My obsession

– Поразительно, что может сотворить стихия. Даже не верится, что вчера это была самая обычная усадьба… – то ли восхищенно, то ли испуганно выдохнул герцог Йорг, окидывая взглядом огромное пепелище, от которого все еще веяло жаром недавно угасшего пламени и удушливым пожарным смрадом. – Это да. Вот только стихия ли это… – задумчиво протянул Хёкджэ, глядя на пепелище и не веря, что это все, что осталось от замка, в котором он провел столько замечательных вечеров и дней, и что все, что осталось от его друга, – лишь пепел и останки обгорелой, дурно пахнущей плоти, опознать которую с первого взгляда не представлялось сейчас никакой возможности. Однако почему-то ни у кого, даже у самого Хёкджэ не возникло сомнений в том, что его друг и вся его семья стали жертвами этого жуткого, внезапно вспыхнувшего пожара и что это пепелище стало их неприглядной могилой вместе с еще четырьмя десятками невинных жертв чужого злодеяния. А в том, что это именно злодеяние, у Хёкджэ не было ни малейших сомнений. Более того, он лучше всех знал, кто может стоять за ним. Жаль только, что у него не было ни единого доказательства для своих предположений, поэтому… озвучить вслух их было не столько глупо, сколько безрассудно и крайне опасно. – А что, у вас есть какие-то сомнения по этому поводу? – прекрасно изобразив недоумение, посмотрел на герцога Ли герцог Йорг, тоже ничуть не сомневавшийся в том, что такой пожар вряд ли мог произойти из-за плохо затушенной сигары или выпавшего из камина полена, однако… ему было интересно узнать, что думает по этому поводу герцог Ли и насколько его версия случившихся событий отличается от его собственных предположений. – В моей голове слишком много сомнений в последнее время, – тяжело вздохнул Хёкджэ, в голове которого сейчас крутилась едва ли не сотня вопросов: почему пожар начался столь стремительно и так быстро объял весь дом? Почему никто не обратил внимания на его зарево и не пришел на помощь? Но самое главное – как, КАК в пожаре могли сгореть абсолютно все находящиеся в замке люди? Почему они не бежали? Почему не спасали себя? А если и бежали, то… что не позволило покинуть им горящее здание? И самое печальное было в том, что на большинство этих вопросов они никогда не получат ответов. Хотя… была у Хёкджэ одна теория. В волшебной записной книжечке, которую они в свое время изъяли у лекаря Сона, помимо огромного количества занимательных ядов была информация о некой зажигательной смеси, используемой дикими южными племенами, которая могла спровоцировать пожар небывалой силы всего за пару минут. А если учесть, что обследующая развалины полиция уже обнаружила большинство тел там, где, предположительно, раньше находились спальные покои, то… Какова вероятность того, что из почти пяти десятков человек никто не бодрствовал во время начала пожара? Ну или хотя бы не проснулся? А как же ночная стража, судя по расположению тел, заживо сгоревшая на своих постах, и дежурные горничные? Нет, что-то здесь определенно было нечисто. И попахивало вполне себе специальным поджогом и отдавало отчетливым душком сонной настойки, напоить которой всех обитателей замка намного проще, чем силком удерживать бьющихся за собственную жизнь людей в пылающих стенах. – Неудивительно, с такими-то новостями… – поджал губы герцог Йорг, так и не дождавшийся от своего друга никакой реакции ни на новости о роспуске Совета, ни о новых назначениях, словно для Хёкджэ сейчас и вовсе не существовало этих новостей. – Это точно. И что вы планируете делать? – потерев переносицу и чувствуя, как от все еще слишком свежего и слишком едкого запаха начинает свербеть в носу и горле, устало поинтересовался Хёкджэ, даже не представляя, что ему стоит делать сейчас с потоком столь «приятных» вестей. И если роспуск Совета герцогов был лишь вопросом времени и ничуть не удивил его, то вот Комиссия по нравственности… Отчаянное предположение о том, что маркиз Ким создает себе собственный карательный отряд с неограниченными полномочиями, кажется, сейчас обрела стопроцентное подтверждение, и теперь перевес сил был снова на стороне этого рыжего ублюдка. Но ничего… Они еще поквитаются. И Хёкджэ еще обязательно отомстит этой изворотливой гадине за каждую отнятую невинную жизнь. Но все это потом, а пока… пока ему следовало позаботиться о достойных проводах для своего друга и его семьи – ведь это самое меньшее, что герцог Ли мог сделать для них. – Я? О, мои планы очень трусливы и просты, – скривился герцог Йорг, прекрасно понимая, насколько постыдно и губительно для чести принятое им решение, но… наступившие времена требовали решительных действий и перемен. И столь же решительного отступления, ведь раскладка сил была слишком неравной. – Мы с моей семьей планируем провести последний месяц осени и зиму в одном из наших поместий на юге. Кажется, сейчас так будет лучше и безопаснее для всех нас. Надеюсь, что вы понимаете… У меня три дочери… – Да, конечно, вам стоит уехать. Так будет лучше всего, – перебив мямлящего и пытающегося придумать своему поведению хоть какие-то оправдания мужчину, поспешил заверить герцога Йорга в правильности его поступка Хёкджэ. Он бы и сам с удовольствием взял Эмили, Сонмина и Саын, Донхэ и увез их куда-нибудь на юг, подальше от разворачивающихся в столице военных действий, но что-то подсказывало Хёкджэ, что маркиз Ким доберется до них даже там и… пока им всем лучше быть в столице, в самой гуще событий, чтобы иметь возможность хоть как-то подготовиться и бороться с валящимися на них один за другим ударами, ожидаемыми и не очень. И сегодня Хёкджэ ждала еще одна атака, правда, закончившаяся далеко не так гладко, как планировал тот, кто решил провести ее лишь для того, чтобы насладиться сладким вкусом своего триумфа, неожиданно обретшего весьма горькое послевкусие. Потратив еще полчаса на то, чтобы заверить герцога Йорга, что он ничуть не в обиде за решение оставить его в столь сложное время один на один с таким опасным и сильным врагом, Хёкджэ проводил мужчину и уже собирался было подойти ко все продолжающим изучать развалины и отыскивать обгорелые тела полицейским и сотрудникам Департамента безопасности, чтобы вызнать у них новые детали пожара и узнать, когда можно будет забрать тела герцога Леманна и его семьи для проведения похоронной церемонии, как взгляд Хёкджэ неожиданно зацепился за еще одно появившиеся в этих крайне угнетающих декорациях действующее лицо. Слишком яркое и режущее глаза своим самодовольством, чтобы не заподозрить его в авторстве этого омерзительного «шедевра». – Ваша Светлость, – изящно спрыгнув с вороного жеребца, маркиз Ким не спеша поправил свой ярко-алый, расшитый золотым узором, составленным из сплетающихся языков пламени, камзол и лишь затем, легком шагом ступая по усыпанной еще теплым пеплом земле, приблизился к герцогу Ли, склоняясь в нарочито вежливом поклоне. – Маркиз Ким, – даже не пытаясь скрыть свою неприязнь, скривился Хёкджэ, брезгливо глядя на стоящего перед ним мужчину, которого и мужчиной-то в прямом смысле этого слова назвать было очень и очень сложно. – Ах, какая невозможная трагедия, кто бы мог подумать, что просто огонь может унести жизни стольких людей… – с до невозможности притворной скорбью воздел руки к небу Хичоль, искренне наслаждаясь яростью стоящего напротив него мужчины и сладковатым запахом гари, свидетельствующим о том, что он победил. Снова. А также показал всем, что бывает с теми, кто пытается обвести его вокруг пальца. – Я приехал, чтобы выразить вам соболезнования от Его Величества и всего Малого королевского совета, – так и не дождавшись от герцога Ли никакой реакции на свои слова, продолжил Хичоль, намереваясь сегодня довести своего оппонента если не до белого каления, то просто до нервного срыва. – Ведь, насколько нам известно, у семьи Леманн нет близких родственников и вы – самый близкий друг семьи… – Вам, как всегда, слишком много известно, как бы это не привело к печальным последствиям, ведь, как говорится, кто много знает – тот мало живет, – не сдержался от злого фырканья Хёкджэ, из последних сил держа себя в руках и чувствуя, что еще немного – и он просто бросится на эту рыжую сволочь с кулаками, наплевав на все еще ноющее после вчерашнего вывиха плечо и разодранную практически до кости медвежьими когтями левую руку. – Что-что? – вскинул брови в очередном акте притворного изумления Хичоль, не ожидая столь откровенного ответа от герцога Ли. – Мне послышалось? Или вы угрожаете мне? – Разумеется, вам послышалось, маркиз, разве смею Я угрожать ВАМ,– до невозможности приторно-сладким голосом произнес Хёкджэ, растягивая губы в вымученной улыбке, и, внезапно озаренный пришедшей в его голову догадкой, добавил: – Я просто хотел попросить вас сообщить Его Величеству о том, что я отзываю свою армию с северных границ… – Что значит – отзываете? – недовольно перебил герцога Ли Хичоль, мгновенно лишаясь всей своей спеси и недоуменно глядя на насмешливо смотрящего на него мужчину, явно наслаждающегося тем эффектом, что произвели его слова. – Именно то, что вы подумали, – все так же сладко улыбаясь, практически ласково произнес Хёкджэ, с некоторой досадой думая о том, как же ему раньше не пришло в голову столь идеальное решение всех их проблем. Вернее, пару раз Хёкджэ уже думал об этом, но счел такой метод… слишком радикальным, но теперь, когда Совет распущен и когда эта тварь в открытую начала атаковать его друзей, пришла пора отвечать маркизу Киму и Его Величеству той же монетой. Или они думали, что он будет молча терпеть все их выходки и продолжать тратить свои силы и средства на то, чтобы охранять покой их венценосных задов? Ну уж нет. Хочет маркиз Ким власти? Пусть он ее получит. Со всем полагающимся букетом проблем и обязанностей, а Хёкджэ лишь молча понаблюдает со стороны за тем, как они будут справляться с охраной границ от набегов племен кочевников с Севера. И с Юга. И с Востока. И с Запада. – Вы не посмеете… – начал было заметно побледневший и явно оценивший все последствия отзыва армии Хичоль, но Хёкджэ насмешливо перебил его: – Еще как посмею. Охрана безопасности границ нашего любимого Аарона была моей главной обязанностью как главы Совета герцогов, но поскольку Совет с сегодняшнего дня официально прекратил свое существование и, соответственно, мои обязанности тоже, то… я не вижу дальнейшего смысла в трате своих средств на защиту границ, – небрежно пожал плечами мужчина, наслаждаясь каждым сказанным словом и лишь одним представлением о том, каким ударом станет подобная новость для Его Величества. Ну… он – король, он сам принимает решения и должен осознавать все последствиях своих поступков. – Вы же понимаете, что ваши северные владения – первое, что пострадает от набегов? – прищурившись, зло спросил Хичоль, даже не зная, что сказать в ответ на эти слова, и уж тем более как ему сообщить ТАКИЕ новости Его Величеству, ведь ни у короны, ни у маркиза Кима не было гвардии размером даже с сотую часть армии герцога Ли, уже больше 10 лет охраняющей покой границ их королевства. И теперь… Что делать теперь, Хичоль не имел ни малейшего представления. Да уж, как-то он просчитался с этим пунктом. Очень сильно просчитался. – Думаю, что двух сотен тысяч человек будет достаточно, чтобы защитить мои владения, не переживайте за меня, маркиз Ким. На вашем месте я бы беспокоился о том, откуда брать людей на защиту границ: в северных провинциях и так неспокойно, а если я отзову войска… В общем, я не слишком завидую тому, кому придется разбираться со всем этим. То есть вам, – Хёкджэ подарил Хичолю еще одну до невозможности довольную улыбку и, сославшись на то, что ему нужно подготовить похоронную церемонию для погибшего друга и его семьи, поспешил откланяться, решив, что первым делом отправит приказы на границу своим военным командирам. Война так война. Да, им всем придется принести много жертв, но… Герцогу Ли слишком надоело сидеть и молча принимать оплеухи от противника, и пришла пора нанести свой удар.