*(Bougainvillea spectabilis)… Страсть
Софья сидела на коленях с закрытыми глазами долго, долго. Чувствовала каждое изменение Вселенной, каждый шорох мира, каждое шевеление крови, исходящей из мертвого и совсем ненужного уже никому тела. Она смотрела куда-то вглубь себя, не пытаясь найти какое-либо сожаление к происходящему, потому что этого не было, но касалась мыслью струн своей отсутствующей души, понимая, что она выполнила то, что хотела. Понимая, что отомстила за Татьяну, она искала внутри то самое успокоение, которое когда-то потеряла, но… Но не нашла. Там было пусто. Было невыносимо больно осознавать, что те неудобства, которые она получила, заслоняли то блаженство, которое она ловила сейчас. Было невыносимо не от той мысли, что она убила, не от того понимания, что на её руках человеческая кровь, было невыносимо потому, что то, что она задумала, исполнилось. Потому что хотела стремиться к чему-то ещё, поставить себе подобную цель, готовиться и идти к ней. Но этой цели уже не было. Софи нехотя открыла глаза и осмотрела рядом с собой лежащий труп. С каждой минутой лицо Саши становилось бледнее, ещё мертвее казалось это обездвиженное тело, ещё резче запах крови врезался в ноздри и оповещал о главном. Едва заметная улыбка возникла на лице Дикой и еле слышное вырвалось с её уст: - Прости. В одно мгновение панический страх атаковал девушку и заставил её отползти назад по коридору. Как-то смешно было осознавать, что чай больше никто не предложит и не нальёт, никто больше не пройдётся по этим комнатам, раздумывая, на какое мероприятие вырваться в очередной раз. Со смехом Соник поняла, что у этой квартиры нет хозяйки, а Тане больше никто назойливо не будет названивать. После страха, который Софья отпустила, она начала чувствовать себя освобождённой, поэтому с лёгкостью поднялась на ноги. Ещё некоторое время она искривлённо улыбалась, вглядываясь в мертвецки-бледное лицо и наслаждалась сие процессом, потому что когда это ещё повторится, чёрт подери...? Нагнувшись к Саше, Дикая коснулась её шеи, нащупывая пульс, и через несколько секунд выдохнула всю тяжесть, подтверждая, что свою цель она выполнила. Александра умерла. Взяв полотенце, что лежало рядом, Софья медленными шагами прошла в ванную комнату и бросила в раковину испачканный кровью нож. Включив кран, она начала вымывать свои руки вместе с ножом и не заметила, как испачкала кровью серую футболку на теле. Скоро всё было вымыто. Закутав железяку в полотенце, девушка сунула его туда, где он был до убийства и застыла взглядом на зеркале, что находилось над раковиной. Эти худые, резкие черты лица казались вымыслом несуществующей реальности. Эти алые, насыщенные поцелуями, губы искажали состояние душевной боли и психического расстройства. Эти непонятно кого цвета глаза были заполнены практически одними расширенными зрачками. Незнакомое чувство рвалось наружу, но оставалось в груди. Оставляя в квартире всё также, как было до прихода Софьи, девушка вышла из квартиры, накинула капюшон себе на голову и пошла отсюда прочь. Так быстро, как сейчас, она ещё не ходила никогда. Стараясь не переходить на бег, Дикая смотрела вперед себя и абсолютно ничего не видела там, потому что была погружена в какие-то свои мысли, свои царства, свои миры. Боже мой, ей снова стало страшно. Она выбросила своё тело на улицу - в прямом смысле этого слова. Едва ли выйдя из подъезда, она упала на колени. Нож выпал из-за пазухи. Трясущимися руками хватаясь за лезвие, Софи забыла забрать выпавший кусочек полотенца и в беспамятстве собралась в сторону своего дома. Рок-концерт пусть и закончился, но на площадке вразброс всё ещё стояли люди и совершенно не обращали внимания на проходящую мимо них девушку. Для того, чтобы быть незамеченной, она даже немного закрыла глаза и продолжала идти, идти с заплетающимися ногами и ворохом мыслей в голове. - Я слышу стук своего сердца. - вполголоса начала говорить Софья. - Какая гадость, что я переживаю сейчас. Чего мне бояться? Совершенно нечего. И я... Я абсолютно не жалею, что совершила убийство незнакомого мне человека. - Нет, знакомого. Кого я обманываю? - вновь воскликнула она, и её голос вибрацией растворился в летнем воздухе. - Едва ли увидев Александру, я уже прочувствовала всю её никчемную сущность, я уже знала, Кто она такая. И не моя вина, что она попалась на моём пути. - Моя. Конечно же, моя. Я больна, и мне нужно лечение, потому что я впервые не могу определиться с чувствами. А ведь я убивала и раньше... Но это были лишь животные. Я думала, что Она тоже принадлежит им. - Нет. - Да. Я думала, что моё сердце не вздрогнет, когда лезвие коснется плоти, через который пробивался едва заметный сердечный стук. Этот стук заглушал мою голову. Он заглушает его сейчас. Она же умерла. Как мне спастись от него? - Чёрт, это же мой стук. - Я предполагала, что не будет столь сильной отдачи эмоций перед смертью. Кролик тоже волновался, чувствуя приближение волка, но столь сильные, сильные эмоции исходили из жертвы впервые. Можно ли сказать, что это произошло из-за того, что...она...человек? Парализовало руки, от лица отхлынула кровь, и внезапно всё стало ясно ей. Но через секунду всё померкло обратно, ушёл страх, и тело стало передвигаться по воздуху ещё сноснее, еще быстрее. - Дикая, - прошептала она самой себе, думая над тем, что ещё можно было сказать ей сейчас. Миллион вопросов одолевали её. И хотя она чётко знала, что совершила и почему, то все равно не могла разобраться в некоторых вещах, которые её мало того, что пугали, они её будоражили и разжигали кровь. В какой-то промежуток времени она перешла на бег и укуталась в капюшон так, будто могла спрятаться от самой себя, будто могла превратиться в невидимую, но, если честно, так ей было просто спокойнее. Но о каком спокойствие идет речь, если эмоций у неё сейчас было через край? Они вырывались за края её души, взрывались маленькими бомбочками где-то в районе сердца, не пропускали воздух где-то в области лёгких. Не давали расслабиться ни на секунду, ни на мгновение, скорость которого равнялась скорости света. Подбегая к нужному девятиэтажному дому, Софи сбросила капюшон со своей головы и показалась лицу небу. На одно лишь мгновение показалось, что оно было кровавого цвета, но лишь моргнув, она поняла, что это мираж. Кровь действительно оставалась в её глазах, а нож, как единственное напоминание о случившемся, оголенным лезвием больно утыкался в кожу. Она залетела в подъезд, словно чёрная бабочка, и промчалась по лестнице, словно метеорит. Её встретил до жути опьяняющий запах квартиры, и она, наконец-то, перестала ощущать кровь. Снятая обувь, брошенная в коридоре мастерка. Дикая медленными, окрыленными шагами прошла в спальную комнату и остановилась у входа, наблюдая за тем, как Татьяна сладко спала. - Теперь она точно моя, - шепнула Софи и игриво улыбнулась самой себе. Она подошла к кровати, бесшумно уселась на край и коснулась своей холодной ладонью плеча Тани. Та пошевелилась во сне. - Софья, - сонным голосом произнесла Радаева, поворачиваясь лицом к девушке и удивленно смотря на неё. - Ты ещё не ложилась? - Нет, - с улыбкой ответила Соник и подмигнула одним глазом, будто что-то этим хотела сказать, но на деле, она просто нервничала. Ей хотелось сказать об этом сейчас, но язык не поворачивался, да и обстановка была положительной. - Что такое? Что-то случилось? - Нет, Тань... Я просто любуюсь тем, как ты красива сейчас. - Да ну тебя... Смущенно Татьяна спряталась под одеяло, чувствуя себя маленьким ребёнком, и тихонько засмеялась. Софья засмеялась следом за ней и схватила одеяло, чтобы достать оттуда девушку. Но девушка выходить не хотела или же просто мило играла, застеснявшись столь красивых комплиментов в свой адрес. - Ну же, Таня, посмотри на меня, - пыталась достучаться Дикая и снова хохотнула. Смеясь, Таня-таки отбросила одеяло в сторону и влюбленно посмотрела на девушку перед собой, задыхаясь от слабости перед её красотой, её обаянием. Софья расширила свои глазки и поняла, как же, чёрт возьми, Таня шикарна, как она притягательна, как красива, как соблазнительна. Какое-то необъяснимое наваждение овладело ею, и она, в свою очередь задыхаясь от подобной близости, вспомнила, как в первый день их знакомства Радаева мыла её в ванной. - Танечка, - томным голосом выдохнула Софи и приблизилась близко к своему обожаемому объекту. - Милая моя... - Иди ко мне, - сладко протянула Таня и впилась в губы своей возлюбленной с особой страстью, с особой любовью. Ток возбуждения полосочкой пробежал по клеточкам, оставляя за собой следы блаженства, что спустилось из неземных владений. Софья приобняла любимую за талию и с жаром протянула к себе. Наглый язычок ворвался в рот и с иронией стал заигрывать с другим язычком, и вместе они стали сплетаться в сладострастии и вечном танце чувств. Их тела были настолько близко, что к Таниному лицу прилил жар, а щеки её загорелись искренним огнём. Нещадный гнев, ставший огненным, обжигающим чувством, обернулся в замечательную игру струн, на которых строилась душа и соединялось человеческое начало. Когда Софья коснулась горячей рукой спины любимой, Радаева лишь вздрогнула и продолжила как ни в чем не бывало целоваться. Когда же прикосновение прошлось более нежным и настойчивым буквально по всему позвоночнику, то Татьяна не выдержала, выгнулась назад, прильнула телом к своей возлюбленной и подставила шею, которую моментально осыпали поцелуями. Все тело стало бессильным под таким напором чувств, оно обмякло в руках Софии и было уже в состоянии неописуемого возбуждения, несмотря на то, что всё только начиналось. Шея напрягалась и расслаблялась, ощущая прикосновение губ к беззащитной коже. Татьяна дышала уже вслух, не имея возможности сдерживаться. А скоро с её уст стали пробираться лёгкие стоны, которые заводили Дикую ещё больше. Заводили настолько, что она переступала за черту и становилась более наглой, напористой, горячей. Таня неожиданно легла на кровать и вдруг ощутила, как её к ней нежно прижали, и влажные губы накрыли её уста. Поцелуй получился настолько сладким, что у обеих сорвало крышу, и Софья яростно стала срывать с Татьяны одежду. Все спуталось: мысли, чувства, мир, где-то существующие люди. Исчезли проблемы, шкаф, стол, стул, Вселенная, и остались только они. Остались только две девушки, которые сходили друг по другу с ума и не могли остановиться ни перед чем. Неожиданно и резко Софи приостановилась и отстранилась от Радаевой с затуманенными, пьяными от желания глазами. Ей вдруг стало страшно, что всё ей это снится. Она вдруг поняла, что ступила на опасную дорожку, и чтобы этого избежать, как всегда, она слезла с кровати и пошла в сторону кухни. Но её резко остановили за руку и развернули к себе. - Теперь ты от меня никуда не денешься... - изнемогая от чувств, шепнула Таня Софье в ушко и прижала девушку к стене, залезая под её футболку руками и начиная ласкать её желанное тело... Софья застонала и, закрывая глаза, мысленно стала просить продолжения, потому что, на самом деле, ей это нравилось. И в одночасье произошло ещё одно непонятное происшествие, которое подвергло Таню в недоумение и даже страх. Внезапно Софи, что находилась перед ней, исчезла. Будто растворилась в воздухе. Будто перестала существовать. В ужасе Радар застыла, на мгновение потеряв саму себя и практически теряя координацию, но тут же всё вернулось обратно. И чувства, и желание, и Софья - всё в одном флаконе. Поэтому на ходу забывая то, что только что произошло, Таня поцеловала Софи в шею, а правой рукой заскользила по голой коже вниз, трепетно трогая животик, и продвигаясь все ниже, ниже. Не понимая, как это сделала, Дикая раздвинула ноги и издала такой громкий вздох, после которого обе сошли с ума. Их губы страстно соприкоснулись, ненужную футболку бросили на пол, почти голые, обе стояли возле стены и целовались, обе, опьяненные общим желанием. Действуя по сильному инстинкту, Софья пробралась рукой в трусики любимой и стала ласкать её там, и Таня в свою очередь сделала с Софи то же самое. Они застонали, не разрывая губ, и вкладывали в это действие столько страсти, огня и ненависти к внешнему миру, что начинали растворяться друг в друге. А когда их пальчики оказались в нужных местах, они стали делать друг другу толчки и стонать от наслаждения, от безграничного желания ощущать Это ещё и ещё. Они упали на кровать. Рвано дышала Татьяна, и с её уст вырывались какие-то сладкие, возбуждающие слова, а сама она оказалась под Софьей, осознавая, что доверяет этому человеку. Дикая стала целовать обнаженную грудь возлюбленной. Каждая вздрагивала от прикосновений. Делая дорожку поцелуев вниз по телу Тани, Софья приближалась и осознавала это приближение к заветному месту. Она уже чувствовала этот запаха дурмана, ощущала, этот невероятный вкус. И когда дошла до него, то, наконец, соприкоснулась язычком с бутоном желаний и проникла в самую его глубь, теряясь в пространстве и растворяясь в прикосновениях. Татьяна выгнулась и застонала, отправляясь в поднебесные, блаженные царства. Перед глазами встал туман, поэтому она опустила веки и отдалась полностью Софи, краем сознания не понимая, как эта дикая особа способна на такое волшебство. Скоро проник вглубь не только язычок, но и пальчики. Но в этот момент Радаева приподнялась, схватила девушку за шею и привлекла к своим губам. Отвлекающий маневр сработал на отлично. Софья тут же оказалась наоборот внизу, и ей мгновенно стали делать жёсткие, сильные толчки. Она стала кричать и не имела возможности замолкнуть хоть на секунду. Это ещё больше привлекало Таню, и она ещё сильнее делала толчки, ещё глубже, ещё ненасытнее. В какой-то момент Дикая сумела проникнуть в Таню и делать ей ответные толчки. И их тела стали сплетаться в огненной эйфории. Стоны заполонили всю комнату, а потом стали даже прорываться чуть дальше, даже за пределы квартиры. Они делали то, чего так давно хотели. Они становились единым целым, и это сумасшествие продолжалось целую ночь под непрекращающиеся поцелуи и через редкие паузы перед новым ураганом желаний.Бугенвиллея
25 декабря 2016 г. в 16:23