Смерть во льдах

    Состояние гончей, которая чувствует, что вот-вот возьмёт нужный след. Как же я любила это чувство, знакомое всем детективам! Я чувствовала, что вскорости уже встану на верный путь, требовалось просто отделить зерна от плевел, нужное от второстепенного. Приведя профессора во владения Санни, я попросила его подождать, а сама помчалась в кабинет Ровалса, надеясь, что сам кореец всё ещё там. Так и оказалось: азиат, сидя на полу, с интересом читал какой-то томик, и, стоило мне войти внутрь, бросил, не оборачиваясь: – Привет, Нэнси! – Как ты догадался, что это я? – я подошла поближе и с любопытством заглянула ему через плечо. – Ну а кто же ещё это может быть? – Санни захлопнул книгу и бодро вскочил на ноги. – Как проходит расследование? – Просто потрясающе, – я резко выдохнула. – Ты не мог бы набрать номер шерифа и попросить его подняться в твой кабинет? – Без проблем, – кореец сунул мне в руки томик, потянувшись в карман за телефоном. Я с любопытством посмотрела на обложку книги. Перси Биши Шелли. Избранное. – Старина Энди терпеть не мог поэзию, – выдал азиат, прижав трубку к уху. – Предпочитал современную прозу. Я подняла брови. Что же тогда в этом сейфе делают творения Байрона и Шелли – ярчайших представителей классического британского стихосложения? Хотя, может, это книги Шарон. Вполне возможно, она приходила сюда и в минуты досуга, дожидаясь, пока жених не закончит работу, сидела тут со сборником лирики. Вот так. Ничего удивительного. Я повертела книгу в руках и положила на полку. Рядом неаккуратной кучей высились бумаги, но я даже не думала их просматривать; что-то подсказывало мне, что ключ к разгадке всего лежит вовсе не здесь. – Просьба выполнена, – голос Санни отвлёк меня от размышлений. – Он придёт через десять минут. – Спасибо, – я повернулась к своему собеседнику. – Скажи, почему ты не сказал, что профессор Ли твой соотечественник? Кореец поднял брови. – Милая Нэнси, – протянул он, – не помню, чтобы ты меня об этом спрашивала. Просто прекрасно. Что ж, этот человек верен себе. – Ты знал его раньше? – я скрестила руки на груди. Азиат вздохнул. – Ну почему белые в ста процентах случаев считают, что жёлтые знают друг друга? – простонал он. – Это расизм, к слову сказать. – Единственный расист здесь – это ты, – безапелляционно заявила я. – Отвечай на вопрос, пожалуйста. – Я не могу быть расистом, – резонно возразил Санни. – Во мне перемешаны гены белых и желтых, так что исключено. Клянусь ханбоками моих американских бабушек. Я махнула рукой. Мы были знакомы уже довольно давно, и я знала, что если этот человек не хочет о чём-то говорить, он и не станет. Кореец явно был в курсе чего-то и стремился это утаить. Имела ли сия информация значение для дела? Может быть. Если да, то я непременно всё узнаю. Я вышла из кабинета Ровалса, и азиат тенью последовал за мной. Я не стала пресекать это; в конце концов, Санни не раз помогал мне в различных расследованиях. Правда, ещё ни разу он не подходил на роль подозреваемого так идеально. Кореец точно не покушался на Ровалса, но вот насчет семян я не была так уверена. Сделка стоила миллионы, и эти деньги вполне можно было пустить на раскопки и антропологические исследования. Здесь, в условиях тяжелого и непростого климата, организовать экскавационные работы было трудно и затратно, а изучение человеческих костей никогда не являлось прибыльным делом, но с мощными финансовыми вливаниями становилось возможно дать этому делу ход. Это означало множество возможностей для Санни затеять масштабные исследования этого найденного черепа, а также остальных находок (при условии их наличия). Мог ли кореец упустить такой шанс? Требовалось всего-то умыкнуть несколько зернышек... Я искоса посмотрела на азиата. Его точеный профиль не менялся со временем. Мы провели вместе уже несколько расследований, и я сомневалась в своём авантюрном товарище почти каждый раз, но всегда он приходил мне на выручку, помогая призвать виновников к ответу. Вряд ли теперь всё стало по-другому. Или?.. Внезапно телефон в моём кармане ожил, и я вздрогнула от пронзительной трели. Стрельнув глазами в сторону своего спутника, который даже не шелохнулся, я приняла звонок. – Нэнси, это Нэд, – мой старый друг оставался верен себе. – Я связался с Генри и расспросил его о Гарри Дайксе. – Очень здорово, – кивнула я. – И как результаты? – К сожалению, никак, – ответил мистер Никерсон. – Генри сказал, что за всё время его исследований и изучения биографии миллионера ему не удалось разузнать о его первом деле. Известно лишь, что это было детективное бюро, и магнат владел им в равных долях с другим человеком. Они же были единственными работниками организации, но теперь на том месте стоит публичная школа, и никто не помнит, как называлось то заведение. – А парень по имени Жанин? – я чуть замедлила шаг. – Ничего не удалось выяснить насчет него? – Я как раз подхожу к этому, – чуть остудил мой пыл Нэд. – Генри не узнал этой фамилии, но мне она показалась знакомой, будто я видел её где-то недавно. И представляешь себе, Нэнси, какие бывают совпадения: я пошел в гараж, чтобы сделать уборку, и увидел это: коробку из-под запасных свечей с надписью «Жанин и Серетти». Так называется небольшое предприятие, которое производит запчасти для автомобилей. – Вот как.., – я наморщила лоб. – Большое спасибо, ты мне очень помог. – Всегда к твоим услугам, – вежливо отозвался мистер Никерсон перед тем, как дать отбой. Я вздохнула и спрятала телефон в карман. – Удалось ли мистеру Зануде что-нибудь раскопать? – непосредственно осведомился Санни. – Или он слишком увлечен мытьём своей машины? – Нэд помог мне куда больше, чем ты, – огрызнулась я. – От тебя я слышу только чересчур остроумные комментарии, которые только мешают моим умозаключениям. – Есть мнение, – кореец галантно распахнул передо мной дверь своего закутка, – что комментарии не могут быть чересчур смешными, но после передозировки общения с мистером Никерсоном понимаешь, что это не совсем так. Я проигнорировала эту бессмысленную сентенцию, и мы вошли внутрь. Профессор Ли сидел на месте Санни и смотрел на выключенный монитор, сложив руки на коленях. – Шериф скоро придет, – сообщила я. – И тогда мы начнем опрос. – Очень хорошо, – кивнул учёный, даже не потрудившись встать. – Потому что кому попало я отвечать не буду. – Мы не кто попало, – спокойно возразила я, подходя ближе. – Вот тот человек, насколько мне известно, – ваш земляк. – И что? – фыркнул профессор. – То, что мы корейцы, уже делает нас виновными? – Вовсе нет, – я присела на край стола. – А вот сокрытие информации от следствия – вполне. Ли поджал губы и отвернулся. Что ж, мистер Зазнайка, можете упираться, сколько душе угодно; я всё равно разгадаю все ваши тайны! Интересно, мог ли этот человек атаковать Ровалса? Знания у него были, химикаты в распоряжении имелись, да и его история с внезапным переездом на другой конец планеты вызывала некоторые сомнения. Но сам учёный предпочитал молчать. А Санни, оказавшись на своей территории, опять уселся на пол и, взяв со стола какие-то распечатки, принялся сосредоточенно их изучать. Итак, похоже, мы будем ждать полицейского в полном молчании. Так почему бы и мне не провести это время с пользой? Я вытащила телефон и запустила браузер. Пока ждем Тима, который, надеюсь, нашел, где можно подкрепиться, очень рационально было бы заняться исследованиями в сети. Я ввела в поисковую строку «Жанин и Серетти», но результатов оказалось негусто. Как оказалось, это была небольшая фирма, которая весьма недолго функционировала в Солт-Лейк Сити. Сайт компании был уже давно заброшен и не обновлялся, но на картинке был отчетливо виден высокий рекламный щит, зазывавший простых американцев воспользоваться товарами, что предоставлялись им. Основной штаб фирмы (и, соответственно, щит) располагались в деловом центре города, как раз там, где был открыт один из офисов бесчисленных холдингов Дайкса. Я нахмурилась. Значит, сработало ассоциативное мышление, и Гарри, лихорадочно придумывая какую-нибудь фамилию, вспомнил про эту фирму, рекламу которой ему, скорее всего, было видно из окна. Он назвал мне имя «Жанин», когда подыскивал заменяющее, стало быть, его настоящий компаньон носил фамилию «Серетти». Но что мне это давало? Имя итальянское, ну и что с того? В США живут миллионы эмигрантов из той страны и их потомки. Но проверить, конечно, стоит. Я ввела фамилию в поисковую строку. И первый же результат заставил меня ахнуть: «Громкое дело о мошенничестве в Карлайле! Австралийские власти ищут преступников!». Я нахмурилась. Судя по дате, это событие произошло давно и весьма далеко отсюда, но... В статье рассказывалось о том, как комментатор скачек и оператор камеры фотофиниша в течение нескольких лет незаконно ставили на победителей через третьих лиц. Всю прелестную шайку накрыли, но одному из них удалось бежать, и, кажется, фамилия этого более везучего, чем его товарищи, парня была как раз Серетти. Что ж, видимо, Гарри просто не хотел, чтобы его ассоциировали с именем преступника, потому и исказил факты. Только почему его беспокоило произошедшее на другом континенте, да ещё и восемь лет назад?.. Я пожала плечами и перешла к изучению жизни звездных супругов Дайкс, но ничего путного не обнаружила: просто много-много фото магната со своей прекрасной супругой, а также её изображения до брака. Вот Дарлин на премии Элли, вот она вручает довольно страшную статуэтку актёру Тайлеру О'Нилу (этот представительный и импульсивный ирландский парень прославился ролью Йорка, представительного и импульсивного ирландского парня), вот модель сидит среди судей шоу «Танцуй танго, как я». В сети было представлено столько фото жены богача, что мне бы не хватило жизни, чтобы перелопатить все, но я почему-то упорно загружала всё больше и больше, сама не понимая, чего хочу добиться. Вот Дарлин в аэропорту, в кафе, в такси, на пляже, на прогулке, в магазине... Бедняжку фотографировали двадцать четыре часа в сутки, и ей было некуда скрыться от вездесущих папарацци, которые зарабатывали себе на хлеб, залезая в чужую личную жизнь. Мне попалось и несколько изображений, относившихся к самому началу её карьеры, а также фоторепортаж с её первой свадьбы. Жених выглядел весьма экзотично со своими разноцветными дредами и белой шубой (это в июне-то!). А потом мой телефон запротестовал, и я решила, что хватит. Да и к чему было снова и снова любоваться на знаменитую красавицу? Она вряд ли в чем-то замешана, а если и так, то... Ну серьёзно, я не могу представить себе Дарлин Такер наносящей нейротоксин на компьютерную мышь. Да и вообще, она вряд ли способна на какое-либо жуткое действо. Из подозрительных фактов против неё есть только тот телефонный разговор, который я подслушала, но ничего определенного он не давал. Может, модель шантажировал какой-нибудь надоедливый папарацци, который исхитрился запечатлеть её в нижнем белье, например. Пусть различного рода яды и считаются оружием женщин, всё же... И тут я, негромко ахнув, сползла со стола. Дверь широко открылась, и в кабинетик Санни вошел Тим, отряхивая ладони одну о другую. – Что ж, начнем допрос, – деловито вымолвил он. – Вы, юноша, пожалуйста, выйдите в коридор. – Сколько вам лет, шериф? – ледяным тоном отозвался мой авантюрный знакомый, неторопливо поднимаясь с пола. – Двадцать восемь, а что? – поднял брови нунавут. – Я старше вас на пять лет, – холодно отрубил азиат. – Обращение «юноша», учитывая это обстоятельство, не вполне корректно. И с этими словами Санни, ловко обогнув полицейского вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Для корейцев возраст был крайне важной категорией, и этим мой космический приятель не отличался от своих земляков. Он довольно лихо поставил на место представителя власти, но последний среагировал в свойственной ему флегматичной манере, просто проводив корейца безразличным взглядом. – Итак, приступим, – Тим сделал шаг вперед и внимательно посмотрел на профессора. – Представьтесь. Пока учёный называл своё имя и перечислял университетские регалии, я, наморщив лоб, пыталась воскресить в своём сознании ту мысль, которая пронзила меня буквально несколько мгновений назад. Она была весьма важной, вот только прибытие блюстителя порядка напрочь отвлекло меня от этого. К сожалению, голова отказывалась работать по приказу, и тот проблеск уже потускнел, скрылся. Но я не отчаивалась: если мне посчастливилось дойти до чего-либо важного один раз, то будет и другой. И я, решив больше не пытать свой и без того перегруженный мозг, повернулась к шерифу и допрашиваемому, стараясь больше не упустить ни малейшего слова.