~~* * *~~
Когда Курт останавливается перед ним, Доктору становится очевидным, что тот на мгновение буквально увязает во внезапно проснувшейся растерянности. Так что они просто стоят немного, пока он не решает, что пора вмешаться и разрядить обстановку. - Даже предположить боюсь, кто ты у нас сегодня, – ухмыляется Доктор, оглядывая облачение друга, и нисколечко не нервничает, не-а. Его комментарий помогает Курту выйти из ступора. Он одаряет Доктора дерзкой улыбкой: - О, знаешь, просто вдруг вспомнилось. Я как-то видел по ТВ одного факелоносца, и мне приглянулся покрой его плащика. Вот и решил, почему, собственно, нет? После, видимо, Курт вспоминает, что они находятся среди десятков других людей, и, взяв Доктора за край пиджака, он тянет его за собой в сторону ванной комнаты, на их удачу, никем ещё не оккупированной. Доктор оказывается впихнут в маленькое помещение первым, за ним проскальзывает и Курт, тут же запирающий за собой щеколду. Доктору случалось находиться на разных ролях в жизнях своих прежних человеческих товарищей, но, возможно, никто раньше не пытался скрывать его от близких так фанатично, как Курт. Доктор качает головой и улыбается. Курт в самом деле необычное существо.~~* * *~~
Всё ещё стоя лицом к двери, Курт делает несколько глубоких вдохов, прежде чем обернуться и посмотреть на Доктора в полутьме. Тот просто ждёт, когда… - Доктор, – выдыхает Курт и бросается ему на шею. Он с радостью обнимает Курта в ответ; потом, слава всему, они естественным образом отпускают друг друга как раз за секунду до того, как объятие стало бы казаться неудобным. Курт улыбается ему, и его глаза сияют даже в отсутствии адекватного освещения. - Это ты. Ты вернулся. - Я же обещал, что загляну в гости на днях, – смеётся Доктор, а затем этот смех сам собой затихает, когда он замечает, как брови Курта стремительно взлетают в недоумении, прежде чем лицо парня вытягивается в выражении вспоминания. - Мм, – кивает он, с какой-то усиленной осторожностью. – И как давно ты это обещал? - Часа четыре назад, согласно корабельному хронометру? – удивлённо отзывается Доктор. Курт вздыхает тихонечко и, как бы подтверждая свою догадку, кивает снова: - Поня-я-ятно. Стало быть, я был прав. Её Альцгеймер лишь прогрессирует. И у Доктора что-то неприятно колет в груди. - Сколько?.. – пытается он сдавленно, но затем машет головой, как будто ему не хочется слышать, не хочется знать. Хотя может, так оно и есть. Курт, кажется, понимает его состояние, потому что не обрушивает на него без подготовки какие-то даты; вместо этого, он прикасается к плечу Доктора, инстинктивно подбадривая, и произносит, с удивительно мягкостью, которой Доктор – он уверен – совершенно не заслужил: - Этим летом, мне исполнилось двадцать два.~~* * *~~
Доктор трудно опускается на край ванной, глядя перед собой, пока пытается наложить эту новость на имеющуюся у него информацию о времени Курта, из уже виденного. Чехарда встреч, разговоров, ожидания, путаницы, промашек между годами… И, опять-таки, большой вопрос. Как сильно он подвёл Курта на этот раз? - Эй, всё не так страшно, слышишь? – торопливо обращается к нему Курт, догадываясь, в каком раздрае его товарищ пребывает, и пытается утешить, как свойственно его сопереживающей натуре, которую Доктор так высоко ценит: – Ты пропустил не так уж и много. Правда-правда. Не кори себя. Курт глядит на него с такой просительностью о снисхождении к самому себе и пронзительной теплотой, что Доктор просто не может позволить себе раскисать у него на глазах. Это Курт терзался неизвестностью годами. Это его следует утешать сейчас. Не наоборот. Хорошо, для начала, ему нужно сориентироваться, нужно понять, когда конкретно он находится, в чём они с текущей версией Курта совпадают, и что одному из них может быть неизвестно. Уже, получается, 2016 год? По логике вещей, в таком случае… Да, конечно! Доктор видел-таки Курта в этот год, технически, даже не единожды, почти по чистой случайности (промашки повсюду). Но чуть позже, в декабре. Точно. Доктор невесело смеётся собственным мыслям: теперь, по крайней мере, ему понятно, почему Курт тогда сетовал о месте их встречи. Да уж. Многое проясняется, но недостаточно для полноты впечатления. Если бы оно всё легко могло само взять и упроститься. 2016, хмм. У Курта и Блейна, кажется, уже есть их дом. ‘Не самая большая квартира на свете, конечно, но уютная, а главное, только наша’. Двухуровневая, вроде бы. Доктору приходилось бывать там лишь пробегом, он смутно помнит расположение комнат и обстановку. Зато, вот кошку он помнит преотлично: блестящие круглые глаза, красивая шерсть, острые когти, не менее острая нелюбовь к прикосновениям незнакомцев… Райли её зовут, Райан? Ещё, кажется, был щенок. Нет, мимо. Собаку Курт заведёт только ещё через пару лет. И это будет как раз незадолго до появления Горджи. Ох. Повезёт ли ему ещё когда-нибудь увидеть Горджи?~~* * *~~
Голос Курта, обращающегося к нему, отвлекает Доктора от основного потока его мыслительного процесса, и он моментально переключает внимание на более достойный объект. Который обнадёживающе ему улыбается. Так открыто. Так светло… Доктор заставляет себя откликнуться, соответственно заданному вопросу, и волевым усилием отрывает взгляд от губ Курта, чтобы глядеть исключительно ему в глаза. Потому что он не хочет думать о прекрасных улыбках, и о едва не случившихся (три с половиной года назад?) по какой-то фантастически неясной причине поцелуях, и вообще. Что такого особенного есть у губ этого конкретного землянина? У всех людей, и у гуманоидов, и у хоть сколь-нибудь человекоподобных существ, преимущественно, есть рты – эка невидаль. В самом же деле. Доктор просто придаёт слишком много значения тому, чему не следует. Определённо. Он должен прекратить. Вот и всё. - Однако же! Что ты здесь делаешь? – сосредотачиваясь, любопытствует он. Курт глядит на него скептически: - Я-то? Пропускаю вечеринку по случаю Хэллоуина, чтобы в ванной подвергнуться допросу крайне ненаблюдательного тайм-лорда, вероятно. - Я имел в виду, в этом месте. – Настаивает Доктор, пряча улыбку, вызванную ершистым тоном собеседника. – Я помню, ты говорил… Ты, который зимой, – оговаривается он себе под нос, на всякий случай; Курт, расслышав, снова вскидывает бровь, на этот раз – остерегаясь, словно боится поверить в хорошую новость, которая может оказаться неоправданной. – Говорил, что вы два года назад переехали отсюда. В собственное жилище. Или я ошибся? - Нет, – подтверждает Курт и, будто больше самому себе, довольно добавляет: – Ты уже знаешь! Значит, мы действительно встретимся зимой. Доктору почти хочется надуться на это свидетельство о проявленном ранее недоверии, но он осознаёт, что у Курта есть все права осторожничать. Доктор не успевает снова помрачнеть от возвращения этих мыслей, потому что разговор продолжается. - Девочки тоже съехали, нынче весной, вот лофт целиком и достался Финну. И нескольким ребятам с его курса, периодически. Оболтусы, – хмыкает Курт, и за этим явно стоят какие-то истории, которые Доктору хотелось бы послушать, но время не особо подходит. – Так что, отвечая на твой первый вопрос. Ты видел ‘Фредди’ в гостиной? Он нынче хозяин вечеринки, а мы с ‘безумным учёным’ – гости. – Затем, Курт всплескивает руками, что-то сообразив, и говорит с извинительной интонацией: - О! Мой новый адрес! Если ты подождёшь секунду, я схожу и найду, где бы… Доктор успевает поймать Курта за руку, останавливая, и весело качает головой: - Нет необходимости, – с этим, он, наслаждаясь изумлением друга, аккуратно извлекает из одного из внутренних карманов пиджака кусочек бумажного полотенца, на котором почерком Курта уже записан адрес. Курт смаргивает, усваивая увиденное. Доктор прячет салфетку назад, лучась самодовольством, и его друг, стараясь скрыть усмешку, ворчит что-то о невыносимости путешественников во времени. Кто бы мог подумать, что ворчание может так согревать сердца.~~* * *~~
Минут пять они проводят в уютной тишине, поглядывая друг на друга и просто размышляя о чём-то, пока Доктор не любопытствует, не удержавшись: - А тебя твой не потеряет, пока ты со мной прячешься, м? – и Курт разводит руками. - Ничего такого. Моему я сказал, что мне в голову пришла идея, которую срочно требуется зафиксировать. – Он смешливо подмигивает Доктору, когда тот уставляется на него, не услышав привычной поправки имени. Стало быть, Курт, в конечном итоге, тоже понял, что сами понятия «Блейн» и его, Курта, предельно взаимозаменяемы. Но вот что неожиданно. Доктор обычно любит оказываться правым, сейчас собственная правота, однако, ощущается как-то странно. Не осведомлённый о внутреннем конфликте Доктора, Курт продолжает: - Он-то знает, как меня уносит иногда в процессе. Блейн не начнёт искать меня ещё с час. Ты можешь немного задержаться. …Ведь можешь? Доктор качает головой утвердительно. Он не уверен, что, даже имей он неотложное дело через считанные минуты, у него хватило бы совести (и сил) оставить Курта прямо сейчас. - Это хорошо, – Курт едва заметно расслабляется, кажется, всем своим существом. Подумав, он улыбчиво добавляет: – Тебя действительно не хватало в моей жизни в последнее время. Ты не представляешь, как я счастлив, что ты не потерялся навсегда. - Расскажи мне всё! – практически требует Доктор, всё-таки хлопая в ладоши на этот раз в воодушевлении. – Я хочу всё знать! Ненавижу пропускать что-то интересное. Когда Курт в лёгкой растерянности просто глядит на него, прикусив нижнюю губу, сконцентрированный на поиске того, с чего можно начать говорить о трёх минувших годах и что из этого его повидавший многое друг определяет как ‘интересное’, Доктор решает прийти на помощь, и задаёт наводящий вопрос. Он узнаёт, таким образом, об успешном выходе в феврале 2014 года второго романа Курта, о его участии в ряде телепередач с тех пор. О том, что сейчас молодой писатель находится на пороге выхода своей третьей книги. - Это сказка, я думаю, – поясняет Курт, как-то робко пожимая плечами, но это пустяки: Доктор преисполняется гордости вместо него, и этого хватит на двоих. Курт может сомневаться в своих замыслах и конечных текстах, но не Доктор. – Ты видел несколько намёток идеи ещё до того как… – «исчез так надолго», остаётся не произнесённым, и Доктор решает не сосредотачиваться на этом сейчас, так же как и сам Курт, – И я много работал над сюжетом и смыслом, пока не понял, чего я хочу от этой истории. В двух словах, она, хм, она о двух детях, сестре и брате, толковых и добрых ребятишках, которые странствуют по мирам и эпохам в поисках приключений. - Скажи мне, что у них есть заботливая синяя полицейская будка, которая больше внутри, чем снаружи! – Доктор буквально расплывается в улыбке, весело поддразнивая Курта, и тот легонько, без настоящего возмущения, толкает его в плечо: - Ты – доминирующая часть моего вдохновения, Доктор, этого не отнять, но я же не плагиатор! - Если что-то основано на реальных фактах, это не плагиат, – отрицает Доктор, принимая самый свой авторитетный вид, – Это документалистика. Больше не споря, Курт лишь смеётся.~~* * *~~
Довольно сжато, но всё же весьма информативно, Доктор узнаёт о жизни родителей Курта, успехах его друзей, о трудностях, с которыми они с Блейном столкнулись при выборе апартаментов, о двух длительных поездках к морю, предпринятых в последние годы. С особой гордостью Курт делится новостями о достижениях Блейна; как замечательно он танцует на профессиональной сцене в летние сезоны (на неосторожное уточнение Доктора, насколько хороши его партии, он получает только запальчивое, ‘Хореографию ставит сам Адам Кроуфорд, Доктор, как ТЫ думаешь, насколько??’, будто это должно всё объяснить, н-да), как блестяще участвует в независимых постановках в свободные месяцы. Доктор слушает, ритмично кивая головой, а когда Курт замолкает, ожидая его комментария, он старается демонстрировать одобрение всем своим видом особенно ярко, надеясь, что это будет воспринято как проявление вовлечённости, а не переигрывания. - Что ж, он большой молодец. – Подытоживает Доктор деловито. – Похоже, твой бой-френд всё-таки настолько талантлив, как ты его вечно расхваливаешь. Я сомневался, чтобы он действительно мог танцевать так же хорошо, как я, но раз уж публика до сих пор не закидала его тухлыми овощами, значит… Что? – он останавливает себя на середине этого замахивания на остроту, когда замечает, что Курт выглядит чуточку сбитым с толку, ни с того ни с сего. Доктор ещё раз прокручивает незаконченную фразу у себя в голове, пытаясь оценить, не перешёл ли он каких-то границ? То есть, Курт же должен понимать, что Доктор просто шутит касательно Блейна. Тогда в чём дело? Курт сдержанно улыбается Доктору, поднимает вверх левую руку, отчего-то тыльной стороной ладони вперёд, и с едва регистрируемой с виду скованностью поигрывает в воздухе пальцами, будто не знает, как ещё намекнуть. Доктор почти бездумно наблюдает за этим, не вполне улавливая значение жеста. Он же гений, и ему отчего-то дико не по себе от ощущения, что ему понадобится какая-то подсказка, дорожка чётких субтитров рядом с Куртом, поясняющая всё. Что. Что он упускает? Это же элементарно, прямо на виду. - Уже не ‘бой-френд’, Доктор, – поправляет Курт с самой естественной невозмутимостью, приходя на выручку. – Я зимой не упоминал? – в этот самый момент, как по сигналу, что-то на его безымянном пальце почти вызывающе отражает тускловатый лунный свет из небольшого оконца в противоположной стене. И картинка складывается.