~~* * *~~
Курт проводит на кухне минут десять, разливая остатки недопитого ранее с предыдущим Доктором чая, подкладывает льда в три стакана и выносит их на подносе. Ривер принимает свой напиток с негромким «спасибо» и никак более не комментирует это. Разве что, когда Курт подзывает Доктора, она качает головой в несерьёзном осуждении. – Ты мне так совсем его разбалуешь. Курт хмыкает, но любая шутливость выветривается из его головы: Доктор, присаживаясь рядом с ними на траву и привычно зажимая стакан между ладоней, ёрзает, словно ему некомфортно. Курт собирается встать, чтобы принести что-нибудь постелить, однако, оказывается, что в этом нет необходимости – Доктора тревожит нечто СОВСЕМ ДРУГОЕ. Его лоб пересекают несколько морщинок растерянности и беспокойства, хотя он продолжает старательно улыбаться, проговаривая: - Ничего не понимаю. Необычно тут как-то. – Оба его компаньона смотрят на Доктора, а сам он – в землю под его сложенными по-турецки ногами. – Мне лучше бы сейчас… Не договорив, он отставляет стакан, встаёт и снова скрывается внутри будки. Курт некоторое время бестолково глядит на то место, где только что сидел Доктор. И вспоминает, как однажды, ноябрьской ночью, закопал здесь карманные часы Блейна. Весь воздух в его лёгких кажется вдруг тяжёлым, застревающим в дыхательных путях. Курт медленно, словно это причиняет ему боль, всё-таки вдыхает, а затем расстёгивает верхнюю пуговицу своей лёгкой рубашки, ослабляя неожиданно ощутившееся давление на горле. Это ничего не значит, - внушает он себе. Абсолютно ничего.~~* * *~~
Проходит какое-то время, когда Ривер заговаривает. - Я ведь видела тебя уже, знаешь. – Заявляет она и внимательно наблюдает за реакцией Курта. Тот делает глоток, чтобы дать себе время подумать, а затем отзывается подчёркнуто ровно: - Не удивлён. Столько всего происходит в самых различных временных плоскостях. За каждой не уследишь. - Я была гораздо моложе тогда. А ты – ты был, напротив, определённо старше, чем сейчас. Это было, м-м-м, интересно. Доктор познакомил нас. Он сказал мне, что ты важен. У него настоящее чёртово чутье на важных людей. Не ты первый, не ты последний. Так я решила. – Ривер, на протяжении всей этой речи смотрящая исключительно на дно своего стакана, где плавала пара мелких чаинок, как на самую занимательную в мире вещь, наконец, поднимает взгляд на Курта. – И я ошиблась. Теперь я это понимаю. - О чём Вы говорите, миссис Сонг? – уточняет тот удивлённо. Глаза женщины шире открываются на пару секунд, а затем она заливисто смеётся. – «Миссис Сонг», Курт? Правда, что ли? – Курт пристыжено молчит. – Называй меня просто «Ривер», пожалуйста. Мне ещё и сорока нет, как, по-твоему, я себя чувствую, когда такой видный юный джентльмен, как ты, обращается ко мне «миссис», ха? - Простите, Ривер. Я не подумал об этом. Я-то вижу Вас впервые и…мне несколько не по себе. - Мне можешь и не рассказывать, – ухмыляется та кривовато. Курт чувствует, что потихоньку адаптируется к её мимике и интонациям. Ему начинает казаться даже, что, при должном количестве практики, он сможет разгадать, что скрывается за всеми этим её проявлениями целенаправленного сарказма или демонстративной сдержанности. - Вы так и не объяснили мне, что имели в виду, говоря, будто ошиблись в прошлом. Насчёт меня. - И Доктора. - И Доктора? Ривер вздыхает, откладывая стакан с недопитым чаем на поднос, и пересаживается удобнее, полностью разворачиваясь к Курту. - Ты ведь ещё не на этой стадии, да? – замечает она, не то досадливо, не то с облегчением. - Я, правда, не имею понятия, о какой стадии идёт речь. - Окей, слушай. Мне, вообще-то, непросто говорить о таком. Но раз уж мы оба здесь, и мы разумные люди, мы можем быть полностью честными. К тому же, я имею все основания полагать, что больше возможности быть честной с тобой у меня не появится. – В голосе Ривер звучит ожидаемая горечь, и Курт ловит себя на желании взять её за руки в знак поддержки. Но как бы ни было, разница в возрасте и статусе останавливает его от этого действия. Между тем, женщина утверждает иное: – Мы примерно в равном положении сейчас. Сейчас моя последняя с тобой встреча, так что просто…позволь мне высказаться. Это даже не просьба – скорее, оглашение решения. Так что, Курт прикрывает глаза на мгновение в знак согласия, и позволяет себе лишь озвучить: - Я…не знаю, что Вы собираетесь сказать, я хочу только, чтобы Вы понимали, что мы с ним просто друзья. Доктор чудесный, но он…не такой, и он женат, а у меня есть любимый человек, за которого я готов умереть. Поэтому… – Ох. Теперь, под внимательным взглядом Ривер, он ощущает себя законченным идиотом. Почему ему в голову-то пришло сделать это заявление? Ведь не то, чтобы их подозревали в чём-то. …Так? - Курт, золотко, в мои планы не входит называть тебя разлучником и вцепляться тебе в волосы, расслабься. – Снова смеётся Ривер. – Дело не в этом. Посмотри глубже, и ты увидишь. – Она молчит недолго, чтобы потом задумчиво пробормотать: – В какой-то степени, для меня всё было бы куда легче, если б вы двое действительно просто спали друг с другом, ей-богу. - Ривер! – шокировано выдыхает Курт. Та закатывает глаза: - Забудь. Я лишь пытаюсь сказать, сколь огромное значение несёт само твоё существование для него, и какую большую роль ты играешь в его жизни. Я отказывалась признавать, насколько это задевает. То, что ты не просто очередной спутник, который озаряет его путь своим светом на какое-то время, потом делает что-то запредельно великое, чтобы бесследно исчезнуть после содеянного. Нет, ты – всегда где-то здесь, на протяжении своих десятилетий, на протяжении всей его жизни. Это как будто кто-то написал классную остросюжетную сказку, а затем, обведя всех вокруг пальца, хитро вписал в её пролог, который даже не планировался изначально, самое заманчивое. - Подскажите, верно ли я понял, – Курт прищуривается, пытаясь уловить смысл слов собеседницы. – Сотни лет его жизни, насыщенные судьбоносными событиями, это сказка, а скучный я с житейскими проблемами и нежеланием становиться частью роскошно-фантастического быта ТАРДИС – пролог? – Ривер кивает. – Не могу вообразить себе адекватные причины, которые могут заставить кого-то предпочитать второе первому. - Представь себе, я тоже. - Ну, спасибо. Позабавленная, Ривер подмигивает ему. Потом её лицо снова становится непроницаемо-серьёзным. – Его привязанность к нам не равноценна, потому что мы очень разные в его глазах, Курт. Я – нечто недостижимо прекрасное и интересное, причём, упор здесь сделан именно на слове «недостижимо». Я есть живое воплощение трагедии. Загадочнейшая аномалия – дитя ТАРДИС. А ты, напротив: человеческое дитя. Средоточие покоя; дом, которого у него никогда толком и не было. Существо, к которому ему хочется возвращаться снова и снова. Я чувствую это. И ты не должен обманывать себя, будто не чувствуешь то же. Курт растерянно поводит плечами. Хотел бы он найти такие слова, чтобы возразить.~~* * *~~
Если бы Курт описывал эту сцену в какой-нибудь своей истории в жанре абсурдизма, ему даже не пришлось бы кардинально менять что-либо. Всё и так выглядит предельно абсурдным. Спустя минут пять осмысленного, но уже отнюдь не напряжённого молчания, Ривер щёлкает языком. - Удивительно то, что Доктор, он такое феноменальное существо, он никогда не умаляет и моей значимости. Я люблю его. Я люблю свою жизнь с ним. И поверь, я не променяла бы ни единую секунду, проведённую с Доктором, на десятки лет в мире и достатке. - Он тоже обожает Вас. - Он обожает приключения. А я просто сделала всё, чтобы стать самым захватывающим из них. – Отзывается Ривер, ухмыляясь, но отводит глаза, чтобы Курт не заметил тоску в них. - Э-эй, заработало! Летим на Авий, дорогая! – задорно выкрикивает Доктор из будки, по каким-то причинам не показываясь наружу. – Кстати, Курт, может всё-таки… - Нет! – не без улыбки кричит Курт в ответ, даже не трудясь дослушать вопрос. Всё и так понятно. Зато, он протягивает руку Ривер, и та пожимает её, почти не колеблясь. - Это странно, однако, – замечает она, затем поднимается и оправляет платье. Прежде чем исчезнуть в ТАРДИС, женщина оборачивается, её буйные кудряшки треплет лёгкий ветерок. – Своего рода, ещё увидимся, человеческое дитя. И спасибо, что не станешь ни в чём разубеждать меня в следующую твою со мной встречу. Правда, спасибо. Я это оценила. Затем, дверь закрывается за ней, и синяя будка привычно исчезает. Ривер помогает Доктору у консоли, внося в его хаотическое управление некий оттенок хозяйственности и порядка, и она старается больше не поминать Курта – даже в своих мыслях. Хватит.~~* * *~~
Курт продолжает стоять на заднем дворе, как вдруг Финн выглядывает из-за двери, глядя на сводного брата с любопытством: - Я вроде слышал какие-то голоса. - Я говорил сам с собой. – Жмёт плечами Курт. Ему будто лень искать толковые оправдания. И это сказывается, потому что даже Финн не ведётся. - Что, и женским голосом? - Это ты ещё не слышал, как я в душе пою. У меня отменная высокая тональность. - А их почему три? – Финн подозрительно указывает на стаканы на подносе. Курт поджимает губы убедительно: - Жажда обуяла. - То-о-очно, жажда, – кивает его брат недоверчиво. – Что-то ты темнишь, Курт. - Конечно, Финн. Ты меня рассекретил. – ‘Признаёт’ тот, делая большие глаза. – Я учиняю здесь заговор. При активном пособничестве стаканов. Я очень коварен, согласись? - Иди ты, – фыркает Финн беззлобно и возвращается в дом. Курт остаётся в одиночестве; он медленно опускается на траву – подальше от места, где зарыт угнетающий «клад», - и вновь чувствует себя усталым и разбитым, как днём. Откровения Ривер, к которым он оказался никак не подготовлен, слова (и недосказанности) Докторов, все события долгого дня крутятся у него в голове, вяло, но неотвязно. Пока не приходит Блейн.~~* * *~~
Он чмокает Курта в макушку, и тот, чуть вздрогнув сначала, поднимает голову, чтобы посмотреть на любимого с улыбкой: - Привет, незнакомец. - Тебе привет, – широко улыбается Блейн в ответ. – Как ты тут? - Хорошо. Отдыхаю. Побудешь со мной? – Блейн кивает, а затем присаживается рядышком. Курт позволяет себе оказаться притянутым бой-френдом ещё ближе и кладёт голову ему на плечо. Он мог бы провести так вечность. Такой идеальный пролог его собственной сказки.