This is a New Shit

— День добрый, Брайан. Спасибо, что согласился поучаствовать в записи. — Брось, Марко. Я всегда готов поработать над саундтреком. Жизнь надо прожить так, чтобы успеть внести свой вклад в как можно больше направлений искусства. — Едва ли это можно назвать искусством, — Марко улыбнулся. — Вся моя жизнь состоит из искусства. Если это не искусство, тогда что я здесь делаю? — с лёгким холодком ответил Мэрилин. — Как знаешь... Ещё пару минут, и начинаем! — Белтрами коротко кивнул и отошёл к следующему «гостю», оставив Брайана вновь наедине с самим собой.       Мэрилин обвёл взглядом студию, просторное помещение в тёмных тонах с высокими потолками и множеством электрических ламп на них. Сейчас в студии находилось огромное количество людей — на первый сбор команды композиторов Марко пригласил абсолютно всех. Брайан мотался здесь уже больше получаса, наблюдая за толпой и умирая со скуки. Поначалу многие бросали на него косые взгляды и даже перешёптывались, но относительно быстро привыкли к обществу Великого и Ужасного и сейчас стояли поодиночке или группами, разговаривали по телефону или друг с другом, смеялись или обсуждали предстоящую работу.       Толпа расступилась, и взгляд Мэнсона упал на молодого блондина, стоящего в стороне ото всех. Он внимательно рассматривал аппаратуру, будто впервые её видел. Его скрещенные руки и слегка наклонённая голова свидетельствовали о том, что парень очень увлечён. Он ни на кого не смотрел, ни с кем не разговаривал, словно никого здесь не знал и не имел желания знакомиться. «Как он вообще сюда попал?» — хмыкнул про себя Мэнсон. На секунду он представил себя рядом с этим парнем. Блондин выглядел настолько жалким рядом с Великим и Ужасным, что Мэрилин тряхнул головой, пытаясь избавится от этой картины.       Прозвучала команда Марко «Эй, народ, все сюда», и Брайан неторопливо устремился к Белтрами, смешавшись с толпой.       Люди обступили Марко, но Мэрилин оказался впереди всех. Он окинул взглядом толпу и с удивлением заметил этого блондина в первых рядах. Его взгляд был прикован к Белтрами, объясняющему всю суть их дальнейшей работы. Лицо выражало скуку и полное безразличие, но в его глазах Мэрилин разглядел живой интерес и желание немедленно приступить к делу, начать работать и показать себя. Мэнсон настолько глубоко задумался, что только и успел, как перевести взгляд на Марко, который уже отпустил всех и направлялся к нему. — Ты уже подумал, что ты хочешь получить? Каким ты видишь саундтрек? — Пока нет. — Я могу поделиться с тобой своими идеями... — Не нужно. Дай мне время. Я ещё не до конца проник в сюжет фильма, чтобы понять, чего я хочу. — Хорошо, только не затягивай с этим...       Оставшееся время Брайан тупо слонялся по студии, не обращая внимания на людей и пытаясь сосредоточиться на музыке, представить её у себя в голове. В такой толпе это было сделать нереально, а уйти из студии Мэнсон просто не мог.       Кроме того, белобрысый паренёк не шёл у него из головы. Что-то в нём было особенное. Но что? Внешней привлекательностью он особо не отличался, в работе — чёрт его знает, на голове у него было не пойми что вместо волос.       Спросить у кого-нибудь, кто он такой? Вот ещё! Для Мэрилина Мэнсона познакомиться с кем бы то ни было — раз плюнуть!       Он подошёл к блондину, вернувшемуся на то самое место, и без лишних слов подал ему руку. — Брайан Уорнер.       Парень поднял на него глаза, окинул взглядом с головы до ног и ответил на удивление крепким рукопожатием. — Скольд. Тим Скольд. Я думал, ты представишься более известным именем.       У незнакомца оказался необыкновенный, слишком взрослый для него голос. Одновременно глухой, низкий, звучный и глубокий. Неповторимый, незабываемый. Стоит услышать его хоть раз, и ты узнаешь его из тысячи.       Оказавшись так близко, Мэрилин смог разглядеть блондина получше. Он был намного ниже Брайана — хотя, возможно, тут было дело в ботинках на платформе последнего — и выглядел лет на двадцать пять. Особое место на его лице занимали глаза. Брайан уже заметил, что в них могут сочетаться одновременно самые различные чувства, и понять выражение его глаз было практически невозможно. Голубые с серым отливом, нереально загадочные, они очень красиво дополняли аккуратное, с тонкими чертами, лицо блондина. Впрочем, блондин оказался ненастоящим блондином. Его выдавали тёмные корни волос, на которые Уорнер практически сразу обратил внимание. — Я сам решаю, под каким именем знакомиться с каждым. Если с тобой решил познакомиться Брайан Уорнер, считай, тебе повезло. — Вот как? Тогда если с тобой решил познакомиться Тим Скольд, а не Тим Шёльд, повезло тебе.       Парень тут же замолчал. Он хотел ответить достойно, но понял, что сказал лишнее и, к тому же, это была неправда. Ничем не выдавая своего смущения, он заглянул в глаза Уорнера, дожидаясь ответа. — Не знаю, в чём заключается моё везенье, но будем считать, что мы оба избранные. Как я понял, обо мне ты знаешь, а вот я твоё имя слышу впервые. Расскажи о себе. Шёльд — твоё настоящее имя? — В общем, да. Фамилия, — быстро ответил Тим. — Откуда ты родом, Шёльд? — Не называй меня так! Просто Тим. — Как скажешь... Но ты не ответил на мой вопрос.       Тим отвёл глаза в сторону и нехотя признался: — Из Швеции. И я бы не стал говорить, что знаю о тебе больше, чем любой человек, — продолжил он уже другим тоном.       Тим был очень сдержан. Мэрилин не любил расспрашивать людей, но решил сделать исключение. Большинство из тех, с кем он разговаривал, старались рассказать о себе как можно больше, надеясь, что Великий и Ужасный обратит на них своё внимание или хотя бы будет что-то о них знать, но он всегда с одинаковой скукой выслушивал их неинтересные истории, и чаще всего разговор заканчивался тем, что Брайан посылал своего собеседника туда подальше. Здесь же был чуть ли не единственный случай, когда человек старался держать язык за зубами. Обратный закон работал, и Мэнсон хотел знать о нём как можно больше. — Могу смело утверждать, что ты музыкант. Как ты пришёл в эту сферу искусства? Что тебя в ней привлекает? — Я никогда об этом не думал. Так сложилось. Я посвятил себя музыке с детства, а сейчас я просто делаю, что делаю. Вот и всё.       Мэрилин не тратил времени на комментарии. — Играешь где-нибудь? Какими инструментами владеешь? — Электро-гитара, акустика, бас, электроника. Жизнь заставила научиться играть практически на всём, но не думаю, что я достиг совершенства. — Тебя послушать, так не скажешь, что любитель. — А кто тебе сказал, что я любитель? Это всего лишь твои собственные догадки. — Опровергни их, если не устраивают! — Семь альбомов в составе, один сольный, ещё один в разработке. Играл в Shotgun Messiah, помогал одному знакомому запустить его проект, на данный момент играю в KMFDM. Если слышал, — добавил Тим. — Неплохо, убедил, — Мэнсон улыбнулся. — А как насчёт жанров? Что предпочитаешь? — Я не выделяю конкретных стилей. Гораздо интереснее их смешение и разновидности. Я люблю экспериментировать. Прогресс не стоит на месте. С помощью различных технологий мы можем создать что-то новое, чего не было раньше, и не могло быть. — А что же классические стили? Не думаешь, что они уже утратили своё значение и в скором времени исчезнут? — Не в жанре главное. Вся суть в смысле, который ты вкладываешь в песню.       Мэнсон посмотрел на Скольда с уважением. Ему нравился каждый ответ Тима, и он с удовольствием и нетерпением ждал, что же блондин ещё скажет.       Они проболтали не меньше двух часов, но время пролетело незаметно для обоих. Брайан абсолютно позабыл о том, где и с какой целью он находится. Разговор был настолько увлекательным, что он невольно вспомнил давний первый диалог с Твигги в магазине. Но только чувства, эмоции от него были совсем другими. Если тогда он словно разговаривал с самим собой, заглянув в зеркало, то сейчас он беседовал с совершенно другим человеком, противоположным ему. У Тима были очень интересные взгляды, мысли относительно всего. В нём привлекало абсолютно всё: от глаз, волос и голоса до увлечений, интересов и необычных ответов.       Во время разговора Мэнсон пытался, как бы невзначай, задать Тиму какой-нибудь личный вопрос, но тот сразу же менял тему или притворялся, что не слышал. Брайан не узнал ни даты рождения, ни возраста, ни семейного положения, ни знакомых и связей Скольда. И он был уверен, что стеснительность тут была ни при чём.       Он огляделся. За разговором Мэрилин совсем не следил за людьми, и только что понял, что в студии они остались вдвоём. — Знаешь, Тим, я собираюсь записывать песню... в необычном стиле. Я думаю, ты мог бы мне помочь. Не желаешь присоединиться? Я бы познакомил тебя с остальными. — Я бы попробовал. — Оставь мне свой телефон; в случае чего, я тебе позвоню.       Получив от Скольда бумажку с номером, Мэрилин кивнул ему на прощание и молча ушёл, оставив Тима наедине с аппаратурой. «Интересный тип. Странный, но чертовски интересный. Какого чёрта! Какого чёрта я начинаю думать, понравился ли я ему?! Нет, мне надо выбросить все мысли о нём из головы!»       В самом конце коридора Брайан не выдержал и обернулся. «Кто знает, к чему приведёт это знакомство... нас обоих?»