~~* * *~~
Середины весны Курт ждёт с особенным воодушевлением. У него ведь назначена важная встреча, правильно? Он отодвигает от себя пустопорожние переживания, которые оживают в нём всякий раз, ещё когда Доктор отбывает, а Курт не без причин испытывает неприятный укол страха, что это в силу каких-нибудь неожиданных обстоятельств или элементарной поломки ТАРДИС была их последняя встреча. Вместо тревог, Курт призывает себя думать позитивно, как и в случае с необходимостью расставаться с Блейном, и, не без помощи дорогих друзей и любимой работы, ему вполне удаётся.~~* * *~~
На третью апрельскую неделю, Курт уже успевает сформировать для себя новый утренний ритуал. Без вмешательства будильников проснувшись спозаранку, он приводит себя в порядок, а затем выбирается на крышу. Официально, он там ради смены творческой обстановки: он берёт с собой кипу тетрадей, и иногда, действительно, у него получается написать что-то без ощущения, что каждое слово, выходящее из-под его карандаша – банальщина. На самом же деле, большей частью, Курт просто дожидается обещанной материализации знакомой синей будки. Ему отчего-то кажется, что Доктор, по логике, должен снова воспользоваться именно этой удобной «стоянкой», вернувшись. К счастью, Курт не ошибается в своём предположении.~~* * *~~
Он полеживает на постеленных друг на друга мягких пледах, укутанный в шаль, присланную Кэрол, и глядит в постепенно обретающее краски утреннее небо, когда поначалу бледная и нечёткая ТАРДИС начинает приветственно урчать. При первых же звуках Курт оказывается на ногах, вглядываясь в обретающую плотность будку с радостным предвкушением. На лице вскоре выбежавшего наружу Доктора, надо заметить, похожее выражение, и он счастливо смеётся, когда Курт первым бросается обнять его. - Кроме тебя, столь тёплых приёмов мне никто не оказывает со времён моей коронации в Мире Звёздной Сети! – шутит он, прижимая к себе Курта, прежде чем чуть отодвинуться с театральной задумчивостью в весёлых глазах и прокудахтать: – Ты та-ак вырос, дай старику взглянуть на тебя! - Очень смешно, – улыбается Курт, отступая. – Нынче прошло не так много времени, чтобы я успел действительно измениться. - Но я-то успел соскучиться, – жалуется Доктор. – Я не видел тебя… – его взгляд на мгновение теряет фокус, словно он прислушивается к чему-то в самом воздухе, – целых восемьдесят четыре секунды. Курт моргает, оценивая услышанное, прежде чем несильно толкнуть Доктора в плечо открытой ладонью в выражении несерьёзного обвинения: - То есть, ты попрощался со мной почти два месяца назад, а сам просто сел в ТАРДИС и заставил её прилететь сразу в сейчас? Ты, жулик! - Не моя вина в том, что у меня есть такая прекрасная капсула времени, а ты застрял в своём временном потоке без возможности срезать, – отмахивается от упрёка Доктор, с деланной гримасой растирая пострадавшее плечо. – Особенно с учётом, – добавляет он ворчливо, – что у тебя всегда есть приглашение заполучить помянутую капсулу в собственное пользование, тоже. - О, не начинай опять, – стонет Курт, а затем смеётся, не удержавшись. – Как я всё-таки рад тебя видеть! Мне про столько хочется рассказать, хотя, спрашивать, в свою очередь, как ты провёл восемьдесят четыре секунды без меня, наверное, не имеет смысла? - Отчего же! – почти обижается Доктор. – Этого времени иногда бывает вполне достаточно для небольшого приключения. Они смотрят друг на друга с полминуты, пока Курт не пробует недоверчиво: - Ты выдумываешь, не так ли? – и Доктор сразу же снова расплывается в по-детски хитрой и позабавленной улыбке: - Стопроцентно. Даже я не настолько хорош. – Потом, он всплескивает руками в нетерпении и напоминает: – Так поведай же мне скорее свои новости, я весь – уши!~~* * *~~
Они устраиваются со всем удобством на пледах Курта, ближе к краю крыши, чтобы открывался вид не на производственные установки вокруг, а на окрестности. Разумеется, обозрение ограничено другими высокими зданиями поблизости, но всё лучше, чем любоваться на бойлерные вышки и телекоммуникационные тарелки. Курт угощает друга принесёнными ещё утром яблоками, а Доктор, после трёхминутного забега в недра ТАРДИС, выносит термос с подозрительно пахнущим чем-то неземным чаем, нагромождённые друг на друга в количестве полудюжины коробки с разнообразными тортами и даже весьма странновато выглядящую связку баранок на шее. Таким образом, это пикник. У Курта молниеносно, едва регистрируемая сознательно, мелькает мысль, что если бы это Блейн был с ним сейчас, вся ситуация выглядела бы, как полноценное свидание; но, учитывая персону Доктора и их отношения, разумеется, это нонсенс, так что Курт тут же забывает о своём наблюдении. Вместо этого, он делится с Доктором впечатлениями от каникул с Блейном и от последующих за этим поездок по другим городам с целью продвижения книги, он рассказывает также о начинаниях Финна, небольших карьерных успехах Сантаны и усердии Бриттани, готовящейся к повторным выпускным экзаменам, о расширении отцом его скромного бизнеса и неоценимой помощи Кэрол во всём этом. Курт даже делится парой историй о Бэт, про которую частенько говорит его брат, и о Мерседес, что звонит ему время от времени из своего студгородка в Калифорнии. Доктор слушает очень внимательно, не забывает даже незначительные детали и часто задаёт уточняющие вопросы, создавая впечатление, будто жизнь Курта и его близких действительно настолько интересна и важна для него. Курт чувствует необыкновенную теплоту в груди от этого осознания. Ведь, если подумать, Доктор вовсе не обязан. И всё равно, раз за разом, он по собственной инициативе старательно возвращается к нему; разделяет с Куртом, пусть и всего лишь на краткий момент своего фантастически долгого существования, его незамысловатую человеческую жизнь, лишённую межзвёздных полётов, временных скачков и остросюжетных приключений. Юноша не забыл упоминание Ривер собственных слов Доктора о том, что Курт будто бы очень важен. Это звучит странно для него самого. Он вспоминает из сказок Доктора обо всех свершениях его былых спутников – действительно ВАЖНЫХ людей, подчас на вселенском уровне. А что Курт? Он ведь самый обычный человек. Конечно, он никому не причиняет зла, есть те, кто всей душой его любит и кого безгранично любит он сам; к тому же, хотелось бы верить, он является всё же довольно-таки талантливым писателем. Но даже если всё это сложить, итоговый результат и с натяжкой не выйдет прировнять к незаменимой роли для всего мироздания и лично Доктора, скажем, Марты Джоунс, или Сары Джейн Смит, или Эми Понд… С другой стороны, как верно отметила всё та же Ривер, у Доктора и впрямь было чутьё на важных людей. Так что, вполне возможно, то, что тогда, много лет назад, он нашёл помощь именно у Элизабет Хаммел с малышом Куртом на руках, не было прихотью слепого случая. Может, Курт ещё просто не дошёл до той точки в своей судьбе, когда сможет проявить себя, оправдывая доверие Доктора и его привязанность к нему. Впрочем, хм. Пока он неплохо справлялся и без громких подвигов. Он ведь… Да, Курт являлся для Доктора ходячим воплощением ‘дома, которого у него никогда толком и не было’. Это тоже дорогого стоило, разве не так? Именно это и значит понятие «дружба», уверен Курт. Он адресует Доктору самую тёплую улыбку, и храбро отпивает из крышки термоса незнакомый чай, и, зная, как его собеседнику важно каждое его воспоминание, задаёт вопрос о прошлом, чтобы оживить разговор ещё больше. Доктор со всем восторгом перехватывает его «пасс» и начинает взахлёб вещать ему новую сказку из былых времён. День обещает быть просто прекрасным.~~* * *~~
Уже за полдень, Доктор предусмотрительно снова заглядывает в ТАРДИС – добыть для Курта нормальную еду. Курт сначала пытается предложить разделиться ненадолго: он сам спустится в квартиру пообедать в компании Финна, а его друг, не имея поэтому возможности присоединиться, может занять свободное время по собственному усмотрению. Но Доктор отчего-то не поддерживает такой план, словно опасается, что, покинув крышу, Курт уже не сумеет найти достаточной мотивации вернуться, и их так отлично протекающее времяпрепровождение нарушится до эфемерного следующего раза. Курт понимает иррациональную неуверенность Доктора (он сам испытывает что-то вроде легчайшей паники всякий раз, как тот скрывается в ТАРДИС, будто та в любой момент может взбелениться и унести его в неизвестном направлении без чьего-либо ведома), а потому соглашается остаться перекусить здесь. На этот раз, Доктор возвращается спустя две трети часа – с пластиковыми контейнерами, наполненными салатами по рецептам самых разных планет, зелёным супом из ингредиентов, выращенных лично ТАРДИС в её собственных внутренних теплицах, и тарелкой оладушек в форме морских звёзд. Курт откладывает карандаш и тетрадь с вдохновенно исписанными за время отсутствия Доктора шестью листами и с интересом инспектирует предложенные яства. Сам Доктор в это время говорит мало, и расслабляется, только когда Курт начинает есть и хвалить повара. Тогда, он улыбается так широко, что вся чеширская порода несуществующих котов обзавидовалась бы, а потом, словно только что вспомнив, замечает: - Кстати. Пока я был внутри, Секси передала мне твоё сообщение. Курт продолжает пережёвывать кусочек того, что на вкус ощущается как помесь помидора с, м-м-м, заварным кремом? – и какое-то время глядит на сияющего Доктора непонимающе, пытаясь сообразить, о каком сообщении может идти речь. Потом, его осеняет. SMS-ка, что он написал Доктору несколькими неделями ранее. - Возможность растягивать время по велению, замедлять или останавливать, – повторяет тот с лукавым видом. – С чего такой интерес, хотел бы я знать? Мне стоит опасаться, что ты решил задумать какую-то каверзу со временем и мне придётся тебя останавливать? Курт так же шутливо морщится в ответ: - Ты просто сходишь с ума со скуки, вот и ищешь проблем повсюду, чтобы их решать. Так что не перекладывай тут с больной головы на здоровую! – Доктор показательно дуется секунду или две, а затем исподтишка метает в Курта кусочек розоватого сыра, от которого тот уклоняется и, качая головой на подобную диверсию, добавляет уже серьёзнее: – На самом деле, я просто увлёкся моментом тогда, вот и не удержался, чтоб не спросить, смог бы такой, как ты, заставить его длиться вечно. Я был так счастлив. Не хотелось, чтобы это заканчивалось. - Когда ты был с твоим? – догадливо уточняет Доктор, не поднимая взгляда от свободных столовых приборов, которых раскладывает перед собой на пледе ровным рядком. Курт кивает мечтательно. - С ним мне всегда невероятно хорошо. - Настолько, что ты предпочёл бы навеки застрять с ним там, отсекая возможность всем другим составляющим твоей жизни меняться время от времени и шанс для меня – присутствовать тоже? – интересуется Доктор, по прежнему очевидно увлечённый расстановкой вилок и ложек. Курт перестаёт есть. Наблюдает пластичные руки Доктора, будто играющие приборами, и его деловито опущенную голову. Прикусывает губу. - Я вовсе не это имел в виду, – аккуратно произносит он после короткой паузы. – Ты же понимаешь, правда? - Правда, – соглашается Доктор мгновенно, а затем всё-таки поднимает взгляд, и тот такой безоблачный и расслабленный, что Курту хочется нахмуриться и настоять на том, чтобы обсудить, что тут происходит, но он вдруг со всем изумлением осознаёт, что попросту не готов. Так что, он обменивается с Доктором улыбками, в этот раз не вполне естественными, и возвращается к прерванной трапезе. Остаток обеда проходит в наполненной городскими шумами, но всё равно какой-то удивительно ощутимой тишине.