть некоторые планы. Должок платежом красен, слышь?
— Ммм… Мам, ну ещё пять минуточек. Мне на саммит к трём… А там этот идиот Англия вечно меня подкалывает… Не хочу… — проговорив это сквозь крепкий сон, Иван снова отключился, так как ничего не понял, что происходит.
— Не смеши меня, Брагинский, а то отдавлю тебе что-нибудь. — Усевшись на русском сверху, уже громче говорит Артур. — Я ведь не уйду просто так. Ты сам виноват. — На лице снова появилась усмешка.
— Ма… — Иван открыв глаза, потерял всякое желание спать. На нём гордо восседает Артур, который не собирался никуда уходить. — Англия?!
— Ну, а кто ещё? — шаловливыми пальчиками Англия залез под бельё Брагинского, и не переставая глядеть тому в глаза, стал двигать рукой. — Как тебе спалось?
Россия лежит в полном оцепенении. Ни двинуться, ни шевельнуться. Может показаться, будто Англия применил какое-то заклинание, чтобы Россия не сбежал, но тут всё намного проще.
Приподнявшись на локтях, Иван ошарашенно смотрел на Артура.
— Ты что, обалдел?! — Сорвался громкий шёпот с губ. Конечно он мог крикнуть и громче, но какой в этом толк, когда зелёные глаза блаженно прикрытые, будто давали гипнотическое действие? Да и товарищи по соседству в своих шалашах могут проснуться.
— Я не стану этого отрицать, — Артур же совершенно спокойно, с улыбкой сидел на своей жертве, перекрывая все возможности бегства. Что-что, а возбудить он сможет, если захочет. И он хотел.
Голос Англии был тихий и пошлый, что уж тут говорить о его намерениях?
— Ты совсем идиот?! — Прошипел Иван покрутив пальцем у виска. — Слезь с меня! Быстро! — Он отчаянно пытался сделать попытку к тому, чтобы встать, но не вышло.
— Ну ты же знаешь, что я так просто не уйду… — Кёркленд хихикнкул, смотря на такого ошалевшего Брагинского. — Да и ты сам виноват, — Англия поёрзал на месте. — А это удобно.
— Эй, я просто решил над тобой подшутить, а ты уже решаешь меня изнасиловать! — Голос приобрёл чуть громкие оттенки, отчего в соседней построенной хибаре раздаётся сонный голос:
— Гамбургеры, чизбургеры… Родные мои, идите к папочке… Чикен-роллы… предмет моего обожрания… /Блять, Америка и во сне жрёт, сколько можно-то? /
— Ну почему так сразу? — Артур забавно надул щёчки, глядя на Россию. — Я ведь любя… — с этими словами он чуть привстал и повис над Иваном. — Ку-ку.
Испания сквозь сон напевает «Рома, Рома, Роман.»
Романо сквозь сон проговаривает:
— Та заткнись ты!
Иван изумлённо уставился на Артура, но взгляд медленно скользнул на губы, на которых играла искушённая улыбка.
— Чёрт тебя возьми, Кёркленд. Не знал бы тебя, подумал бы, что ты пьян. — Было сказано на одном дыхании, и выдохнув, Россия перевёл взгляд в сторону.
— О, я бы тоже так подумал… — на минуту выйдя из своих раздумий, заметил Англия. А потом, воспользовавшись моментом, наклонился ниже и тихонько провёл по шее русского языком.
Россия только успел пискнуть. И эти действия Артура заставили Ивана покраснеть и в то же время вызвали желание хорошенько врезать наглому англичанину по яйцам.
Ясное дело, что Россия не горел желанием ублажать Англию, но только Артур ёрзнул в районе ширинки, Иван сдавленно застонал, запрокинув голову назад.
— Тебе всегда это нравилось. Я всё помню… — прошептал наглый британец, и снова стал водить по шее языком, спускаясь к ключицам. Снова двинув несколько раз бёдрами, Кёркленд прижимается плотнее к русскому, а на губах его снова заиграла усмешка.
Россия терпеть не мог, когда его шеи касаются языком, но поток этих мыслей прервали пара движений английской задницы о его разгорячённую плоть, что давала о себе знать, приняв вид заметного бугорка в штанах.
Артур ещё раз дёрнулся, но не спеша, чтобы совсем уж довести русского до конечного пика удовольствия.
— А мне кажется, ты определённо за… — продолжая двигаться, тем самым раззадоривая, Артур прикусил Брагинскому мочку уха.
Вновь застонав, Иван отвечает, не зная куда деть руки:
— Если ты продолжишь, то я тебя ударю.
— Ах, так?.. — ещё пару раз двинувшись, Артур посмотрел русскому в глаза, и приблизился к его губам, будто собираясь поцеловать. Затем неожиданно отпрянул, и сделав удивлённое лицо, чуть выпрямился:
— Да? — почесал затылок. — Ну, побитым я быть не очень хочу. — Нарочно снова задев чувствительное место, Артур сползает с колен России и потягивается, зевая.
На секунду Иван даже обрадовался, что эта английская фурия так быстро отвяла, но тут же заиграл внутренний гнев.
— В смысле? — Он вновь приподнялся на локтях и часто заморгал, глядя на Артура. Но почувствовав, как внизу живота усиливается жар, Иван слегка поморщился, зная, что бугорок в штанах пульсирует.
— Ну ты же против, — Англия хихикнул и поднялся с песка. — Зачем же мне навязываться?.. — после этого англичанин развернулся и собрался уходить.
— Т-ты не можешь вот так просто уйти! — восклицает Иван вслед Артуру. — Слышишь!
— Ну почему не могу, раз уж я так тебе противен? — на секунду повернувшись, Артур вызывающе блеснул своими зелёными глазами. — Удачи, ага…
— Я тебя на кол посажу! Ты понял?! — тарабанит кулаком о песок. — Овсянкоед!
Махнув рукой и усмехнувшись, по видимому, британец пошёл наконец спать в свой шалаш.
— Я же обещал тебе отомстить. И я это сделал. — Гордый своими действиями, Артур ушёл к себе. — Получай что хотел.