Santa Space

Я проснулся И чувствую себя здорово, Потому что знаю — это время Рождества. Почувствуй любовь, Столь глубокую, Витающую в воздухе. Мне тепло у огня, Несмотря на то, что на улице мороз. Я потерян, Но всё в порядке, да. Кругом витает любовь. Снежинки и сказки поют и повисли над городом. Ничто не может сравниться со звуком сердца, переполненного любовью. Да, осознал, что люблю тебя Во время Рождества. Это витает в воздухе. Давай любить, Давай жить, Давай исцелим наши разбитые сердца Во время Рождества. Это вокруг нас. Время простить и начать всё сначала. (Перевод песни: Ida Corr — Christmas Time) + Jellyfish Entertainment — Christmas Time

Пока Шанни спит крепким сном, раскинувшись в форме звезды на широкой кровати в комнате для гостей, Чанёль осторожно спускается на первый этаж, учуяв запах чего-то съестного. Его племянница заснула сразу же, как только её голова коснулась подушки, поэтому они так толком и не перекусили, хотя Бэкхён обещал приготовить что-то родное, из корейской кухни. Чанёль присаживается на стул и черпает рукой горсть сухариков из миски, наблюдая за тем, как Бэкхён что-то помешивает в кастрюле. Этот бледно-жёлтый фартук, повязанный на поясе, лишь подчёркивает статную фигуру молодого человека. Бэкхён похож на деловитую домохозяйку. Это сравнение заставляет Чанёля растянуться в широкой улыбке, которую замечает повернувшийся к нему весьма некстати Бэкхён. — Что смешного? — Ты бы себя видел сейчас со стороны. Прямо образцовый семьянин, — забрасывает в рот слегка солоноватый кубик хлеба Чанёль. Бэкхён не знает, как среагировать на слова Чанёля. Вроде бы это комплимент, но при этом ему обидно, что Пак подчеркнул, что у Бэкхёна проблемы в личной жизни. Но у кого их нет?.. Чанёль отмечает то, как краснеет кожа на шее отвернувшегося от него и вновь сосредоточенного на готовке Бэкхёна. Мило. Очень. Смущение делает Бэкхёна ещё более симпатичным. В их времена редкость — встретить кого-то настолько неиспорченного и застенчивого. Обычно, когда Чанёль оказывался в компании кого-то, его пытались буквально с рукопожатия затащить в постель. С Бэкхёном он не знает, как себя вести. Впервые растерян. Именно по этой причине, когда наконец перед Чанёлем возникает тарелка с удоном, он лишь благодарно кивает и молча приступает к еде, периодически мыча от удовольствия. Как же ему нравится дразнить Бэкхёна, давящегося и кашляющего после каждого его мычания. Если тот так реагирует, значит, испытывает интерес к Чанёлю и, как минимум, бисексуален, что только на руку Паку, который чувствует себя дьяволом-искусителем, хотя в его глазах именно Бэкхён соблазнил его днём ранее. После благодарности за сытный обед, Бэкхён вновь скоропостижно собирается покинуть дом, чтобы купить одежду своим неожиданно возникшим гостям. Чанёль упрямо настаивает на том, чтобы пойти вместе. Он пытается ограничить расходы Бэкхёна на него с племянницей. В итоге Бэкхён побеждёно вздыхает и соглашается. Спорить с Чанёлем — пустая трата времени. Не думал Бён, что у почтальона характерец о-го-го какой. Обычно работники почты, наоборот, гибкие и легко идут на уступки, привыкшие выполнять всё по плану и слушаться начальство. Пока они бродят по супермаркету, Чанёль напоминает Бэкхёну его собаку: тот постоянно отстаёт и зависает возле очередной вешалки с одеждой, не зная, какую выбрать. Так Бэкхён теряет самообладание и просто пихает в руки Чанёля все понравившиеся парню футболки со штанами и отправляет в примерочную. — Ты там уснул, что ли? — Бэкхён нетерпеливо зовёт спустя минут пятнадцать, как Чанёль заперся в одной из кабинок. — Молнию заклинило, — жалуется Чанёль. Бэкхён цокает и осуждающе закатывает глаза, после чего просит Пака впустить его внутрь. Он первоначально думает, что Чанёль говорит о молнии на одной из кофт. Бэкхён помнит, что подкидывал какую-то зелёного цвета с застёжкой на спине. — Бл… бляшка от ремня, — чуть не сматерился Бэкхён, когда его взгляд зацепился за твёрдые кубики пресса и накачанные бицепсы: Чанёль стоит без верха с полурасстёгнутой молнией на тёмных брюках и жалобно взирает на впечатавшегося в металлическую стенку примерочной Бэкхёна. У Чанёля крепкое подтянутое тело, такое, о каком мечтал сам Бэкхён, проводя по несколько часов стабильно три раза в неделю в тренажерном зале, установленном на чердаке его дома. Чанёль совершенно не похож на работника почты, куда больше на мокрую мечту любой девушки и гея от четырнадцати и старше, сошедшую со страницы книжки для взрослых. Бэкхён, невзирая на боль в затылке от поцелуя со стеной, не смеет оторвать взгляда от пресса Пака. Что он испытывает? Одну ли зависть с примесью смущения? Чондэ своими шуточками заставил Бэкхёна думать сегодня утром в другом направлении. Такой, как Бэкхён, вряд ли когда-нибудь сможет рассчитывать на такого бойфренда. — Поможешь? — голос Чанёля приводит в чувства размечтавшегося Бэкхёна, который уже витает в своих фантазиях далеко за пределами супермаркета. Слегка подрагивающие пальцы касаются железных зубьев молнии и пытаются вытянуть из застежки ткань. Бэкхён старается сосредоточиться на просьбе Чанёля, а не пялиться на выглядывающую ткань бордовых боксеров. Тем временем Чанёль не может оторвать взгляда от хрупких тонких пальцев с серебряным кольцом. Таких изящных он не видел даже у девушек. Он настолько зависает, мысленно пища голосом семилетней девочки, что пропускает момент, когда Бэкхён отстраняется, сообщая, что «миссия выполнена». Если бы в этот момент Чанёль не был настолько растерянным, то обратил бы внимание на то, как лицо Бэкхёна приняло цвет в тон его рубиновым волосам. — Спасибо. Прости, что тебе пришлось касаться моего постыдного места. — Чанёль, прекращай, я и так сейчас сгорю со стыда, а ты о своём «постыдном» месте, — прикрывает свое покрасневшее лицо Бэкхён. Хорошо, что продавщица тоже не решила узнать, всё ли хорошо и подошла ли одежда. Иначе бы Бэкхён никогда в жизни больше бы не пришел в этот магазин. Он касался чужого паха, паха Пак-Мистер-Совершенство-Чанёля в любимом супермаркете! Просто убейте его кто-нибудь, так как Бэкхёну слишком трудно поднять глаза и оставаться невозмутимым далее, закупаясь к Рождеству вместе с Чанёлем. Конечно, нужно отдать парню должное, даже он не поднимает эту тему и старается отвлечь Бэкхёна, но тот мысленно вновь возвращается к этому моменту в примерочной и с ужасом осознаёт, что вообще-то там установлены камеры, и что более ужасное: он возбудился. Молодым людям требуется четыре часа, чтобы вернуться обратно в дом Бэкхёна с огромными пластиковыми сумками. Помимо одежды, выложенной на первом этаже в зале, в них находятся продукты для рождественского стола. Бэкхён уговаривал Чанёля минут двадцать купить вместо гуся очень похожего на него по вкусу ансерсума. Когда мимо них прошла дамочка, покачивающийся хобот которой кричал, что она с Накичуса, назвав «красивой супружеской парой», Чанёль быстро прикрыл рот и прекратил упираться. Бэкхён воспользовался ситуацией и закинул в корзинку замороженную тушку ансерсума. Шанни так и не просыпается. Наверное, малышка сильно утомилась. Лунатик тоже не торопится подниматься со своего коврика, лишь лениво повилял хвостом, когда парни вернулись с магазина. Бэкхён угощает Чанёля чашкой чая из лепестков чайной розы. После хождения по морозу — самое то. — Давно не пробовал такого чая, — вдыхает цветочный аромат Чанёль и согревает ладони тёплой кружкой. — Пойдём, Чанёль, я хочу кое-что тебе показать, — дёргает за купленный синий свитер с желтыми полумесяцами Чанёля юноша и встаёт на ступеньку лестницы, утягивая за собой. Пак безропотно следует за ним и борется с желанием подуть на завитки коротких алых волосков на затылке Бэкхёна. Чанёлю кажется, что они с Бэкхёном похожи на каких-то заговорщиков, поднимающихся наверх на тайное собрание. Раньше, если бы кто-нибудь пригласил его следовать за собой, где они бы остались наедине, Чанёль тут же бы отказался, понимая достаточно ясные намёки, но вот с Бэкхёном терялся в догадках. От него можно ожидать всего, что угодно. Бэкхён остаётся для Чанёля трудным замысловатым паззлом, где никакие стороны не подходят друг другу. В нём умещается тьма противоречий. И как только скрытая сексуальность уживается с непорочностью уже… Сколько вообще Бэкхёну лет? — Только т-ш, — остановившись около стены с зеркалом на втором этаже, Бэкхён прикладывает к губам указательный палец, на который надето кольцо с мелкими сиреневыми камушками — Это о-очень страшный секрет. Молодой человек проводит ладонью по зеркалу, и, к удивлению Чанёля, то сканирует отпечатки пальцев. Скрытая система безопасности. Вот этого он совершенно не ожидал! К чему такие ухищрения? Ах да, это же дом бывшего посла, поэтому здесь должно находиться нечто подобное, как тайная комната. Вот, собственно и дверь в неё. — Только не говори, что за ней комната БДСМ-щика или же лаборатория, где на пыльных полках стоят разные стеклянные сосуды с органами. — Ой, что за мерзости, — кривится Бэкхён. — Если хочешь узнать, то просто зайди и проверь. Он подталкивает Чанёля вперёд, нажимая пальцами на лопатки и ощущая, как играют под кожей натянутые мышцы. Чанёль, обычно уверенный в себе, робко ступает вперёд, и дверь автоматически отъезжает в сторону. И как только ему могло прийти в голову, что у Бэкхёна может быть тяга к чему-нибудь отклонённому от нормы?! Чанёль проходит вглубь помещения, окидывает взглядом полки с письмами, которых не меньше, чем на почтовом отделении базы, где работает Пак, замечает свисающие со шкафов ветки искусственной ели с золотыми шарами, мигающую надпись «Счастливого Рождества» над огромным монитором. Тот включается, и возникает таблица со списком имён, галочками или крестиками возле них. Чанёль ведёт пальцем по столу и задевает подрагивающих на пружине рождественских эльфов. Он достаёт из стаканчика ручку в бело-зелёную полоску и, задумчиво вертя ей, смотрит на стопку красных конвертов. — Так ты и есть Санта? — Чанёль ошеломлён этим открытием настолько, что забывает следить за своей мимикой, поэтому пялится на Бэкхёна с распахнутым, немного перекошенным ртом секунд десять, не меньше, и лишь после прикрывает его, сглатывая и присаживаясь на столь кстати стоящий неподалёку стул. — Да, — немного зажато, смущённый признанием, Бэкхён подходит к столу и включает рамку с фотографией, где он в костюме Санта-Клауса обнимает свою собаку, на голове которой надет ободок с оленьими рожками. — Когда-то я также, как и вы, искал его и нашёл не совсем того, кого ожидал, но после этого решил окончательно, что нашёл своё призвание в жизни. Чанёль не знает, как отреагировать на подобные слова, поэтому решает, что самый верный способ — промолчать, коротко кивнув, и выслушать Бэкхёна до конца. — Это было моё письмо, Чанёль, — Бэкхён постукивает пальцем по лежащему на столе розовому конверту. — Твоё? — Чанёля вскидывает брови домиком вверх, а глаза не отрываются от подцепивших письмо ухоженных пальцев с маникюром. — Да, скорее всего, мой шкодливый пёс припрятал свою «добычу» у тебя в звездолёте, — Бэкхён объясняет то, как попал конверт Чанёлю. — Поэтому с тех пор я и не мог найти этот конверт, выпавший из моей сумки, пока я грузил мешки с письмами Санте. Думал, ты сразу догадался, когда Чондэ меня спалил с вопросительными знаками-сердечками. Тогда Чанёль вообще мало что помнил из разговора, так как крайне туго соображал с появлением на автостоянке Бэкхёна, у которого даже телефон побоялся взять, поэтому и не надеялся встретить его столь скоро, да и вообще когда-либо встретить. — Почему ты живешь один? — недоумевает Чанёль. Ему не давал покоя этот вопрос с первой встречи и мучил всё время, пока они с Шанни ехали домой к Бэкхёну. Парень и собака проживают лишь вдвоём в большом доме. Помимо этого, когда Чанёль узнал, чье это письмо, то его сжигало любопытство, как же сложилась жизнь его отца и матери. — Так хочешь узнать, что стало с моими родителями? — Бэкхён понимает любопытство почтальона, который пожертвовал праздником ради незнакомого ему ребёнка, чтобы осчастливить его под Рождество. И в качестве благодарности он решает поделиться с ним своей историей, которую не знал никто. До этой минуты он старался похоронить все горестные воспоминания в глубине своей души. — Из письма ты понял, что мои родители постоянно конфликтовали, — Бэкхён нажимает на кнопку на рамке и фотография меняется: на ней счастливая семья, мать с отцом приобнимают за плечи улыбающегося ребёнка. По чертам лица в нём Чанёль узнаёт Бэкхёна. — Мне пришлось слишком стремительно повзрослеть, когда отец ушёл из семьи. Вся забота легла на мои плечи. Мама, какой сильной ни пыталась казаться, она была женщиной, которую нужно холить и лелеять, защищать от всех невзгод и дарить заботу и улыбку. — Бэкхён… — Чанёль огорчённо вздыхает. У этого доброго, открытого парня украли детство, настоящее, каким оно должно было быть. Ему хочется прижать к груди этого несчастного молодого человека и поделиться с ним нежностью и заботой, которых он был лишён. Всё-таки этот конверт с письмом так и не подарил счастья написавшему его ребёнку. — Прости за нескромный вопрос, но сколько тебе сейчас лет? — Зачем тебе? — Бэкхён озадачен такой быстрой смене темы разговора. — Хочу узнать о тебе больше, — это сущая правда. Чанёль стремится лучше понять Бэкхёна, пока что из всей полученной информации он не в силах составить общий портрет, и что греха таить, хочет придумать план, как стоит действовать, чтобы с ним сблизиться. Конечно, Бэкхён не умеет читать мысли и везде видит подвох, поэтому относится к подобному граду вопросов напряжённо, о чём свидетельствуют сузившиеся глаза и поджатые губы. — Ты и так знаешь то, о чём бы я никогда не рассказал другим. — Ты о «Бэкхи»? — хмыкает Чанёль и готов рассмеяться, замечая довольно-таки милую, с его точки зрения, реакцию парня. — Господи, мне так стыдно… И зачем только я подписывался этим девчачьим именем?.. — растирает руками пристыженно порозовевшие щёки Бэкхён. — И всё же, сколько тебе? — гнёт свою линию Чанёль. — Я написал это письмо ровно пятнадцать лет назад. Чанёль быстро считает в голове, приплюсовав к пятнадцати восемь лет, сколько на момент отправки письма было Бэкхи. — Значит, двадцать три. А мне двадцать шесть, — Чанёль думал, что Бэкхён моложе, а у них всего три года разницы. Не так уж много. Пак читал все эти статьи об идеальном разнице между партнёрами, где писалось, что если один из партнёров старше на три-пять лет — это идеально. Ну вот, он опять бежит впереди аэромотоцикла, загадывая наперёд. Уже и распланировал их свадьбу с медовым месяцем. Бэкхён действительно странно на него влияет. Но Чанёлю это по душе, даже если немного пугает. В последний раз он думал о подобном на первом курсе Академии, когда встретил своего преподавателя курсов ближнего боя. Но, к сожалению, тот был женат, поэтому Чанёль остался с разбитым сердцем. Его первая влюблённость в мужчину закончилась на весьма плачевной ноте. После этого он перестал думать о серьёзных отношениях. Так проще жилось. — И сколько лет ты заботишься о племяннице? — кажется, пришёл черед Бэкхёна задавать вопросы. И это льстит Чанёлю, пробуждая внутри него лучик надежды, что, возможно, Бэкхёну действительно любопытно узнать Чанёля получше, что не только он, но и Бён тянется к нему. — Почти шесть лет. — Чанёль, ты знаешь, о чём она второй год подряд просит Санту? — спрашивает чересчур чопорно Бэкхён. — И о чём же? — настороженно отвечает вопросом на вопрос Пак. — Чтобы ты наконец остепенился. — А моя малышка повзрослела, — опечалено хмыкает тот. — Она очень умная для своих лет. — Знаю, вся в маму, — Чанёль улыбается, вспоминая те моменты из жизни, когда он понимал, что Шанни растёт и вскоре, влюбившись и окончательно повзрослев, вовсе покинет крёстного. Чанёль предпочитает не думать об этом. Потому что тогда ощущает тревогу и опустошённость, представляя, настолько ему будет одиноко без своей малышки через десяток-другой лет. Бэкхён отчего-то нервозно мнётся. Его глаза бегают по полкам шкафа с письмами. Ещё секунда и он отчаянно пытается что-то отыскать среди конвертов, пока в его руке не появляется один из них, светло-розовый. — Обычно я так не делаю. Точнее, никогда, но вот, держи. Это её письмо, прочти. Чанёль берёт письмо, задерживая свои пальцы на немного влажной руке Бэкхёна. Слышится прерывистый вдох юноши. Ему явно не по себе от этого кажущегося невинным прикосновения, поэтому Чанёль быстро опускает руку и подносит ближе листок, на котором выведены буквы слишком знакомым и аккуратным почерком. Шанни всегда старалась доводить любое дело до совершенства. Даже если это касалось писем Санте. — Дорогой Санта, девять дней назад моя мамочка стала далёкой звёздочкой… Он читает письмо до конца и возвращает его Бэкхёну. Тяжело скрыть от Бэкхёна, в какой степени ему больно вчитываться в эти строчки. Даже пятилетний ребёнок и то заметил, насколько был Чанёль подавлен столь внезапной смертью своей любимой единственной сестры. — Я понимаю, ты любишь её, но нужно думать и о себе, Чанёль. Шанни тоже переживает. Это её желание. — Тебе не понять, — Чанёль возражает, возможно, немного грубо, так как Бэкхён вздрагивает от резкой смены тона голоса, и после поднимается со стула, оказываясь после пары шагов возле двери. Хочется убежать от проблем, прошлого, от Бэкхёна сейчас, чтобы в груди так не кололо болью от вскрытой старой раны. Каждый знакомый в течении трёх лет ежедневно пытается ему вбить одно и то же: «стоит научиться заново радоваться жизни и подумать о своей семье». Чем больше ему об этом говорят, тем сильнее он сопротивляется. Чудес нет. Иначе бы его сестра поправилась. Тогда бы Шанни была счастливой. — Ты так думаешь. Я потерял всё в семнадцать. В восемь от меня ушёл отец. Это ты знаешь, но вот то, что моя мать умерла после моего семнадцатого дня рождения — вряд ли. — Как так?.. — Чанёль замирает возле открытой двери. — Помнишь о той катастрофе с космическим круизным судном «Гавайская ночь»? — на плечо Пака опускается рука Бэкхёна, от которой волнами исходит успокаивающее тепло. Чанёль слышит рваное учащённое дыхание Бэкхёна, которому сейчас намного больнее, чем ему. И, скорее всего, поэтому парень сжимает пальцами плечо Чанёля. Ему нужна поддержка, которую он ищет в почтальоне. — Конечно, вряд ли есть тот, кто не знает о теракте на нём. Вся моя семья находилась тогда на судне, праздновали Золотую свадьбу дедушки и бабушки. Я же сдавал экзамены на поступление в Академию пилотов, поэтому не полетел с ними. — Боже… — Именно тогда я понял, что значит быть ребёнком, лишенным радости жизни. Мне хотелось подарить детям и взрослым надежду на чудо, поэтому я бросил Академию и решил стать Сантой. Тем самым, который бы отвечал на письма. Именно такого я ждал сам, когда мне было восемь и семнадцать. Я писал дважды и после второго раза потерял веру в святость праздника и в настоящего Санту. Когда мне было восемнадцать, то я понял, что если человек хочет, чтобы в мире что-то зародилось, то должен сам взрыть почву, закопать семя и взрастить росток. Мы творцы всего. Именно поэтому я создал Почту Санты. Лунатик надоумил меня на это, а я лишь тот, кто воплотил идею в реальность. — Какой же ты удивительный! — восклицает восхищенно Чанёль, и Бэкхён готов провалиться сквозь землю от смущения. Ещё и сердце в груди отбивает чечётку от одного комплимента Пака. Так кто ещё удивительный, раз может одним лишь словом, произнесённым низким басом, заставить Бэкхёна трепетать. — Это самая малость, что я мог сделать для других. Вряд ли бы я стал хорошим пилотом. Они вообще, поговаривают, очень самовлюблённые бабники. — Ох, значит, и я тоже? — огорчённо выпячивает нижнюю губу Чанёль, а Бэкхён приподнимает вопросительно брови, поэтому до парня доходит. — Значит, Шанни не рассказывала тебе, кем я работал до смерти её матери. — Нет, не рассказывала, — соглашается Бэкхён. — Я был пилотом-штурмовиком космической авиации. — Да ты не менее крутой, — Бэкхён видел фотографию Чанёля в форме Академии, но всегда считал до этой секунды, что тот просто проходил там лётные курсы. — И зачем ушёл? Из-за Шанни, да? — Иначе бы я пропустил то, как она растёт, — впервые Чанёль рассказывает о своём выборе кому-то помимо своего лучшего друга. — Никто больше не мог бы заботиться о ней. Мои родители уже стары для этого и не особо жалуют Шанни. Мне пришлось взять над ней опеку три года назад. Я очень сильно любил свою сестру и всегда был готов ради неё на немыслимое. Для меня с Шанни стала большим потрясением новость о её скоропостижной кончине. Она работала агрономом. Нелёгкая для девушки профессия, но Юра всегда была сильна духом, поэтому выучилась на того, кем хотела стать с детства. Как сообщили доктора, когда мы прибыли в медицинский центр, она подхватила вирус на Маюстесе, пока сажала кустарники томатов. Её маска повредилась. Совсем крошечная трещина и этого хватило, чтобы зараза проникла через лёгкие в кровь. — А как же её отец?.. — шокированный Бэкхён прижимает ладонь к губам. — Моя сестра забеременела от женатого человека. И в планах того не стоял развод. Особенно, когда его тесть владеет фабриками по производству аэроавтобусов для учебных учреждений. Меркантильная сволочь, — скалит зубы Чанёль и сжимает кулаки. Сколько раз он уже хотел съездить по этой физиономии. Если бы он знал, что уйдёт из армии, то можно было бы смело воплотить своё желание в явь, не рискуя лишиться безупречной репутации военного. Когда Бэкхён узнаёт об обмане отца Шанни, то ему ещё горестнее за малышку, Чанёля и его сестру. Жизнь бывает слишком несправедливой к хорошим людям. Бэкхён успел прочитать о похожих судьбах в письмах детей. К сожалению, не в его силах что-либо изменить, но он пытается поддержать и подарить надежду. И если у него получается, чтобы люди воспрянули духом, то вот оно счастье. Вот, ради чего он отказался от престижной работы. — И как тебе работается почтальоном? — интересуется Бэкхён, закрывая на кодовый замок дверь в свою секретную комнату, где он превращается в Санту, отвечающего на письма всех, кто ему пишет. — Конечно, это не постоянные приключения на пятую точку, но точно скучать не приходится, — вспоминает последние вылеты Чанёль. — Однажды я напился, в первый год работы. Шанни об этом не знает. Подрался с дофейдианцем, а ты знаешь, какой у них вспыльчивый нрав. Отделался лишь парой синяков и сломанным мизинцем. — Из-за чего произошла драка? — хмурится Бэкхён. Ему явно не нравится услышанное. Он беспокоится за здоровье этого почтальона, который, как он понял, порой сначала действует, а потом лишь думает головой. — Думаешь, я помню? Был в пьяном угаре, — Чанёль дожидается на лестнице Бэкхёна, чтобы спуститься с ним вместе и парень услышал его ответ. — Смутно припоминаю, что речь шла о земных женщинах. Я тогда-только свыкся с мыслю, что моей сестры нет. — Тогда тебе не стоит пить, — советует оказавшийся рядом Бэкхён, и его дыхание касается торчащих на макушке волос Чанёля, но даже так от лёгкого тёплого потока воздуха по спине бегут непрошеные мурашки. — Некому за этим проследить. «Я бы с радостью», — чуть не проговаривается Бэкхён, но вовремя захлопывает рот. Рядом с Чанёлем тяжело держать язык за зубами. Бэкхён никак не может понять только одного: — Почему ты не выбрал работу на Земле? — Космос не отпускал. — Но ты редко можешь видеться с Шанни, даже так, — работа межгалактического почтальона тоже не привязана к планете, поэтому Бэкхён не совсем понимает логику Чанёля. Какая разница: работать на космическую армию или же на почте — всё равно подолгу отсутствуешь дома. — Да, но могу договориться и освободить себе день, когда это требуется. Здесь более лояльное начальство, тем более, что я стал их любимчиком, — подмигивает Чанёль, спрыгивая с предпоследней ступеньки на пол первого этажа. — Кто бы сомневался, а я работаю два месяца в году до двадцать четвёртого декабря, — Бэкхён дурачится и высовывает кончик языка, но тут же прячет его, замечая, как Чанёль пялится и облизывает свои губы. Так как Бэкхён продолжает стоять на ступеньке лестницы, то они равняются с Чанёлем ростом, Бэкхён даже впервые выше молодого человека на пару сантиметров. Если он подастся чуть-чуть вперёд, а Чанёль словит его за пояс, то… Бэкхён шустро спускается с последних ступенек, обходит Чанёля, вновь идёт на кухню и хватает один из фруктов, делая вид, что проверяет на его на свежесть. Он никогда ещё не становился цветом спелого помидора по несколько раз на дню. — И чем занят в остальное время? — Чанёль садится и подпирает одной рукой лицо, не сводя взгляда с повернувшегося к нему спиной Бэкхёна. Отчего тот так трясётся? Неужели боится его? Но почему? — Перевожу детские книги, — прочистив горло, отвечает Бэкхён и смотрит на кружащиеся за окном снежинки, которые липнут к стеклу и тут же становятся паром. — Сколько языков тогда ты знаешь? — возможно, Чанёль даже покупал сказки в переводе Бэкхёна своей племяннице. Может, у юного писателя и тайного Санты есть псевдоним, кто знает. Бэкхён вряд ли расскажет об этом Чанёлю на вторые сутки после знакомства. Парень крайне стеснителен, хотя с такими внешними данными должен сам смущать других, стоит лишь одарить взглядом карих глаз. Чанёль заметил ещё на автостоянке около базы, что Бэкхён то ли забыл, то ли решил отдохнуть от серых линз. Казалось бы, тогда он должен был привлекать Чанёля чуточку меньше, но он так же зыбнул в теперь уже тёмных радужках. — Тринадцать в совершенстве и пять на начальном уровне, — нет, Бэкхён вовсе не хочет хвастаться. Просто ему хочется быть искренним с Чанёлем. Вот бы хватило ещё и сил признаться в самом большом секрете, который он до сих пор боится открыть почтальону. Находящийся под впечатлением от полученной информации Чанёль присвистывает. И свист немного затягивается, когда его взгляд опускается на задние карманы брюк Бэкхёна. Пак щиплет себя за щёку, призывая одуматься, и отвечает: — Ого, и кто-то мне говорит о крутости! Вот это поистине достойно уважения и восхищения. Наверное, ты гений! — Ничего подобного, всего лишь упорная работа, — смущённо чешет затылок Бэкхён. — О чём беседуете? — слышится слегка сонный голос Шанни в компании зевающего пса. Лунатик кажется уж слишком похожим со своими повадками на человека. — О прошлом, — отвечает Бэкхён и наконец разворачивается, положив многострадальный фрукт обратно. Он настолько перенервничал, пока разговаривал с Чанёлем, что никак не мог сделать хотя бы один укус сочного плода. Бэкхён вспомнил почему-то тот случай в центре города, когда они с Чондэ гуляли по городу летом, а Бэкхён жевал хурму. Сок потёк по его руке и Бэкхён сразу же его слизал. Когда он это сделал, то заметил притихшего впервые за долгое время Чондэ, который открыто глазел на него. «Если бы ты не был моим другом, то я бы разложил тебя прямо здесь» — признался Чондэ и объяснил причину: слишком соблазнительно Бэкхён подхватывал языком сладкие капельки сока, вызывая тем самым достаточно конкретные фантазии. Но если быть предельно честным с самим собой, Бэкхёну всё же было интересно: прошёл бы этот номер с Чанёлем и как бы тот отреагировал? — Может, оно на то и прошлое, что его стоит там и оставить? — наклоняет на бок голову девочка, и Луни повторяет это движение за ней. «Что за сообразительная псина!» — тут же мысленно восхищается животным Чанёль. — Восхитительно. У тебя очень мягкая постель. Спать на ней — само удовольствие, — мурлычет девочка и присаживается на колени своего крёстного. Пёс Бэкхёна приветствует Чанёля, коротко мажа языком по внешней стороне ладони, и в ответ Чанёль чешет его за ухом. — Где ты приобрёл Лунатика? — Нигде, он сам меня нашёл четыре года назад, — Бэкхён одаривает пса тёплой улыбкой. — Как раз за неделю до Рождества. Он смесь земной породы бобтейла и здешних домашних животных, напоминающих собак. У них есть одно удивительное качество. Эти животные — эмпаты. Они могут считывать эмоции и прошлое любого, к кому дотронутся. Чанёль перестаёт гладить Луни, при этом не убирает руки с пушистой шерсти. — И сейчас он тоже это делает? — Не знаю. Не всегда. Только, когда он сам считает нужным, — Бэкхён никогда серьёзно не задумывался на этот счёт. Он знал о способности Лунатика, но не предавал этому никакого значения. Конечно, это круто, когда животное понимает, что хозяин заболел, поэтому приносит лекарство или же нажимает кнопку вызова доктора, или когда тот чем-либо опечален, поэтому приносит обслюнявленный мячик, бросая его под ноги Бэкхёну. — Есть хочу, — признаётся девочка и поглаживает живот, который отвечает тихим урчанием. Лунатик лишь гавкает, соглашаясь с желанием Шанни. Где его любимые жевательные косточки? — Тогда пойдёмте за стол. Только сначала мыть руки, — Бэкхён делает самое грозное выражение лица, на которое способен (Чанёль же вновь считает парня прихорошеньким, даже таким), и указывает пальцем в сторону ванной комнаты. Всё-таки Чанёль прав. Бэкхён — идеальный муженёк-домохозяин. Кому-то с ним повезёт. И Чанёль надеется, что этим счастливчиком окажется он. После того, как все набили свои желудки сытным ужином Чанёль разбирает с племянницей в зале купленную одежду. Девочка тут же натягивает на голову вязанную синюю шапочку с изображением животного, чем-то похожего на лисицу. — Тебе идёт, — смеётся Бэкхён. — Мне тоже так кажется, — кивает ему малышка. — И Чанни этот свитер тоже. Очень миленький. Девочка тычет пальчиками на желтые полумесяцы. — Вот, и я так считаю, — разделяет её мнение Бэкхён. — Ничего подобного, — щерится Чанёль. — Тогда тебе тоже нужно было купить тот милый свитерок с клубничками. — Он девчачий же, — передёргивается, бекая, Бэкхён. — Но тебе он шёл. Как раз под цвет твоих волос, — Чанёлю нравится подтрунивать над юношей — тогда его щёки покрываются прелестным румянцем и его хочется затискать в крепких объятьях, не выпуская несколько часов как минимум. — Кстати, а вот и он! Чанёль вытаскивает из своей сумки оранжевый длинный свитер и трясёт им перед лицом Бэкхёна. — Ты… Ты купил его! — Но он тебе безумно шёл! — Я никогда в жизни не надену его! — возмущается Бэкхён, яро противясь неугомонному Чанёлю, пытающегося натянуть на него свитер. — Отвали, Чанёль! В итоге он проигрывает Чанёлю в силе, поэтому, насупившись, сидит по-турецки на полу, шипя тихое «Предатель» своему псу, который не защитил хозяина. — А по-моему, Бэкхённи, ты такая прелесть в нём, — Шанни роетя в своём рюкзаке и достаёт резинку с пластмассовой клубничкой. Она шустро собирает чёлку Бэкхёна и завязывает хвостики, радуясь проделанной работой, а Чанёль быстренько наводит объектив часов и фотографирует пребывающего в замешательстве от неслыханной наглости своих гостей Бэкхёна. Придя в себя, он тут же визжит и пытается снять с руки Чанёля злосчастные часы, чтобы удалить этот явный компромат. Не дай бог фотография дойдёт до Чондэ, тогда он точно труп. Друг затроллит его до старости, распечатав сотни плакатов, закажет постельное белье, кружки, тарелки, ручки, сумки с принтом этой фотографии. И это при самом лучшем раскладе. При худшем — облицовка космической станции. Бэкхён знает, что его другу и не такое под силу, стоит тому лишь захотеть реализовать задуманное. Бэкхён вновь проигрывает и встречается носом с мягким ворсом ковра, побеждёно мыча и закидывая наверх руки. Он стягивает с волос резинку, но свитер снять не торопится. Уже без разницы: останется ли он в нём или нет. Он помогает племяннице Чанёля выбрать одежду, когда сам Чанёль переплетает девочке косички. Заодно он расчёсывает волосы Бэкхёна и получает за это благодарную улыбку. — Почему у этой планеты такое название? — спрашивает Шанни, полностью переодевшись в обновки. — Как я знаю, его сменили, когда земляне начали её обживать. Она вспоминает уроки истории, где только вскользь упоминался Гарденд. Раньше планета называлась слишком мудрено. Поэтому никто не мог запомнить это тяжело произносимое слово. — Объяснять долго, лучше покажу. Идёмте, — поднимается на ноги Бэкхён и натягивает пуховик с шапкой. Шанни вновь не смеет возражать, когда она уверена, что в городе её ждёт много интересного. Бэкхён теряет свои перчатки, которые, каким-то невообразимым образом, оказываются в стиральной машине. Он подозревает, что это выходка его пса, умеющего подшучивать над хозяином. Тот пытается казаться сущей паинькой и лишь выжидающе сидит рядом с входной дверью. После того, как Бэкхён натягивает ботинки, Чанёль повязывает на его шее свой шарф, поясняя, что так будет теплее. И вновь Бэкхён застигнут врасплох. Юноша кивает и выскакивает на улицу с собакой. Лунатик только счастлив повалятся в снегу и половить ртом снежных мух. Бэкхён натягивает шарф до самого носа. Шерсть пахнет одеколоном Чанёля. Приятный, немного терпкий запах. В первый раз Бэкхён рад, что сумел вовремя промолчать: у него на верхних полках — несколько десятков шарфов на любой вкус. Но чанёлевский точно станет его любимчиком. Когда Чанёль и Шанни выходят на улицу, они замечают, что стемнело. На небосклоне три спутника отображают свет звезды этой системы. — Мне уже нравится эта планета, — хлопает руками в варежках девочка. Бэкхён заводит Лунатика обратно в дом. И просит проявить понимание и терпение. Пёс огорчённо скулит, но смиренно опускается на свой коврик. Бэкхён целует его между ушей и перед выходом ещё раз просит прощения. Так как в метро добраться до центра города намного быстрее, троица, уже без собаки, спускается в подземку. Бэкхён покупает проездные билеты, хотя Чанёль настаивает на том, чтобы сам оплатить проезд. «Вы мои гости», — не соглашается Бэкхён, и Чанёлю ничего другого не остаётся, как с благодарностью принять внимание со стороны молодого человека. Только, когда они уже вновь поднимаются на эскалаторе вверх, Бэкхён вспоминает, что так и не снял этот смущающий свитер. Хорошо, что его не видно под толстым и достаточно длинным пуховиком. Он тут же забывает о проблеме, когда видит замерших Чанёля и Шанни. И понимает, что вызвало такую реакцию. С наступлением зимних праздников центры крупных городов Гарленда преображаются. Над дорогами протягивают светодиодные гирлянды, ставят наряженные игрушками ёлки, выращиваемые специально на сельскохозяйственных базах, в небо запускают свето-роботов, которые проецируют поздравления людей, поступающих к ним из присланных сообщений, проходят конкурсы ледяных фигур, в магазинах продавцы ходят с обязательным атрибутом на голове: красно-белой шапочкой. Сладости, глинтвейн, пунш, щелкунчики, музыкальные пирамидки, звёзды и игрушки на ёлки. Глаза разбегаются от разнообразия рождественских товаров! — Вот, значит, какое Рождество, где есть Санта! — озирается по сторонам девочка с приоткрытым от восторга ртом. Она готова поверить, что на этой планете помимо Санты обитают и другие духи праздников и чудесные существа. Возможно, в одно из них и влюбится её непутёвый дядя. Чанёль готов признать, что то, как жители планеты подошли к Рождеству, впечатляет. Он разделяет восторженные неразборчивые выкрики со стороны племянницы. Бэкхёну удаётся с четвертой попытки сдвинуть Чанёля с места, чтобы тот с ребёнком не загораживал выход из метро другим. Бэкхён понимает их. Совсем маленьким, когда он летал на Гарленд к дедушке, он так же зависал на каждой витрине, киоске с товарами и хотел попробовать все имеющиеся пунши. Он верил именно в такое Рождество и не понимал, как земляне могли отказаться от праздника со снегом. Неужели нельзя делать исключение и радоваться снегу хотя бы в три рождественских дня? — Чанни, ты только посмотри, там каток! — дёргает за рукав Чанёля девочка и тычет пальцем в сторону ледовой арены. — Ты уже умеешь кататься на коньках? — наклоняется Бэкхён. Девочка лишь прикусывает губу и расстроенно мотает головой. — Не беда. Всему можно научиться. Он просит три пары коньков на прокат. Чанёль поначалу не хочет выдавать свой размер, но Шанни сдаёт его с потрохами, сообщая «сорок шестой». — А ты, большой взрослый, умеешь? — бросает через плечо Чанёлю Бэкхён. — Там посмотрим, — Чанёлю стыдно признать, что у него до сих пор не появилось возможности научиться кататься на коньках. Сначала они наблюдают за катающимися людьми, среди которых много влюблённых парочек, и иногда отвлекаются на огромную ель в самом центре арены, на которой разноцветными огоньками переливаются гирлянды. — Хей, Бэкхён, — тот озирается по сторонам, пока не замечает на льду Чондэ, подъезжющего к ним. — Не думал встретить тебя здесь. — Развлекаешься? — приветливо приобнимает парня Бэкхён. — Решил размять косточки с Реем. Но он больше сам по себе. Завтра и послезавтра, сам знаешь, напряженные дни. Везде удвоенная безопасность. А ты? — Чондэ сканирует взглядом приодевшихся во всё тёплое Чанёля с Шанни. Те отвлеклись на вывеску с мероприятиями, которые должны пройти в центре города во время Рождества. — Я погляжу, тоже времени зря не теряешь? Молодец. Кто из вас решился на свидание? — Это не свидание! Я просто показываю туристам город, — Бэкхён избегает смотреть Чондэ в глаза. По взгляду тот многое может прочесть, не зря же военный и дослужился до звания сержанта. — Ну-ну, это ты им пой эту песенку, — Чондэ не проведёшь. — Кстати, ты уже демонстрировал свой чудесный голосок Чанёлю? — Фу, Чон, ну ты и извращенец! — шлепает по плечу друга краснеющий Бэкхён. — Я о пении, — покашливает Чондэ, скрывая улыбку в рукавице. — И кто здесь извращенец? — Нет. Ты знаешь, что мне до сих пор неловко петь перед незнакомыми. — Это ты зря. Ты бы, как Сирена, околдовал его. — Мне не нужно колдовство, чтобы встречаться с кем-либо, — обижается Бэкхён. Возможно, у него приятный голос, но это не значит, что он должен этим пользоваться, как и своей внешностью. Его должны полюбить не "за", а "вопреки". Принять со всеми недостатками. — Нет, не нужно, — соглашается Чондэ. — Тебе бы не помешало решительности. Особенно когда совершенно нет причины, чтобы быть настолько неуверенным в себе. Если будете кататься с ним, то сними перчатки и возьми внезапно его за руку. Если он отреагирует на это прикосновение, значит, ты ему нравишься. — Ой, разберусь как-нибудь без твоих советов, — отмахивается Бэкхён, незаметно стягивая с рук перчатки и оставляя их в карманах пуховика. — Привет, Чондэ-я, — наконец Шанни обращает внимание на человека, с которым разговаривает Бэкхён. — Привет, крошка, — Чондэ здоровается с гостями Гарленда и вновь обращается к ребёнку. — И как, нравится на планете? — О-очень, — размахивает руками девочка. — Так и думал, — понимающе кивает Чондэ и предлагает покататься всем вместе. — Тогда погнали? — обращается ко всем Бэкхён. Когда он свободно выезжает на лёд, то не думает, что ему придётся учить не одну Шанни, а двоих. Он пытается не казаться чрезмерно удивлённым таким «талантом» Чанёля, который еле держится на постоянно разъезжающихся в стороны ногах. — Я покатаюсь с малышкой. А ты научи её крестного. Потому что ты спец во всём, что пахнет безнадёгой. Помню, как ты научил Варпулу в том году. А она… Чанёль по сравнению с ней просто профессиональный конькобежец. Чанёль пропускает подколы мимо торчащих из-под шапки лопоухих ушей, которые успели покраснеть на морозе. — Чанни, я покатаюсь с Чон-Чоном? — спрашивает разрешения Шанни, при этом уже берёт за руку Чондэ. — Ты всё равно сделаешь так, как хочешь, — Чанёль щёлкает девочку по носу и просит Чондэ хорошенько за ней следить, на что тот даёт слово военного. Этого Чанёлю вполне хватает, чтобы быть спокойным за любимую племянницу. Учить Чанёля тягостно, но не менее приятно. Бэкхён понимает, что без прикосновений не обойтись, но чувствует себя трамвайным извращенцем, облапав практически всего парня, пока спасал его пятую точку и колени от встречи со льдом. Но парень усердно пробует. Раз за разом у него получается всё лучше. Через час Чанёль уже уверенно держится на лезвиях коньков, и Бэкхён, к его разочарованию, отпускает кисть почтальона. Когда Чанёль хочет немного покрасоваться перед Бэкхёном и, набирая скорость, едет вокруг ели, то на очередном повороте чуть не налетает на миловидного азиата. Тот не успевает затормозить, врезается в грудь Чанёлю и падает на лёд. Его головной убор отлетает в сторону, открывая вид на пружинистые светлые кудри. — Прости, — Чанёль помогает юноше подняться. — Ничего, я был невнимательным. Моя вина, — тот благодарно принимает помощь, и, когда вновь стоит на льду, не спешит убирать руки с груди Чанёля, гипнотизируя взглядом застёжку на горловине куртки Пака. — Я никогда раньше не видел Вас в Сакле. Вы недавно здесь, да? Парень краснеет и взволнованно убирает непослушную кудряшку за ухо. Подъезжающий Бэкхён видит то, насколько близко стоит весьма знакомый ему юноша к Чанёлю и с каким восхищением на него смотрит. — Рей, привет, — Бэкхён растягивается в дежурной улыбке, а Чанёль тут же отмечает её неестественность. Интересно, почему Бэкхёну не нравится этот весьма приятный молодой человек. — О, Бэкхён. Так ты вместе с этим парнем? — Я просто учу его кататься. — А, — понимающе тянет гласную Рей и тут же вновь переводит своё внимание на Чанёля, который деликатно убирает руки юноши, спустившиеся на его бёдра. Он догадывается, о чём думает тот. В конце концов, Рей — не первый, кто западал на него. И он так же смекает, отчего хмурится Бэкхён, стоя в полуметре от него и практически гневно сопя Паку в затылок. — Приятно было познакомиться, Рей. Мы с Бэкхёном пойдём кататься дальше. Он меня ещё не всему научил, — Чанёль надеется, что парень умный и сразу поймёт, что у Чанёля ноль интереса к нему. Что не скажешь о Бэкхёне. — Эм… Да. И мне, — растерянно отвечает Рей. Чанёль поднимает со льда его шапку, отдаёт и прощается, при этом демонстративно приобнимает Бэкхёна за пояс. «Прости, малыш, но тебе ничего не светит», — пытается донести до юноши свою мысль Чанёль. Стоит ему с Бэкхёном отъехать немного от Рея, как Бэкхён ускоряется, из-за чего Чанёль вынужден лишить свою ладонь привлекательного изгиба бедра Бёна. Далее они едут молча. Чанёль отчего-то чувствует за собой вину. И вот он, как нашкодивший щенок с поджатыми ушами и хвостом, плетётся позади парня, пока в очередной раз не оступается и не проезжается задом по льду, слыша смех рассекающих лёд парочек и детей. — Господи, какой ты… — «неуклюжий» хочет договорить Бэкхён, но резко замолкает, и отчего-то его уши, выглядывающие из-под красно-белой шапки, принимают цвет головного убора. Возможно, Чанёль и неуклюжий, но при этом его очарование не становится ни на цент меньше. Бэкхён протягивает руку и помогает подняться. Чанёль вновь шатается и, чтобы не упасть, сильнее перехватывает Бэкхёна за пояс, притягивая ближе. — Замёрз? — Чанёль ощущает пальцы-ледышки юноши. Он берет руки Бэкхёна и пытается согреть их своим дыханием. Его губы нечаянно дотрагиваются до костяшек и от этого мимолетного прикосновения вздрагивают оба. «Если он отреагирует на это прикосновение, значит, ты ему нравишься» — раздаётся в столь неподходящее мгновение в голове Бэкхёна голос Чондэ. Они отреагировали оба. Чанёль поднимает голову. Он хочет понять, что именно плещется в глазах Бэкхёна: страх, неприязнь, удивление, смущение? Их лица слишком близко, так, что он ощущает дыхание Бэкхёна на своей скуле. Всё вокруг словно замирает и замолкает. Слышится лишь учащённый стук сердца. И Чанёль не знает, чьего именно. Его пальцы сжимают сильнее материю пуховика на спине Бэкхёна, и он… отстраняется. Не время. За этот короткий миг он успел прочесть в глазах Бэкхёна то, что хотел. Поэтому сейчас чрезвычайно трудно не лыбиться как блаженному. Бэкхён предлагает Чанёлю следить внимательнее за шагами и едет далее, чуть отдалившись и изредка задевая рукав куртки Чанёля своим плечом. Уши Чанёля сигналят ярко-красным о степени его смущения. Силы небесные, он только что чуть не поцеловался с Бэкхёном на виду у десятка детей! О чём Чанёль вообще думал? Наверное, об этих пленительных губах, которые постоянно нервозно облизывал в тот момент Бэкхён. У него ещё появится шанс их вкусить. Теперь уж точно. Он почувствовал ответную тягу Бэкхёна. Парень явно ждал поцелуя, опуская взгляд на рот Чанёля. Он не сопротивлялся. Смиренно ожидал, что же предпримет Чанёль. Слишком рано. Чанёль не хочет спешить и воровать их первый поцелуй на ледовой арене на виду у сотен горожан. Сначала он хочет объясниться, рассказать, что был пленён Бэкхёном с первой встречи. Для этого нужно выбрать правильный момент, чтобы Бэкхён не имел путей отхода и не сбежал после признания, так и не дав на него своего ответа. А он мог поступить именно так. Чанёль осознал, насколько стеснителен этот симпатичный молодой человек. Вскоре возвращаются Чондэ и Шанни, в руке которой дымится кружка с ароматным пуншем. Чанёль благодарит Кима за заботу, желает хорошего праздника и прощается, вновь оставаясь в компании своей энергичной племянницы и притихшего Бэкхёна. Шанни постоянно восхищается чем-то необычным. Когда она видит счастливую семью каких-то странных существ, напоминающих ей земных рыб, которая покупает гирлянду и ёлочные шары, то её взгляд грустнеет. Она сильнее сжимает руку Бэкхёна. И тот замечает причину такого поведения девочки. — Шанни, поможешь мне украсить дом? — спрашивает её Бэкхён, желая поднять настроение. — Конечно! — восклицает малышка и обнимает руку юноши, отпустив Чанёля, который недовольно цокает. — Но сначала нам нужно в один магазин, — Бэкхён показывает на вывеску бутика. — Принцесса должна в этот праздник выглядеть по-королевски сказочно! — Ох, дядя Бэкхённи, я уже говорила, что ты самый лучший? — Шанни дергает за пуховик и Бэкхён наклоняется. Его тут же чмокает в щеку переполненная благодарностью девочка. — А как же твой крестный? — наигранно обижается Чанёль. — Ты не покупаешь мне такого, но я всё равно тебя люблю! — пытается успокоить крёстного Шанни. — Чтобы ты любила меня ещё больше, пойду поищу моей Шанни корону, — гладит по голове малышку Чанёль. — Чанни! — бросается в сторону дяди девочка и обнимает его за талию. Чанёль слишком высокий, чтобы малышка достала до его шеи. Когда они находят магазин нарядов и пытаются протиснутся в толпе ко входу, Бэкхён врезается в широкую спину резко затормозившего возле какой-то витрины Чанёля. — Они восхитительны! — Бэкхён огибает прислонившегося к стеклу Чанёля и пытается понять, что же там так поразило парня. — Гарленд славится розами из розового кварца, — Бэкхён понимающе кивает на сверкающие бутоны. — И многие тебе их дарили? — интересуется Чанёль. — Ни разу, — горько отвечает юноша. В школе и Академии ему предлагали встречаться, он знакомился с новыми людьми, проявляющими к нему интерес, но никому никогда не приходило в голову преподнести ему в подарок кварцевую розу. — Как так? Ты ведь живёшь на планете, где каменные розы продаются на каждом шагу и являются символом влюблённых? — недоумевает Чанёль. Стоящая рядом Шанни молча переводит свой взгляд с одного парня на другого. Она тоже удивлена тем что такой красивый молодой человек никогда не получал подарков, олицетворяющих влюблённость. — Мне было не до любви, — Пак явно наступил на больную мозоль, понимает он, видя, как отводит опечаленный взгляд Бэкхён. — Хочешь сказать, что никогда не влюблялся? — Почему же. Влюблялся и очень сильно, — в этих словах столько боли. Кажется, любовь Бэкхёна безответна. — Я тоже влюбился, — отвечает Чанёль. «В тебя». — Даже так? — брови Бэкхёна взметаются вверх, а Чанёль только сейчас понимает, что именно сморозил. Бэкхён вполне мог решить, что Чанёль сейчас испытывает к кому-то чувства. Поэтому поспешно исправляется. — То есть был влюблён. Бэкхён лишь кивает и ведёт Шанни в магазин. К ним сразу же подходит продавец и интересуется, что бы хотели посмотреть молодые люди. — Вы пока выберите наряд Шанни, а я, как и обещал, поищу диадему, — бросает Бэкхёну Чанёль и, не дожидаясь ответа, быстро ретируется из магазина. Встречаются они у кассы спустя сорок минут. Чанёль показывает своей малышке покупку: золотую корону с красными камушками. И та чмокает его в щёку за подарок. Пока она хвастается покупками перед новой знакомой девочкой с Заулона, с которой познакомилась в примерочных, народ планеты которого напоминает чем-то цветом кожи и глаз вампиров, Чанёль наклоняется и выдыхает в ухо Бэкхёну. — Спасибо тебе, ты даже не представляешь, как много это для неё значит. — Мне не тяжело. В ней я вижу отражение себя, — грустно замечает Бэкхён. Они выходят из магазина. Бэкхён ругается на Шанни, которая не дожидается их с Чанёлем и подбегает к витрине соседнего магазина ювелирных украшений. Сейчас самый пик потока покупателей перед праздником и ребёнок может с лёгкостью потеряться. Он догоняет девочку, возмущённо вереща о том, что убегать — плохо, но тут же его недовольство угасает, когда Бэкхён следует примеру Шанни и утыкается носом в витрину с обручальными кольцами. — А я вижу в отражении твоих глаз целый мир и наше будущее, — шепчет Чанёль. И его слова потопают в гомоне народа. 23 декабря 3016 года Дорогой Санта, в данный момент я нахожусь на Гарленде. Удивлён? Наверное, так и есть. Надеюсь, ты получил письмо от Бэкхи и ответил ей. Мне хочется, чтобы она тоже радовалась, получив твоё письмо. Сегодня мы были на рождественской ярмарке. Это был просто улётный день! И всё благодаря Бэкхённи. Он милый, добрый, самый красивый (прости меня, Чанни!). А ещё щедрый! Он купил мне настоящий наряд принцессы. Однозначно, Бэкхённи такой офигенный! Вот бы Чанёль это тоже заметил. Они с ним вместе катались на коньках, пока дядя Ким баловал меня горячим фруктовым напитком. Я пишу вовсе не о Минсоке, а о другом Киме. Его зовут Ким Чондэ и он работает на космической базе Саклы. Так вот, я видела, как мой Чанни катался с Бэкхёном. И, знаешь, они очень здорово смотрятся вместе. Помнишь, ты дарил мне мозаику? Так вот. Это словно те две блестящие половинки солнца из неё: стоит им прикоснуться, как они сияют. Завтра Сочельник, а значит, последний день, когда ты отвечаешь на письма. Не перетруждайся и береги своё здоровье! Чудесного праздника! Шанни