My obsession

– Ваша Светлость, вы уверены, что поступаете сейчас разумно? – Эмили с беспокойством посмотрела на жениха, думая, что этот план не нравится ей сегодня едва ли не сильнее, чем два дня назад, но кем она была, чтобы спорить с Хёкджэ, чьи таланты на политическом и военном поприщах были куда более выдающимися, чем у нее. Да и вообще она все еще была обязана этому мужчине так сильно, что была готова ради него на все, даже взойти на плаху, но, слава богу, пока от нее не требовалось столь внушительных жертв, и все, что ей следовало сделать, – изобразить из себя жену Хёкджэ, которая ждет его ребенка, и поскольку хотя бы в одном из этих пунктов ей не нужно было притворяться и, как и любая вращающаяся в высших кругах дама, она была неплохой актрисой, то это было не такой уж и сложной задачей. – Более чем, моя дорогая, – мягко улыбнулся Хёкджэ, незаметно осматриваясь по сторонам. Убедившись, что у их трепетного прощания достаточно свидетелей, герцог наградил свою «супругу» нежным поцелуем в щеку и, задержав ее в своих объятиях чуть больше, чем то позволяли правила приличия, помог ей забраться в карету, туда, где Эмили уже ждал ее таинственный спутник, надежно скрытый от чужих взоров. – Будьте осторожны в дороге и пошлите мне весточку сразу же, как только прибудете на место, – Хёкджэ многозначительно посмотрел на девушку, искренне надеясь на то, что и с ней, и с ее невидимыми для посторонних глаз молчаливым спутником все будет в полном порядке. – Конечно, Ваша Светлость, – смиренно кивнула Эмили, понимая, что все, что ей остается сейчас, – лишь подчиниться как всегда сложным и многоходовым планам герцога, об истинной сути которых ей, конечно же, никто не собирался сообщать. По крайней мере до поры до времени. Хотя… Эмили настолько доверяла своему «мужу», что готова была даже на роль слепой марионетки в его руках, прекрасно зная, что все, что ни делает Хёкджэ, делается лишь для их благополучия и безопасности, а большего… возможно, большего ей и правда не стоит даже знать. – Тогда счастливого и легкого пути, – с улыбкой кивнув девушке, Хёкджэ уже собирался было закрыть дверцу кареты, но вдруг резко наклонившаяся вперед Эмили жестом остановила его: – Ваша Светлость, – девушка напряженно посмотрела на удивленно вскинувшего брови Хёкджэ: – Вы тоже будьте осторожны и берегите себя, Ваша Светлость. И всегда помните, что у нас есть только Вы, – не сдержав своего странного порыва, рвано выдохнула Эмили и, наградив мужчину легким, едва ощутимым поцелуем в губы, наконец-то тяжело опустилась на свое место, позволяя ошеломленному столь внезапным откровением Хёкджэ захлопнуть дверцу кареты и дать команду отбывающей из замка процессии трогаться в путь. – Не переживайте, Ваша Светлость: в вашем положении это слишком вредно. Думаю, что герцог Ли в состоянии позаботиться и о своем собственном благополучии, и о нашем. Ведь если бы не он… – стоило только карете, покачнувшись, тронуться с места, тихонько произнес сидящий напротив Эмили мужчина, чьи фигура и лицо были надежно скрыты под просторным дорожным плащом темно-синего цвета с пышным капюшоном, отлично скрывающим лицо своего владельца от посторонних взоров. – Ведь если бы не герцог, то меня уже не было бы в живых, – едва-едва подавив тяжелый вздох, произнес мужчина и, убедившись, что окна кареты наглухо зашторены и что никто, даже солдаты из личной гвардии герцога, выделенные специально для сопровождения и обеспечения безопасности их пути, и прислуга не смогут раньше времени увидеть его лица, с наслаждением снял капюшон, демонстрируя своей спутнице коротко стриженные вьющиеся волосы, осунувшееся лицо с тусклыми то ли от горя, то ли от усталости глазами и вымученную, несущую в себе лишь тень былого озорства и очарования улыбку. – Но это все равно не уменьшает моего беспокойства, Ваше Высочество. Все слишком запуталось в этот раз, и я боюсь, что этот клубок будет сложно распутать даже Его Светлости, – грустно улыбнулась Эмили, кидая мимолетный взгляд на ненаследного принца и думая, что после той чудовищной сцены казни, что они наблюдали сегодня утром, она все еще не в силах поверить в то, что Его Высочество Генри действительно не был сожжен и сейчас сидит напротив нее, совершенно живой и здоровый. Она даже не представляла, как Хёкджэ и Его Высочеству удалось устроить это, но… результат был налицо. И столь поспешный отъезд был вовсе не заботой о ее здоровье, а прекрасным прикрытием для того, чтобы незаметно вывезти Его Высочество из столицы в загородный дом, где ему и предстояло скрываться от посторонних глаз неопределенное количество времени. Хотя… Эмили было приятно думать о том, что хотя бы на сотую долю причиной этой поездки было беспокойство Хёкджэ о ней. И об их предполагаемом наследнике. И это было невыносимо приятно, пусть она и прекрасно знала, что Хёкджэ никогда в жизни не будет испытывать к ней столь нежных и теплых чувств, как она к нему, но это ничуть не огорчало Эмили, ей было достаточно и того, что этот мужчина был рядом с ней и будет. Всегда. Более того, она сама нарочно распускала все эти слухи о своих мнимых романах с виконтом Миллером, бароном Корнэ и графом Чоном, чтобы Хёкджэ не чувствовал, что она давит на него своей излишне крепкой привязанностью, и не испытывал перед нею никакого морального долга, а просто жил в свое удовольствие, не ощущая ни малейшего стеснения от этой помолвки, их будущего брака и своего выбора. Не ощущая стеснения от Эмили, которая… и правда была влюблена в того, кто никогда не разделит ее чувства? Глупо и смешно, но, кажется, такова и есть жизнь. Впрочем, Эмили абсолютно устраивало все происходящее, и она уж точно не собиралась жаловаться, прекрасно зная, что в этом мире бывают расклады и похуже и у нее совершенно нет причин, чтобы расстраиваться и сетовать на свою судьбу. – Вы недооцениваете герцога, миледи, поверьте, он выпутывался и из куда более запутанных клубков. Так что не обижайте герцога своими сомнениями, – устало усмехнулся принц, откидывая голову на мягкую обивку сидения и с любопытством разглядывая невесту герцога, которую тот выбрал определенно под стать себе – до невозможности красивая, яркая, умная и воспитанная женщина, которая не могла не вызывать восхищения и завистливых вздохов у мужчин, которым никогда не будет принадлежать ее сердце, ведь те искренние тревога и беспокойство, что Генри видел в ее глазах, говорили об очень и очень многом, ну, по крайней мере ему, но это не мешало мужчине получать удовольствие от того факта, что эта дорога и его вынужденное заточение пройдут в до невозможности приятном обществе, которого ему так сильно не хватало в последние дни.

***

– Проклятье! Проклятье! Проклятье! Как этот ублюдок вообще посмел приблизиться к Его Величеству, да еще и начал вешать ему на уши свою бесстыдную ложь! – разгневанный не самым успешным окончанием своего безупречного плана, маркиз Ким яростной фурией носился по кабинету, ничуть не стесняясь браниться и ругаться в присутствии двух своих ближайших союзников и соратников. – Но, маркиз… Вы уверены в том, что все, что сказал герцог Ли королю, – ложь? – оставаясь как всегда равнодушным и абсолютно спокойным, холодно поинтересовался барон Чо, смотрящий на эту ситуацию с куда более прагматичной точки зрения, вернее, с вершины своего собственного, весьма обширного опыта и знаний, в том числе и о том, насколько трепетные и теплые отношения всегда связывали герцога Ли и королевскую семью и что разорвать такие крепкие связи несмотря ни на что будет очень и очень сложно. – Безусловно! – недовольно скривившись, зло вскинулся маркиз Ким, едва ли не впиваясь пронизывающим тяжелым взглядом в спокойно сидящего в своем кресле пожилого грузного мужчину, слишком спокойного и вальяжного, что не могло не раздражать Хичоля еще сильнее. Слава богу, барону Чо хватило ума не напоминать ему, что он уже предупреждал маркиза о зыбкости придуманного им плана, впрочем, именно за достаток ума и опыта Хичоль и приглашал его сюда, про себя называя барона Чо голосом трезвости и разума, которого весьма и весьма мотивировало обещание Хичоля в ближайшем будущем сделать барона Чо главой Департамента сельского хозяйства и подобрать для его только-только дебютировавшей в свете дочери куда более подходящую партию, чем занюханный нищий наследник именитой фамилии, у которого из всего имущества за плечами была разве что слава его древнего, но уже почти канувшего в лету рода и ничего больше. – Чонун, будь добр, подтверди барону Чо мои слова, а то, кажется, он мне уже не верит, – зло фыркнув в ответ на полный скепсиса взгляд барона, обратился ко второму своему другу и союзнику, к своей правой руке маркиз Ким – к главе Департамента безопасности Ким Чонуну, который пусть и был всего лишь выходцем из семьи обычных горожан, но многого сумел добиться благодаря своему необычному уму и таланту в сыскном деле, что, разумеется, не могло не привлечь к нему пристального внимания Хичоля, умеющего видеть людей насквозь и находить ключик к даже таким абсолютно безразличным и черствым сердцам, как у начальника Кима, который, несмотря на свое положение и все сопутствующие его статусу привилегии, мечтал лишь об одном – окончательно избавиться от своего позорного происхождения и прошлого, получив дворянский титул за особые заслуги перед короной. Вот только Его Величество не стремился одарить его столь щедрым подарком за почти два десятка раскрытых за последние пять лет заговоров и почти столько же предотвращенных покушений на его венценосную особу, невыносимо обижая одного из важнейших для всего Аарона и для него в частности людей, на чем и сыграл Хичоль, пообещав бывшему полицейскому не только герцогский титул, но и собственные земли, и замок, и вообще все, что он только пожелает, лишь бы этот человек выступал лишь на его стороне. И Чонун выступил, превратившись в настоящий личный клад для Хичоля, ведь теперь маркиз знал, что Департамент безопасности – одно из мощнейших ведомств, охраняющих неприкосновенность королевской власти и семьи – в любом случае, даже при кровавом перевороте (бывшим самым последним, но далеко не самым неприятным способом захвата власти в списке маркиза), будет на его стороне. А если прибавить к этому поддержку народного совета и его тестя, готового оказать любимому зятю любую помощь за небольшой кусочек неплодородных, но имеющих стратегически важное значение земель на юге, то… Даже учитывая сегодняшний провал Хичоля (который, впрочем, еще легко можно было обернуть в свою сторону), расклад выходил весьма и весьма неплохим, и если им удастся исключить из него герцога Ли, то все вообще сложится просто идеально, поэтому… все свои силы им стоит сейчас направить на герцога и его ближайшее окружение, вернее, на двух самых дорогих для него людей – его сестру и его мнимую супругу, записей о браке с которой две недели назад не существовало в природе, как и намеков на ее интересное положение, и вот… До чего же изворотливая! Прекрасно знает, что наследник одного из древнейших родов Аарона смягчит сердце Его Величества. Вот только Хичоль тоже не был только-только вылупившимся из яйца и еще не оперившимся птенцом, и уже знал, какую контратаку им стоит провести. Да, это займет много времени, но эффект… должен быть воистину ошеломляющим и позволит им сразу разобраться не с одним десятком врагов. Нет, все-таки не зря Хичоль так ратовал за создание и поддержку Комитета по нравственности и расширения его полномочий до возможного максимума: его враги уже давно заигрались в некоторые из своих игр и совсем перестали быть осторожными и аккуратными и заботиться о своей безопасности, и этим определенно стоило воспользоваться, а уж если преподнести все случившееся перед королем в нужных красках… Да, это был лучший способ одним махом избавиться сразу от всех врагов, окончательно расчищая себе путь к короне и престолу, о которых Хичоль грезил едва ли не с самого рождения, а может, быть еще даже в материнской утробе. И готов был на многое ради своей мечты, даже если путь к ней будет вымощен тысячами трупов и реками крови, ведь какие-то человечишки и их жалкие жизни – такая мелочь на пути к его цели, и Хичоль уж точно не собирался обращать на них внимания и терзаться муками совести, свойственными простым смертным, ведь он был намного выше и значимее всего этого.