***
– Пишите, Ваша Светлость, пишите… – с усмешкой протянул высокий пожилой мужчина, чье и без того не слишком красивое лицо уродовал жуткий черно-багровый рубец, протянувшийся от уголка правого глаза и до середины губы, все так же не дрогнувшей рукой прижимая очень острый и уже оставивший два тонких пореза на дорогой, расшитой золотом ткани платья кинжал к боку дрожащей как осиновый лист герцогини, которая строчка за строчкой выводила под диктовку любовное послание для своего «супруга». – Я не знаю, что еще писать.. – глухо пробормотала Эмили, едва-едва находя в себе силы удерживать ручку в руках и стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, чтобы не встретиться взглядом ни с одним из их вооруженных захватчиков, коих сейчас было в комнате не меньше десятка, но скорее для того, чтобы случайно не посмотреть на валяющиеся на полу в отвратительно пахнущих лужах крови и в жутких неестественных позах уже начавшие остывать тела охранников и прислуги. Их захватчики не пожалели никого: ни женщин, ни детей, ни стариков, ни уж тем более мужчин, вырезав подчистую всех, кроме Эмили и Его Высочества; по крайней мере, девушка искренне надеялась, что с принцем ничего не случилось, ведь последнее, что она видела, – как двое грузных мужчин волокли оглушенного принца куда-то в сторону винных погребов, и… все. Единственная, кого Эмили не видела с самого начала нападения, так это Аи, которая должна была сегодня на рассвете отправиться собирать очередную порцию каких-то жутко важных и жутко полезных трав и которая сейчас была их последней надеждой. О, как герцогиня надеялась на то, что лекарку не поймали и что та, сообразив, что в доме происходит что-то неладное, сумела сбежать, чтобы сообщить Хёкджэ о том, что с ними случилась беда! Да хоть кому-нибудь сообщить! Эта надежда, хрупкая и отчаянная, была единственным, что позволяло Эмили все еще сохранять остатки самообладания и сил и вести себя так, будто она смертельно испугана и готова подчиняться всем, абсолютно всем приказам их захватчиков, преследующим пока совершенно непонятные для девушки цели. Судя по их поведению, манере речи, одежде и оружию, они не были простыми разбойниками, ищущими случайной наживы, но… они и не смогли узнать в изменившем цвет волос, цвет глаз и цвет кожи Генри принца, а значит, скорее всего, не имели отношения и к столичным врагам Хёкджэ, но… тогда к чему и зачем все это? И эти дурацкие письма, которые они заставляли ее писать все утро… Как бы отчаянно Эмили ни размышляла над случившимся и ни пыталась сложить в голове все элементы мозаики в единое целое, у нее ничего не выходило, и это приводило ее еще в большее отчаяние, как и мысли о том, что Хёкджэ ни за что не простит ей, если из-за нее и ее глупости пострадает его наследник и принц. И Эмили делала все, что могла, чтобы защитить их. – Ну что вы обычно пишете в письмах мужу, миледи? Сейчас мы об этом и напишем. О погоде, о прочитанных книгах, о вашем самочувствии, о том, как вы сильно любите супруга – настолько, что привезли в имение своего любовника, чтобы развлекаться с ним, пока ваш благоверный денно и нощно работает в столице… – скабрезно хохотнул мужчина, еще ближе прижимая кинжал к боку вздрогнувшей девушки и оставляя еще один порез на ее платье, настолько глубокий, что еще немного – и острый холодный металл добрался бы до нежной белоснежной кожи, но… слава Богу, не добрался, ведь у них у всех был четкий приказ: ни в коем случае не трогать герцогиню и ни в коем случае не причинять ни ей, ни наследнику герцога Ли ни малейшего вреда, ведь каждая ее ссадина и каждый волос, упавший с ее головы, будет стоить им чьей-то жизни, так что калечить девушку точно не входило в их планы, но вот припугнуть для большей покорности… это еще никому не мешало. – Хорошо, как скажете, – сухо кивнула Эмили, обмакивая ручку в чернила и возвращаясь к письму, которое, если оно и правда предназначалось для Хёкджэ, должно было вызвать у герцога Ли слишком много сомнений и подозрений, вот только попадет ли оно в его руки… Об этом Эмили тоже не имела ни малейшего представления. Как и о том, жив ли принц и лекарка. Да и сам Хёкджэ. Да что уж там, она даже не была уверена в том, будет ли у нее шанс подняться из-за стола и выйти из этой комнаты живой, стоит ли говорить про все остальное…Глава 45
20 марта 2017 г. в 17:36
– Ваше Величество, думаю, вам следует в обязательном порядке ознакомиться с этими бумагами, – елейно улыбнулся Хичоль, протягивая хмуро смотрящему на своего проштрафившегося советника королю толстую папку, и, прочитав в глазах Его Величества вопрос, поспешил пояснить: – Этот донос поступил в Департамент безопасности четыре дня назад, и я взял на себя смелость донести его содержание до вас…
– Очередной донос? – насмешливо вскинул брови Его Величество, но все же принял папку из рук маркиза и тут же открыл ее, решив, что, несмотря на некоторые сомнения, появившиеся у него относительно маркиза и благости его намерений в последние дни, ему все же стоит ознакомиться с содержанием этих документов, которое… оказалось весьма и весьма волнующим. И не просто волнующим, а пугающим своей мрачной достоверностью и сухостью изложенных фактов, проверять которые не было ни малейшей необходимости, ведь Его Величество и так знал о большей части из них, вот только никогда не смотрел на все происходящее в Аароне в последние годы под таким, очень правильным, предельно простым и очевидным углом.
– Это правда? – закончив чтение, зачем-то глухо спросил Его Величество, хотя все и так было слишком очевидно.
– А у вас есть сомнения? – нарочито серьезно поинтересовался Хичоль, едва-едва сдерживая насмешливое фырканье.
– Я спрашиваю, есть ли у вас сомнения по поводу указанной в данных документах информации, маркиз, – вопросительно вскинул брови король, награждая сидящего напротив советника полным льда и безразличия взглядом, впрочем, кажется, маркиза Кима не слишком задевали все эти игры.
– Большинство фактов не вызывает сомнения, но для некоторых из них вполне очевидно нужна дополнительная проверка… – осторожно начал маркиз, чувствуя, что он ступает по очень и очень зыбкой почве и что одно лишнее слово может обойтись ему сейчас очень и очень дорого, а пара правильных могут дать ему в будущем полный карт-бланш.
– И вы, разумеется, уже начали проверку? – насмешливо поинтересовался король, ни чуть не сомневаясь в том, что ответ на него будет до невозможности положительным.
– Да, Ваше Величество, я позволил себе дерзость взять на себя… – снова начал было Хичоль, готовясь выдать очередную витиеватую фразу, но король, решивший сегодня не играть во все эти светские игры, совершенно бесцеремонно перебил его:
– И каковы же результаты проверки? – Его Величество наградил маркиза настолько враждебным и полным злости взглядом, словно именно тот и был виною всех их бед.
– Они еще не слишком достоверны, но если бы я мог взять на себя смелость сделать какие-либо выводы, то… – задумчиво протянул Хичоль, делая слишком многозначительную и красноречивую паузу, однако, получив от Его Величества очередной полный злости взгляд, поспешил продолжить: – То я бы сказал, что у нас назревает бунт в северных провинциях и государственный переворот в столице, – рвано выдохнул маркиз Ким, изо всех сил делая вид, что он невероятно потрясен этими умозаключениями, хотя… то, что у них зреют и переворот и бунт, было очевидно всем уже последние шесть или семь месяцев – всем, кроме, разумеется, Его Величества, который был и правда огорошен внезапно спавшей с его глаз завесой неведения и открывшейся перед его взором весьма неприглядной картиной происходящего, которую Хичоль, конечно же, преподнес в самом выгодным для себя свете.
– И какое отношение к этому имеет герцог Ли? – спустя пару минут гнетущей тишины глухо спросил король, уже прекрасно зная ответ на свой вопрос, но чувствуя странную, едва ли не физическую необходимость услышать подтверждение своих самых худших предположений вслух.
– То самое, что указано в этих бумагах… – презрительно скривился Хичоль, едва-едва сдерживая так и рвущееся наружу ликование. Король поверил. Ему. Несмотря ни на что. И пусть маркиз Ким даже не сомневался в успехе этой операции, но видеть ее результаты и последствия своей маленькой мести собственными глазами было куда приятнее, чем представлять этот сладостный миг. Неужели герцог Ли считал, что и правда может обмануть его со всей этой историей с предательством лучшего друга и специально подсунутыми бумажками в картине? Лишь анализируя все случившееся уже после, Хичоль словно заново открывшимися глазами увидел, что вся эта история о происхождении герцога Ли и документах в картине шита белыми нитками. Слишком гладко и логично все было. Слишком вовремя до Хичоля дошли слухи сначала о незаконнорожденности графа и о таинственных документах, которые все еще существовали и подтверждали этот факт (хотя сам Хичоль на месте герцога Ли первым делом избавился бы именно от них), затем о его лучшем друге, который ради своей семьи был готов пойти на слишком многое. Слишком быстро и безропотно сдался ему герцог Леманн. Слишком быстро и легко они узнали о картине. Слишком просто и легко украли ее. Да и вообще… Какому пребывающему в своем уме человеку придет в голову прятать столь важные и компрометирующие его документы в картине? Да еще и в чужом доме? И уж тем более какого черта прятать документы в картине в чужом доме, если они не представляют для тебя никакой опасности да и ценности, честно говоря, тоже?! Нет, Хичоль просто слишком поздно понял, что его подставили. Причем не самым изящным образом. И он умудрился попасться на всю эту чушь! Хичоль до сих пор не мог понять, как ему удалось поверить во все это, но… сделанного не изменишь. И теперь все, что ему оставалось, – максимально сгладить последствия и отомстить всем тем, кто посчитал, что сможет взять и так просто обмануть и подставить его. И первым на очереди у маркиза Кима, разумеется, были Его Светлость и все те из его друзей и близких людей, до кого Хичолю удастся добраться. А он обязательно доберется до каждого из них, в том числе до Вильгельма, который, судя по всему, решил, что жизнь дочери – достаточная цена для платы за старую дружбу. И… он ее заплатит. С процентами. Уж Хичоль позаботится об этом, но… чуть позже. Ведь сейчас у него на очереди была очередная папка с бумагами, с которыми Его Величеству следовало ознакомиться в обязательном порядке, причем как можно скорее.
– Ваше Величество, – решив, что гнетущее молчание в королевском кабинете продлилось уже достаточно долго, осторожно начал Хичоль, кладя перед королем на стол еще одну папку. – Думаю, что вам также следует познакомиться и с этими документами…
– Что здесь? – тяжело вздохнул король, придвигая к себе документы и не собираясь даже строить каких-либо иллюзий или предположений относительно их содержания, которое тоже наверняка было далеко не самым приятным и радужным.
– Это касается брака герцога Ли и герцогини Валлийской. Думаю, что Его Светлость ввел всех нас в заблуждение, сказав, что бракосочетание состоялось в начале лета, ведь все имеющиеся документы об этом событии – подготовленные задним числом фальшивки, и это подтверждают показания найденных нами свидетелей… – самым скорбным тоном начал Хичоль, приготовив самые сладкие новости, которые должны были разуверить Его Величество в преданности и честности герцога Ли, напоследок, решив, что такой десерт станет изысканным завершением вечера очень и очень плохих новостей. И что как ни изворачивались Его Высочество и Его Светлость, но с таким объемом компрометирующих фактов не смогут справиться даже они. И их путь на плаху… будет заказан очень и очень скоро. Но прежде Хичоль уничтожит все, абсолютно все и всех, что им дорого, на их собственных глазах и только лишь затем позволит насладиться себе собственным триумфом и окончательным поражением врага.