~~* * *~~
Курт плещет в своё горящее от стыда и смятения лицо холодной водой из-под крана и, опуская голову, почти обессилено облокачивается на деревянный остов тумбы, куда врезана раковина. Его мысли находятся в полном раздрае. Он совершенно растерян. Около минуты спустя позади него раздаётся настойчивое покашливание Тины. Повернувшись, он обнаруживает её, и Мерседес, и Бриттани, которые стоят, очень выразительно глядя на него. Но Курт молчит: он не собирается ничего им объяснять. Это лишь его личное дело. И, разумеется, ещё Блейна. Но перед ним он ответит позднее. И чем позднее, тем лучше. Поняв, что Курт избрал политику молчания и отрицания, Тина опускает плечи и просто осуждающе качает головой, тогда как Мерседес, уперев руки в бока, заявляет громко: - Это же никуда не годится! - Отстань, – Курт вжимается поясницей в бортик кухонной тумбы, от всей души желая слиться с окружающей его обстановкой. - Вот уж дудки! Ты не видел вас двоих со стороны, а мы – видели! Ежедневно видим! – негодует девушка, но берёт себя в руки. – Да как ты не понимаешь, Курт, что каждый раз, когда ты запрещаешь Блейну тебя поцеловать, где-то в этом мире гаснет радуга? Курт хихикает в кулак, и обстановка, кажется, разряжается, пока он не замечает, как вытягивается лицо Бриттани. Не следовало Мерседес шутить на подобную тему. Бриттани глядит на Курта в вящем ужасе, словно он только что признался, что не плачет над «Титаником» или считает, будто аниматоры компании Дисней отвратительно рисуют. Он не успевает разъяснить впечатлительной девушке, что Мерседес не имела в виду ничего такого, когда Бриттани внезапно разражается рыданиями. И именно этот момент выбирает Сантана, чтобы заглянуть на кухню. - Брит, ты здесь? Вот видишь, я всё-таки решила почтить визитом вашу затхлую тусовку, потому что без меня вы просто… – слова обрываются, когда она замечает состояние Бриттани. Нахмурившись, она тут же расталкивает других девчонок, чтобы обнять подругу и заглянуть ей в лицо: - Милая, эй, эй, посмотри на меня, девочка, что стряслось? Кто тебя обидел? - Это Курт! – всхлипывает Бриттани. – Он не целует Блейна. Он – убийца радуги. Сантана моментально оборачивается, чтобы бросить на Курта уничтожающий взгляд. Тот разводит руками, не зная, как оправдаться в этой нелепой ситуации. Лицо Сантаны на какое-то время меняет выражение с гневного на заботливый, когда она снова смотрит на Бриттани и, бережно утерев ей слёзы, целует в лоб. Затем, она оставляет Бриттани и угрожающе подходит к Курту. - Я ни черта не поняла, что тут произошло, и чего ты такого натворил, но ты довёл мою девушку до слёз, и я хочу хорошенько поколотить тебя. – Объявляет Сантана, сердито прищуривая свои тёмные глаза. – Но это контрпродуктивно, так что мы поступим умнее. Я не знаю, что ты будешь делать ради этого, да меня и не волнует, просто ты сейчас пойдёшь и СПАСЁШЬ ГРЁБАННУЮ РАДУГУ, ты уяснил? Курт по-кошачьи фыркает с неудовольствием, потому что это всё просто смехотворно – вон, отошедшие в сторонку Мерседес с Тиной откровенно потешаются над происходящим, - но Сантана, естественно, принимает любую его реакцию за согласие. Она возвращается к Бриттани, чтобы утешить. - Ну-ну, не надо плакать. Курт сейчас всё исправит, моя милая, а иначе, я ручаюсь, ему будет очень трудно собирать выбитые зубы сломанными пальцами. – Воркует Сантана; Бриттани кивает и, наконец, успокаивается. А Курт бросает последний взгляд на Мерседес и Тину, пытаясь донести до них свой укор, но эти предательницы лишь смеются и пытаются продемонстрировать ему жестами, что болеют за него. Снова фыркнув, Курт покидает кухню.~~* * *~~
Найти Блейна даже в людной комнате не составляет труда. Во-первых, потому, что за прошедшие месяцы Курт как-то незаметно наловчился безошибочно ощущать его присутствие, а во-вторых, потому что не заметить его, наверное, просто невозможно. Блейн всегда буквально притягивает взгляд Курта, даже неосознанный. Когда Курт приближается к дивану, на котором сидят, разговаривая, грустный Блейн и с жаром доказывающий что-то Сэм Эванс, то он успевает услышать концовку фразы блондина: «…вот увидишь, всё наладится!», а затем тот его замечает. - Я же говорил, что он сам придёт, – Сэм довольно подпихивает Блейна под бок, кивая в сторону Курта, который нерешительно останавливается в нескольких шагах от дивана. Блейн видит Курта и тут же поднимается на ноги, повинуясь то ли какому-то врождённому джентльменскому инстинкту, а то ли простому волнению. - Ребята, жаль вмешиваться в вашу беседу, я просто хотел предупредить: я собираюсь выйти наружу ненадолго. – Объявляет Курт, стараясь придать своему голосу легкомысленные интонации. – И…Блейн, ты не составишь мне компанию? - С большим удовольствием, – соглашается Блейн, добавляя затем: – Нам есть, что обсудить, да?~~* * *~~
Идя через залу в коридор, Курт ощущает наличие Блейна, доверчиво следующего за ним, и отчего-то это умиротворяет. Курту даже удаётся не обращать внимания на новую порцию интереса других участников кружка, которые провожают их взглядами и комментариями. Он замечает только, когда наталкивается беглым взглядом на показавшихся из кухни девушек. Сантана, держа одну руку Бриттани в своей, свободной рукой грозит ему кулачком, видимо, полагая, что это – хорошая дополнительная мотивация. Бриттани, в свою очередь, проговаривает одними губами всё то же напутствие: «Спаси радугу, Курт!». Думая об этих двоих, мальчика вдруг посещает озарение. Ведь сегодня Сантана впервые признала Бриттани своей девушкой. И сей прорыв – неплохой шаг вперёд для них. Курт ловит себя на том, что переживает за их дальнейшие отношения. В конце концов, Бриттани Пирс – его друг, и она же, возможно, лучшее, что когда-либо могло произойти с Сантаной, зажатой в рамки своей будничной жизни и являющейся рабыней своего высокого социального статуса в школе. Курт уже некоторое время наблюдал за Сантаной Лопез, и даже теперь он всё никак не способен постичь, как можно стыдиться своей любви? И как у этой девушки получается бежать столь упорно и долго от собственных чувств?.. - Давай, я помогу, – предлагает Блейн, когда Курт тянется к своему кардигану, аккуратно сложенному в сторонке (подальше от сумбурно сброшенных вперемешку вещей других ребят). Он подхватывает одежду Курта и пытается набросить ему на плечи. Но Курту всё ещё неловко находиться с этим конкретным юношей настолько близко – не после их недавнего танца. И он, не успев даже обдумать свои действия, автоматически увёртывается, перехватывая кардиган. - Н-нет, я сам справлюсь, – мямлит он и чувствует себя настоящей скотиной, когда видит выражение глаз Блейна сразу после. Интересно, думается Курту, а другие мои отказы ему, они тоже гасят радугу? И вот тогда – тогда Курт понимает, как получалось у Сантаны. Ведь, по сути, он сам действует точно так же. Хотя и чувствует, что нужно (смертельно необходимо) что-то менять. Пусть и не сразу. Но Курт знает, что должен победить свои страхи и сделать всё правильным.~~* * *~~
Они стоят на крыльце. Откуда-то издалека до них доносится слаженное пение уличного хора, выводящего один из рождественских гимнов, “Gloria in excelsis”, вроде. Блейн отходит к деревянным перильцам, на которые опирается, когда смотрит на мигающие огоньки, вывешенные вкруг входной арки у противоположного дома. Курт смотрит на его спину, обдумывая свой следующий шаг, который будет отнюдь непрост; Блейн не выдерживает молчания между ними и, выпуская парок изо рта, пытается начать: - Курт, дело в том, что… Я, вероятно, делаю что-то не так, и ты… Мне, видимо, следует попросить у тебя прощения, или ещё что-то… Курт преодолевает небольшое расстояние между ними и касается плеча друга, чтобы успокоить. Блейн смолкает и, чувствуя, что на него никто не сердится, поворачивается к Курту и смотрит на него ясным, ждущим взглядом. - Ты ведь помнишь про запрет на поцелуи, Блейн? – спрашивает Курт, и Блейн вздыхает, невесело приподнимая один уголок губ: - Да, да, конечно, как тут забудешь, когда мне приходится твердить себе об этом по сто раз на дню? - Я только хотел сказать, – Курт смущается, но храбро продолжает, плавно кладя ладони Блейну на грудь, хотя через несколько слоёв ткани и не может ощутить, в каком бешеном ритме заходится сердце юноши. – Что, знаешь, я думаю, с сегодняшнего дня я…официально отменяю его. Что скажешь? Добрую минуту Блейн молчит, глядя на второго мальчика, как на богоявление. Курт, с самого оглашения своего смелого заявления стесняющийся поднимать взор, не видит выражения лица собеседника и уже начинает всерьёз переживать из-за затянувшейся паузы. Может, его инициатива всё-таки оказалась неуместной? Может, Блейн ждал чего-то другого или…вовсе ничего не ждал? - Ты имеешь в виду то, что, как я подумал, ты имеешь в виду? – несколько путано реагирует Блейн, наконец-то. - Если ты подумал о том, что я имел в виду, то – да, именно это я в виду и имел. – Отзывается Курт так же и позволяет себе улыбнуться, всё ещё не встречаясь с Блейном взглядом. - Но ты, ты ведь, гм, разрешаешь не потому, что сегодня Канун, верно? Потом – ты не передумаешь? - Нет! – вопрос вынуждает Курта посмотреть ему прямо в глаза, чтобы верно донести свою мысль, и у Блейна перехватывает дыхание. – Это потому, что я устал притворяться, и раз уж мы оба хотим одного и того же, то я не вижу смысла себя ограничивать. - …Ух ты, клёво! – всё-таки выдыхает Блейн, а его улыбка, и без того как всегда милая, становится чуть ошалелой от счастья. Курт радостно смеётся из-за этой по-детски открытой восхищённой реакции, а ещё потому, что он впервые за столько времени становится по-настоящему свободным. – Тогда я просто?.. - Да. - Прямо сейчас? - Ну, я надеюсь. - Даже не верится… - Целуй уже! Им никто не мешает, и они всё ещё увлечены делом, не замечая лёгкого морозца, когда пару часов спустя наступает Рождество.