~~* * *~~
Поначалу, надо заметить, у всех них дела идут не особенно гладко. Сантана упрямо отвергает любые способы дистанционной коммуникации, когда Бриттани пытается связаться с ней, делая очевидным факт того, что их отношения – на грани. Мучаясь и отрицая проблемы, Сантана не может собраться, и прочие стороны её жизни, в прямой зависимости от личной, страдают тоже. Дни девушки проходят весьма бестолково, не особенно отклоняясь от одной безрадостной схемы. Её сожители наблюдают за ней с тревогой, однако, любые попытки дружеского вмешательства с целью помощи Сантаной отклоняются решительно и нарочито самоуверенно. Мальчики понимают, что помочь ей сможет только она сама, когда найдёт в себе силы открыто признать хотя бы наличие трудностей, становящимися причинами её застоя. Курт, в некотором смысле, находится на той же стадии. То есть, у него есть более-менее обозначенная цель, к которой он идёт, но на его пути столько камней, что не запинаться не получается. Он получает отказ за отказом. Лишь в одном небольшом издательстве ему предлагают контракт, но только после серьёзной редакторской переделки предлагаемого произведения. Получив на руки беспардонно откорректированный текст, Курт не узнаёт его. Всё, что он вкладывал в рассказ, оказывается затёртым, акценты расставлены иначе, и идея теряется. Поразмыслив несколько дней, юноша решает отклонить предложение и попытать удачу где-то ещё. За лето ему удаётся лишь пристроить несколько независимых статей в парочку газетных изданий. И это – самое большое его достижение за несколько месяцев. Блейн, идеально вписываясь в любую новую среду, моментально обзаводится уймой друзей в новом городе. Это творческие, шумные, активные ребята с огромным потенциалом и практически пустыми карманами. Вместе с ними, Блейн участвует в любительской постановке некоммерческого мюзикла – забавной вещице без особых затрат, строящейся, кажется, исключительно на сумасшедшем энтузиазме его создателей. Это не приносит денег или большого успеха (если не считать кучи положительных отзывов в Интернете и запредельных цифр просмотров их ознакомительных роликов на YouTube), однако, Блейн может танцевать, награждая своим талантом, текучим и лёгким, настоящую публику, и это стоит действительно многого.~~* * *~~
Доктора не видно всё лето… Нет, это не совсем верное выражение. Технически, Доктора очень даже видно – однажды. Это последняя июльская пятница, ребята собираются втроём на диване напротив телевизора, чтобы посмотреть церемонию открытия Летних олимпийских игр в Лондоне. Блейн действительно в предвкушении шоу; Курт действительно рад возможности поваляться на Блейне, который в последние недели проводил всё время, репетируя со своими новыми друзьями; Сантане действительно начхать на трансляцию с Олимпиады. Она сидит с краю дивана и увлечена тем, что сбрасывает входящие звонки (несомненно, от Бриттани), и взволнованно хмурится в те моменты, когда они прекращают поступать. Комментатор вещает что-то о надеждах спортсменов, которые тренировались ради этого дня годами, Курт время от времени подпихивает подругу ногой в бок, чтобы как-то растрясти, а потом – чистый шок. Сантана даже отвлекается от своего телефона: - Эй, что там творится?!~~* * *~~
- Весь стадион исчез, – удивлённо проговаривает голос за кадром, но это, на самом деле, вовсе не ответ. Курт вскидывается и чуть не падает на пол, принимая вертикальное положение. Блейн садится тоже и глядит на экран во все глаза. - Куда все делись? – озадаченно спрашивает он; его пальцы сжимаются в движении, как если бы он водил по бумаге карандашом. Курт автоматически накрывает его ладонь своей, предотвращая это. – Это какая-то шутка? Где все? Сердце Курта стучит в ритме настоящей джазовой импровизации. Происходит что-то…незаурядное. И Блейну не следует, нет, не следует даже задумываться об этом. Потому что, с запозданием, Курт вспоминает мельком сказку о Хлое Уэбер, коротко рассказанную ему Доктором когда-то. Тот не вдавался в обширные подробности, но, даже сопоставив то малое, что стало известно, Курт может сложить два и два. Затаив дыхание, он ждёт развязки этой истории. Секунды ползут медленно, нарочито растягивая напряжённый момент. - Ну же, – проговаривает Курт одними губами, вглядываясь в пустые ряды трибун на экране. – Доктор. Роза. Хлоя. Давайте. Трансляция переключается на бегуна с факелом, Сантана неправдоподобно презрительно фыркает на пафосное определение комментатора о маяке, и Курт шикает на неё как раз в момент, когда факелоносец чуть оступается, хотя с такого ракурса нельзя назвать точную причину. Но Курт вспоминает сказку и думает, какая Роза молодец. Находчивая девушка и, несомненно, меткая. - Вау, – снова изумляется Сантана. – Они… - …появились, – соглашается Курт, глуповато улыбаясь. Блейн растерянно бормочет что-то несуразное, и Курт испытывает слишком сильное облегчение и довольство, чтобы заострять на этом внимание, но Сантана оказывается цепче. - Что такое «изолисы»? – пытливо вопрошает она, коверкая ударение и переводя взгляд на Блейна. Тот пожимает плечами, не имея возможности ответить, и Курт быстро вмешивается: - Какая разница? Все на месте, в целости и сохранности! Разве не чудо?.. - О, а теперь-то что не так? – мгновенно переключается Сантана, разглядывая, как факелоносец неизбежно заваливается на бок. На экране мелькает коричневая ткань плаща, а затем становится видно, как некая персона (Курт едва не давится воздухом на вдохе) поднимает факел и, улыбаясь во весь рот, продолжает нести его дальше. - Кто это? – интересуется Блейн задумчиво, разглядывая, как на экране стремится наверх ‘загадочный человек’ – вперёд, по красным ступеням стадиона, минуя ревущих зрителей. Курт никогда не видел его прежде, но он может ответить на вопрос своего бой-френда. Это не спортсмен, не звезда телевидения, не просто парень из толпы. Это…Доктор. Сомнений нет.~~* * *~~
Понимание этого происходит где-то на уровне бессознательного, пока Курт смотрит на забавную причёску высокого мужчины с факелом и на его стильный плащ, чьи распахнутые полы развиваются позади. Пока смотрит на закономерное движение и на восторженный, горящий жаждой действия и бесконечной надеждой взгляд, в самой глубине которого залегла бесцветная тень вековой печали. Курт видит, как, оказавшись на самой вершине, освещённый лучом прожектора и – в большей мере – светом обожания восьмидесяти тысяч зрителей, Доктор поворачивается к миру, расправляет плечи, сияет открытой, широченной улыбкой, издаёт ликующий клич. И, невзирая на иную личину, сама натура его так безошибочно характерна: это Доктор от растрёпанной макушки и до носов его кедов. Доктор, со всей его непосредственностью и живым, нечеловеческим шармом. Как-то само собой, Курт переводит взор на Блейна, восхищённо глядящего, как на экране новый факелоносец разжигает Олимпийский огонь и провожает в путь иную расу, и смутное чувство захлёстывает юношу. Оно ощущается внезапно. Иная личина, одна натура. Доктор всегда Доктор. Даже если его смягчить и очеловечить, изменить саму его суть не выйдет, и Курт просто, просто… Ему трудно осознать эту мысль до конца. Чувствуя слабость во всём теле, как если бы его скелет был сделан из мятной пастилы, Курт приваливается к Блейну и, почти не дыша, крепко его обнимает. Ему нужно время. Много, МНОГО времени.~~* * *~~
Переполох на церемонии открытия Олимпиады в Лондоне забывается нескоро, но у людей, на самом деле, весьма короткая память. Они достаточно быстро увлекаются новыми событиями, так что не удивительно, что со временем шумиха утихает. Находятся ещё достаточно въедливые натуры, которые пытаются найти оправдания исчезновению тысяч людей и строят всё новые и новые теории заговоров, но к ним мало кто прислушивается. И Курта это устраивает. Потому что так о том происшествии меньше напоминают Блейну – и ему самому. А он пока старательно абстрагируется от любых попыток проанализировать свои домыслы. Этого слишком много для него. И Курт откладывает такие мысли на неопределённый срок. К тому же, его никто и не торопит. Доктор – в смысле, его Доктор, тот, что «ушёл на дно» – не даёт о себе знать.