Последний раз

*** Новое утро. Солнце прожигает веки, напоминая о наступлении неминуемого, о возвращении к самому себе. Возвращение через наркотическое похмелье и часы забытья. Огненные змеи, окрашенные в цвета рассвета, расползаются по спальне, выполненной в серо-белой гамме. Окно во всю стену для них не преграда. Они проползают по вертикальным поверхностям, оставляя на них следы. Шкаф с прозрачной дверью и лаконичный комод, стоящие напротив кровати, заражаются кислотностью утра. Они проползают, пропитывая окружающее ядовито-тёплыми оттенками. Даже тумбочка, нашедшая приют в дальнем углу, не в силах избежать участи. Солнечные твари овладевают комнатой, окружая кровать, царствующую в её середине, на небольшом выступе с несколькими ступенями. Они овладевают, отрезая пути для тебя – фигуры, теперь уже почти не имеющей сходств с разумным существом. Забитый, сидящий на полу в неестественной и напряженной позе, пытающийся вжаться в спинку кровати сквозь увядающий сон, сквозь рассеивающееся беспамятство, тающее с каждым шагом лучей дневного светила. Даже во сне…даже во сне ты бежишь от Него. Нет. От себя, от того, кем ты стал. Утро входит в дом и забирает ускользающие крупицы безмятежности. Лучи заползают на тело, контрастируя с синяком, оставшимся после неаккуратно введенной иглы. Открываешь глаза под их напором. Взмах ресниц — и твой здравый смысл разбился вдребезги о стену реальности, реальности картины, представшей прошлой ночью. Точнее, их было две: одна засела в левом глазу, другая – в правом. Видишь их? Он – живой, и Он – мёртвый. Встать в попытке вернуть власть над онемевшими ногами. Тяжесть и скованные движения – ты в Железной Деве. Ощущаешь? Ощущаешь, как её шипы проникают во все слои тела? Она будет высасывать твои силы – их не так много, она будет высасывать твою жизнь – она бесцветна. Забирать до тех пор, пока ты сам не последуешь за Ним. Твои совесть и ответственность помогут ей в этом деле. Сбросить одежду, думая облегчить груз. Оставаться неподвижным, впитывая связь с окружающим, не даваясь Ему в руки. Он…Его здесь нет. Ушёл. Ты чувствуешь — пелена льда исчезла. Ты чувствуешь. Интересно, а это как? Словно в пьяном бреду, провести кончиками пальцев по линии губ. Улыбка, твоя… полусумасшедшая. Где-то внутри поселился зверь, твердящий, что ты попался, что выхода нет. Твердящий: “Не мучайся, Аки — просто сдохни!” Отправиться в душ. Пробыть в стеклянном заточении около получаса, не обращая внимания ни на температуру струи, ни на её интенсивность. Просто так надо, просто по привычке – потребность организма. Просто так надо…выйти из душа, забыв замотаться в полотенце. А зачем? Ты слишком влюблен в себя, в своё атлетическое телосложение…даже сейчас. Мокрые струйки, путешествующие по всему телу, вдоль торса к паркету – траектория твоего пути. Зал, утопающий в пастельных тонах. Ни малейших признаков. Следы Его присутствия исчезли. Огромный белый диван, почти во всю стену, играющий в гляделки с телевизором, устроившемся в сердце стеллажа, протянувшегося по противоположной стене. И только. Ни одного признака. Правильно. Может, он хочет насладиться зрелищем, растянуть и посмаковать твои муки? Муки того, кто переступил черту, не задумавшись. Переступил дважды. Переступил с такой лёгкостью. Впрочем, навык не пропьешь. Так ведь, Аки? Мягкость ковра кофейного цвета, распластавшегося под ногами, не притупит боли, с которой даётся каждый шаг по новому этапу твоей жизни…последнему этапу…Интересно, сколько ты протянешь? Инстинктивно найти домашний телефон, спрятавшийся на изящном деревянном столике возле самого входа в зал. Пробежаться по клавишам, рефлекторно. Пара гудков — и ты прерываешь бодрое приветствие твоего менеджера на том конце: -Акия, отмени все запланированные фотосеты, — металл в твоём голосе, его количество растёт. -Но, Акира-сан, как же мы без ведущего фотографа? – испугана? А пугаться должен ты, с легкостью отказываясь от некогда желанной и обожаемой работы. -Отмени, я сказал, — подавляешь попытки перечить тебе. Не до этого. Всё, что хочется – напиться, принять все мировые запасы наркоты разом…лишь бы оно остановилось. -Как скажете. Надолго? – слишком назойлива, к её счастью, у тебя нет сил даже на то, чтобы послать её на поиски собственного мозга. -До конца, — “…твоей жизни”— дополняет зверь, всё ещё сидящий внутри, когда ты с грохотом и треском вырываешь телефонный кабель, повреждая обмотку. Ни к чему. Всё это ни к чему… Откинуть груду пластика к балконной двери. Зацепиться взглядом за отворенный проём. Вспышки воспоминаний рисуют перед тобой Его образ. Образ, от которого твоя щека вспыхивает, становится эпицентром зарождающего холода, пока еще слабого, выпустившего свою паутину, переплетая её с рисунком вен. Удар. Хлестко. Молниеносно. Сам. Себя. Дал себе пощёчину. Растрёпанные пряди и твоя улыбка…ещё безумнее. Пылает — щека, которой Он коснулся, пылает, растворяя жаром холодное тепло, действуя анастетиком, возвращающим к самому себе. Медленно, до невозможного медленно до тебя доходит твоё состояние. То, что ты сейчас голый, то, что в некоторых комнатах всю ночь горел свет…Заторможенно, пошатываясь, направляешься в спальню, прокручивая в голове беснующиеся вспышки вчерашней встречи с Ним. Каждое движение, каждый миг хаотически возникают и гаснут в твоих видениях. Ты бы рад остановить, но не в силах. Ведь у тебя их не так много. Не так ли? Слабый. Внутри ты слабый. Снаружи прочная защита из твоего эгоцентризма и бесчувственности, а внутри…внутри мякоть, созданная твоими комплексами. Пробей броню – и от тебя ничего не останется…ничего. За свои 29 ты так и не смог…не смог. Отворить прозрачную дверцу шкафа, набросить первое, что попадётся: потрепанную футболку и спортивные штаны. Солнце уже высоко в синем куполе. Взгляд касается горящего светильника и…пустого шприца. Поднять использованную дозу, рассматривая заострённый конец иглы, сверкающий в утреннем освещении, с едва заметным отверстием в самом центре. Ты…Сколько раз ты находил прибежище на её конце, не задумываясь спуская деньги, купюру за купюрой. Спуская в обмен на разноцветную иллюзию, поглощающую, невыпускающую обратно до самого конца. В этот раз ты спасся, а в следующий? Следущий будет – не сомневайся. Он не оставит, не забудет. Для Него время остановилось, уступило место, освободило его для мести…мести тебе. Кинуться к мотоциклетной куртке, составляющей компанию полу и всем его обитателям. Судорожно искать мобильный в её карманах. И прежде чем ты успеваешь сообразить, твоё внутренне “я” уже ищет в списках номеров один…один единственный номер. Номер поставщика иллюзий, торговца “белым счастьем”. Остановиться в раздумьях, когда столь знакомые цифры высвечиваются на дисплее телефона. Одно нажатие — и проблема будет решена. Одно нажатие. Держать корпус мобильного телефона в одной руке, а другой сдавливать пустой сосуд шприца. Сдавливать до белых костяшек, до проступающих вен, давая ему испытать на себе отчаяние, давящее не переставая, прессуя, превращая душу во вторсырьё. Зверь и внутренне “я” уже готовы похоронить тебя заживо. Слышишь? Они готовят венки тебе на могилу, заботливо вплетают цветы, распевая песни...грустные и не очень. Так почему? Почему ты медлишь? Неужто? Неужто ты сумел расслышать? Сквозь песнопения внутренних монстров, сквозь отстранённость дня, сквозь отсутствие выхода. Слово, выкрикнутое на исходе возможностей, выкрикнутое где-то глубоко внутри. “Остановись!” Слово, нашептанное надеждой — той, что не покидает…не покидает даже таких, как ты. Собрать мозаику панциря, кусочек к кусочку, плотнее, теснее…тверже. Отключить сотовый, зарыв его в бельё, хранящееся в комоде. Остался шприц. Ты знаешь, что с ним делать. Пройтись по всем комнатам, включая свет, не смотря на его достаточное наличие. Он будет гореть. Он будет гореть двадцать четыре часа в сутки, служа скудным барьером, маяком твоей надежде, что дает возможность…возможность пройти через… Пройти на кухню, где властвуют безмятежные светло-зеленый и светло-голубой. Лишь чёрная барная стойка, замена столу, выпадает, бросая вызов стоящему напротив кухонному гарнитуру. Выпадает из всеобщей безмятежности. Безмятежность…Она недоступна для тебя. Опереться на раковину. Прикрыть глаза, глубокий вдох. Ты сможешь. Рыскать по всем ящичкам. Ножи: первый, второй, третий, четвёртый…Сколько же их? Вилки, все до единой. Даже зубочистки. Сгребать в кучу, складируя на подоконнике вместе со злополучным шприцем. Распахнуть створки окна. Мгновение — и на землю обрушивается мельхиоровый дождь. Избавляешься. Ты избавляешься от всего колющего и режущего. Хорошо. Ты слишком хорошо знаешь себя…и это пугает. Пугает как никогда. “Ты сможешь…” — звучит в голове, когда примеру столовых приборов следуют бритва и лезвия, добытые в ванной комнате. “Ты сможешь…” – звучит беспрестанно, в то время как ты проверяешь замки на дверях и заколачиваешь оконные рамы. “Ты сможешь…” – навязчиво и неуёмно мерцает в закоулках разума, когда на барной стойке красуются выуженные тобой из тайников запасы алкоголя. Их предостаточно. “Ты сможешь…” – не угасает, когда ты устало оседаешь на пол, опираясь на ту же стойку, ставя пепельницу и раскладывая пачки сигарет перед собой, всего три. -Я смогу, — спасительная мантра, смешавшаяся со звуком первого наполняемого стакана.