Глава 24
8 февраля 2017 г. в 21:51
– Ваша Светлость, я никогда не устану благодарить вас за столь щедрое приглашение, – в который раз рассыпалась в благодарностях перед Хёкджэ пожилая графиня Ли, демонстрируя всем присутствующим, КТО именно пригласил их сюда и что они имеют законное право находиться на этом мероприятии, и заставляя едва заметно поморщиться не только самого Хёкджэ, Сонмина, Саын, баронессу Чо и ее родителей, но и Донхэ, который понимал, насколько неуместно и вульгарно ведут себя его родители, да и выглядят тоже. И ему было просто невыносимо стыдно от этого и от того, что он вообще мог испытывать подобные чувства к своим родителям, которым должен быть лишь бесконечно благодарен и которыми должен бесконечно гордиться, но… сейчас он прекрасно видел, насколько жалко выглядят его отец и мать и их поведение, причем видел это в полных снисходительной жалости и смиренного терпения глазах окружающих их людей, которые смирились с присутствием его родителей как с неизбежным злом и вели себя с ними подчеркнуто, можно даже сказать, насмешливо вежливо, но еще унизительнее было то, что родители Донхэ, увы, совершенно не понимали и не замечали этого, опять же в отличие от своего сына, уже начавшего познавать все тонкости светских отношений и бесед.
– А я никогда не устану напоминать вам, что ваша компания – большая честь для меня, – до зубовного скрежета вежливо улыбнулся Хёкджэ, с облегчением находя взглядом в толпящейся в холле оперного театра разряженной в пух и прах высшей аристократии Аарона Вильгельма, и, попросив прощения, откланялся, чтобы перекинуться с лучшим другом, вдруг внезапно начавшим старательно избегать его, парой слов до начала спектакля, хотя… во многом лишь для того, чтобы избавить себя от удручающего общества пожилых графа и графини Ли, пригласить которых сюда было очень большой ошибкой, но что ж… придется потерпеть. Хотя в том, что едва-едва намечающемуся союзу мальчишки (переживающего за позор своих родителей слишком нервно и слишком очевидно) и баронессы Чо так и суждено остаться лишь несбыточным планом, Хёкджэ уже и не сомневался, ведь он был наслышан о семье баронессы и ее родителях и видел, как те отреагировали на «будущих родственников». И это, пожалуй, пока был единственный плюс в этом приглашении, если не считать того, что мальчишка был здесь и что все планы Хёкджэ на сегодняшний вечер должны были осуществиться, так что… можно сказать, что вечер складывался на редкость удачно, разве что кроме несостоявшейся беседы с Вильгельмом, который ускользнул из-под носа Хёкджэ так ловко, что он даже немного растерялся, абсолютно не понимая причин такого поведения, но поскольку они были на публике и за ними наблюдало не менее двух сотен пар глаз, то, разумеется, ему пришлось сделать вид, что ничего не произошло и что он шел вовсе не для того, чтобы побеседовать с герцогом Леманном, а для того, чтобы поприветствовать Его Высочество, который, несмотря на внезапную болезнь отца, все же решил почтить столь значимое мероприятие своим присутствием.
– Ваше Высочество, рад вас видеть в добром здравии. Как самочувствие Его Величества? – отвесив наследному принцу церемониально вежливый, безупречный в своем исполнении поклон, тут же поинтересовался Хёкджэ, которому, как и многим, внезапная болезнь короля показалась очень и очень странным событием, особенно если учесть, что она случилась ровно в тот самый момент, когда Хёкджэ должен был встретиться с Его Величеством и тонко показать ему, как пагубно влияет на него маркиз Ким, но… этот рыжий лис, разрядившийся сегодня так, что от блеска драгоценных камней на его костюме у Хёкджэ резало глаза, успел опередить его. Хитрая изворотливая сволочь, сумевшая заполучить на свою сторону не только всех дворцовых лекарей, но и охрану, ведь когда Хёкджэ с Кюхёном два дня назад пытались провести во дворец личного лекаря герцога Ли, то их не подпустили к королевским покоям и на пушечный выстрел, что, естественно, еще больше укрепило Хёкджэ в его догадках, но… все, что ему пока оставалось делать, – смиренно ждать, пытаясь угадать, с какой же стороны в его спину прилетит очередной кинжал и хватит ли ему сил, чтобы вытащить его и залечить рану, пока их план смены королевской власти в стране медленно, но верно начинал разворачиваться, раскидывая во все стороны тонкую паутину, которой очень и очень скоро суждено было стать прочным фундаментом для лестницы, по которой взойдет на трон Кюхён. И на самом деле маркиз Ким (а в том, что эта рыжая пронырливая сволочь имеет к болезни короля самое непосредственное отношение, Хёкджэ так же не сомневался) оказал им сейчас большую услугу, даже не представляя, как выгоден может быть такой расклад для Кюхёна и его сторонников, ведь стране нужен сильный, здоровый, молодой правитель, а не тот, кто не покидает своих покоев по нескольку дней кряду из-за расшалившегося здоровья. А что если такое случится во время войны или бунта? Или визита иностранной делегации? Нет, им ни в коем случае нельзя показывать этого, ведь слабый и немощный король значит, что и его страна и ее защита ровно такие же, а это… просто недопустимо, ведь в этом мире есть слишком много желающих откусить от территорий Аарона кусочек повкуснее, а еще лучше – целиком присоединить его к своим владениям, и они… они ни за что не могут позволить сделать это, ежегодно отстаивая свою независимость ценою в тысячи невинных жизней. И если их король слаб и немощен, то им нужен новый король. Причем срочно. Да, пожалуй, в крайнем случае они смогут воспользоваться даже столь надуманными аргументами, подкрепленными благодаря маркизу Киму и его интригам вполне себе реальными фактами.
– Сегодня намного лучше, Ваша Светлость, думаю, что еще пара дней – и Его Величество окончательно придет в себя, – с улыбкой кивнул Кюхён, ничем не выдавая того факта, что не далее как сегодня утром они с Хёкджэ уже обсуждали здоровье Его Величества, правда их разговор был куда менее велеречивым и куда более откровенным. – А вы здесь с вашей очаровательной супругой, Ваша Светлость? – продолжая играть роль абсолютно чужого герцогу человека, скучающе-вежливым тоном поинтересовался принц, который лучше всех знал, где именно сейчас находится герцогиня Валлийская и по какой причине.
– О нет, я здесь с сестрой и ее супругом, а также с их кузеном и его очаровательными родителями. Если пожелаете, я с большим удовольствием познакомлю вас с ними, – Хёкджэ вопросительно посмотрел на принца, которому, скорее всего, было столь же невыносимо скучно, как и ему самому, а вместе… возможно, это было бы и не так смертельно. К тому же Хёкджэ было на редкость любопытно посмотреть, как будет вести себя Кюхён с его сестрой и кузеном при таком большом скоплении народа, где каждая пара глаз до невозможности зорко наблюдала за ним.
– О, мне кажется, я уже был представлен вашей сестре, но я бы не отказался от более близкого знакомства, – совершенно равнодушно улыбнулся Кюхён, ничем не выдавая себя и позволяя герцогу увлечь себя в компанию его знакомых, друзей и родственников, некоторые из которых были готовы буквально скончаться от счастья, узнав, кто этот приведенный герцогом Ли юноша в слишком роскошном костюме и с настолько ледяным взглядом и непроницаемым выражением лица, что всех его собеседников, особенно неподготовленных, пробирала невольная дрожь. И только лишь немногие из присутствующих знали, каков характер Его Высочества на самом деле и что нет никакой реальной причины бояться или хотя бы просто опасаться его.
Позволив знакомству и беседе идти своим чередом, полный предвкушения подступающего все ближе и ближе волнующего приключения, Хёкджэ упустил момент, когда к их расшумевшейся и привлекающей всеобщее внимание компании присоединился еще один, самый нежелательный из всех присутствующих в этом зале собеседник.
– Ваше Высочество, Ваша Светлость, простите за столь бесцеремонное вторжение, но я просто не мог не поприветствовать вас и не выразить своего почтения, – склонившись в легком, граничащем с форменной неучтивостью поклоне, сладко пропел маркиз Ким, награждая Хёкджэ полным скрытой насмешки взглядом.
– Маркиз, – Хёкджэ приветственно склонил голову, решив, что этого сейчас будет более чем достаточно.
– Маркиз Ким, – поджав губы, поприветствовал советника отца Кюхён, не удосужившись изобразить даже намек на поклон и демонстрируя свою неприязнь столь явно, что Хёкджэ сделал себе мысленную пометку сделать Его Высочеству еще один выговор и напомнить ему о том, как ему следует вести себя сейчас.
– Позвольте мне еще немного побыть бесцеремонным и наконец-то представиться всем вам, – увидев, что герцог и принц не слишком рады его появлению, еще шире улыбнулся Хичоль, без малейшего стеснения самостоятельно представляясь всем внезапно замолчавшим свидетелям этой сцены: графу и графине Ли, их кузену, его родителям, потерявшим дар речи от восторга и от возможности завести знакомство с таким огромным количеством влиятельных особ всего за один вечер, с юной баронессой Чо и ее родителями, которые старательно делали вид, что не знакомы с маркизом Кимом, – казалось бы, Хичоль был везде и сразу, улыбаясь своей жуткой улыбкой, о чем-то спрашивая и буквально опутывая собеседников сладкой паутиной своих речей. И, впервые в жизни наблюдая за этим человеком столь близко, Хёкджэ наконец-то понял, как именно маркиз Ким умудрился добиться столь сильного расположения и столь высокого положения при дворе: он действительно умел слушать людей и говорить то, что нужно именно им, да еще так, что даже самому Хёкджэ хотелось слушать его, открыв от восторга рот, и верить каждому его слову, но, слава богу, он прекрасно знал, что представляет из себя маркиз Ким на самом деле, и лишь это не позволяло герцогу пасть жертвой его какого-то совершенно сверхъестественного обаяния. И, к величайшему облегчению Хёкджэ, Кюхёну, Сонмину и Саын, буквально кожей ощущающих исходящую от этого человека угрозу, – тоже. Зато баронесса Чо, мальчишка и их родители были просто очарованы сиятельным господином, и Хёкджэ даже с недовольством поймал себя на мысли о том, что он немного завидует этой рыжей сволочи, ведь мальчишка ни разу в жизни не смотрел на него самого с таким восторгом и не беседовал с ним с таким удовольствием. Хёкджэ даже задумался над тем, что выбранный им способ познакомиться и привлечь к себе интерес этого ребенка, возможно, и правда не был самым лучшим. Но в любом случае сделанного уже не вернешь, а вот оградить Донхэ от пагубного присутствия в его жизни маркиза Кима следовало, причем как можно скорее, ведь кто знает, что взбредет в голову этому ублюдку, и вдруг он решит использовать мальчишку в одних понятных ему целях, а Хёкджэ… Нет, он просто не мог допустить этого! Чтобы из-за него пострадал хоть кто-то, пусть даже кузен мужа его сестры, но как это сделать… Хёкджэ не имел ни малейшего представления. По крайней мере пока. Но он был обязан придумать хоть что-то. Нет, и угораздило же родителей этого ребенка возжелать найти ему жену в самое неподходящее для того время!
– Кстати, Ваша Светлость, – сладкий голос маркиза Кима, раздавшийся едва ли не над самым ухом Хёкджэ, заставил мужчину едва заметно вздрогнуть и поднять взгляд на маркиза, на лице которого все еще сияла неизменно приторно-сладкая улыбка: – Как ваша дражайшая супруга? Легко перенесла дорогу? Надеюсь, столь длительный переезд никак не сказался на вашем наследнике?
– Супруга? Наследник? Ваша Светлость, мы чего-то не знаем? – поведшись на провокацию маркиза Кима, совершенно бестактно поинтересовалась пожилая графиня, которая по рассказам сына знала, что у герцога есть чудесная невеста, но вот жена и наследник… Это было что-то новое. И она просто не могла сдержаться от полного изумления вопроса, заставившего поморщиться и Хёкджэ, и Сонмина с Саын, и даже баронессу Чо и ее родителей, что уж говорить про собственного сына, который от стыда был готов провалиться сквозь пол, хотя… по его полным недовольства и удивления глазам Хёкджэ видел, что мальчишка тоже отчаянно жаждет узнать ответ на этот вопрос, просто… просто не желает признаться в этом даже самому себе.
– Ох, герцог Ли, неужели я только что выдал вашу самую страшную тайну? – наигранно изумленно всплеснул руками маркиз Ким, голос и лицо которого так и лучились удовольствием. – Ох, простите, я думал, что если уж и Его Величество в курсе, то это уже никакой не секрет, к тому же все скоро и так будет заметно... для невооруженного взгляда, так сказать, – довольно хмыкнул мужчина, с наслаждением наблюдая за тем, как в глазах герцога Ли вспыхивают искры тщательно сдерживаемой ярости, вот только он как всегда слишком хорошо держал себя в руках и, видимо, не собирался доставлять Хичолю слишком много удовольствия, но пока маркизу Киму было достаточно и этого.
– О нет, что вы, это далеко не самая страшная моя тайна, я бы даже сказал, что это и не тайна вовсе, – усилием воли взяв себя в руки и сохранив все то же совершенно умиротворенное выражение лица, немного рассеянно улыбнулся Хёкджэ, с легкостью поддевая маркиза Кима в ответ. – Но, пожалуй, и правда пришла пора мне поделиться со всеми близкими своими радостными новостями, тем более если учесть, что Его Величество уже в курсе, – с каждым словом улыбка Хёкджэ, со злостью думающего, что все это, как всегда, происходит слишком не вовремя и, разумеется, снова из-за чертового рыжего ублюдка, становилась все безмятежнее и счастливее, как и его долгий проникновенный рассказ о двух «самых счастливых» событиях в его жизни, о которых ох как не стоило пока знать одному мальчишке, смотрящему на него огромными, полными удивления и плохо скрываемых презрения и злости глазами, но… у Хёкджэ сейчас не было ни малейшего выбора. Ему стоило как можно скорее подтвердить их с Эмили легенду, предав ей как можно более широкую огласку, а мальчишка… Что же, кажется, у них появилась еще одна важная тема для приватной беседы, которую Хёкджэ намеревался провести сегодня и уже прекрасно знал, как ему следует сделать это.