* * *
К десяти часам утра родители Сасагав привезли детей к психологу. Беседу с взрослыми оставили на потом, начав с ребят. — Всё, что вы скажете в этих стенах, останется только между нами, — начала немолодая женщина. — Поэтому прошу быть максимально честными. — Ага, экстремально, — с сарказмом поддакнула Хана, пытаясь войти в роль помешанного боксёра, дабы Киоко не пришлось после переживать за брата. — Давайте начнём с простых тестов, — оставаясь всё такой же спокойной, продолжила женщина. Утомив пару рядом психологических тестов, она приступила к разговору о причине приёма: — Ваши родители застали вас в весьма пикантной ситуации. Я бы сказала, неоднозначной. Я хочу, чтобы каждый из вас сказал, что тогда на самом деле произошло. Вы любите друг друга? — от этого вопроса по телу Савады прошлись мурашки. Курокава же выглядела вполне уверенной в себе. — Да, — без всяких заминок ответила девушка в теле боксёра. — Хана! — Тсунаёши едва не подпрыгнул на стуле. — Вы представляете, что это за брат, который не любил бы свою младшую сестру? И я люблю её вовсе не в том смысле, который нам приписали из-за нелепого инцидента. Да я любого, кто посмеет очернить имя моей лучезарной сестрёнки, сотру в порошок! — Хана немного увлеклась, изливая праведный гнев на психолога. Посмотрев на напуганного поведением «старшего брата» Тсуну, она добавила ровным голосом: — Во имя экстима, чтоб его. — А позы, — женщина немного замялась, так как короткая, но воодушевлённая речь произвела на неё впечатление: занимаясь сложными случаями, порой забываешь о простом, — позы, в которых вас застали? — Резинка на трусах порвалась. — А… — Вы же врач! Не знаете, как сложно быть парнем по утрам?! — Курокава едва не расплакалась, вспоминая все ужасы пребывания в мужском теле. — Хорошо, понимаю, — поспешила успокоить «юношу» психолог. — А вы? Что вы делали на коленях? — обратилась она к Тсуне. — Расчёску уронил-ла… — словно заикаясь, неуверенно ответил он. — Что же, ситуация мне ясна. Когда будете выходить, позовите родителей. — Вы же говорили, что ничего им не расскажете. — Верно. Ничего из нашего разговора им не станет известно. Я лишь успокою их, ведь им не о чем беспокоиться. У них замечательная застенчивая дочь и способный на её защиту сын. На этом поход к психологу для Савады и Курокавы закончился. Словно камень упал с груди, ведь теперь не было необходимости придумывать объяснение для настоящих владельцев тел. После того, как счастливые родители вышли из кабинета, семья направилась домой, возле которого встретили настоящих Рёхея и Киоко. Завидев друг друга, девчушки в телах юношей подбежали и стали обниматься, причитая. Подобная картина вызвала у родителей Сасагав ещё больший шок, нежели раньше. — Дорогой, кажется, нам нужно записаться на ещё один приём, — старательно пытаясь выровнять дыхание, сообщила мама. — Да я бы и ремнём неплохо управился. — А вдруг ему понравится? — Вы о чём? — вмешался хранитель Солнца десятого Вонголы. — Эм… — Тсунаёши, рискуя быть убитым в порыве ярости и гнева, подошёл к Рёхею, став шептать тому: — Похоже, они решили, что мы того. — Что?! Мама! Папа! Как только вам могла прийти в голову такая экстремальная мысль?! — «боксёр в юбке» стоял перед старшими Сасагавами, задыхаясь от негодования, напрочь забыв о проклятии. — Хана-чан? Мама? — родители брата с сестрой удивлённо переглянулись. — Папа? — для них вывод напрашивался сам собой. — Хана-чан, милая, у вас с Рёхеем всё так серьёзно? — Серьёзно? — не понял хранитель Солнца. Толкнув Саваду в бок, он шепотом спросил: — А что у нас серьёзно? — Ну, наверное, то, что вы встречаетесь. — Мы встречаемся?! — громким шёпотом привлёк к себе внимание подошедших девушек Рёхей. — Ты так сильно любишь его? — совсем сбили с толку парня взрослые. — Что-то случилось? — Курокава не вовремя для себя встряла в разговор, так как все взгляды, кроме Киоко, были теперь устремлены на неё. — Я и не знал о твоих чувствах, — признался Рёхей. Впервые Сасагава испытывал такую неловкость. Он был слишком занят боксом, чтобы замечать романтику. Невольно, сердце затрепетало, а по телу разлилось приятное тепло. Ему даже удалось, несмотря на скудную фантазию, представить совместное будущее с девушкой. Вот только помимо своих мыслей, в голове всплыло воспоминание о фотографии. Тогда он не решился поговорить с девушкой на ней, но сейчас этого уже не требовалось. Казалось, что всё встало на свои места. Рёхею даже удалось осознать, что там была именно та, с кем волею случая он поменялся телом. — Каких чувствах? — а вот у Ханы сердце в страхе ёкнуло. Ей воспоминания битвы с Бьякураном не передавались, поэтому она не знала, что всё предрешено. В нынешнем времени она не была благосклонна к незрелым, по её мнению, парням. Идеалом для девушки являлся юноша, которого удалось видеть всего несколько минут — взрослый Ламбо. Тсуна же пытался понять, что сегодня за день такой — одни вопросы. — Твоих… Моих… Наших! Во имя экстрима, мы обязаны жениться! — Что?! — Курокава многое хотела сказать, но звуки никак не хотели превращаться в слова. — Сынок, нам нужно поговорить по-мужски, — отец семейства серьёзно посмотрел на сына. — Почему бы нам не пройти в дом. Я приготовлю чаю, — предложила мама Сасагава, убедившись, что разъяснение происходящего затянется надолго.* * *
— Улыбнись. ММ и Чикуса сидели напротив, глядя друг другу в глаза. — Нет. — Улыбнись, — настойчиво продолжала девушка. — Нет, — уже в который раз отвечал парень. — Мукуро-чан, это невозможно! — негодованию не было предела, ведь смотреть на своё искажённое унылостью лицо, было для неё отвратительнее всего. Рокудо увлечённо читал журнал, слушая музыку в наушниках, но недостаточно громкую, чтобы не слышать проклятую. — Сделай что-нибудь! Он же мне лицо испортит! — Как? — равнодушно спросил Какимото. Всё что делала девушка, так это раздражала своей болтовнёй, ещё больше, чем обычно Кен. — Морщинками, бестолочь. — Я не хмурюсь, чтобы им появиться. — За что мне всё это?! Я ведь могла бы сейчас быть в Париже, покупать что-нибудь из новой коллекции. — Она бы и в таком виде уехала, если бы иллюзионист помог с документами, но отпускать кого-либо в течение последующего месяца у него намерения не было. — Мукуро-чан! — Хранитель Тумана игнорировал пару в открытую, даже не пытаясь толком притворяться. Не выдержав подобной наглости, ММ сама подошла к нему и сняла наушники, что не помешало Рокудо продолжить чтение. — Не делай вид, что меня не слышишь. — Ваши проблемы — вы и разбирайтесь. Даже я не могу заставить его улыбаться. Проще кое-кого отучить воровать моё мороженое, — кивнул он в сторону Кена, крадущегося к холодильнику. Наказание в виде адских иллюзий не заставило себя ждать. — Проблема заключается вовсе не в этом. Из всех проклятых, у вас двоих меньше всего шансов вернуться к обычной жизни. Я бы сказал, что гармония вам не светит, если хотя бы не попытаетесь пойти на компромисс. — Мы и так стали проводить больше времени вместе. — В одной и той же комнате, действуя на нервы всем присутствующим, — Рокудо ещё немного помучил иллюзиями Джошиму, подлечивая тем самым упомянутые нервы. — Простите, Мукуро-сама, — Какимото пробовал по-своему наладить отношения, но ММ интересовали только её собственные внешность и благосостояние. — Чтобы завтра же пошли на свидание, — приказным тоном сказал разноглазый юноша. Он не столько о паре заботился, сколько о собственном покое. Хотелось хотя бы один день провести в тишине. — Куда? — Да куда угодно. Хоть в парк развлечений, — отмахнулся Рокудо. — Я не против, если Мукуро-чан пойдёт с нами… — Что это за свидание тогда будет? — Но кто-то же должен следить, чтобы я его нечаянно не убила. Присутствие Чикусы не было бы столь неприятным, если бы удалось выбить свидание с Мукуро. — Это твоё тело, — напомнил иллюзионист, вздохнув и помассировав переносицу.* * *
Хибари вернулся домой. Услышав шум на кухне, он первым делом пошёл туда. Открыв дверь, он увидел моющую посуду улыбающуюся Докуро, возле которой играли маленькие дети, которые в то же мгновение исчезли в тумане. Была ли то иллюзия или же игра воображения, Кёя понять не смог. После слов Рокудо, юноша много думал о девушке, пытаясь понять, чем она его так привлекла. Конечно, ему она была приятна, но он не испытывал к ней романтических чувств. Ровно до тех пор, пока Мукуро не заставил задуматься. А теперь ещё эта галлюцинация. Стараясь отогнать мысли о девушке, Хибари сконцентрировался на ненависти к хранителю Тумана, стараясь при этом не потерять контроль. — Кёя-сама, с возвращением, — девушка была в своём обличии за счёт иллюзии. Увидев хранителя Облака, она прервала прежнее занятие, чтобы накрыть на стол. — Что ты делаешь? — Я хотела быть полезной. Я давно не готовила, но, надеюсь, всё сделала правильно. Если что-то не так, я тут же переделаю. — Твой вид? — Кёя коснулся щеки Хром, отчего девушка покраснела, но из-за иллюзии юноша этого не увидел. — Я тренируюсь. Чем чаще буду использовать пламя Тумана, тем стабильнее и сильнее будут иллюзии, — объясняя, Докуро не смотрела в глаза собеседнику. Но, посмотрев, осеклась: — Извините. Даже зная, что вы ненавидите их… — Всё в порядке, — успокоил её Кёя, после сел за стол. — Так даже лучше. Мне не придётся видеть, что твои эмоции творят с моим лицом. — Простите, — чтобы справиться со смущением, Хром вернулась к раковине домывать посуду. — Если хочешь, можешь вернуть облик мне. Тебе ведь тоже странно смотреть на саму себя. — Да, спасибо. Еда была приготовлена от души и красиво украшена. Был всего один изъян. Она была немного пересолена. Детские воспоминания неожиданно всплыли перед глазами. Мама часто пересаливала еду, а дедушка оправдывал её тем, что она всего лишь влюблена в папу. Влюблённые часто пересаливают еду — это хорошо запомнилось мальчику. К удивлению своему, Хибари понял, что ревнует. Он был убеждён, что девушка любит своего спасителя — Рокудо Мукуро. От этого захотелось ещё сильнее сделать её своей.* * *
Выходные пролетели незаметно, особенно для Тсуны, так как старший брат теперь жил с ним в одной комнате. Странные родители его любимой предложили девушке жить у них, раз уж у них с Рёхеем всё настолько серьёзно, что уже о свадьбе детки думают. Так было проще следить, чтобы молодые ничего не учудили. Курокава была только за, ведь так ей не приходилось беспокоиться о поведении боксёра в её доме. А свадьба? До неё ещё дожить нужно. — Ох, Тсу… Киоко-чан, с тобой всё в порядке! — как только Савада вошёл в класс, обеспокоенная Миура бросилась его обнимать. — Э?! А что со мной может быть не так? Что-то случилось? Вырваться из объятий не представлялось возможным. А позади уже пошёл ропот, что Гокудера и Сасагава встречаются. Какой бы неправдой это не было, ревность всё равно кольнула в сердце. Если бы у Тсуны не было бы шанса, как раньше, он бы просто сослался на то, что неудачник, и успокоился. — Тот человек, который нас охраняет, сказал, ты была в больнице. — А, это. Не стоит беспокоиться. Всего лишь профилактика, — солгал юноша. Он успел позабыть о Варии. — Слава всевышнему! — отпустив Тсунаёши, Хару погрузилась в свой богатый мысленный мир, где спасала любимого от всевозможных страшных болезней. Юноша тем временем подошёл к Сасагаве. Поздоровавшись, они просто смотрели друг другу в глаза, улыбаясь. Они единственные из проклятых, кто не беспокоился о гармонии: она у них была изначально. Только трусость Савады и стеснительность Сасагавы не позволяла сблизиться. Из-за проклятия грани постепенно стирались, делая пару всё ближе. Они были настолько увлечены друг другом, что не заметили, как в классе в очередной раз пустили слух: прекрасная Киоко встречается с двумя сразу. Только его, к счастью для распространителей, ни Киоко, ни Тсуна, ни Хару не услышали. Больше никаких происшествий не было. После школы Савада проводил Сасагаву домой. Встретив свою маму, ему очень захотелось её обнять. Находясь всё время рядом, в голову не приходило, что можно так скучать по простым, раньше не нужным вещам. Даже в будущем он об этом не думал, потому как был занят. А сейчас мама стояла прямо перед ним, но Тсуна ничего сделать не мог. Стало настолько грустно, что он даже отказался от приглашения в гости, дабы лишний раз себя не дразнить.* * *
Хару и Хаято шли по улице, встретившись после школы, пытались изобразить влюблённую пару, взявшись за руки, но отвернувшись друг от друга. Необходимость быть вместе больше раздражала, нежели позволяла наладить отношения. Молчание угнетало. Темы для разговора были, но говорить не хотелось. — Освобождение закончилось. Последним уроком в школе Миуры должна была быть физкультура, но девушка не обратила внимания, полагая, что справка, что ей удалось достать, будет действительна в течение месяца. — Ты прогуливаешь?! — А что ты мне предлагаешь? Надеть обтягивающий костюм, взять ленточку в руки и танцевать?! — Ни в коем случае! Не позорь меня. Но если ты просто так ушёл, я всё равно опозорена… — осенило девушку. — Не просто так. Я сказал, что у меня месячные. — Что? — Ну, сестра постоянно так в школе говорила, чтобы уйти поскорее. — Надеюсь, ты тихо сказал и только учителю? — Как знать. Меня ещё от того костюма не отпустило. — Как ты мог? — словно сломанная кукла, Хару упала на колени, предчувствуя косые взгляды со стороны одноклассников. — Почему судьба ко мне жестока? Почему я не поменялась телом с благородным Тсуной-саном? — Эй! А ну встань и не позорь меня! — Гокудера стал тянуть Миуру за руку, но разница в весе и отсутствие адреналина не позволяли сделать невозможного. — Уж лучше бы я поменялся с Десятым… — Извращенец! — вернулась из мира своих необычных мыслей девушка. — Ты о чём подумала, ненормальная? — Ты сам сказал! — Это ты извращенка, если могла о таком подумать! — Хаято представил себя и Тсуну вместе, отчего стало не по себе. Неприязнь к Хару стала сильнее. — Но и ты не менее извращён, если понял, о чём я подумала! — парировала девушка. По её логике: подумал, значит захотел. — Дура! Лучше подумай, где новую справку достать, — парень сдержался только потому, что Савада настаивал на том, чтобы они поладили. — Справка — не проблема, — Хару подумала о том же. Всё-таки Тсунаёши был тем, что объединяло пару. — Но даже в больном состоянии я бы могла сделать пару упражнений. Тебе нужно будет выучить хоть что-нибудь. — Тц, вот незадача, — спорить было бесполезно, так как против правды не попрёшь. — Но одевать тот купальник я не стану. — Придётся, — Миура была настроена настолько решительно, что будь на ней снаряжение Вонголы, на нём загорелось пламя Урагана. — Ради Тсуны-сана. Представь, как он будет рад, когда мы покажем ему нашу общую программу в знак прогресса нашей гармонии. — Звучит как бред, но уверен, ему понравится, — загорелся идеей порадовать десятого Гокудера.* * *
Бьянки в теле Шамала дождалась, когда Нана с Киоко и детьми ушли в магазин, а после пробралась в дом, где владелец тела остался один. Зайдя в свою комнату, она застала доктора за самоублажением себя. Для него попасть в тело девушки казалось исполнением мечты. Щупая грудь, играясь с твёрдыми сосками, он тёр между ног, наслаждаясь и одновременно изучая недоступные в мужском теле ощущения. Чужого присутствия он не заметил, так как был близок к экстазу. В какой-то момент его затрясло, а с уст вырвался блаженный стон. Тогда-то сестра Гокудеры и приковала его руки к спинке кровати. — Бьянки-чан? — почувствовав себя нашкодившим котёнком, итальянский ловелас попытался оправдаться: — Не злись, дорогая. Мы же взрослые люди. — Умолкни. Я не слушать тебя сюда пришла. Шамал был одет в пижаму. Штаны были приспущены в связи с последними действиями мужчины. Сняв их окончательно, Бьянки заставила доктора неслабо удивиться. — Ты ведь не… — Шшш, — девушка коснулась указательным пальцем губ своего тела. — Так надо. Так сказал Реборн. — Реборн, значит? — у него уже когда-то был разговор с малышом аркобалено, поэтому Шамал прекрасно знал, что в Бьянки он не заинтересован, хотя её внимание и льстило. По мнению доктора, он обманул девушку, сказав, что это ради их отношений, ведь в виде ребёнка он не сможет удовлетворять потребности женского тела. Лишать кого-то девственности игрушками тоже не казалось интересным. Убедить девушку лишить невинности саму себя не составило труда. К тому же процесс можно было превратить в специфический акт мести за всех девушек, что соблазнил брюнет. — Будет больно, — словно в подтверждение последних мыслей произнесла Бьянки. — Не так больно, как тебе хотелось бы. Волей случая, я уже подготовил это тело, — сам того не осознавая, Шамал почувствовал страх. Несильный, ближе к волнению. Недавнее возбуждение постепенно сходило. Девушка со злостью и укором посмотрела на доктора, но ни слова не сказала. Сняв с себя одежду, она села перед мужчиной в её теле. От возбуждения уже ничего не осталось, особенно от вида своего повисшего «товарища». — Как ты собиралась это сделать? — Это всё твои речи. Теперь молчи и дай мне сконцентрироваться на задании. — Это не задание, Бьянки-чан. Это жизнь. — В ответ Шамал получил лишь молчание. — У тебя есть два выхода: чисто механический или мысленный. Подумай о любимом, забудь на время о происходящем. — Доктор не был уверен, что член дрогнул благодаря его словам, что девушка вообще его слушала. Пару минут сестра Хаято ласкала себя рукой, думая о чём-то с закрытыми глазами. От процесса она едва не кончила, так и не исполнив задуманного изначально, но вовремя остановилась. Открыв глаза, она с полной готовностью пристроилась перед своим телом. — Один совет: не бойся навредить, пытаясь протолкнуться. Не будешь настойчивой — не сможешь ничего. — Не учи меня. Девушка попыталась войти, чтобы болью заставить партнёра замолчать, но далеко не продвинулась, столкнувшись с преградой. Шамал и вправду замолчал от боли, пусть пока и не сильной. Волей-неволей, Бьянки пришлось воспользоваться советом доктора, протолкнувшись глубже резким движением. Мужчина сдержался лишь потому, что был готов. Выдохнув с облегчением, девушка стала двигаться, прекрасно осознавая, что причиняет этим только боль, натирая свежую рану. В процессе она несколько увлеклась, забыв выйти и кончив внутрь. Про презерватив она просто-напросто забыла из-за волнения. — О, нет! — в панике воскликнула она. — Спокойнее, не конец света. — Но если… — Ещё не факт. Какой у тебя день цикла? — Шамал, как врач, знал, как вычислить безопасные дни. — Не помню, — с ужасом во взгляде, ответила Бьянки. — Тоже не беда. Просто освободи меня, и я пойду в аптеку. «Таблетки завтрашнего дня» всё ещё существуют и вполне эффективны. Кстати, не раз спасали от раннего отцовства меня. — Правда? — девушке ничего не оставалось, кроме как поверить. — Я когда-нибудь лгал? Может я и приставал к тебе, но я всегда был честен. Схватив штаны с пола, сестра Гокудеры вытащила из кармана ключик от наручников. Поцеловав девушку в щёку, освободившийся Шамал оделся и пошёл на улицу. В этот раз он солгал. Он решил положиться на судьбу: подарит она ему ребёнка или нет. Если одна из наиболее любимых им девушек забеременела, убивать малыша ещё в зародыше, желания совсем не было. Впервые мужчина задумался о том, чтобы начать семейную жизнь.