Смерть во льдах

    По моему скромному опыту, все люди, которые когда-либо обращались ко мне за помощью, делились на три типа: рационалы, параноики и фантазёры. Подозрения первых были оправданы с точки зрения логики, и они нанимали меня, а не официальные власти, потому что у них либо не хватало улик, либо клиенты не хотели лишней огласки. Вторые находились в твёрдой уверенности, что все и вся настроены против них, и их мало кто воспринимал всерьёз. Как показывала практика, напрасно: в девяти случаях из десяти какие-либо из их подозрений оказывались недалеки от реальности. Совершенно уникальную группу составляли третьи. Фантазёры подспудно (или порой даже открыто) желали быть в центре внимания и выдумывали вполне правдоподобные небылицы о том, что кто-то замыслил гадость против них. Надо сказать, что я совершенно не переваривала последний тип, так как справедливо считала, что они лишь тратят моё время, отвлекая от тех людей, которым я могу реально помочь. Слушая рассказ моего нынешнего нанимателя, я пыталась классифицировать его Мистер Ровалс рассказывал об обстоятельствах своего дела спокойно, не сбиваясь с логичного повествования и не концентрируясь исключительно на себе, так что я вздохнула с облегчением: он явно не фантазёр. – «Предприятия Ровалса» – это многопрофильная корпорация, – промолвил он, сложив пальцы домиком и внимательно следя за моей реакцией. – Я занимаюсь различными отраслями деятельности, но не так давно решил исправить самую главную проблему наших краёв – полное отсутствие сельского хозяйства. Конечно, наш климат является полностью неподходящим для подобного, но с помощью науки можно создать очень и очень многое. Я пригласил к себе на работу одного учёного, и он смог осуществить то, о чем ещё пару лет назад никто не мог и помыслить. Бизнесмен замолчал на несколько секунд и поджал губы, будто собираясь с мыслями. Вздохнув и чуть подавшись вперёд, он продолжил: – Генная инженерия открыла перед человечеством такие возможности, что порой просто захватывает дух! Этот профессор смог создать семена, которым нужно во много раз меньше времени, чем обычным, чтобы дать ростки. Иными словами, между посадкой и сбором урожая проходит всего неделя! Вы можете себе это представить, мисс Дрю? Я и сам сначала не поверил, но это реально. К сожалению, с этим открытием к нам пришла и опасность... Недавно экспериментальная партия семян пропала. Я понимаю, это звучит дико, но подумайте сами: эти генетически модифицированные зёрнышки чрезвычайно высоко ценятся практически везде; их можно продать за огромную сумму. Конечно, у меня есть средства для того, чтобы запустить проект во второй раз, но никто не даст мне гарантии, что это не произойдет снова. Я в отчаянии от того, что не могу доверять самым приближенным ко мне людям! Вы поможете мне? Я медленно склонила голову. Что ж, история сама по себе довольно линейная: простая жажда наживы. Скорее всего, расследование я закончу за несколько дней, и начать следует, не мешкая. И я, устроившись поудобнее, задала первый вопрос: – Кто был в курсе этого проекта? – В том-то и дело, – Ровалс раздосадованно покачал головой. – Помимо меня, всего несколько человек: наш инвестор, профессор, Джанни, мисс Ноулз и Санни. – Та партия семян, которую похитили, – я чуть наклонилась вперёд. – Сколько их было? – Несколько зёрнышек, – махнул рукой мой наниматель. – Они бы уместились в небольшой свёрток. – И как давно это произошло? – сдвинув брови у переносицы, спросила я. – Три недели назад, – с сожалением в голосе вымолвил бизнесмен. – Нам пришлось срочными темпами восстанавливать всё, что было, но, увы, до презентации, которая должна была состояться несколько дней назад, мы, естественно, не успели. Я откинулась на спинку стула и потерла подбородок указательным пальцем. Мне предстояло задать ещё один вопрос, который бы не только существенно облегчил мне расследование, но ещё и дополнил имевшуюся у меня информацию о людях, что работали на предприятиях. – Насколько широк круг предполагаемых подозреваемых? – осторожно произнесла я. – Всего несколько человек, – ответил Ровалс, опуская глаза. – Но, к сожалению, все они довольно близки мне и пользовались доверием... Я просто поверить не могу, что... Он провёл крупной ладонью по лицу и сокрушенно помотал головой. Я молча ждала, пока предприниматель закончит свою мысль, и он, верно истолковав тишину, воцарившуюся в кабинете, продолжил: – Посвященных в этот проект было немного: Джанни Санторо, мой ассистент... Мисс Шарон Ноулз, секретарь; именно она следила, чтобы помещения лабораторий были изолированы. Профессор Ли, который и разрабатывал всё это. Наш инвестор – Гарри... Только я думаю, он здесь всё-таки ни при чем: нас связывает давняя дружба... Ещё его жена – Дарлин, – он мог рассказать ей о проекте в общих чертах... Вот вроде и всё... А, нет: ещё Санни – тот самый азиатский молодой человек, который занимается поставками, но он плохо говорит по-английски, и я не думаю, что ему по силам провернуть подобную операцию. – Плохо говорит по-английски? – подняла брови я. Насколько я помнила, этот человек владел языком саксонских предков своих европеоидных бабушек совершенно свободно... – Да, – кивнул Ровалс. – Он из Китая или Японии, я точно не знаю... Он просил называть его просто Санни. Я нахмурилась: мой авантюрный товарищ явно замыслил что-то, иначе для чего ему скрывать знание языка?.. Он заявил мне, что приехал в эти холодные края из-за гигантского черепа, но всё ли дело заключалось в этом? Если причина была столь невинной, зачем строить из себя типичного мигранта из Азии?.. – Хорошо, – я махнула рукой, решив пока оставить это. – Расскажите мне о всех остальных, кто был посвящён. Руководитель проекта – тот самый профессор... Кто работал под его началом? – Никто, – предприниматель слегка приподнял уголки губ. – Мистер Ли занимался исследованиями в одиночку – так, как он сам сказал, ему сподручнее. Он весьма титулованный учёный, которому надоели суета и сутолока университета, и потому, когда я дал объявление о найме квалифицированного человека науки, профессор тотчас же откликнулся. Он переехал в Аткасук, и я предоставил ему апартаменты и лабораторию. Мистер Ли подписал соглашение о неразглашении и тут же принялся за исследования, которые дали плоды довольно быстро. Он сдержан, молчалив и не склонен вести пустые разговоры, так что я бы исключил его из списка, но... И бизнесмен пожал плечами. – Я поняла, – кивнула я. – А теперь давайте поговорим о Джанни Санторо. Судя по имени, он итальянец? – Совершенно верно, – Ровалс слегка отодвинулся от стола. – Его семья приехала из Палермо, когда Джанни было, по-моему, двенадцать лет. На Аляску его занесла жажда приключений. Он со мной уже восемь лет, и я не имею претензий к его работе, а также полностью в нём уверен. Я прикрыла глаза, переваривая информацию. Славный город Палермо находился на не менее славном острове Сицилия, который, как известно, являлся колыбелью мафии. Целая семья переезжает в США, и один из сыновей устремляется на крайний север из-за любви к авантюрам? Вряд ли. Может, это что-то вроде экзамена. Или внедрение своего агента под крылышко к одному богачу? – А что насчет Шарон Ноулз? – я потёрла висок. – Она англичанка по рождению, – тут же откликнулся предприниматель. – Была диктором на радио, а потом решила в корне изменить свою жизнь: откликнулась на моё объявление о наборе персонала и переехала сюда. Уже три года эта дама работает здесь, не имея никаких нареканий. Я нахмурилась, шумно выдыхая. Белокурая секретарша показалась мне человеком спокойным, не склонным к спонтанности, и этот резкий переход от ведущей радио в Лондоне (или где там ещё) до офисной леди на краю планеты никак не вписывался в её образ. Может быть, что-то заставило её уехать? Например, какой-либо корыстный интерес... – Этот ваш инвестор.., – я закусила нижнюю губу. – Не успела запомнить его имени... – Гарри, – бизнесмен взял шариковую ручку и начал поигрывать ей в руке. – Мы учились вместе в университете, но в те годы не были особо дружны. Судьба снова свела нас на встрече выпускников пять лет назад, и с тех пор однокурсник часто навещает меня. Он не так давно женился; его супругу зовут Дарлин... Впрочем, у вас будет шанс познакомиться с ними лично: сейчас я поведу вас в лабораторию, куда приглашу и их. Так вы сможете попристальнее приглядеться и к профессору тоже. – Отлично, – улыбнулась я, вставая с места. – Только тут имеется одна загвоздка: мистер Санторо, забирая меня с перрона, упомянул, что ему известно о моей розыскной деятельности. Иными словами, он знал, что я детектив, а значит, и Шарон тоже. Ровалс, выбравшись из своего кресла, хитровато усмехнулся. – Я сказал ему, что нанимаю вас для расследования некоего налогового дела, – сообщил предприниматель. Я хмыкнула: а этот бизнесмен не промах! В такую правдоподобную легенду вполне можно поверить, ведь наша система налогообложения является одной из самых запутанных в мире, и потому многие: не только деловые люди и воротилы, но и обычные граждане, – прибегают к помощи консультантов. Наниматель раскрыл передо мной дверь, и мы направились на тот самый этаж, где располагались мои хоромы. По пути Ровалс успел позвонить инвестору и пригласить его посетить лаборатории. Мы быстро прошли мимо закутка, в котором сидел Санни. Кореец подпевал какой-то группе, чей вокал раздавался из радиоприёмника, и при виде босса шутливо отдал честь. Предприниматель в ответ кивнул. Остановившись перед входом в царство Шарон, бизнесмен тактично постучал в раскрытую дверь и, пропустив меня, вошел внутрь следом. В небольшом помещении, помимо секретарши, находилось ещё двое, и я при виде них остолбенела: никак не ожидала встретить здесь героев светской хроники, чьи лица уже давно намозолили глаза всем, без исключения, гражданам Соединённых Штатов. Передо мной стояли Гарри Дайкс и Дарлин Такер. Конечно, эти имена были весьма и весьма известны, чтобы не сказать – слишком, но я и представить не могла, что те самые «Гарри и Дарлин» окажутся теми самыми. Гарри Дайкс – невысокий, довольно крепко сбитый, с обширной лысиной и венчиком черных с заметной проседью волос вокруг головы – моментально схватил мою руку и поцеловал. Его карие с хитринкой глаза загадочно блестели, а тонкогубый рот постоянно растягивался в широкой улыбке, обнажая прекрасную работу дантиста – ряд крепких и неестественно белых зубов. Дайкс был миллионером, который занимался всем, что только попадало в его поле зрения; этакая американская версия Мидаса, который обращал в золото всё, к чему прикасался. Но особое внимание прессы он заслужил тогда, когда вступил в брак с известной моделью Дарлин Такер. Эта дама была просто поразительно красива: брюнетка с большими яркими темными глазами, она обладала тем шармом, который приковывал взгляды всех присутствовавших только к ней. Последние годы эта ослепительная леди стабильно занимала достойные места в рейтинге «Самых красивых людей США», а её улыбавшееся безупречное лицо взирало почти со всех рекламных щитов мало-мальски крупных городов. Дарлин весьма умело подчеркивала свою красоту косметикой и тряпками от элитных дизайнеров, и, честно говоря, здесь, в этом скромном кабинетике, она смотрелась, как павлин среди голубей. Я широко улыбнулась ослепительной модели, и она склонила голову отработанным изящным жестом. – Итак, – мистер Ровалс деловито хлопнул в ладоши. – Мисс Дрю, позвольте вам представить моего друга Гарри Дайкса и его очаровательную супругу Дарлин. – Мисс, – миллионер прижал ладонь к груди, кланяясь. – Вы обворожительны. – Что ж, – мой наниматель щелкнул пальцами. – Теперь, когда все знакомы, можно пройти в лабораторию. Шарон, вы не проводите нас? – Конечно, – корректная секретарша, выдвинув ящик тумбы, достала оттуда ключ. Отомкнув малозаметную дверь справа от своего места, она распахнула перед нами створку, и все гуськом прошли внутрь. Мы оказались в тесном коридоре, который скудно освещался лампами дневного света, среагировавшими на наше появление. С темнотой эти штучки не особо справлялись, но мы хотя бы видели, куда идём. Коридор оканчивался низкой дверкой, за которой располагались ступени, круто ведущие вниз. Пусть всё тут и было современным и лаконичным, мне пришла в голову ассоциация со средневековыми замками, их подземельями и извилистыми ходами. Шли мы довольно долго, но меня это не напрягало: чуть-чуть физической активности моим ногам явно не помешало. Наконец, мы добрели до двери с черной табличкой, на которой было написано: «Лаборатория». Ровалс прижал к датчику большой палец правой руки, устройство отреагировало резким писком, и створка распахнулась. – Прошу, господа и дамы, – проговорил предприниматель, делая слегка театральный жест рукой. Я первой вошла в святая святых и с любопытством осмотрелась. Лаборатория была напичкана оборудованием, сейфами и различными реактивами под завязку. Колбы рядами стояли на этажерках и больших столах, справа примостился уродливый металлический шкаф с дисковым замком. Всё было белым и стерильным, а в воздухе витал запах, отдалённо напоминавший хлорку. Надо всем этим царил невысокий худой азиат в халате. Он сновал туда-сюда с проворством белки, совершенно не обращая внимания на своих нежданных гостей. – Профессор Ли! – позвал предприниматель, прижав ладони ко рту. Учёный резко поднял голову и нахмурился. Кивнув, он вымолвил: – Что вам угодно? – Мы пришли вас проведать, – улыбнулся Ровалс. – Мисс Дрю, позвольте вам представить Чарльза Ли, создателя наших волшебных семян. – Очень приятно, – я подняла уголки рта. Азиат ограничился тем, что дернул головой. Просто класс. Приятель, кажется, ты переобщался со своими склянками. Дайкс и его супруга остановились у шкафа со стеклянной витриной и начали довольно громко обсуждать реактивы, представленные там. Мой наниматель, кинув сосредоточенный взгляд в их сторону, наклонился ко мне и вполголоса проговорил: – Я закодирую замок и под ваши отпечатки тоже. Когда вам понадобится, просто скажите Шарон, чтобы выдала вам копию ключа от первой двери, и исследуйте лабораторию в любое время суток. – Спасибо, сэр, – прошептала я. – Это было бы как раз кстати. Профессор Ли вновь занялся работой, игнорируя нас. Его нарочитая грубость компенсировалась явной увлеченностью своим делом, но, честно говоря, я бы предпочла, чтобы этот парень хотя бы знал, как здороваться. Я, подойдя чуть ближе, сделала вид, что заинтересована этажеркой с ретортами, одновременно наблюдая за учёным. На вид ему было лет сорок. Густые черные волосы уже заметно тронула седина, но движения не утратили своей энергичности и стремительности. Судя по плотно сжатым тонким губам и сдвинутым у переносицы бровям, этот человек был не из разговорчивых весельчаков. Но всё это могло являться и хорошо продуманным камуфляжем. Ровалс, отойдя к миллионеру и его супруге, начал довольно эмоционально рассказывать о своих будущих планах по поводу семян, и этим он вызвал весьма неоднозначную реакцию у милейшего мужа науки: тот, бросив взгляд в сторону бизнесмена, презрительно хмыкнул. Просто душка, что тут сказать. Я стояла над полками добрых десять минут, но, конечно, этого не было достаточно, поэтому я решилась заговорить с профессором Ли, заметив, что здесь сложно ориентироваться. В ответ я получила отрывистое: «Простите, но я занят, мисс». М-да, а я -то думала, что мне предстоит простое расследование... На выручку мне подоспел мой клиент: взяв меня под локоть, мистер Ровалс объявил, что лучше оставить учёного в покое, и мы вышли из помещения. Шарон, которая с нами не пошла, предусмотрительно оставшись у себя в кабинете, выслушав инструкции, тихо выданные ей шефом, немедленно сунула ключ мне в руку. Я тихо поблагодарила секретаршу, получив в ответ улыбку. Как же всё-таки прекрасна вежливость! Напоследок Ровалс объявил для меня и белокурой ассистентки, что в восемь вечера ожидается обед, и мы приглашены туда. Затем предприниматель вместе с двумя супругами медленно пошел вдоль по коридору. Я же задержалась и глубоко вздохнула. – И как вам профессор? – полюбопытствовала мисс Ноулз. – Нэнси... Если. Конечно, позволите вас так называть... Иногда он бывает не совсем дружелюбен... – Ох, Шарон! – я всплеснула руками. – Это китайская версия сына графа Дракулы, не иначе! Секретарша фыркнула. – Он тут уже полгода, но я не припомню, чтобы видела его беседующим с кем-то, – вымолвила она, поправляя сиреневый пиджак. – Когда я ношу ему ужин, он лишь сухо благодарит, и всё. Вести с ним светский разговор – это за гранью разумного. – Но свою работу он делает, так? – я потерла ладони одну о другую. – Да, и справляется превосходно, – Шарон пожала плечами. – Мистер Ровалс очень доволен им, что неудивительно: профессор ведь преподавал в университете. Я склонила голову, решив на этом прекратить обсуждение этого грубияна: у мисс Ноулз могли возникнуть вполне логичные подозрения на мой счёт. Поболтав с милейшей дамой ещё несколько минут, я поспешила откланяться: мне предстояла беседа с ещё одним человеком, значившимся в списке подозреваемых. Выйдя из кабинета секретарши, я затворила за собой дверь, чтобы та не видела, в какую сторону я направилась. Конечно, Шарон мне нравилась, но она тоже состояла в группе тех, кого не стоило сбрасывать со счетов. Подойдя к закутку Санни, я постучала и вошла внутрь, не дожидаясь ответа. – Нэнси! – кореец, увидев меня, просиял и поднялся со стула. – Как ты? – Прекрасно, – я закрыла дверь и скрестила руки на груди. – У тебя есть минутка? Нужно обсудить кое-что. Азиат широко улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы. – Я готов к допросу, – просто заявил он, разведя руками.