***
Веста разгоняет гнедую кобылу, чтобы оказаться в убежище как можно скорее. После того стакана голод резко обострился. Настолько, что если ничего с ним не делать, то она зарежет и съест собственную лошадь. Поэтому она совсем не замечает, что загнала животное в болота Хьялмарка. Лошадь вязнет ногами в топи и истошно брыкается. — Да стой же ты на месте, ты привлекаешь кучу внимания, — девушка оглядывается по сторонам, на этих болотах бродит очень много живой мерзости. Как она и предполагала, откуда слева послышалось тихое шипение. Откуда-то из своей норы вылез морозный паук. Их мерзкие чуть пушистые лапки никогда не уходят в топь, поэтому они крайне быстро нагоняют добычу, которая ищет кочки, чтобы не увязнуть. Их приближается несколько, а все оружие осталось в безразмерной сумке, которую утащила архимаг. Поэтому Веста решает бросить им лошадь. Нордка спрыгивает туда, где более менее твердо на вид, выгребает все из седельных сумок и бросается в сторону. И уже спустя несколько минут раздаётся истошный крик лошади, Веста чувствует некоторую вину за то, что бросила верную, на удивление, кобылку в качестве приманки, но продолжает нестись вперёд, пока её не нагнали. В итоге, она окончательно запутывается, куда изначально думала выбежать. Хотя больше не думала… Она чувствует, что её преследуют, и даже догадывалась кто, поэтому, выбежав к реке, она, не задумываясь, кинулась в воды. В этот же момент силы её покинули окончательно, голодная и бессонная ночь в камере сделала свое дело. Поэтому единственное, что она смогла сделать — не сопротивляться бурному потоку.***
Девушка поднимает голову ровно в тот момент, когда грязевой краб с компанией решается ущипнуть очевидный труп, который прибило к берегу. — Какого даэдра, ты, маленький уродец?! — краб улетает куда-то на глубину, а его компания пугается и с тихим повизгиванием разбегается по округе. Странноватые крабы. Веста поднимается, на губах остаётся вкус речного песка и глины, на удивление несколько даже вкусно. Пошатываясь проходит от берега в глубину леса и сваливает хворост в кучку. Пламя вспыхивает непривычно быстро и обжигает бледное лицо. Волосы высушило слишком большим количеством речного песка, а праздничный макияж смыло бурным потоком. Про состояние одежды говорить даже не хочется. Костёр потихоньку просушивает промокшее и обмороженное тельце. Темнеет слишком быстро, поэтому она призывает своего призрачного компаньона, чтобы тот проследил за тем, чтобы она не была убита в этом лесу ночью. — По тебе прошлась лошадь? — язвит призрак. — Нет, пара речных порогов, я пошаталась по речным внутренностям. — Интересное зрелище? — Да уж, захватывает, — с горечью отбивается девушка. — И все же, ты, поверх своего потрясающего путешествия, выглядишь как-то слишком хреново. — Это все очень неправильно, но тебе я не смогу этого объяснить, Люсьен. Ты не из тех, кто поймёт. Призрак хмыкает, пожимая плечами, то ли понял, то ли просто не хочет лезть. — Это очень сложно. — Звучишь, как он. Иронично, ведь вы такие разные, — Лашанс ворошит угли палкой, что попалась под руку, но та мгновенно вспыхивает и отправляется в костёр. — Твой ученик? — призрак в ответ кивает. — Он был твоим единственным ребёнком? — Захотелось пооткровенничать? — Если будем молчать, то у меня глотка околеет, а медовухи с собой нет. Если не хочешь отвечать — предложи другую тему. — Ну, в этом не вижу ничего страшного, у меня были ученики и помимо него, но он все же был мне, как ты говоришь, как родной ребёнок. Родных детей у меня не было, и я этому рад. С ним одним уже было много проблем, — призрачный убийца протягивает ногу ближе к костру. Вряд ли, конечно, он его согреет, но привычка из прошлой жизни, оставшаяся каким-то абсурдным путем, даёт о себе знать. Веста приподнимается и подпинывает своё бревно в ближе к костру. Ей ещё рано терять надежду на тепло. — Что ты имеешь ввиду? — Он жил в моем доме иногда, и это было тяжело для нас обоих. Представь, что неожиданно у тебя появляется взрослый восемнадцатилетний ребёнок, который думает, что знает все. Это… — Звучит сложно. — Так и было, — невозможно сказать, тяжело ли даётся ему эта тема, или все в порядке. — Тем не менее, я очень уважительно к нему относился всегда. Когда он жил у меня, я не позволял своим зазнобам оставаться в моем доме. Не хотелось бы, чтобы они могли его смутить. — Он жил с тобой? — Бывало и такое. Но, в основном, у него были свои дома, как и у тебя, целая россыпь по всему Сиродилу. — Ну, то есть, все время жил одиночкой? — хмыкает Веста, начиная борьбу со своими, убитыми рекой, косами. Кажется, ей пригодился бы нож. — Такова участь. Помочь тебе с волосами? — девушка обиженно фыркает, не такая уж она беспомощная, и упрямо рвёт спутанные тонкие косички. — Как хочешь. Не думаешь же ты серьёзно, что таким, как мы с тобой, возможно создать семью? — Это почему? — девушка даже занятие свое бросает. Призрак поворачивает голову и с головы до ног сверху вниз осматривает оценивающим взглядом. — Сама-то ты как себе это видишь? — Просто. Брак — это о скреплении двух душ, которые чувствуют себя невероятно близкими. Я же не сказала, что жду простой семейной спокойной жизни. Я драконорожденная, у меня нет таких возможностей, — температура падает, это заметно по тому, что теперь изо рта возмущённой и разгоряченной напарницы исходит небольшое облачко пара. — Я это знаю и без тебя. Просто ты слишком юная, чтобы видеть картину целиком, — он прикрывает глаза и пытается на рефлексе сделать глубокий вдох. Сейчас бы почувствовать затхлый запах болот с морозной примесью хвои. — Чтобы вступить с кем-то в брак, нужно доверять. Ни наёмный убийца, — он делает паузу, глядя между своих ног в землю, а после переводит взгляд на напарницу, — ни профессиональный вор… не может себе такое позволить. Соратников, компаньонов, протеже, «семью», кого угодно… Но брак? Не перегибай палку, Веста. В ответ девушка фыркает максимально громко за этот вечер и окончательно бросает растрепанную копну волос. У Люсьена сдают нервы, и он все же принимается за расплетение тонких прядей, несмотря на очевидный протест воровки. — Это гораздо сложнее, чем звучит. Мы оба это понимаем. Но говорить о невозможности? Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь свои возможности. Моя мать всю жизнь занималась грабежом, разбоем и контрабандой, но все же… — А, так вот, что с тобой… Дурная наследственность… — Я так хочу сломать тебе колено иногда, ты бы только знал. Длинные прямые волосы неожиданно падают справа на лицо свободными прядями. Люсьен делает все так аккуратно и быстро, словно всю жизнь этим занимается. — Каждый может ошибаться, и приносить себя в жертву даэдра. Но это абсолютно не аргумент твоей правоты. — Так, что ж, это причина выйти тебе замуж? Скажем, за того вора, что бегает за тобой, как наседка? Или тебе больше по душе кто-то из соратников? Девушка злобно утробно рычит и порывается встать, однако её быстро за волосы тянут обратно. — Как ты только заживо не варишься, если у тебя так часто кровь кипит, — мужчина тихо усмехается. Вся правая сторона головы оказывается свободна и от кос, и от песка. — Я просто дразнюсь, а ты уже пеной зашлась. Я понимаю, чего ты боишься. И понимаю, к чему начался это разговор. Если ты хочешь обсудить со мной эту конкретную свадьбу и эту конкретную жертву, то так и скажи. Они молчат ровно до момента, пока Люсьен не заканчивает расплетать чужие волосы. — Ты каждый раз говоришь об убийствах так… словно… Не знаю, влюблен в это дело. Как художник может быть влюблен в свою картину… — девушка тянет рукава и стирает ими остатки праздничного макияжа, который размазался по лицу. — Так и есть, — Люсьен, как обычно, загадочно улыбается, и тему на этом заканчивает. — Но я все же не монстр. Я понимаю, что твой моральный компас не подходит Братству, или, как минимум, этой миссии. Воры всегда остаются ворами, в любых условиях. Однако… Мы посланцы смерти, ты и я. И вместе мы можем выпустить тёмный гнев нашего Ужасного Отца, Ситиса. Призрак пронзительно смотрит из-под капюшона блекло-синими глазами. Отчего-то Весте совсем не по себе от этого взгляда. — Твой страх перед этой миссией очень правилен. Но ты должна идти дальше по этому пути, считай, что теперь это твой долг. Часть твоей души. — А что если я была знакома с жертвой?.. — девушка даже сжимается под этим взглядом. — Так вот в чем проблема… Это сложнее. Когда ты столкнешься со случайными жертвами, тебе полегчает. О знакомых думай, как о ритуальных жертвах для Ситиса, Отец Ужаса любит такие подношения, в этом их судьба, — пронзительно медленно произносит бывший уведомитель. — Я сожалею, что не смог сказать это своему протеже. Я рассказывал тебе историю Матье Беламона, — призрак полностью игнорирует тихое «Нееет, пожалуйста, только не снова». — Он был безумен. Из-за него я отдал приказ своему протеже провести Очищение — убить всех обитателей убежища, что приняло его, его новую семью. А после назначил моим душителем. Себастьян, — Люсьен делает паузу и нервно облизывает губы. Открывает рот, чтобы продолжить речь, но снова замолкает. Назвать его по имени оказывается очень больно даже спустя столько лет. — Он был разбит этим, ещё сильнее, чем ты сейчас. Сам по себе он всегда был тихим, послушным, как щенок, потому я решил не тратить время на его моральное состояние тогда. Возможно, он бы не был убит так моей гибелью, за которой я смотрел из Пустоты… К сожалению, не знаю, почему я так его и не дождался там, хотя он предан Братству не меньше меня, и, кстати говоря, тоже потом стал Слышащим. Я должен был сказать ему многое. В любом случае, это то, что должен знать любой посвящённый — каждый должен принести что-то в жертву ради служения Ситису. Прими это, и не думай о мёртвых. Люсьен говорит неожиданно долго. Никогда раньше нордка не слышала, чтобы призрак говорил о чем-то так долго, не прерываясь. Прошло примерно двести лет с момента его смерти, но он все ещё не пережил до конца все эти события. А после они оба молчат, напряжённо смотрят в огонь и не нарушают ночную тишину. Только сейчас она понимает, что очень устала от этого дня и ей действительно нужен отдых. И только сейчас доходит, что у неё нет практически ничего с собой, кроме тех вещей, что были в сумках у лошади. Как теперь разыскать архимага… Однако волшебница разыскивает её сама. Их костерок с Люсьеном неожиданно окружает синий магический поток, а после по дорожке, выходящей из леса и ведущей прямо к синему кругу, приходит и сама имперка. Уриэлла также, как и Веста, очень растрепана. Весь её свадебный образ пожрал ночной лес. — Ты! Как ты всегда уходишь непонятно куда и непонятно когда. Почему ты вещи свои бросаешь… — волшебница злобно подпинывает другое бревно ближе к костру и магией делает тот больше, чтобы все могли согреться. Бросает мимолетный взгляд на грозно сведенные к переносице брови призрака. — Вам тоже добрейшего вечера, сэр Люсьен. Рядом с Вестой осторожно опускается сумка с её вещами, спутник архимага тяжёлым даэдрическим сапогом подпинывает ещё одно полено ближе к костру, чтобы была возможность сидеть не на холодной земле, и полностью показывает своё лицо в свете костра. Люсьен подозрительно сощуривает веки. Дремора. Какой-то высший, судя по выдержке, может быть даже валкиназ. — Теленвал! — Веста неожиданно откликается на появление ещё одного гостя у костра восхищенным придыханием. — Ты что, нес мои вещи? Я думала это работа не твоих нежных лордьих ручек. — Не волнуйся, это единственный раз, когда я брал в руки твой мусор. Они мгновенно отпускают колкости в стороны друг друга, однако Люсьен бы взял на себя смелость сказать, что они точно заинтересованы друг другом. Удивительно. Он никогда не видел, чтобы кто-то из смертных так панибратски общался с даэдра. Хотя это Веста, чего от неё ещё можно было ожидать. — Милые они, да? — неожиданно звучит над ухом голос архимага. Похоже, она использовала приглушение шагов, чтобы подойти к убийце ближе. В любой другой момент он бы разозлился, но сейчас он больше обеспокоен состоянием своей маленькой подопечной. С появлением дремора её настроение явно улучшилось, как и у самого даэдра, соответственно. Они оба продолжают обмениваться остротами, не замечая лишней компании. — Они познакомились примерно года полтора назад, когда я смогла его призвать. Теленвал, как и другие даэдра, всегда был высокомерен. Но Веста смогла его впечатлить, поэтому он так приятно к ней расположен. Никогда не видела такого со стороны дремора, а вы? — Пожалуй, я с тобой согласен. Девушки укладываются вокруг костра, волшебница перед этим наложила какие-то охранные руны вокруг небольшого лагеря. Слышащая спит, положив голову на бедро дремора, тот, прикрыв глаза, перебирает пряди острыми когтями даэдрических перчаток. Люсьен тоже сторожит лагерь ночью, говорить с даэдра он точно не хочет. Хотя узнать, как это вышло, очень и очень интересно. Иронично, что ахримаг и её хвост прибыли сразу после разговора, который завела девчонка. Как чувствовала. Ночь проходит неожиданно спокойно, словно присутствие чего-то потустороннего из Обливиона отгоняет от лагеря любых незванных гостей. Дремора осторожно будит спящую нордку и помогает собрать вещи, однако едва ли не пинком поднимает свою хозяйку, с которой заключал контракт. Люсьен держится в стороне и наблюдает. Никогда раньше он не видел такого спокойного и аккуратного поведения от грубых даэдра. А он видел их сотни во времена открытия врат Обливиона. А после, где-то у Рорикстеда долго прощаются, причём оба имперца, и живая, и мертвый, при этом пытались растащить странную язвительную парочку. — Забавно они появились сразу после разговора про семьи и свадьбы. — Думаешь, подслушивали? Теленвал бы не выдержал сидеть в засаде, за Уриэллу не могу ручаться. — Думаю, что это был знак, что мы слишком заметны. Хочешь поделиться историей про дремору? — Не слишком, — резко обрывает нордка. — Телен — высший киназ, валкиназ, то есть лорд, служит Мерунесу Дагону, и не может долго находиться в Тамриэле. Если бы были другие обстоятельства, то я была бы готова бросить все, ради того, чтобы путешествовать только с ним, но… — Согласен, — он предугадывает следующую фразу. — Предлагаю закончить эту тему раз и навсегда. — Да, поддерживаю.***
— Вы посеяли панику в Солитьюде! — грозно начала Астрид, заставляя Весту и Люсьена чуть отступить назад. Но затем довольно произнесла, вернувшись к карте. — Молодцы. Правда, я слышала, тебя арестовали при побеге. — Их было около десятка, я решила сделать вид, что я случайно оказалась там, — произнесла брюнетка, начальница должна принимать осторожность своих подчиненных. — Молодец, — неожиданно хвалит девушку глава Братства, неожиданно настолько, что Люсьен даже давится воздухом. — Иди поговори с Габриэллой. Она помогала составить твой следующий контракт. Можешь после этого немного отдохнуть. Компаньоны спускаются в зал, общаясь исключительно жестами. Лашанс искренне убеждает, что им обоим нужно выспаться, ибо Весту ну ни при каких обстоятельствах не могли похвалить. Ну вот совсем никак. Веста отлично выполняла свою работу, но потом она обязательно косячила. Ломала дверь в Убежище или сваливала все полки на импровизированной кухне. Как после этого хоть у кого-то мог повернуться язык, чтобы похвалить её за что-то… — О, дорогая сестра! Я ждала тебя, — с тем же восхищенным придыханием, с которым девушка реагировала на даэдра, встретила пару тёмная эльфийка, завидев Весту в проходе. — Появился следующий контракт. — Да, я уже знаю. Астрид сказала, что ты все подготовила для меня. — Теперь император наверняка является в Скайрим. Это значит, что его телохранители, Пенитус Окулатус, начнут приготовления к визиту, — увлечённо начала данмерка. Какие-то адские огоньки параллельно с этим заплясали в её глазах. Видимо, неблагоприятное влияние Морровинда… — За безопасность отвечает командир Марон. И мы придумали как его сломать. Веста молча кивает, чтобы бьющаяся в своём собственном вихре экстаза данмерка продолжила. Габриэлла, кажется, перевозбудилась от этого дела настолько, что даже говорить начала раза в три быстрее, чем обычно. — Твоя цель — Гай Марон, сын командира, а когда он умрёт — спрячь на его теле подложные улики, указывающие на его участие в покушении на императора. — Гай Марон умрёт, — неожиданно сама для себя произносит нордка, принимая контракт. — Я все сделаю, но мне нужны наводки как это провернуть — Он собирается провести инспекцию всех городов и отправляется из форпоста, чтотв Драконьем мосту. Хочешь заслужить премию? — Веста торопливо закивала в знак согласия. Как всегда говорил её учитель — «никогда не забывай о щебете птичек, детка». — Тогда убей его в одном из крупных городов. Сделаешь это, и я подарю тебе кое-что особенное. Эту вещь нужно будет показать Олаве Немощной в Вайтране. Она — наш давний союзник и сильная провидица, такой возможностью не стоит пренебрегать. — Олава?.. — в голове возник образ милейшей бабушки из Вайтрана, которая иногда просила Весту помочь донести тяжёлые сумки от рынка до своего дома. Веста несколько раз промаргивается. Понятно, почему конкретно эту старую женщину избегают детишки в качестве цели своих дурацких шуток. — Стоп, ты сказала из Драконьего моста?! — нордка неожиданно потеряла весь свой настрой. — Да, а теперь ступай, да поживее, — Габриэлла силком выставила Весту в зал с озером. — Будь осторожнее, вкусняшка! — весело бросил Арнбьорн уходящей девушке. «Вервольф ты или нет, но шутки у тебя отстойные. Как только Астрид могла выйти за тебя замуж?» — мгновенно проносится в голове драконорожденной, которая мгновенно ощетинилась в ответ. *to be continued*