Леди Л'Энигм

Пророчество не давало мне покоя. Я крутила текст в голове так и эдак, но ощущение фальши и лжи меня не покидало. Почему я на него купилась тогда? Почему не проверила? Почему не выкрала чертову прорицательницу из собственного дома и не выпотрошила ей мозг? Я покосилась на Трелони, которая почтила обед своим присутствием. Ну и зачем ты выперлась из башни? У меня руки чешутся сомкнуться на твоем тощем горле, увешанном кучей бус и амулетов. Меня начал переполнять гнев и желание уничтожить откровенно косящую сидящую пропойцу. Гр–р–р! Раздражает! Мне срочно нужно выяснить полный текст пророчества. Что–то в нем не так, хотя весь текст пророчества сплошное «не так»! И Поттера убивать нельзя… А иногда так хочется, эх. Интересно, что же меня оно так зацепило? Я отшвырнула салфетку и вылетела из Большого Зала. Мне срочно нужен был Омут памяти! Где есть свободный Омут Памяти? Так, в кабинете директора? Отпадает. Где еще? Точно! В Малфой–мэноре. Туда–то я и отправлюсь, хорошо, что сегодня больше нет занятий! До конца работы я бы точно не досидела. Как бы я ни торопилась, мне пришлось из своих покоев перенестись сначала в Хогсмид, потом в Косой переулок и вот только потом в Малфой–мэнор. Я подслушала, что милашка Долли организовала отслеживание всех передвижений в Хогвартсе по каминной связи. Кто же ей дал такие полномочия? Выскочив из камина, я чуть не напугала сонного Абра, который в пижаме наощупь шёл на запах плюшек. Абр посмотрел на меня полусонным мутным взглядом и заявил: — Ты не плюшка! Ты Волдеторт! Я пожала плечами, прекрасно помня, что между Абром и плюшкой лучше не вставать, и бодро помчалась в кабинет к Омуту памяти. Захлопнув дверь в кабинет, я не сразу обнаружила желаемый объект. Видимо, кто–то из Малфоев терпеть не мог делиться своей любимой игрушкой. Я еще раз обшарила кабинет. Да где же ты?! Омут нашелся в малоприметной нише около окна. Ну и кто его так прячет? Впрочем, неважно! Вытащив воспоминание, я погрузила его в Омут и наклонилась, чувствуя, как меня затягивает в март восемьдесят первого года. Появившись за спинкой собственного кресла, я с интересом разглядывала помещение. Похоже на маггловский дом. Где я его видела? Добротная мебель, атласные обои, книги, стоящие на полках, изящные светильники, зажженные в столь позднее время — и ни одной магической вещички.<i> Я–прошлый с интересом изучал гримуар, который пытался отгрызть мне палец. Добрая книжечка… Мою идиллию нарушили стукнувшая о стенку дверь, так что посыпалась известка с потолка, и ворвавшийся мужчина, пренебрегший маской Упивающихся. — Повелитель! — подбежал он ко мне, падая на колени и целуя руку. — Я услышал пророчество! — Какое пророчество, Северус? — спросил я холодным голосом. — Там шла речь про Вас! — Ты уверен в этом? — я схватил мальчишку за подбородок. — Если ты мне солгал, то я тебя накажу. Северус кивнул, смотря на меня с обожанием, но без раболепия или страха. Такой взгляд был только у Тони с Абром. — Легилименс, — произнес я, заглядывая в глаза Снейпу, грубо вламываясь в мысли и ища то самое воспоминание. Картинка изменилась. И теперь я видел глазами Снейпа: Мальчишка напивался в самом темном углу бара «Кабанья голова». Как вдруг его внимание привлекла девчонка, которая училась с ним на одном курсе. Это растрепанное гнездо волос и огромные очки на пол-лица он запомнил навсегда. «Гадкая девка! Сивилла Трелони, блин! Внучка знаменитой Кассандры Трелони. Шарлатанка! Одни гадости приходилось выслушивать!» — раздраженно подумал Снейп. Она подошла к Аберфорту и сказала: — Мне Альбус Дамблдор назначил встречу в четвертом номере. Аберфорт сально ухмыльнулся и кивнул в сторону лестницы, где располагались комнаты свиданий. «Совсем старик опустился. Водит дешевых девок в номера» — подумал Снейп, пока не услышал вторую фразу. Видимо, даже слепошарая Трелони заметила сальную улыбку кабатчика. — У меня собеседование. Мальчишка заинтересовался: «Кто будет назначать вечером собеседование в сомнительном заведении? Скорее уж у меня будет компромат на директора.» Дождавшись, пока Аберфорт отвлечется, Снейп поднялся следом за Трелони и остановился около двери с цифрой номер четыре. Готовясь подслушивать. Вначале были общие вопросы, и зельевар решил, что ошибся, как вдруг Трелони оборвала фразу на середине, страшно захрипела и заговорила сиплым, совершенно не своим голосом: — ГРЯДЁТ ТОТ, У КОГО ХВАТИТ МОГУЩЕСТВА ПОБЕДИТЬ ТЁМНОГО ЛОРДА… РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ, РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА… А… — Вот ты чем занимаешься! Вуайерист несчастный! Вот я тебя! — заорал схвативший за плечо Снейпа Абефорт. Снейп грубо ответил, и я вышел из воспоминания мальчишки. Дальше было неинтересно. Я всматривался в лицо юноши, из носа которого шла струйка крови, а глаза слезились. — Руку, Северус, — все так же холодно произнесла я. — Я доволен тобой и готов тебя наградить. Снейп радостно протянул мне руку. Я, не любезничая, жестко ткнул палочкой в предплечье и произнес: — Мортморде.</i>        Я вынырнула из омута, не желая смотреть, как корчится неофит от принятия метки. Как она вплетается в структуру его магических каналов и ломает мальчишку под себя. Что же не так в воспоминании? Точно! Пророчество неполное. Как я сразу не заметила! Так, а кто в курсе, где хранятся все пророчества? Я помчалась на аромат плюшек, вопя во все горло: — Абраксас! Мне нужно пророчество! Я ворвалась на кухню тяжело дыша и с колотящимся сердцем. — Не ори. Я не глухой, но твоими стараниями буду! — сердито заявил мне Малфой, сидевший в позе лотоса на полу рядом с пустым блюдом. Рядом вздыхали эльфы, что мудрый хозяин застудится и его снова скрутит в крендель. — Мне. Нужно. Пророчество, — задыхаясь, повторила я. — И как я его возьму? — мрачно поинтересовался Абр. — То есть ты знаешь, где лежит оригинал? — Ну да. В Отделе Тайн. Там еще твой Упиванец работал. Как его… Руквуд. — А где сейчас Руквуд? — спросила я, готовая вновь мчаться и добывать этого Руквуда. — Томми, ты меня снова пугаешь. Твоя память еще не вернулась. В Азкабане он. В Азкабане. Блин, вот Абр скотина! Умеет же настроение испортить. Ну что поделать! Не помню я многое. Не помню! Амнезия у меня крестражевая. Я села рядом на пол под причитание эльфов, что господам неуместно сидеть на полу. Неуместно! Неуместно! Хочу и сижу. Мне можно. Я старая. — Значит, пора штурмовать Азкабан и доставать сидельцев. Как движутся планы? — Прекрасно движутся. Нужно только, чтоб ты наконец–то собрала свою коллекцию крестражей, иначе ты выпьешь все жизненные силы из сидельцев. Это сейчас ты из мощного Источника Хогвартса черпаешь силы и не тянешь из остальных. — В смысле?! — удивилась я, чуть не подавившись булочкой, блюдо с которыми принесли причитающие эльфы.  — Я это понял, когда с тобой почти сутки в замке Слизерина пробыл. У меня начался сильный отток силы, и я испугался. Представь, что будет, если ты истощенных Упиванцев начнешь так вампирить. Напоминаю, что Азкабан не курорт. Я грустно вздохнула, выбирая следующую булочку. Раз Малфой говорит, что он почувствовал сильный отток, то значит, я пью своих меченых как маггловский пылесос или сосиполас. Блин, не помню название, да и не так оно важно. Абраксас очень мощный маг. До ужаса. На втором курсе, после знаменательной апрельской драки на клумбах и последующего наказания, мы с Абром тащились с отработки. Вернее, тащился я, а Малфой, носящийся вокруг меня как бладжер, раздражал. Откуда у мелкой бледной моли столько энергии? Аж завидно! — Откуда у тебя столько энергии? — спросил я, привалившись к стене в коридоре Хогвартса. — Я всегда такой, — радостно ответило это блеклое недоразумение и, сделав кружок по коридору, вернулось. — Маменька рада, что я в Хогвартсе. В поместье стало тихо и спокойно. Она не любит шума. Я только вздохнул, ища в себе силы продолжить путь в сторону подземелий. Если я так устаю сейчас, то что же будет, когда расписание станет еще более плотным с третьего курса? Умру? Грязнокровая глиста Риддл станет посмешищем факультета, потому что не справился с нагрузкой? Не бывать этому! Я отлепился от стены и, сделав шаг, почувствовал, что падаю. — Эй, ты чего? — удивленно спросил меня голос бешеного бладжера, подхватывая. Еще и сильный! Раздраженно подумал я, пытаясь выпутаться из объятий. Неприятно, знаете ли, когда мальчишка, который ниже тебя ростом на голову и более хрупкий, чем ты, оказывается намного сильнее во всех спектрах. Грустно и завидно. Абр закинул мою руку себе на шею и, обхватив за талию, потащил в сторону подземелий. Так мы и дошли до гостиной. Однокурсники, желающие посмеяться надо мной, столкнулись с тяжелым взглядом Малфоя и благополучно заткнулись. Злить чрезмерно энергичного Малфоя было себе дороже. Он мог найти в своем плотном графике время, чтобы нагадить ближнему. А силушки на пакости у Абраксаса Малфоя можно было бочками черпать — на себе проверено. С того момента слизеринцы с первого по третий курс перестали меня замечать. Учиться стало не в пример легче — можно сказать, что это были лучшие мои месяцы в Хогвартсе за все обучение. Плюс я впервые приобрел друга. *** Мне всегда нравился Большой Зал ночью. Тишина, огромный звездный потолок над головой, пустые столы, на которых можно лежать и смотреть на небо с перемигивающимися звездочками, а иногда и заночевать. Или же просто провести время до утра. Меня уже месяц мучила бессонница и странные, неприятные сны, с чёртовым длинным коридором и маячившей дверью в конце, до которой я никак не могла дойти. Это помещение казалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где я его видела… Я пробовала и медитации, и зелья, и нагрузки, чтобы просто отрубиться, но чертов коридор снился мне каждую ночь. Самое ценное, что никто и никогда не проверял Большой Зал во время ночного дежурства. Сколько же я в юности провела тут ночей… Не сосчитать. На первом курсе Хогвартса мне было тяжело. Грязнокровка — тогда я не мог доказать, что являюсь полукровкой — был распределен на факультет Слизерина. Сирота, у которого большинство вещей были поношенными или из лавок старьевщиков, попал в окружение чистокровных аристократов, у которых одно писчее перо стоило дороже, чем сам грязнокровный первокурсник вместе со всем своим скарбом. Слишком гордый, чтобы согласиться на покровительство, и слишком недоверчивый, чтобы влиться в компанию. Мне не повезло, моими соседями были самые чистокровные сливки общества Магического Альбиона: Рональд Лестранж, Игнатиус Пруэтт (с ним мы так и не поладили) и Каспер Крауч. Этих ребят муштровали всю жизнь, до Хогвартса. Поэтому в школе им было скучно. Они считали, что по сравнению с домом в Хогвартсе сплошной отдых. Поэтому мне пришлось усиленно учиться, чтобы противостоять соседям по спальне, да и почти всему Слизерину. Проклятия от этой неугомонной тройки сыпались на меня, как из рога изобилия, и концу первого курса я был лучшим по всем дисциплинам Хогвартса. Попробуй не начни разбираться в предметах, если в тебя кидают то фамильным проклятием, то травят малоизвестным, но с крайне неприятным эффектом зельем. Но первые месяцы я часто попадал на проклятия, и даже собственная кровать не была безопасной. Что мне только ни подкидывали: помет докси, чесоточный порошок, отсроченное проклятие с переносом воды в кровать и многое другое. За Нагини я боялся, она не могла меня защитить, она была очень маленькая и слабая. Я везде ее носил с собой. Однажды я решил не возвращаться в спальню и, прячась от дежуривших профессоров, зашёл в Большой Зал и провел там всю оставшуюся часть ночи, где и уснул. Если бы я попался после отбоя, то мне не миновать было розог, а для меня быть выпоротым было бОльшим унижением, чем помет докси в кровати. Проснулся я от колокола, который будил студентов по утрам к завтраку, и незамеченный дошел до спальни. В Большом Зале я ночевал несколько месяцев, пока не научился ставить хорошую защиту на собственную постель. Дверь в Большой Зал заскрипела, и я резко села на столе, выхватив палочку, пользуясь тем, что в помещении царил полумрак и меня не было видно. Только сияние неверных звезд слегка рассеяло сумрак. Дверь закрылась, и я услышала шаги невидимки, которые приближались к моему столу. Я затаилась, остановившись. Почти рядом со мной раздался шорох стягиваемой мантии, которая упала красивыми складками на пол, и на свет появился растрепанный Поттер. Гарри, сердито вздохнув и грубо затолкав упавшую мантию в карман, сел рядом со мной на столешницу — еще чуть–чуть и мальчик бы сел на меня — и вновь вздохнул настолько горько, что у меня внутри все оборвалось. Что же с тобой, Поттер? — И что же вы делаете так поздно вне гостиной, мистер Поттер? — А–А–А!!! — мальчик отскочил от меня на добрый метр и приземлился на противоположную столешницу, сгруппировавшись в боевую стойку. — ЛЮМОС!!! Мистрис Л’Энигм?! Вы меня напугали!!! Я хмыкнула, постаравшись сдержать высказывание, что я вроде не Волдеморт, чтоб меня бояться. — Это не отменяет моего вопроса. Мистер Поттер, что ты делаешь так поздно здесь? Сядь, не стой столбом! Гарри подчинился, опустившись на противоположную столешницу. Он сгорбился и погрустнел. От былой вспышки эмоций не осталось и следа. — Большой Зал никогда не проверяют во время ночных дежурств, — пожал плечами юноша.— Вернее, не проверяли до сегодняшней ночи. Вы снимете с меня баллы? — Нет, — улыбнулась я. — Сегодня не мое дежурство, и ты прав, Гарри. Большой Зал никогда не проверяют. — Никому не придет в голову сидеть здесь. Ну, кроме меня. — Но почему тогда Вы здесь? — Люблю смотреть на звезды. На Астрономической Башне постоянно кто–то крутится, на улице холодно, да и Филч закрывает ворота на засов, так что тут самое удобное место. И никто не ходит, вернее, не ходил до сегодняшнего дня. А ты что тут забыл, Гарри? — От фанатов всех мастей прячусь, — буркнул Поттер. — Я выяснил на втором курсе, что Большой зал самое малопосещаемое место ночью во всем Хогвартсе. Ну… еще я сюда подумать прихожу периодически, когда меня бессонница мучает. — И о чем же сегодня ты думаешь? — заинтересовалась я. — Друзья хотят, чтобы я их учил Защите от Темных Искусств, но они не хотят понимать, что по большей части в моих злоключениях мне везло. И половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Они не знают, что это такое! — распалился Гарри. — Они никогда не сталкивались с Волдемортом! Они думают, что просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке!!! Я им так и сказал… — юноша прервался и тяжело задышал, сдерживаясь. Я сидела и слушала монолог Гарри, давая ему выговориться. Отдышавшись, он продолжил:  — Ты все время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка… Или друзья могут погибнуть у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть… А они сидели и смотрели на меня, будто перед ними умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал… Они не понимают, что я мог быть на месте Диггори! Что именно я сейчас мог лежать в состоянии овоща в палате на пятом этаже, если был бы не нужен Волдеморту — или же вообще был бы мертв, — Гарри горько вздохнул и опустил голову, незаметно, как он думал, стирая дорожи слез. — Гарри, — окликнула я, дождавшись, когда его дыхание выровняется. — Тебя беспокоит сдача С.О.В.? — Нет, — ответил он. Его голос звучал глухо. — Я согласен с Гермионой, мы должны быть готовы к тому, что ждет нас за стенами школы. Ведь мир не ограничен Хогвартсом и обжитыми землями около барьера. Нам нужно уметь себя защищать, только вот… — Только вот?.. — спросила я. — Я боюсь, что не справлюсь. Одно дело уметь самому, а другое научить, как действовать в нужной ситуации. — Гарри, обдумай это спокойно. Тебя же не заставляют бросаться завтра учить окружающих заклинаниям? Юноша кивнул. Я присмотрелась к руке Поттера, покрытой багровыми вздувшимися рубцами. — Гарри, прости меня за праздный вопрос, но что с твоей рукой? — Наказание. Амбридж заставляет писать меня строчки. — На собственной руке? — изогнула я бровь и зажгла легкий огонек люмоса. — Нет. Кровью, — Гарри вздохнул. Что, блин? Эта тетка совсем кукушкой съехала?! — Я пишу этим пером без чернил на пергаменте, а сами слова появляются на тыльной стороне ладони. Это неприятный процесс. — Сколько длится твое наказание? — спросила я, чувствуя, как внутри поднимается клокочущая ярость и острое желание затолкать перо в глотку этой жабе! — Месяц, — спокойно ответил Гарри. — Мне осталась неделя наказаний. Что это за перо, профессор? «Я убью эту паскуду! Убью! — очнулась Шиза и застучала воображаемым мечом в воображаемый щит. — Перекрашу ее платья в блеволотно* зеленый! Вырежу коллекцию ремней с ее спины! Откушу голову!» — Это перо, Гарри, используется только в банке или же при подписании сторонами документа — например, договора помолвки, заключенного между семьями, или же при найме на работу. Когда меня нанимали в Хогвартс, я свой договор подписывала таким пером. Я сомневаюсь, что твое наказание будет на следующей неделе. — Как это не будет? Вы отмените мое наказание? — Нет, Гарри, я придумаю что–нибудь поинтереснее, — я многообещающе ухмыльнулась, вызвав на лице мальчишки теплую улыбку. «Как мало надо, чтобы обрадовать ребенка» — проскрипела довольная Шиза, полностью согласившись с моей целью поднапакостить Долорес. *** Проснулась я с желанием заавадиться к Мерлиновой бабушке. Мне снова приснился темный коридор и дверь, которая никак не становилась ближе. После этих снов я вставала совершенно разбитой, будто бы не спала, а по-настоящему шаталась по коридору. Странно, что этот коридор мне стал сниться с моего появления в Хогвартсе. Где же я могла его видеть? Утро пятницы подкралось неожиданно. На завтраке ничто не предвещало беды. Я скучающе размазывала овсянку по тарелке, желая провалиться Милашке Долли как можно дальше в преисподнюю. Только Амбридж могла быть такой радостной с утра. На Северуса я не смотрела, не хотелось попасть под взгляд, от которого свернулись сливки для кофе. Жеманничая, Долорес радостно оповестила Дамблдора, что отправится в Министерство вместе с ним. — Ох, Альбус, — сказала она. — Я всегда мечтала переместиться вместе с фениксом. Это, наверное, захватывающее ощущение. Альбус удивленно крякнул и глубокомысленно замолчал. Ну да, не каждый раз к тебе на хвост садится розовая жаба. Завтрак закончился, и профессора стали расходиться по своим кабинетам. Я же, радуясь, что у пятого курса Гриффиндора сегодня посещение Мунго полным составом — профессии изучают — расслабленно откинулась на стуле, выжидая. Раз Амбридж сегодня удалилась, то можно наведаться в ее кабинет. У Поттера будет алиби, раньше обеда они точно не вернутся в школу. А я уж постараюсь управиться до обеда. Я наблюдала через открытые двери Большого Зала, как Минерва строит пятикурсников и шеренгой выводит их на улицу. Интересно, почему им не воспользоваться камином в кабинете директора? Северус подозрительно покосился на меня. Ну да, я не любитель рассиживаться за столом. Быстро все смолотила и побежала по великим волдемортским делам. Сегодня же я ела медленно, и Снейп весь завтрак на меня подозрительно косился. Даже почти незаметно проверил на проклятия и истощения. Незаметно для меня? Смешно. Хотя такая забота была несколько приятна. — И что ты задумала, Эстель? — спросил Северус, когда большая половина профессоров разошлась. — Напакостить, — ответила я, легкомысленно пожав плечами. Снейп поперхнулся глотком кофе. — Кха–кха–кому? — прокашлялся он. — Амбридж. Она выжила из ума и пытает детей Кровавым пером. — Директор запретил её трогать, — спокойно и горько сказал Северус. — Говорит, что это для закалки характеров. «Директора на мыло! — заорала, вновь очнувшаяся, Шиза. — Требую переголосование за пост!» «Сгинь. Не до тебя сейчас. Второй раз за неделю появляешься» — мысленно шикнула я. — Когда это было? — удивленно вскинула я брови. — В начале октября. Он еще и магически подкрепил запрет. Ты тогда нагло уснула. — Амбридж трогать нельзя. А ее вещи? — Про вещи никто ничего не говорил, — плотоядно ухмыльнулся Снейп. — Я в деле. У меня весь первый курс пришел в крови и слезах после такого наказания. А директор только руками развел. — Вот же засранец! — сердито скрипнула я зубами. — Северус, у тебя сейчас занятие будет. — Точно. Спасибо, что напомнила. Экспекто патронум индивиде, — Снейп вытащил палочку и, создав патронус-туман, начал надиктовывать сообщение. — Кассиусу Урингтону. Занятия не будет. Экспериментальное зелье требует моего внимания. Задание для всего курса: написать эссе о возможной нейтрализации ядов в экстремальных условиях. Проверка знаний будет через урок. Кто отравится — вылетит с курса Высших зелий. — Кто этот Урингтон? Знакомая фамилия. — Староста седьмого курса Слизерина. А фамилия тебе знакома тем, что была среди Упиванцев Ближнего круга Анжи Урингтон. Мелкая такая пигалица. Улыбчивая. Младше меня на курс училась. — И что с ней стало? — Блэк ее проклял чем–то фамильным. Мы не успели сварить антидот, — как–то горько произнес Снейп. — Тебя она сильно интересовала. Ты ее постоянно привечал. Беллатрикс постоянно ревновала и злилась, хотя между тобой и Анжи не было ничего, кроме твоего интереса к ней. Она тебя зацепила, или же была у нее какая–то тайна. Я понимающе кивнула. Есть люди, которых мы не смогли или не успели спасти. — А что за зелье варишь? — спросила я, стараясь увести Снейпа с тяжелой темы. — Помнишь, мы с тобой в маггловском Лондоне первый раз были? Так вот. Я поставил основу под то зелье. В маггловском Лондоне мы были еще два раза. Катались на каруселях. Мне больше всего понравилось Колесо Оборзения — весь Лондон у моих ног. Возвращались на Танцевальную площадку, где нас сфотографировали. Кстати, неплохо вышло. Я пару фотографий даже в рамки поставила на тумбочку около кровати. Несколько раз были в кино. Мне в кино очень понравилось ходить. Я пару раз была без Снейпа, главное, чтоб он не узнал… — Ты достал слезы феникса? — Только молоко единорога. Я поставил несколько основ. Сама понимаешь, переливать туда–сюда не стоит. — Можно попробовать сегодня достать и слезы, — задумчиво проговорила я. — Эсти, мне не нравится твой взгляд, тем более, ты сама слышала — феникс улетел. — Угу. Дамблдор и Амбридж улетели на крыльях любви и заботы, — задумчиво произнесла я, вертя в руках ложечку. — Феникс после того, как переносит Дамлдора на нужное место, возвращается обратно до следующего призыва. Птичка ленивая. Мне так Крошка Макги сказала, — уточнила я, заметив удивленное лицо зельевара. — Кхто-кхтошка Макги? — вновь поперхнувшись, уточнил Северус. — Минерва? — Ага, — беспечно ответила я. — Ты же помнишь, что я с ней училась и помню ее совсем ребенком. Снейп кивнул и, решив больше не провоцировать кашель, залпом допил кофе. В коридоре раздался колокол, оповещающий о начале занятий. Северус вскинул голову и сказал: — Дамблдор улетел. — Улетел, но обещал вернуться. Как ты об этом узнал? — Я декан. Когда директор покидает школу, то часть контроля щитов перекидывается на деканов. — Ну что, пошли причинять добро и наносить справедливость? — предложила я, отбрасывая ложечку и вставая из–за стола. Снейп кивнул, и мы направились к кабинету Милашки Долли. Я вся замирала в предвкушении. Сама возможность напакостить будоражила меня сильнее, чем пузырьки газировки. Сама того не замечая, я пристрастилась к газировке. Она даровала мне какой–то вкус к жизни. Пару раз нам пришлось прятаться в укромных нишах и стоять прижимаясь друг к другу, чтобы мимо пробегающий припозднившийся школьник нас не заметил. Хотя мы и наложили заклятия невидимости, но дети, бегущие на урок по непонятной траектории, могли и врезаться. Ни мне, ни Снейпу не были нужны свидетели. Самое сложное было, когда мы почти дошли до кабинета Амбридж, и нелегкая принесла Филча. Я уж хотела заколдовать завхоза вместе с кошкой, но Северус, затащивший меня в крайне узкую нишу, почти прижался к моему уху и тихо прошептал: — На Аргуса не действуют заклинания. Поэтому он смотритель Хогвартса. Я удивленно вскинула брови. Впервые вижу сквиба, на которого не действуют заклинания. При моем обучении на должности смотрителя был маг. Пусть и не сильный, но заклинания, позволяющие ему запускать розги или разнимать драчунов, работали прекрасно. Филч все не уходил, собравшись нести вахту около двери. Он будто бы чувствовал, что на кабинет его обожаемой мадам готовы совершить нападение. Меня раздражал сквиб, хотя быть рядом со Снейпом было приятно, пусть и немного смущающе. Я даже слегка раскраснелась. Я чувствовала, как горели мои щеки. Жарковато тут. Интересно, а Северус покраснел? Ничего не видно. Мы стояли настолько близко друг к другу, что я чувствовала сердцебиение Северуса, которое было учащенным. «Надо ему запретить столько кофе пить, — подумала я, — или же убедить добавлять молоко в кофе». «Это не из–за кофе» — вернулась Шиза. «Ты когда-нибудь спишь вообще? — сердито подумала я. — То две недели нет, то неделю со мной». «Мне скучно, — как–то знакомо произнесла Шиза. — Я не хочу пропускать веселье. Тут очень скучно». «Тут - это где? В моей голове не может быть скучно. Там много знаний!» — Филч–пилч, — прервал мой внутренний диалог Пивз. — Магии ни крошки, сморщенна картошка! — Погоди, доберусь я до тебя! — сердито произнес смотритель и похромал за дразнящим его полтергейстом. Кошка побежала следом. Шаги Филча затихли в конце коридора, и мы выбрались из ниши. Я облегченно вздохнула и провела руками по волосам и платью, стряхивая невидимые пылинки. Пока мне еще сложно пускать людей в свое личное пространство. Снейп, выбравшийся из ниши, оправлял мантию и брюки. Все-таки там было жарко — он тоже покраснел. Я вытащила палочку и стала проверять заклинания на двери, ведущие в покои Амбридж. Поразительная беспечность. Ни одного сигнального заклинания. Только несколько запирающих. Одним взмахом я снесла всю защиту и открыла дверь. Снейп, остановившись на пороге, просканировал всю комнату, но тоже не нашел ничего, кроме запирающего заклинания на рабочем столе Долли. — Беспечность! — в унисон произнесли мы и, переглянувшись, обменялись ухмылками. Держись, Милашка Долли. Эту неделю ты запомнишь надолго. Я с интересом разглядывала мяукающих котят, пока Снейп кастовал на все подушки, сидушки и думочки сглаз дурного сна. А что, если… Я зверски ухмыльнулась и стала заклинанием превращать котят в жаб в коронах, которые скандировали: «Поцелуй нас, о, жабья королева. Ты одна из нас!». Я мстительно ухмыльнулась и добавила объем, вместе с возможностью двигаться за Амбридж по комнате. Пока я возилась с жабами, добрый Северус перекрасил все розовое на болотистые оттенки и теперь заботливо превращал легкомысленные розочки в камыши. Я же наколдовала цаплю, которая будет увеличиваться в размерах и становиться более жуткой с каждым заклинанием. Добавить комаров, мух и ароматы болота не заняло много времени. Пока Снейп разбрызгивал зелья дурных снов по всем покоям, я решила посмотреть, что же Долли запирает в ящике стола. Не трогать косметику мы решили единогласно. Мало ли что там понаверчено. Антидот все равно Северусу придется варить. Я открыла ящик и выудила связку перьев. Однако… Такие артефакты выдаются только под роспись. Почему у Долорес их так много? Для того, чтобы получить хоть одно перо, нужно заполнить миллион бумаг и дать клятву. А здесь их около ста штук. Интересно… Я вытащила весь ящик и удивленно зависла. — Северус! — Что? — выглянул довольный Снейп из ванны. Интересно, что он там накрутил? — Смотри сюда. Тут пергамент с кровью почти каждого ученика Хогвартса. Каждый лежит в отдельной папке, и каждая папка подписана. Ты помнишь, что можно сделать с кровью волшебника на таком пергаменте? Побелевший Снейп выхватил у меня первую папку и стал водить по пергаменту палочкой. Оторвавшись, он сказал: — Этот пергамент не простой. Он еще сложнее, чем выглядит. На нем кровь не теряет своих свойств. Можно сделать все что угодно! Я кивнула. Это же отличный способ шантажа, манипуляций и даже вытягивания здоровья и магии. — Пожалуй, я заберу эти листы, — задумчиво произнесла я, прикидывая, как мне выбраться сегодня в замок Слизерин, чтобы этих листов в Хогварте в помине не было. — О, а тут еще чистые есть, — выскребла я остатки из стола. — Смотри, зелья! — Снейп вытащил малоприметную шкатулку с расширением пространства, где ровными рядами стояли: зелье расслабления внимания, болтливости, сыворотка правды. — Отменное качество. О, тут еще есть артефакты. Откуда у скромной министерской служащей деньги на такие редкие и дорогие игрушки? — Ты ее украшения видела? Взятки. — Это нельзя оставлять тут! Нужно все это забрать и убрать как можно дальше от Хогвартса, — мы переглянулись. — Будет выглядеть как грабеж, а не как хулиганство. Нужно еще устроить хаос, — я начала подниматься, собираясь внести в кабинет Долли нотку аврала. «САБОТАЖ! Даешь ужас и разгром!» — оживилась Шиза. — Стой! — остановил мою руку Снейп. — Нельзя, чтобы она сразу заметила изменения и пропажу. Делай копии всего, что нашла в столе, а я пока что сделаю отсроченный возврат комнаты к первозданному виду. Ночью вся красота будет видна. Я хмыкнула и, порвав один из пустых пергаментов, трансфигурировала такую же шкатулку, которую стала наполнять. Время приближалось к обеду. Я, восстановив защиту на столе, облегченно выдохнула. Пора и честь знать. — Может, и феникса навестим? — спросила я. — Вдруг он сегодня нам нарыдает полный флакончик. — Сомневаюсь, — задумчиво сказал Северус. — Эту жирную индюшатину ничем не убедишь пожертвовать во имя науки пару слезинок. Уничтожив следы нашего пребывания и проверив коридор на наличие живых существ, мы незаметно выскользнули в коридор. Амбридж обнаружит пропажу, но вот лучше будет, если это произойдет позже. Пару перьев я все же оставила среди трансфигурированных и повесила на них отсроченный слом. Как бы мне ни хотелось сломать их своими руками, я была уверена, что на каждое такое перышко завязан артефакт, следящий за его состоянием. — Мне нужно успеть на следующую пару, — сказала я. Снейп понимающе кивнул. У него следующим шел второй курс Гриффиндора. К башне директора мы мчались во весь опор. Не каждый день Дамблдор и Макгонагалл вдвоем отсутствуют в школе, и в кабинете директора никого нет. Грех было не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств. — Рахат–лукум, — произнес Северус, и горгулья тут же отпрыгнула в сторону. Поднявшись по винтовой лестнице — о действиях договорились еще по дороге в кабинет — мы стали действовать одновременно. Северус наложил антиаппарационную зону для Феникса на весь кабинет Дамблдора, не затрагивая покои, а я заморозила все портреты — портрет Финеаса Блэка пришлось заколдовывать дважды, некрохолст все–таки. — Ну, что теперь? — спросила я, позволяя Снейпу руководить. — Уговорить это, — Северус еле удержался от ругательства. У зельевара с фениксом отношения не заладились, — порыдать в флакон. Я стала подкрадываться к Фоуксу, собираясь схватить пташку, но феникс с насмешливым клекотом перелетел с насеста на спинку директорского кресла. — Птичка, птичка. Цып–цып, — сказала я, переглянувшись со Снейпом. Северус заметил мой намек и стал заходить с другой стороны. Феникс снова рассмеялся — я уверена, что он рассмеялся — и сделал круг почета над нашими головами, угнездившись на жуткое чучело Смеркута. Зачем такую пакость держать в кабинете? — Твою ж Моргану! — выругался Снейп и стал обстреливать удобно устроившегося феникса мелкими разноцветными камушками из конфетницы на столе Дамблдора. Зачем директор положил камни в вазочку? Это что, для нежеланных гостей? Не понравился гость — получи в лоб камушком? Птиц, сердито клекотнув, перелетел снова на спинку кресла Дамблдора, и нам опять пришлось делать круг по кабинету, ловя несносный комок перьев. Так мы носились за птичкой, трансфигурируя сети или петли для ловли птиц. Наконец, Фоуксу надоело играть с нами в догонялки и он, насмешливо клекотнув, попытался испариться, но антиаппарационная зона не позволила ему это сделать. Феникс обиженно вскрикнул и начал метаться по кабинету. — Ну и что теперь делать? — устало спросила я, опустившись в кресло директора. А ничего так трон, удобный. — Не знаю, — задумчиво произнес Северус, наблюдая за мечущимся под потолком Фоуксом. Я вытянула из конфетницы ярко-голубой камушек, и стала его рассматривать. Пока я его рассматривала, камушек начал таять. Почему от тепла рук тает камень и окрашивает пальцы голубым? Я осторожно принюхалась — мало ли что это такое — и почувствовала запах шоколада. Интересно… Я осторожно лизнула камушек и правда шоколад! Вкусно! Решившись — пока Снейп не видит — я закинула камушек в рот и стала осторожно жевать. Какая интересная сладость! Сверху шоколад, а внутри орех. Я стащила еще несколько штучек из конфетницы. В Магмире такого нет. Интересно, а если пернатому предложить, то он согласится в баночку порыдать или нет? — Цып, цып, цып. Фоукс, иди сюда. Я тебя вкусненьким угощу, — сказала я, протягивая вверх ладонь с несколькими разноцветными камушками. Птиц обратил внимание на мою ладонь и потихоньку, облетая Северуса, который устроился на диванчике, вытянув ноги, опустился рядом со мной на столешницу. Снейп шевельнулся, но я послала через метку сигнал — «не дергайся!» Феникс с удовольствием склевал подношение, а когда оно закончилось, то толкнул лбом мою руку в сторону раскрытой вазочки. Видимо, сам он брать из конфетницы ничего не мог. Я вытащила еще несколько камушков, и пока Фоукс их клевал, я осмелилась погладить его по спинке, приговаривая: — Хороший Фоукс, умный. Не угощают тебя вкусненьким? Не дают сладкое. Ты мой хороший. Сами все едят, а про такого красавца забывают. Пока я ворковала с фениксом, Снейп сидел уронив челюсть на пол. Ну да, не каждый раз увидишь сюсюкающего Волдеморта. Бывшего Волдеморта! Посвященные в мою тайну спокойно и как-то обыденно отнеслись к тому, что я сменила пол. Даже Абр, знающий меня большую часть жизни как парня, легко воспринял мое изменение. Подумаешь, поменялся! Он меня и в облике лича видел до развоплощения, и с рогами, и с чешуей, и с кучей моргающих глаз по всему телу, а тут всего лишь смена пола. Ничего выдающегося. А вот Северусу было очень тяжело принимать мое изменение, хотя — как я считаю — мой характер с шестидесятых не изменился ни на йоту. — А Фоукс поплачет для зелья? Его слезки целебные–целебные. Нужные–нужные, — продолжала ворковать я. — Мы его Гарри хотим дать, чтобы Гарри был здоров и силен. Феникс на имя Гарри положительно курлыкнул, кивая на конфетницу, намекая, что его труд должен быть оплачен. «Флакон» — одними губами признесла я. Снейп, вытащив флакон из кармана, взмахом палочки направил его мне. Получив емкость, я подставляла ее под глаза Фоукса, и кормила камушками. Интересно, что это за сладость? Тоже хочу! Обожравшийся птиц сыто отрыгнул — на тот момент почти все камушки кончились — и, переваливаясь с боку на бок, отяжелевший пошел на насест. Остановившись около края стола, Фоукс покосился на насест, потом на стол, и решив, что и так сойдет, угнездился спать прямо на столе директора среди кучи свитков и писем. — Набрала? — спросил Северус, которому было ничего не видно. — Полный! — помахала я флаконом. Северус обрадованно улыбнулся. Как же ему идет улыбка! Улыбался бы почаще! На цыпочках мы вышли из кабинета, стерев все наши следы пребывания в вотчине директора, а также отменив оба заклинания. Нет улик — нет обвинений. Я из чистого хулиганства снесла с конфетницы заклинание, которое защищало вкусные камушки от наглого птица, и с чувством выполненного долга удалилась. Выйдя в коридор, мы облегченно вздохнули. Каждый из нас сомневался в успехе миссии. — Держи, — протянула я флакон. — Спасибо, — Снейп взял емкость и, опутав заклинаниями, аккуратно положил в карман. — Какая хорошая погода, — мечтательно произнесла я, раглядывая сквозь окна яркое солнышко. — Хочешь на пикник завтра? — неожиданно предложил Северус. — Возьмем еды у эльфов и спрячемся от коллег на противоположном берегу озера. Будем валяться на травке и отдыхать. — Хочу! Мы кивнули друг другу и разошлись на занятия. Как ни крути, а вылазка прошла замечательно!