Мишка

Снова тянулись дни. Альфред стал часто пропадать, его вызывали в разные деревни, что были расположены на его территории. У кого неурожай и нужно объяснить графу, почему они не смогут доставить товар, у кого дикие звери завелись и скот страдает, у кого болезни.... И по всем делам, с какой-то стати, бегали именно к Альфреду. Ни сам Альфред, ни главы деревень, ни кто-либо ещё не понимал, отчего чуть что и зовут графа. Ответ на сей вопрос знали, должно быть, лишь сами крестьяне, только молчали они. Хотя их, собственно, и не спрашивали. Иван от скуки решил восстановить то, что частично забросил с тех пор, как выпустился из приюта. Пение и танцы. Попросить слуг прибрать и обустроить небольшой зал с окнами почти во всю стену было делом пяти минут и вот уже через несколько часов Иван вошёл в свою личную залу для танцев и пения. У стены стояла небольшая сцена с плотными портьерами, перед сценой два длинных ряда крепких стульев. Поставлены они были чисто для вида, Иван никого приглашать не собирался. Он взошел на сцену по ступеням и задумался, с чего бы начать. Остановился на пении. Как раз и песня в голову пришла. Поэтому, развернувшись к стульям лицом, он начал петь: - Луч солнца золотого Тьмы скрыла пелена. И между нами снова, Вдруг выросла стена. Альфред подъехал к замку и осведомился у ближайшего слуги, где его муж. - Господин Иван в зале для выступлений. - Для выступлений? - уточнил Альфред. Он не помнил, чтобы в поместье был такой зал. - Господин Иван выразил желание вновь заняться танцами и пением, поэтому попросил для этого комнату. Её переоборудовали из ненужного зала на втором этаже в конце левого крыла. - Можешь идти. Слуга поклонился и ушёл, а Альфред отправился в указанном направлении. И вошёл он в зал в момент припева. - Ночь пройдёт, наступит утро ясное; Знаю, счастье нас с тобой ждёт! Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная, Солнце взойдет! - голос Ивана разносился эхом по комнате. Альфред замер, любуясь. Лицо мужа в этот момент освещала мечтательная улыбка, взгляд был затуманен, а волосах плясали лучики солнца, светящего в окно. Он, стараясь быть как можно незаметнее, прошёл в первому ряду стульев и сел на ближайший. - Петь птицы перестали, Свет звёзд коснулся крыш. В час грусти и печали Ты голос мой услышь!* - продолжал Иван тем временем. Альфред сидел, зачарованно прикрыв глаза. Сейчас он находился явно не здесь, как и сам певец. Сейчас они находились в своём собственном мире и только когда песня закончилась, они оба как по команде очнулись от дурмана. Иван смотрел на мужа, распахнув глаза. Он резко закрыл рот ладонями и сильно покраснел. Альфред слышал его пение! Нет, нет, нет! Он же наверняка думает, что он ужасно поёт! Альфред же молча умилялся, глядя на смущенного омегу. Когда неловкая пауза затянулась, он сумел найти слова и с явным восторгом произнёс: - Ты прекрасно поешь! Почему ты не говорил мне об этом? Иван ещё больше, хотя, казалось, куда уж больше, покраснел и отвел взгляд. Ему правда понравилось? Не врёт ли? Хотя, восторг в голосе и взгляде вполне настоящие... - Я редко пою на публику, боюсь, что надо мной будут смеяться, - все же сумел ответить он. - Но поешь ты просто замечательно, - тут у альфы перед глазами промелькнул его сон и в голове появился вопрос, который он тут же озвучил: - Может, ты и танцуешь? Иван, опустив голову, кивнул. Улыбка Альфреда стала шире. Сон его не обманул. Внутри заиграли азарт и предвкушение. - Покажешь мне? - Какой из танцев? Я многие умею танцевать, - все ещё немного смущаясь спросил Иван. - Танец живота, - последовал незамедлительный ответ. Почти сошедшая краска снова бросилась в лицо.Танец живота?! Как он узнал о тайном увлечении Ивана наряду с остальными танцами? Не мог же он взять и влезть в его голову! - Я, конечно, могу, - запинаясь, все же ответил Иван, - но для этого же нужна музыка, костюм... - Музыкальные сферы у меня есть, костюм закажем, - сказал, как отрезал Альфред. Аргументы кончились, отступать некуда. Иван понял, что станцевать все же придётся. И странно, но ему вовсе не было стыдно или страшно от неизвестности.

***

К великолепному замку подъезжали кареты. Одна за другой выходили пары и группы. По мощеной дорожке все чинно входили во дворец. Несколько минут ожидания в коридоре и вот по парам, ну, или семьям, входят в бальный зал. Настала очередь Ивана и Альфреда. Прозвучал громкий и четкий голос церемониймейстера: - Граф Альфред Керкленд и его супруг Иван Брагинский-Керкленд! К вошедшим тут же устремились сотни любопытных взглядов. Иван незаметно для остальных и сохраняя на лице каменное выражение, вздрогнул. Альфред успокаивающе чуть сильнее сжал его ладонь, которую держал. Они подошли к трону Императора и поклонились. Сквозь прорези маски, в которой Император всегда выходил на люди, были видны черти, что плясали в его тёмных глазах. Иван был готов поклясться, что если бы не рука супруга Императора у того на предплечье, то он - Император - на весь зал орал бы, как рад его видеть и какой он молодец, что отхапал себе такую нехилую партию, как один из Керклендов. Альфред и Иван отошли от трона и подошли к длинным столам с закусками и вином, где стояли все. Некоторые распределились на группы по интересам и вели беседу, а некоторые предпочли остаться в одиночестве и компании супруга. Когда пары закончились, Император позволительно махнул рукой музыкантам и зазвучала не навязчивая мелодия. Приём начался!