Смерть во льдах

    Казалось, время остановилось. Дарлин Такер увела Шарон в свою комнату и дала той успокоительного, Санни остался с Ровалсом, а Джанни Санторо, утерев слёзы, оделся и направился на улицу, чтобы встретить медиков. Гарри Дайкс тут же взял всё в свои руки, и именно благодаря ему все действия были четкими и правильными. Медики приехали примерно через двадцать минут, забрали Ровалса, не сказав ни слова о его состоянии, и умчались прочь. А ещё через четверть часа прибыл шериф. Довольно высокий и крепко сбитый нунавут, он обладал неторопливыми манерами и ленивой речью. Нашивка на его форменной куртке, обнаружившейся под дутым пуховиком, сказала мне о том, что мы имеем дело с Тимом Каованом. Шериф довольно безразлично выслушал рассказ Гарри Дайкса о несчастье с Ровалсом и резонно осведомился, чем именно он может нам помочь. И тут в разговор вступил Санни. Взяв служителя закона под руку, кореец отвёл его в сторону и довольно долго о чем-то с ним совещался. – Так что с мистером Ровалсом? – итальянец в молитвенном жесте сложил руки у груди. – Как он? – Мы позвоним в больницу и узнаем, милейший, – миллионер покровительственно потрепал его по руке. – Сохраняйте спокойствие. Я приблизилась к активно беседовавшим шерифу и Санни и демонстративно уперла руки в бока. – О, Нэнси! – кореец, посмотрев на меня, улыбнулся. – Тим, это та самая леди-детектив, о которой я говорил. – Очень приятно, – протянул нунавут, ещё больше сощурив свои узкие глаза. – Тим поможет нам в расследовании, – азиат, вдруг посерьёзнев, сдвинул брови у переносицы. – И приступить нужно как можно скорее. – В расследовании чего именно? – не поняла я. – Как чего? – Санни развёл руками. – Покушения на убийство, естественно. ***  В моей детективной практике я, признаюсь, часто прибегала к сторонней помощи, когда искала информацию, например. Но впервые я столкнулась с тем, чтобы кто-то направлял моё расследование по своему собственному пути. Для меня совершенно естественно было потребовать у Санни объяснений, и кореец тут же согласился, проводив и меня, и представителя властей в свой тесный закуток. – Почему «покушение на убийство»? – прищурилась я, отходя в дальний конец комнаты. – На теле Ровалса не было видимых повреждений, да и медики ничего путного не сказали, так что пока рано делать такие выводы. – Напротив, – кореец принял у шерифа пуховик и по-хозяйски разместил его на вешалке. – Тело мистера Ровалса было теплым, так? Кроме того, ты совсем недавно спустилась в лабораторию, и ещё пять минут назад его в кабинете не было. Значит, в этот небольшой промежуток времени произошло что-то, что заставило беднягу рухнуть на пол без чувств. – Возможно, у него и вправду случился небольшой приступ, – пожала плечами я. – Мы узнаем это только после звонка в больницу. Азиат помотал головой. – На его правой ладони было красное пятно, – произнес он, скрестив руки на груди. – Кожа на том месте словно вспузырилась. – Аллергическая реакция? – я потерла подбородок. – Анафилактический шок? – Нет, – Санни закусил губу. – Агрессивное вещество контактного вида, моментально проникающее в организм через кожу и поражающее нервную систему... Подумай, Нэнси: что это может быть? – Ты имеешь в виду нейротоксин? – ахнула я. – Но как?.. – Я не знаю, – кореец вздохнул. – Но надеюсь, что мы сможем это выяснить. – А к чему именно он прикоснулся? – нахмурилась я. – Это вряд ли ручка двери, так как я тоже дотрагивалась до неё... Что же? Спинка стула? – Одну минуту, – шериф поднял руки. – Ребята, может, объясните мне, что такое нейротоксин? – Это контактный яд, мгновенно поражающий нервную систему, – бросила я, устало прикоснувшись ко лбу. – Санни предположил, что мистер Ровалс прикоснулся к чему-то, что было обработано подобным веществом. Нунавут широко раскрыл глаза. – От этого умирают? – уточнил он. – Ещё как! – фыркнул кореец. – Но мистер Ровалс выжил – я чувствовал его пульс, когда осматривал его в кабинете мисс Ноулз. Либо токсин был в небольшой концентрации, либо старина Энди родился в рубашке, так как милая Нэнси подоспела вовремя. Полицейский наморщил лоб. – То есть, нам просто нужно установить, на что именно был нанесен этот яд, – протянул он. – Может, пройдём на место преступления? Думаю, все те господа уже ушли... Мы вернулись в кабинет Шарон, и я с содроганием покосилась на то место, где ещё недавно обнаружила Ровалса. – Надеюсь, его спасут, – прошептала я. – Нейротоксин – это ужасная смерть. – Если он не скончался сразу, то надежда есть, – оптимистично заметил Санни, наклонившись к двери, ведущей в лабораторию, и близоруко рассматривая ручку. Шериф замер посреди помещения и начал оглядываться по сторонам. – Что бы это могло быть.., – промычал он себе под нос. Я посмотрела на письменный стол секретарши, и меня как молнией пронзило: вот же оно! – Компьютерная мышь! – вскрикнула я. – На неё нанесёно вещество! Санни вздрогнул и выпрямился, уставившись на злосчастный предмет. – А ведь действительно.., – прошептал он. Тим, флегматично посмотрев на нас, вытащил из кармана целлофановый пакет и, вытряхнув из него крошки в мусорную корзину, аккуратно взял через него мышь, грубовато вырвав провод из разъёма. – Нейротоксин со временем теряет свои свойства, – счёл нужным предупредить блюстителя порядка кореец. – Но всё равно будьте осторожны. – Не волнуйтесь, – махнул рукой полицейский. – Всё обойдётся. И он опустил свёрток в карман. Я, проследив за этим жестом, выдохнула и произнесла: – Но кто же это сделал? И зачем? – Ну, видимо, у старины Энди были враги, – заметил азиат, склонив голову набок. – Будь повнимательнее, – я указала ладонью на письменный стол. – Чьё это место? Не мистера Ровалса, так? Что, если отравить хотели вовсе не его? – Шарон? – Санни поднял брови. – Но... Кому понадобилось убивать её? – Вот это нам и предстоит выяснить, – я хлопнула в ладоши. – Шериф, я думаю, вам стоит начать расследование с... – Одну минуту, милочка, – служитель закона, усмехнувшись, выставил ладони вперед. – Во-первых, кто вы такая? Во-вторых, кто позволил вам указывать, что делать властям? В-третьих, почему вы столь уверены, что вас допустят к расследованию? Я покраснела и вздернула подбородок. Кореец опустил голову и изо всех сил сражался с приступом хохота, но вот мне было абсолютно не смешно. – Я частный детектив, мистер Каован, – четко вымолвила я. – Я никому ничего не указывала, просто, осмелюсь сказать, я обладаю несколько большим, чем вы, опытом в расследовании тяжких преступлений. И по этой самой причине, сэр, считаю, что будет разумнее, если вы допустите к оперативно-следовательским мероприятиям не только Санни, которому стоило бы стать посерьёзнее, но ещё и меня – единственного здесь человека, который раньше сталкивался с убийствами. Закончив, я выдохнула и преспокойно (как я надеялась) приготовилась ждать реакции. Азиат, закончив хихикать, зааплодировал мне. – Браво, Нэнси! – улыбнулся он. – Это было потрясающе! – И правда, – миролюбиво заметил шериф, почесывая затылок. – Хорошо, мисс; считайте себя одной из нас. – Итак, ты полагаешь, что намеченной жертвой была секретарша, – Санни тут же перевел разговор на куда более важную тему. – Ну, такой вариант вполне логичен, разве нет? – развела руками я. – Это её место, и появление здесь главы предприятий – чистейшей воды случайность. Видимо, он захотел со мной пообщаться и поспешил к лаборатории, но по пути обратил внимание на что-то на мониторе, нагнулся поближе, инстинктивно взялся за мышь, и яд поразил его. Кореец подошел к столу и наклонился вперед. – Тут только деловые письма, – вымолвил он. – Самая скучная на свете переписка. – Может, он хотел оставить ей послание, – допустила я. – Есть такая функция – добавление на экран так называемых электронных стикеров. – Верно, – кивнул азиат. – Но Ровалс не являлся особым знатоком компьютеров и в таком случае предпочел бы оставить записку от руки. На столе, как видишь, есть и листки для заметок, и стакан в канцелярскими принадлежностями. Тим неопределенно хмыкнул. – А кто такая эта Шарон? – спросил он. – Важная персона? – Она секретарша, – отозвался Санни, всё ещё рассматривая почтовый клиент, развёрнутый на весь экран. – Приехала из Англии, работала здесь уже три года. Раньше была дикторшей на радио. Увлекается кошками, особенно фарфоровыми. – Довольно скудно, – заметил представитель властей. – Надо бы порасспросить эту дамочку... – Также вам необходимо узнать ещё кое о чем, – начала я, хрустнув пальцами. – Три недели назад тут произошла кража: исчезла экспериментальная партия генетически модифицированных семян. – Заявляли? – кратко поинтересовался Тим, подавив зевок. – Нет, – помотала головой я. – Мистер Ровалс хотел сохранить эту историю в тайне, и поэтому он позвал меня. Я только недавно начала расследование кражи и как раз возвращалась после неудачного допроса профессора Ли – это учёный, который и вывел эти семена, – и как раз обнаружила своего нанимателя. Полицейский смерил меня внимательным взглядом. – Как давно вы здесь? – поинтересовался он. – Чуть больше суток, – честно ответила я. – Чуть больше суток.., – эхом повторил он. – Что ж... Давайте расследовать этот случай. Он, аккуратно обойдя меня, прошел на середину кабинета, постоял на месте немного, а затем начал мерить помещение шагами, что-то бормоча себе под нос. Мы с Санни молча следили за ним. Тим явно не был сторонником современного способа ведения следствия: он не делал фотографий, не брал образцов... Конечно, я понимала, что до сего момента ему не приходилось сталкиваться со столь серьёзными случаями, но подобный непрофессионализм всё же несколько меня смущал. Но я весьма мудро решила ничего не говорить по этому поводу. В конце концов, век гениальных сыщиков пришелся как раз на то время, когда запас средств, имевшихся в их руках, был весьма скуден. Кто знает, может, этот мелкий сельский служака окажется одним из тех самородков, кто, пользуясь нестандартной дедукцией, призывает к ответу любых злоумышленников. Что ж, я тоже детектив, значит, и мне стоит присоединиться. Я начала изучать пол, методично затаптываемый Тимом, и, честно говоря, не находила ничего экстраординарного. Уборщицы в «Предприятиях Ровалса» работали на совесть, и поверхность была чистой: ни пятнышка. Надо сказать, моему нанимателю повезло: он не расшиб затылок, когда падал. Может, врачам удастся вывести нейротоксин из его крови... Кстати, об этом... – Нам нужно позвонить в больницу и сообщить о том, что именно им следует искать, – вымолвила я. – Я уже сказал медикам, когда они выносили старину Энди, – бросил Санни, присев на корточки. – Можешь не волноваться: если он не умер сразу, то вероятность того, что выживет, повышается до восьмидесяти процентов. – Откуда ты это знаешь? – с усмешкой спросила я, тоже склоняясь к монитору, чтобы изучить заголовки всех писем Шарон. Кореец хитровато улыбнулся; его чёрные глаза загадочно блеснули за стёклами очков. – Я как-то был интерном в одной из больниц, – пояснил он. – Как-нибудь обязательно расскажу тебе об этом. Я подняла уголки губ и кивнула. Этот неисправимый авантюрист никогда не изменял себе, и, может, это являлось одной из его лучших черт. Хоть что-то постоянное в этом космосе... Я читала заголовки всех посланий, но ничего подозрительного не заметила: исключительно деловая переписка. Воспользовавшись клавиатурой, я начала знакомится с содержанием писем. «Поставка оборудования», «бланки коносаментов», «алмазные нарезные станки», «наконечники для буров», «экспертиза почв»... Я вздохнула: видимо, Шарон была как раз тем, кем казалась, – корректным и незаменимым профессионалом. Нажав на кнопку со стрелочкой, направленной вверх, я подняла глаза на монитор, ожидая новой порции скучных строк, но то, что я увидела, оказалось совсем другого пошиба. «Дорогая, о помолвке можно объявить ближе к ноябрю, а свадьбу – передвинуть на пятнадцатое. Советник Белл сказал, что тут, на Аляске, молодоженов не так уж много, так что нас поженят через неделю после подачи соответствующего заявления. С любовью, Энди». Я перечитала это послание, открыв рот, а потом, жестом подозвав к себе корейца и нунавута, указала им на экран. Санни, быстро пробежав глазами строчки, присвистнул, а Тим, вдумчиво изучив письмо, ухмыльнулся. Кажется, расследование принимало неожиданный оборот...