~~* * *~~
Согласно первоначальной задумке, планируется официальная интервенция, но затем Курт решает, что втягивать Сантану в, некоторым образом, семейные проблемы, определённо, было бы дурным тоном, а кроме неё в зоне прямого доступа, собственно, нет никого, кто был бы настолько близок с Финном, чтобы искренне беспокоиться о его будущем и иметь на него сколько-нибудь влияния. Так что в конечном итоге, Курт останавливается на варианте обычной братской беседы. Должно сработать.~~* * *~~
Не срабатывает.~~* * *~~
То есть, судите сами. Встав пораньше перед дорогой, Курт накрывает на стол особенно продуманный завтрак, чтобы задать позитивный настрой утру, Сантана убегает на работу, наскоро натягивая куртку и одновременно отпивая кофе из чашки Курта и затем быстро засовывая в рот гренку, сворованную у него же, а Финн с аппетитом накидывается на свою порцию лазаньи с зеленью. Вот тогда-то Курт и интересуется, как бы походя, планирует ли брат ехать сегодня на акцию с ним, и, получив отрицательный ответ с набитым ртом, начинает Беседу. Он старается, чтобы его голос был достаточно мягким и демонстрировал лишь небольшое беспокойство, а никак не обвинение в чём-либо, и надеется, что его вопросы и утверждения тоже звучат миролюбиво и резонно. Курт не хочет атаковать или давить, ни в коем разе. Но что-то всё равно идёт не так.~~* * *~~
Финн сперва не вполне понимает, к чему ведёт сводный брат, но затем до него доходит какая-то мысль, и он даже перестаёт жевать. - Стоп, проясни-ка для меня ещё раз. Ты пытаешься сказать, что я – кто? Неразборчивый в связях, ветреный придурок, который… - Такого я точно не говорил. - Но подразумевал. - Даже не собирался, – возражает Курт, но Финн уже не слушает, всё больше хмурясь. – Послушай, я лишь выразил свою обеспокоенность. Твоё поведение в последнее время очень изменилось, и я просто пытаюсь понять, как тебе помочь… - А кто просил о твоей помощи? Что такого плохого я делаю, по-твоему?! - Ну, не знаю. Если не считать того, что тебя никогда нет дома, что ты постоянно зависаешь с какими-то безымянными девушками, что ты не заботишься о своей жизни. Хочу сказать, ты только вступил во взрослый возраст, и здесь есть свои бонусы, да, но что дальше? Ты собираешься продолжать двигаться – в каком направлении? Куда? Что, как ты считаешь, будет через год? Десять лет?.. Где ты себя видишь, в окружении каких людей, занятым чем?.. - О, так ты теперь заделался моим школьным консультантом? – Финн сужает глаза. – Или моим родителем. Ты хочешь решать, в каком темпе я должен жить. Это интересно. Действительно интересно, Курт. Только потому, что у тебя уже есть определённая карьера, стабильно растущая вверх, и успешные супружеские отношения без официальной регистрации, не означает, что все тоже могут так. Или хотят. Тебе не приходило в голову, что ты не являешься самым распространённым примером девятнадцатилетнего человека в нашем мире, нет? - Я не предлагаю себя, как ролевую модель! – Курт чувствует, что теряет терпение, чем больше диалог выходит из-под контроля. – Мне просто кажется печальным тот факт, что ты даже не стараешься быть счастливее и успешнее. Всё что ты делаешь, это пропадаешь целыми днями с сомнительными дамами, которые всё равно не планируют задерживаться рядом с тобой, и… Да нет, в общем-то, список закончен. Это, кажется, всё. Поправь меня, если я забыл что-то. Нет? Как я и думал, нет. Братья ссорятся, как никогда прежде, и в итоге Финн, сердито пыхтя и намеренно игнорируя летящие вслед увещевания Курта, вылетает из квартиры со скоростью прицельно пущенного бильярдного шара. За ним не успевает закрыться дверь, а Курт уже жалеет о половине всего, что наговорил. Этот разговор просто не мог пройти хуже, да? Курт вздыхает. Его планы ещё никогда не заканчивались настолько серьёзным фиаско.~~* * *~~
Весь день Курта проходит, как одна смазанная цветная полоса: он не может сконцентрироваться на работе, много нервничает и думает совершенно о другом. SMS-ки от Блейна немного поддерживают его дух, как и встревоженный вопрос Чендлера, не случилось ли чего. Курт благодарит за проявленное беспокойство и широко улыбается агенту, чтобы убедить его, что всё прекрасно, не о чем волноваться. То же он пишет своему бой-френду, которого сложнее провести, но, проявив настойчивость, всё-таки удаётся. Курт не представляет, как себя вести и что говорить, когда он вернётся домой вечером и снова столкнётся с явно обиженным и разозлённым Финном, и оповещение Сантаны о её вечерних планах нисколько его не успокаивают. Выбора нет, ему придётся иметь дело с братом снова – один на один. Возможно, если Курт успеет вовремя извиниться и в этот раз как-то более корректно аргументировать свои тревоги, то Финн согласится хотя бы обдумать его слова, вместо того, чтобы раздувать конфликт. Курт скрещивает пальцы на удачу за спиной, открывая дверь в лофт.~~* * *~~
Финн уже там, сидит на самом краю дивана на территории гостиной с выключенным телевизором и быстро поднимается на ноги, стоит Курту переступить порог. Тот сперва думает, что подвергнется новым обвинениям в том, что имеет слишком низкое мнение о брате или сует свой нос, куда не следует, но – вопреки страхам – всё, что говорит Финн, это: - Эмм… прости, бро. Ну, за утро. Курт моргает раз-другой, прежде чем позволить себе поверить, что за этими словами не стоит какого-то подтекста. Финн искренне приносит свои извинения, переминаясь с ноги на ногу, и Курту этого достаточно, чтобы почувствовать бесконечное облегчение внутри. Финн не сердится на него, не считает его надоедливым, бестактным воплощением вселенского зла. Всё хорошо. Или совсем скоро будет. - И ты меня тоже, – подхватывает Курт быстро. – Я знаю, у меня не было никакого права вмешиваться со своими нотациями, я просто… действительно переживаю за тебя, Финн, ты моя семья. Извини, если зашёл слишком далеко утром, со всеми этими обвинениями. Я совершенно не хотел звучать так. Говорить то, что сказал. - То есть, ты вовсе не думаешь, что я бесполезный прожигатель жизни лёгкого поведения. – Слегка вопросительно уточняет Финн, приподнимая брови с детской требовательностью. Курт поднимает руки в жесте капитуляции и, улыбаясь, кивает: - Нет, я понимаю, что ты в поисках. Это объяснимо. И закономерно. Больше того, это нормально для молодого человека. Пока он не выходит за рамки морали и законов штата, конечно же, - добавляет Курт, и Финн, наконец, расслабляется и улыбается тоже. – Вся та моя критика… была неприемлема. Я забираю всё назад до последнего слова. Забыли? - Без проблем, – соглашается Финн, и Курт способен почувствовать в нём облегчение той же силы, что его собственное. – И, м, я тоже перешёл пару границ. Знаю, что ты не пытался задеть меня или унизить, с самого начала. Я только… было обидно, что ты почему-то сразу предположил самое плохое. Ну, насчёт моих частых дневных отлучек, и всего такого. Это меня задело, вот я и сорвался на тебе. Мне, наверное, мне просто хотелось, чтобы ты думал, будто я нашёл какую-нибудь подработку, которой стесняюсь, или что-то вроде того. Во всей фигуре Финна снова вдруг ощущается какая-то неуверенность, и Курт решается прояснить последний вопрос: - Так если… Если это не подработка, и не свидания. Куда ты ходишь с таким постоянством? Это же четыре-пять дней в неделю, не меньше трёх часов в день. Чем ты занимаешься в это время? Финн вздыхает, скромно отводя взгляд, присаживается обратно на диван и рассказывает.~~* * *~~
- Подготовительные курсы в колледже, представляешь! – гордо делится Курт с Сантаной, когда та возвращается домой ближе к полуночи. Финн уже спит в своей «комнате», Курт сидит перед полузакрытым ноутбуком за кухонным столом, весь вечер мечтая похвастаться достижениями брата перед подругой, раз уж теперь с ним поделились правдой и даже разрешили не хранить в секрете. Сантана наливает себе сок в ассиметричную глиняную кружку, сделанную Бриттани в творческом кружке, и отзывается повседневно: - Я знаю. Встречая вопросительный взгляд Курта (по словам Финна, о его планах поступать осенью на педагогический пока знали только родители), она поясняет тем же естественным тоном: - Я тайком проследила за ним ещё в первую неделю, как он туда записался, Курт, я тебя умоляю. Не могу, когда в моём окружении есть люди, которые занимаются чем-то важным и напускают весь этот таинственный вид, будто в свободное время бэтмэнят где-то во имя добра, справедливости, младенцев, девственниц и котят. Короче, мне нужна была ясность, и я её внесла. - Проследив за Финном. – Повторяет Курт, вскинув бровь. Сантана невозмутимо отпивает немного сока, как бы говоря тем самым: «И в чём конкретно содержится твоя претензия». Так что, Курт продолжает с тщательно подчёркнутой сталью в голосе: – Не позвав меня. Девушке требуется доля секунды, чтобы понять, и затем, делая предельно виноватое лицо, на какое только способна (а это не её конёк, виноватые лица), она тянет умоляюще: - О-о-оу, ну прости, золотце. Моё упущение, знаю, плохая глупая Сантана. В следующий раз, я непременно позову тебя шпионить вместе со мной! - Для тебя же лучше, если так, – важно кивает Курт, изображая снисхождение, и они оба смеются – достаточно долго и громко, чтобы раздался сонный голос Финна, великодушно указывающий, куда конкретно им нужно отправляться со всей этой ночной активностью, чтобы не мешать добрым людям спать. Курту и Сантане стоически удаётся сохранять серьёзность несколько мучительных мгновений, но хватает лишь переглянуться, чтобы дурацкий смех возобновился, с удвоенной силой. Финн ворчит: «Да ну вас, в самом деле» и, смирившись с неизбежностью, просто присоединяется к ним на кухне.