My obsession

– Неужели у нас и правда не было никакой возможности остановить это безумие? – в который раз пробормотала Саын и, решив, что сегодня им не до соблюдений правил приличия, поудобнее устроилась на диване, подбирая под себя ноги и еще теснее прижимаясь к мужу, который еще ни на секунду сегодня не выпустил ее из объятий, прекрасно помня, как подобные зрелища влияют на его супругу, да и вообще на любую женщину. – Нет, если, конечно, ты не хотела стоять сегодня утром на эшафоте рядом с ними, – недовольно поджав губы, отрицательно покачал развалившийся в кресле напротив четы Ли в малой гостиной в их доме Хёкджэ и, даже не поморщившись, залпом осушил бокал бурбона, который услужливый дворецкий, решивший, что ему в столь тяжелый день стоит лично прислуживать хозяевам и их дорогому гостю, тут же наполнил темной, вкусно пахнущей жидкостью, оставляющей обжигающий привкус во рту. Впрочем, этот привкус не мог отвлечь Хёкджэ от так и роящихся в его голове тревог и мыслей: добрались ли герцогиня и Его Высочество до поместья? Не видел ли кто их? Не догадался ли кто-нибудь, что сегодня на казни на костре сгорел вовсе не принц, а его преданный камердинер, до невозможности схожий с Его Высочеством по росту и комплекции? Какие мысли крутятся в голове Его Величества? Поверил ли он в эту историю с браком и наследником? Начал ли маркиз Ким уже собирать доказательства, что это ложь? И успеет ли он сделать это до завтрашнего дня, до встречи Хёкджэ с королем, или нет? И, к глубочайшему неудовольствию Хёкджэ, у него не было точного ответа ни на один из них, хотя… пока ситуация развивалась далеко не так плохо, как он предполагал. Вернее, как предполагали они с Вильгельмом, но тот, разумеется, как всегда, предпочел остаться в тени, переложив весь груз ответственности и последствий принятых ими вместе решений на плечи Хёкджэ. – Ну зачем ты так? – тяжело вздохнул Сонмин, чувствуя, как снова начинает дрожать его жена, видимо, очень ярко представившая себе такой вариант развития событий, и награждая выглядящего до невозможности спокойным и невозмутимым Хёкджэ угрюмым взглядом. – Как – так? Говорю правду, не скрывая его под тоннами словесного кружева? – Хёкджэ вскинул брови в наигранном изумлении, даже не пытаясь скрыть горькой иронии в своем голосе. – Я думаю, нам следует трезво оценивать сложившуюся ситуацию и собственные перспективы, и велеречивость вряд ли поспособствует этому, – недовольно фыркнул мужчина и уже более спокойным тоном, в котором скользили ничем не прикрытые забота и тревога, в который раз за последние дни предупредил сестру и ее супруга: – Нам действительно следует вести себя крайне осмотрительно сейчас. Одна ошибка, одно неправильное слово и даже одна улыбка для неправильного адресата – и… мы примем печальную эстафету королевских советников, – в который раз за разговор поморщившись, тяжело вздохнул Хёкджэ, еще ощущая во рту привкус омерзительного запаха гари и медленно, слой за слоем обугливающейся на кострище плоти. – Я не скрываю, что столь пристальное внимание к вам – это лишь моя вина, и я постараюсь сделать все, чтобы оградить вас от пагубного интереса моих противников, но… излишняя осторожность сейчас не помешает. – Ты говоришь глупости, мой дорогой брат, – недовольно вскинулась Саын, зло глядя на брата, выглядящего таким усталым и измученным сейчас, словно он не спал уже две, а может быть, даже три ночи, и причины его ночного бодрствования были вовсе не такими приятными, как им всем того бы хотелось. – В том, что у нас появился очередной претендент, жаждущий вскарабкаться на трон, нет ни капли твоей вины. Мы – твоя семья, и мы всегда будем на твоей стороне, что бы ни случилось, ты же знаешь это? – с нотками недовольства поинтересовалась графиня, хмуро глядя на брата и надеясь, что он все еще не забыл про их давнюю детскую клятву защищать друг друга всегда и везде, что бы ни произошло, как настоящая семья, а не то жалкое подобие, в котором они выросли. – Да знаю, знаю, от тебя так просто не избавиться, – наигранно недовольно проворчал Хёкджэ, в глазах которого тут же заплясали смешинки. – Вот только претендент на престол в этот раз слишком уж умный и настырный… – задумчиво протянул герцог, все еще не понимая, как он так опрометчиво мог упустить маркиза Кима из виду, хотя… До этого года тот даже не подавал виду, что его хоть как-то интересует политика, и вот… не слишком приятный сюрприз. Жаль, что их король и правда чересчур податлив чужом влиянию, ведь если бы не это, то маркизу (да и всем его предшественникам) вряд ли удалось бы осуществить так просто все свои коварные затеи, но, увы… королей не выбирают. По крайней мере в большинстве случаев. Однако если на то есть веские обстоятельства, то монарха можно и выбрать. И посадить на престол того, кто принесет намного больше пользы стране и народу. Да, Кюхён не был в этом плане самым идеальным вариантом, но он был сыном своего отца и наследником по праву крови, а со всем остальным, в том числе с принятием нужных и полезных решений, они ему помогут, наставив юного короля на верный путь и объяснив ему, что к чему. Хотя… пока все еще было слишком запутанно, зыбко и сложно, и, наверное, не стоило заранее надевать корону на голову Кюхёна, пусть даже в мыслях. Всему свое время, и только так. – Но я думаю, что ты ему все равно не по зубам, братец, – довольно улыбнулась Саын и, пресекая все дальнейшие разговоры об этом, совсем не изящно поспешила сменить тему разговора: – Но хватит об этом кошмаре. Лучше расскажи, как себя чувствует герцогиня Валлийская. С ней все хорошо? Что говорят лекари? Это настолько удивительная новость, что я до сих пор не могу поверить в нее! Я-то думала, что ты не порадуешь нас наследниками в ближайшие пять, а то и десять лет! – удивленно всплеснула руками графиня, для которой новость о наследнике брата стала приятной неожиданностью, означающей, что теперь их род действительно не будет прерван, и у их пусть и не всегда слишком приятной семьи все же есть шанс на следующее поколение. – Я и сам еще до конца не поверил, – слегка поморщившись, скривил губы в подобии улыбки Хёкджэ и в ответ на удивленный взгляд сестры поспешил добавить: – Но все и правда хорошо, лекари подтвердили это. И думаю, что за городом, в тишине и на свежем воздухе, самочувствие герцогини значительно улучшится… – Ты уже отправил ее? Это не опасно? Говорят, что в окрестностях снова орудует какая-то банда головорезов... И откуда они только берутся, да еще так близко к столице? – Сонмин вопросительно посмотрел на друга, пытаясь по совершенно непроницаемому выражению его лица понять, насколько правдива эта история с тайной свадьбой и беременностью герцогини, ведь… если бы дела и в самом деле обстояли так, то почему лучший друг герцога, супруг его сестры, да и сама его сестра не знали об этом? Хотя они всегда были первыми, кто узнавал столь важные новости о Хёкджэ. Нет, с этой историей совершенно точно что-то было не так, но вот что именно и где здесь правда, а где использованный с никому не известной целью вымысел… Пока Сонмин никак не мог разобраться с этим. Да даже и не тешил себя надеждой, что сможет, ведь Хёкджэ всегда был искусным интриганом и лжецом, и разобраться в мотивах и истинных причинах его поступков мог… разве что он сам? Ну и, скорее всего, Вильгельм, который был настолько похож на герцога Ли, что ему не составляло труда видеть насквозь все планы и цели Его Светлости. И сейчас граф Ли знал наверняка лишь одно: прямо здесь и сейчас начинается большая игра, выбраться из которой живыми и без ощутимых потерь будет очень и очень сложно, но если они выиграют, то… это будет самая прекрасная победа в их жизни. Осталось лишь выбрать верную сторону, и он уже выбрал ее, много лет назад, когда обручился с неимоверно красивой и столь же неимоверно строптивой представительницей семейства Ли, ставшей для него не только прекрасной спутницей и любимой женой, но и лучшим другом, разделяющим все его, даже самые странные и страшные, увлечения. – Это всего лишь распущенные бестолковыми крестьянами слухи, никаких подтвержденных данных о разбойниках нет, как и их самих. Для них появляться в окрестностях столицы – форменное самоубийство, а среди людей этого толка уже не осталось идиотов, осмеливающихся совать свой нос на самые охраняемые дороги во всем королевстве, – равнодушно пояснил Хёкджэ, но, увидев обеспокоенный взгляд сестры, тут же поспешил объясниться: – Но это не значит, что я не выделил отряд для сопровождения и охраны герцогини. – Это мы и хотели услышать, – с улыбкой кивнула Саын и, не сдержавшись, многозначительно посмотрела на брата: – Хотя я все еще думаю, что главная причина отъезда герцогини заключается далеко не в качестве воздуха и ее самочувствии… – задумчиво протянула девушка, даже не представляя, как дама, подобная Эмили, могла добровольно согласиться покинуть столицу в самом начале сезона, пусть даже из-за своего весьма и весьма щекотливого положения и не самого лучшего самочувствия. Нет, насколько она знала герцогиню Валлийскую, для нее это не стало бы веской причиной, если бы не Хёкджэ, имеющий удивительное влияние на всех окружающих его женщин и на свою невесту (или разумнее будет называть ее женой?) в том числе. – Разумеется, – спокойно кивнул Хёкджэ, осушая еще один бокал бурбона и понимая, что он, несмотря на все свое внешнее спокойствие, еще настолько взволнован, что до сих пор не чувствует вкуса алкоголя, который сейчас был для него едва ли более вкусным и пьянящим, чем обычная колодезная вода. – В столице слишком неспокойно и небезопасно сейчас, и будет лучше, если герцогиня окажется вне поля зрения и интереса маркиза Кима… – Нет-нет-нет, мой дорогой братец, я имела в виду вовсе не маркиза Кима и его козни, а куда более приятные причины, – тихонько рассмеялась Саын и в ответ на изумленный взгляд брата поспешила пояснить: – Наш очаровательный кузен, виконт Ли. Мы все видели, какого пристального внимания он удостоился от Вашей Светлости, и, честно говоря, я до сих пор думаю, что он – одна из причин отъезда Эмили, причем далеко не самая незначительная… – Граф и графиня Ли вместе наградили Хёкджэ такими многозначительными взглядами, словно застукали его в крайне пикантном положении с бедным виконтом, а не имели удовольствие наблюдать их несколько недолгих бесед на парочке приемов, которые со стороны выглядели более чем пристойно, но вот их подтекст… Хотя вряд ли кто-то, кроме самого Хёкджэ и виконта Ли, мог увидеть всю многозначительность их разговоров. – Честно говоря, я даже и не думал об этом. Эмили все равно, к кому я проявляю интерес, так что… ее отсутствие или присутствие вряд ли хоть как-то может повлиять на меня и на развитие наших отношений с виконтом, ты же сама прекрасно знаешь истинную подоплеку нашей помолвки и нашего будущего брака и ни о чем подобном не может быть даже и речи, – легко пожав плечами, Хёкджэ жестом попросил наполнить ему еще бокал, искренне не понимая, к чему весь этот разговор. У них с Эмили уже давно был оговорен порядок их отношений, и верность не была в них обязательным пунктом, вернее, этого пункта вообще не было в их добрачном соглашении, как и в брачном. – В том-то и дело, что знаю, – усмехнулась графиня. – Вот только ты, Хёкджэ, в некоторых вопросах бываешь поразительно слеп и не замечаешь очевидных вещей… – насмешливо протянула девушка, давая своему слепому брату очень интересную пищу для размышлений, ведь она в отличие от Хёкджэ прекрасно видела и знала, какие чувства испытывает к нему герцогиня Валлийская и что все эти ее романы и сплетни о них – чистейшей воды вымысел, сложная многослойная иллюзия, за которой так легко спрятать слишком простую и очевидную правду.