Сборник "100 историй за 1 год"

Сегодня 241 день, как он исчез...       Сегодня сто девятнадцатый день, как она не пришла.       Я немного задержался и поднялся на крышу в девять часов и семь минут. Зажег фонарь. Сел на край. И стал ждать.       Внизу шумел Париж, переливаясь огнями, танцуя, веселясь, любя и наслаждаясь жизнью. Туристы и местные жители смешивались между собой и расходились, ссорились друг с другом и влюблялись.       Наверху был ветер, мусор на крыше, голубой фонарь в виде месяца и я.       Сегодня сто двадцатый день, как она не пришла.       Я взобрался на крышу чуть пораньше — в восемь часов и пятьдесят восемь минут. Зажег фонарь. Сел на край. И стал ждать.       Внизу был Париж.       Наверху был только я и искусственный месяц.       Сто двадцать три дня назад она не пришла.       Мы наконец-то помирились и должны были многое сказать друг другу, понимая, что мы больше не можем оставаться друзьями — что мы изжили это и теперь это приносит лишь ссоры. Мы наконец-то назначили день, в который должны были все обсудить. И мы оба ждали этот день с великим нетерпением и большими надеждами.       Вернее, вечер. Это должен был быть вечер, ровно девять часов, крыша на Проспекте Боске. Двадцать шестое мая.       Мы и до этого пару раз забирались на крышу этого дома. Она приносила большой голубой светильник в форме месяца и включала его. Люди, которые замечали его с земли, показывали руками, улыбались и фотографировали.       Я пришел ровно в восемь часов и сорок три минуты. Зажег фонарь. Сел на край. И стал ждать.       Она не пришла.       Это звучит по идиотски-глупо, но я не знал ее адреса.       Как и она мой.       Мы просто встречались в университете, в кафе, в музеях, в парках — где угодно. Какая разница, кто где жил.       Ее телефон был выключен. Она больше не появлялась на страничке в социальной сети. Я больше никогда не встречал ее. Ни в университете, ни в кафе, ни в музеях, ни в парках.       Нигде.       Сегодня сто сорок шестой день, как она не пришла.       Девятнадцатое октября, среда.       Ровно девять часов вечера, а я уже сижу на краю крыши рядом с зажженным светильником.       Здесь наверху довольно прохладно, моросит дождь. Влюбленные радуются и этому, спешат достать один зонт на двоих и идти-бродить по улицам Парижа. Дождь сближает и смывает все: грязь, ложь, недоверие.       Девушка промокает насквозь. Тонкая блузка прилипает к телу, показывая некрасивые складочки на боках. Волосы топорщатся в стороны. Тушь и тени текут по лицу.       Она ненавидит себя в этот момент. Ей стыдно. Она опускает голову и ежится.       И у ее бойфренда, с которым она всего неделю, есть два выхода.       Сделать вид, что он не знает ее и быстро уйти, растворившись в толпе. Радуясь, что он так быстро увидел истинное лицо девушки, понял, что она дурнушка и прекратил тратить время на нее.       Или поспешно подойти к ней, отдать свою кофту и улыбнуться, думая про себя, какая же она милая и хорошенькая — даже сейчас, в таком виде.       Ей всегда нравился дождь.       Потому что в тот раз я остался с ней.       Сегодня двести первый день, как она не пришла.       Уже полночь, а я все еще сижу на крыше.       Я ужасно замерз — насквозь промок под ледяным дождем, который закончился два часа назад.       Внизу не так много людей, и уже все улицы вокруг переливаются праздничными гирляндами, отражаясь в мокром асфальте. Красиво.       Внезапно светильник, который стоял рядом со мной, потух. И больше не включился.       Сегодня двести двадцать четвертый день, как она не пришла.       Девять часов и пятьдесят восемь минут.       Я один сижу на краю крыши. А с неба идет снег.       Вернее, что-то похожее на снег, может быть, просто замерзший дождь. Но я представляю себе, что это настоящие снежинки и подставляю ладонь кверху.       Она так ждала, когда в Париже выпадет снег. Так хотела его увидеть.       Если бы я мог, то набрал бы его полные ладони и принес ей.       Тут наверху так холодно. И грустно.       Светильник больше не горит, как будто бы полностью смирившись с тем, что она никогда не придет.       И я тоже должен смириться. Но откладываю это на потом. Не хочется думать, что она вот так неожиданно бросила меня. Или же просто умерла.       Я ходил на одно кладбище, хотел попробовать найти ее могилу, но у меня не хватило сил сделать это.       И поэтому я прихожу сюда. Каждый вечер в девять часов, стараясь не опаздывать.       Это уже привычка, ритуал, традиция. Может быть однажды, когда будет тысяча или десять тысяч дней с того вечера, как она не пришла, когда у меня будет семья, когда я буду жить на другом конце страны… Может быть в тот день я тоже смирюсь и не приду сюда.       И как раз в этот вечер она поднимется на эту крышу. Принесет новый светильник и включит его. Сядет на край и будет смотреть на город. А я не приду, потому что смирюсь с тем, что ее больше нет.