***
Все как обычно. Он чувствовал, как зимнее ледяное дыхание обжигало его руки и щёки, оставляя красные отпечатки, будто налитых яблонь на снегу. Ощущал морозный воздух, приносимый атлантическим циклоном. Мороз щипал кожу, заставляя его морщиться, шмыгать носом и потирать костяшки на руках. На улице стоял дубак, но он не осознавал, что сам в одном свитере, в легких джинсах и в домашних тапочках. Кёнсу продолжал идти. Впереди, как и всегда, спина милого Кая, такого родного и тёплого. – Кай, постой. Кай… – Тихо, еле слышно произносит До. С этого момента все пошло не так. Кёнсу чувствовал, что этот сон все изменит. Парень напротив медленно останавливается, но как Кёнсу не пытался добежать до него, он не мог, ничего не получалось. Остановившись, он начал присматриваться к Каю, но образ становился все более и более расплывчатым, нечетким, пока и вовсе не испарился в воздухе, превратившись в дым. Серые тона начали сменятся яркими красками. Он уже видел этот дом. Только теперь здесь нет тех ярких улыбок. Задний двор. Женщина убирается в сарае. Все по своим местам. Видимо она пыталась отчего-то отвлечься. Обернувшись, Кёнсу видит мальчика. Снова тот же пустой взгляд, никаких эмоций, от чего кровь в жилах застывала. Мальчик без единого звука приблизился к сараю, резко, но тихо закрыл дверь и достал зажигалку, которую скорее всего, стащил у отца. Он смотрел на извивающийся зажженный огонек с неким своим интересом. Через мгновение сарай уже весь был окутан в ярком пламени, а мальчик скрылся за углом и наблюдал без единой эмоции. Женщина, что была внутри, отчаянно пыталась выбраться, но огонь не позволял. Истошные крики о помощи. Кёнсу по-прежнему ничем не может помочь, лишь наблюдать. – Теперь пора проснуться. – Нежный, теплый и такой тихий голос отдался эхом в его голове. Все погрузилось во тьму как и тогда, и… Он открыл глаза. Снова ужасный, но такой реалистичный сон. Неделя прошла. Это так много, для того чтобы снова не сойти с ума от нового сна. Сердце снова ушло в пятки и колотилось как сумасшедшее. Холодный пот и слезы, дрожь во всем теле, и онемевшие пальцы. Кому понравиться сон, где маленький мальчик убивает своих родных? Да никому. Это утро было таким же не привычным, как и сон. Противное осеннее солнце жгло глаза. Он забыл закрыть шторы. Придя в себя, он по привычке направился к балкону. Там его не ждал Чонин со своим «доброе утро» и той самой улыбкой. Вернувшись обратно в квартиру, он даже побоялся бросить взгляд на свою кровать. Ему нужно срочно пройтись. Как давно он не выходил из квартиры? И не на балкон, а именно пройтись по улицам. Неделю? Две? Месяц? Он сам не знал ответа. Взять и выбросить все из головы этого мальчика, пустые бездонные глаза и эти сны сложнее чем ему казалось. Все проносилось перед глазами опять и опять. И уже вызывало не столько приступ тошноты, сколько резкую боль во всем теле. Теперь идея о том, чтобы ложиться спать, казалась ему дикой. Он боится увидеть еще один такой сон. Ему нужно было срочно отвлечься. Хоть чем-нибудь. А может и кем-нибудь. Без разницы, лишь бы не видеть эти пустые не присущие человеку глаза перед собой. Включив телевизор на первом попавшемся канале, чтобы казалось, что он не один в этой квартире, он направился в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркале, он хмыкнул и принялся смывать с лица соленые уже сухие слезы. Выпрямившись, он снова посмотрел в зеркало и тут же застыл, его сковал ужас. Кёнсу задержал дыхание, сжал кулаки и старался не моргать. В зеркале он увидел того самого мальчика вместо себя. Пустой взгляд, черные спутанные волосы и губы, растягивающиеся в улыбке. В улыбке было что-то знакомое, будто он уже где-то видел такую, но детское лицо не позволяло вспомнить и узнать. Дрожь по всему телу, тошнота и головокружение. Невозможность убежать и не видеть. Через силу и дрожь он заставил себя зажмуриться и распахнуть глаза. Выдохнув, его ноги покосились, и он рухнул на холодную плитку. Его колотило и бросало то в холодный пот, то в жар. Он боялся, что этот мальчик окажется кем-то, кого Кёнсу сейчас хорошо знает. Что если этот мальчик и есть сам Кёнсу? Что если этот мальчик воплощение его злости, страхов и всего отвратного в нем? Что если… Ноги и руки не слушались его. А внутри что-то обрывалось и летело валуном вниз. Что-то теплое стыло и леденело внутри, оставляя неприятный холод и мурашки. Схватившись за голову дрожащими руками, он хотел разорвать глотку истошным криком, но вряд-ли это ему поможет. Поднявшись, опираясь на раковину, он взяв полотенце, завесив им зеркало. Хотелось бежать от самого себя, от всего, что окружало. Но убежать-означало сдаться. Кёнсу просто хотел жить спокойно. Без этих снов. Без этого мальчика. Без Кая. Просто спокойно жить. Просыпаться и разлагаться от звона будильника. Вставать. И жить как все, ничем не отличаться от остальных. Быть среди остальных и сливаться с толпой. Не чувствовать себя сумасшедшим. Не чувствовать. Он же не так много и просит. Ему снова хотелось выйти на балкон. Увидеть Чонина и его улыбку. Вдохнуть свежий воздух, который отгоняет все прочие мысли. И действительно, Чонин уже был там, как обычно поправлял свои непослушные волосы, пил из дорогого сервиза и читал книгу. Будто он снова не уходил оттуда. Заметив Кёнсу, сосед как обычно растянулся в невинной и такой чистой улыбке, от которой по-прежнему хотелось улыбаться. Однако теперь Кёнсу что-то тревожило. Будто все это теперь не так как должно быть. – Кёнсу, ты пил когда-нибудь зеленый чай с мандаринами? – Чонин смотрел прямо на Кёнсу и улыбался. А у Кёнсу снова внутри что-то оборвалось. – Нет. – Не уверенно протянул парень в ответ. Он действительно не пробовал такой чай.Откуда же он знает запах терпкого зеленого чая с приторными мандаринами?