***
Тейт не мог открыто укладывать вещи в чемодан, но тайно готовился к отъезду – хотя правильнее было говорить «к бегству». Он не планировал возвращаться в Нью-Йорк как минимум до конца апреля. К этому времени, по его расчётам, Ингрэм уже должен был забыть о нём и переключиться на что-то другое, на важные и неотложные дела, к примеру, на проблемы с «АККБ», тем самым банком, который через посредство американской инвестиционной компании пытался провести своего человека в совет директоров «Секьюрити Атлантик» и навязать Ингрэму свою политику. Тейт предупредил деда с бабкой, что уезжает и, возможно, будет не на связи, оплатил все счета и продумал, куда податься в Европе, если Палмер не сумеет найти клиента. В феврале на Ярмарке вакансий в институте Тейт подал заявление на должность стажёра в МТА, и у него было назначено собеседование на шестое марта – его тоже пришлось отменить, но, к счастью, Тейту пошли навстречу и согласились провести интервью на неделю раньше. Почти все дела были улажены, оставалось самое сложное: уехать, не вызвав подозрений охраны. Он не был опасен Ингрэму и Джордану – они сами так сказали, да и он это понимал: их даже за состоявшееся убийство вряд ли можно было бы засудить, не то что за пару слов о неслучившемся. За день до вылета Тейт съездил в институт на встречу с научным руководителем, показал то, что уже написал, и, сославшись на проблемы в семье, договорился, что они будут общаться онлайн. Обсудив, что ещё нужно будет доделать до конца месяца, Тейт нашёл пустой и тихий холл, где сидело всего трое занятых своими делами студентов. В три ночи Палмер прислал ему сообщение с просьбой перезвонить после десяти: сейчас как раз была половина одиннадцатого. – Вариантов не так много, – сразу сказал Палмер, когда снял трубку. – На день-два можно найти, а если дольше, да ещё и в Европе… Почти нереально. Но… – Но ты нашёл? – спросил Тейт, не выдержав затянувшийся паузы. – Не знаю, согласишься ли ты, но я нашёл. – Всё так плохо? – Тейт, сам посуди! Много у тебя было клиентов на месяц? А этот, заметь, не мелочится, платит. Никаких разговоров о скидках и прочем. – Кто? – Мимс. – Блядство… – Он сказал, что ждёт тебя в любое время и на сколько угодно долгий срок. Он сейчас в Милане, готов прислать за тобой самолёт. Потом едет ещё куда-то, ну, ты представляешь… – О господи… И больше никого? – С такими требованиями только он. Что мне ему ответить? – Я подумаю, ладно? – ответил Тейт: в конце концов ему было необязательно уезжать к клиенту. Но так было безопаснее: его имя не появится в списках постояльцев отеля, он будет редко рассчитываться карточкой и Джордан и его шайка не посмеют заявиться к нему. Мимс очень даже подходил: он постоянно перемещался с места на место, круглый год мотаясь по Европе, и у него была личная охрана – в основном, для того, чтобы защищать Мимса от любопытства прессы и гнева тех, кто из-за него потерял сбережения. Но во всём остальном…***
После разговора с Палмером Тейт ещё несколько секунд вертел телефон в руках, не зная, что делать. Во время разговора ему кто-то звонил, но он не стал прерываться. Оказывается, это была Клэр. Тейт решил для начала перезвонить ей – лишь бы не думать о Мимсе. Но этот разговор тоже не обещал быть приятным и лёгким. Тейт почти заставил себя нажать на кнопку вызова: ему не хотелось притворяться и перед Клэр тоже. Знает ли она про брата и мужа? Тейт вдруг подумал, что, скорее всего, знает. Не могла не знать. И как она живёт с этим? Как? – Привет! Спасибо, что перезвонил, – Клэр всегда говорила по телефону быстрее обычного, как будто торопилась. – Помнишь, ты на прошлой неделе сумел заказать столик в «Ле Бернардин» через каких-то знакомых? Как думаешь, они смогут проделать фокус ещё раз? – Тебе нужен столик? – переспросил Тейт. – Когда? На сколько человек? – На завтра на двоих, ужин. – Не обещаю, но попробую устроить. У менеджеров Палмера были «секретные» телефоны нескольких ресторанов, которые не значились ни в справочниках, ни на сайтах, ни тем более в рекламе. Некоторые заведения бронировали столики только или за месяц, или на текущий день, и их администраторы были практически неподкупны: они резервировали места для тех, кто успел первым дозвониться, не делая исключений ни для кого, ни для знаменитостей, ни для миллиардеров, ни для политиков. Но личные контакты с владельцами всё же помогали: если шансы дозвониться с утра по всем известному номеру были ничтожными, то по второму, по словам Миа, трубку брали чаще всего с первого раза. – Спасибо в любом случае, – сказала Клэр. – Пока не за что. У тебя всё в порядке? – Тейт немного удивился её тону, неживому и холодному, как будто Клэр зачитывала напечатанные на листке реплики. – Да… Всё в порядке. Просто Эштон, дизайнер, с которым я сейчас работаю… У него что-то вроде нервного срыва. Мы должны были с ним встретиться сегодня, я договорилась с очень важными людьми, но всё пришлось отменить, причём буквально за час. Чувствую себя глупо. Я сейчас звонила этим людям, врала им… Я же не могу сказать, что он… В общем, это неважно. Я что-нибудь придумаю. – Мне кажется, ты могла сказать правду. По-моему, срывы – нормально для дизайнеров, нет? – Не совсем, – Клэр рассмеялась. – Ты имел с ними дело раньше? – Вообще-то нет, разве что немного общался, – Тейт не стал уточнять, насколько плотным было общение. – Они не такие эксцентричные, какими кажутся. Ты сейчас у Дэвида? – вдруг спросила Клэр. – Нет, а что? – Я собиралась погулять с собаками, дойти до парка. Мы бы могли там встретиться, если у тебя нет планов. – Можем встретиться через час. Я как раз должен успеть. – Слушай, это не обязательно, и ты, наверное, занят, – выдохнула Клэр. – Я даже не подумала, когда спросила. Так, вдруг пришло в голову. Я сейчас просто на нервах. И если бы ты приехал, мы бы прошлись немного… – Я приеду. Тейт подумал, что ему сейчас тоже было плохо одному. Из-за мыслей об отъезде, из-за сомнений он буквально не находил себе места. Вчера он, проворочавшись в кровати и поняв, что безрезультатно пытается уснуть уже час как, пошёл на кухню искать спиртное и в итоге просидел там со стаканом виски ещё час. Просто сидел и думал, правильно ли поступает и не может ли найти выход лучше… Пока он видел лишь один: бежать. Когда Тейт вернулся в постель, Ингрэм даже не шевельнулся. Он спал спокойно, его ничего не тревожило. Тейт не думал, что после разговора с Клэр ему полегчает. Скорее наоборот. Но он в глубине души надеялся, что она может сказать ему что-то такое, что даст ему смелости остаться. Хотя он не был уверен, что дело тут в смелости. Наверное, больше в чёрствости, в эгоизме, в нежелании задумываться о неудобной правде. На самом деле он очень хотел, чтобы кто-нибудь – кто-нибудь умный, опытный, по-настоящему взрослый – сказал ему: «Молодец, Тейт. Ты правильно поступаешь». Он нуждался в одобрении. В прошлый раз, когда он принимал решение такого уровня важности, его одобрил Палмер. Он не был для Тейта авторитетом и имел личную заинтересованность в этом деле, но именно его «взрослое», даже немного циничное – а тогда для Тейта цинизм был равнозначен мудрости – одобрение помогло. Палмер подтвердил, что Тейт делает правильный выбор: берёт деньги, которые валяются у него под ногами, и обеспечивает себе безбедное будущее, и всё это при минимальном вложении ресурсов. Сейчас не было никого, кто мог бы одобряюще похлопать по плечу. Не было никого, кому бы он мог хотя бы рассказать. И это одиночество мучило его сейчас точно так же, как оно мучило Клэр, – хотя её наверняка по каким-то другим причинам. Они с ней встретились неподалёку от входа в детский зоопарк, и Клэр, после того как Тейт наобнимался с собаками, пошла вверх от Мидтауна. – У тебя сегодня длинная прогулка, – Тейт потрепал Тоффи за ушами. – Мэл обычно с ними долго гуляет, – сказала Клэр. – У него сегодня собеседование: хочет устроиться в какой-то отель охранником или что-то вроде того. Надеюсь, всё получится, хотя, мне кажется, он слишком молод для этой работы. Тина очень за него переживает. Мэл был двадцатилетним сыном Тины, домработницы Клэр. Тина жила в их доме, в комнате на самом верхнем этаже, а Мэл вместе с тёткой где-то в Бронксе. Он в пятнадцать лет начал выгуливать Тоффи и собак соседей и занимался этим до сих пор. Ничего более толкового у него не получалось. Дорожки, по которым они шли, были серыми и унылыми. Почему-то зимой казалось, что дома по Сентрал-Парк-Вест и Пятой авеню стоят гораздо ближе; летом парк словно становился шире. – Пытаешься найти дом Дэвида? – спросила Клэр. – Больше просто так смотрю, – ответил Тейт. – Он невысокий, его отсюда вряд ли видно. Может, только крышу. Вон то место, где нет домов, – это Музей естественной истории. Можно отсчитать от него… Где-то там. У вас с ним всё хорошо? – спросила она без всякого перехода. – Нормально, а почему вдруг такой вопрос? – Спрашиваю на всякий случай. Я рада, что вы так долго вместе, – Клэр немного виновато посмотрела на Тейта. – Я, наверное, лезу не в свои дела, но я правда рада. Дэвид – сложный человек, даже тяжёлый, наверное. Он ни в чём и никогда не уступает. Это одна из причин, почему я не стала работать в банке, хотя и могла. – Я бы не сказал, что он никогда не уступает, – заметил Тейт. – Нам часто приходится договариваться. Клэр остановилась: – Мне кажется, он очень боится тебя потерять. Тейт смущённо отвёл взгляд. – Нам не из-за чего ссориться. Мы ладим. – Я сначала подумала, что ты слишком молод для него, и вам будет трудно найти общий язык. Очарование внешностью пройдёт, и всё закончится. Не обижайся, пожалуйста. Но ты ведь мне чуть не в сыновья годишься… Мне трудно было воспринимать тебя всерьёз, и я очень переживала за Дэвида. У него давно не было долгих отношений. Больше десяти лет. – Но всё же были? – Да, когда он пришёл работать в банк. Ему отдали сырьевой отдел, он начал его расширять, нанял нескольких опытных трейдеров и ещё пару парней только после университета. И с одним у них началось… Но парень оказался бестолковым. Или, может, именно эта работа была не для него, я не знаю. Дэвид отказался его повышать только потому, что они вместе спят, они начали ссориться, и на этом истории конец. – И долго они были вместе? – Почти год. – Не так уж много. – Да, а потом ему было не до романтики. Он ведь рассказывал тебе про нашего доброго дядюшку? – Да, кое-что рассказывал. – Знаешь, мой первый муж, Стэн, он из тех людей, которым никто не нужен. Он теперь один и счастлив. Дэвид устроен иначе, ему нужен человек рядом. Он один и несчастлив. Вернее, раньше был, – поправилась Клэр. – А ты и… Джейк? – Тейту пришлось заставлять себя называть Джордана по имени. У него буквально язык не поворачивался. – Как у вас получается оставаться вместе? Клэр резко повернулась к Тейту: – В каком смысле? – Вы очень разные. – Что ты имеешь в виду? Дочь банкира и простой парень, который даже колледжа не окончил? – Он далеко не простой парень, – покачал головой Тейт, – и я о другом. Он… Дэвид сказал, он служил где-то в Африке, наверное, воевал. Он убивал людей. Клэр рассмеялась: – Тебя интересует, не боюсь ли я оставаться с ним в одной комнате? – Нет, я говорю не про опасность для тебя лично. Я говорю про то, что для него убийство в порядке вещей. У него нет тех границ, которые останавливают нас. Клэр приподняла брови: – Тебе приходилось удерживать себя от убийства? – Да нет же! Это просто теоретически… – Я думаю, что вероятность того, что Джейк кого-то убьёт гораздо ниже, чем вероятность того, что это сделаю я или ты. Он контролирует себя гораздо лучше нас. Да, он имеет навыки, но не станет их использовать без крайней нужды. Он служил в спецназе. Там очень жёсткая подготовка, как и отбор кандидатов. Туда берут не тех, кто быстрее бегает или у кого бицепсы больше. Военные – не дураки, что бы ни показывали в фильмах. Они дают оружие, очень мощное и опасное, и дают его только тем, кто в состоянии с ним справиться. – То есть, ты не думала над тем, что он, возможно, убивал людей? – Он точно их убивал, – Клэр переступила через поводок, захлестнувшийся вокруг ноги. – Хотя не думаю, что это то, что он делал часто. Он занимался немного другим. Есть штурмовые отряды, вот они спускаются на тросах, выбивают двери… Тейт помог Клэр выпутаться, а потом предложил взять один поводок. Она отдала ему оба. – Я мало знаю, но, как я поняла, Джейк охранял дипломатов и политиков. Например, в каких-то опасных регионах. Там нельзя сразу начинать пальбу или выбивать двери. Нужно взаимодействовать с местной охраной и с местными спецслужбами. В общем, тоже своего рода политика, правда, на другом уровне. – Похоже на то, что он делает сейчас. – Да, похоже. Только охраняет не дипломатов, а Дэвида и… – Клэр замолчала, а потом неуверенно, почти по слогам произнесла: – Я, кажется, понимаю, что ты хочешь узнать. Не о Джейке, а о том, что он делает для моего брата. Тейт сомневался пару секунд: у него ещё был шанс придумать другую причину расспросам, но он сказал правду: – Я не решился спросить прямо. Прости, Клэр. Но мне кажется, что не всё законно. Да, я ничего не понимаю в финансах, в закупках сырья, в банках, в складах, и, может быть, ошибаюсь… Поэтому я и спрашиваю тебя. Клэр, сняв одну перчатку, похлопывала ею по руке и ничего не говорила. Собаки, недовольные остановкой, тянули поводки. Тряхнув головой, Клэр сделала вдох: – Я не спрашиваю, Тейт. Не спрашиваю ни Дэвида, ни Джейка. – Потому что боишься услышать ответ? Клэр кивнула. – В этом секрет? Не спрашивать? Они пошли дальше, не решаясь смотреть друг другу в глаза. – Да. У меня ведь нет и не будет другого брата. – Не говори Дэвиду, что я задавал такие вопросы, ладно? – попросил Тейт. – А ты не говори ему, что я ответила. И, если честно, я не хочу это обсуждать.***
Последний завтрак с Ингрэмом Тейт высидел стойко. Если в предыдущие дни он ещё метался, то теперь был уверен: ему надо уехать, эта игра не для него. Если он в последний момент не сдержится и выдаст себя, то уехать ему не дадут, так что он должен выстоять спектакль до конца. Когда они заканчивали завтрак, позвонила Миа. – Тейт, я достала столик. «Ле Бернардин», на двоих, сегодня, семь вечера. – На фамилию «Ингрэм»? Ничего не перепутала? – Конечно, нет. И даже удалось взять дальний столик. – Спасибо! Буду должен. Ты лучшая. Ингрэм, который, видимо, слышал не только реплики Тейта, но и голос Миа, спросил: – Столик в «Бернардин»? Мы ведь собирались ужинать дома… – Да, чтобы не отходить далеко от постели, – добавил Тейт с намёком в голосе. Тем не менее, на Ингрэма он в этот момент не смотрел – тщательно намазывал на тост мякоть авокадо. Он знал, что никакого ужина дома не будет. – Меня попросила Клэр. Наверное, решила устроить романтический ужин. – Наверное, – поморщился Ингрэм. – Только Джордан вчера ночью вылетел в Сан-Луис, в Бразилию. Тейт замер: – Я только предположил, что ужин будет романтическим. Возможно, он деловой. – Точно, – скептически поджав губы, процедил Ингрэм. – С одним предпринимателем-неудачником из Силиконовой долины. Тейт перестал рассматривать тост: – Я чего-то не знаю? – У них с Клэр был безумный и страстный роман, когда они ещё оба учились в университете. У неё хватило ума не выходить за него замуж, хотя Вестерховен тоже оказался… Я не об этом. В общем, они расстались на много лет, – Ингрэм комично закатил глаза, – а потом встретились здесь, в Нью-Йорке. У этого Чеда стартап в Сан-Хозе, жена, трое детей и ипотека на двадцать лет. Они уже почти год время от времени встречаются. Ужин в ресторане, ночь в отеле, – Ингрэм отпил кофе. – Я так рассказываю об этом… Но на самом деле это грустно. Они понимают, что не могут быть вместе, даже если бы не было всех этих жён и детей. Они просто… слишком разные, даже вряд ли хорошо друг друга знают. Хотя наверняка во время ужина говорят о том, как прекрасно сложилась бы их жизнь, если бы они тогда рискнули остаться вместе. – А Джордан? – Тейт вернул надкусанный тост на тарелку. – Если он узнает? – А ты думаешь, откуда мне всё это известно? Тейт выдохнул: – У меня это в голове не укладывается… Ингрэм промокнул губы салфеткой: – Джордан тоже не без греха. Ингрэм говорил об этом обыденным, спокойным тоном. Точно так же, как об убийстве.***
Когда Ингрэм позвонил, Тейт был в аэропорту. Посадку уже объявили, но он не торопился бежать к гейту, ждал, когда пройдёт основная толпа. Торопиться было некуда: самое сложное было позади. Он просто вызвал такси к дому, сел в него и уехал, никто даже не поинтересовался, куда он направляется, хотя на этот случай у Тейта был ответ, он всегда мог сказать, что есть дела в институте. – Привет, – Ингрэм, кажется, ещё не понял, что Тейт сбежал. – Ты когда будешь дома? Я уже выехал из офиса. – Дэвид, – Тейт говорил тихо, почти шептал. – Дэвид, прости, пожалуйста, но я не могу. – Что случилось? – Ничего. У нас был контракт до третьего марта. Сегодня вечером он… он закончился. Несколько секунд в трубке была полная тишина. – И ты считаешь, что можешь вот так уехать, даже не предупредив? Где ты? У себя дома? – Нет, я не дома. Я уехал. Меня нет в городе и даже в стране, – Тейт позволил себе небольшое преувеличение. – Прости. Мне очень стыдно, что я лгал тебе, но я так не могу. – В чём дело? Почему ты не сказал мне, если что-то было не так, если… – Я не знаю, что тут можно сказать. – Это из-за подслушанного разговора? – Да. Я никогда не считал себя правильным и честным человеком, но к такому я не готов, прости. – Тейт, пожалуйста, вернись или скажи, где ты. Мы поговорим, хорошо? Я всё объясню. Тебе нечего бояться. Это никоим образом не касается тебя. – Нет, я уже решил. Прости меня, – голос у Тейта дрогнул. – Прости. Я ни к кому раньше не чувствовал ничего подобного. Я… Ты, наверное, не поверишь, но мне больно. Ты ни разу не сделал ничего плохого мне, именно мне, наоборот, ты... Дэвид, мне было очень хорошо с тобой, лучше, чем... Прости, что я так поступаю. Ты этого не заслуживаешь. И я никогда и никому не расскажу про… ты знаешь, про что… Никогда. Мне вряд ли можно верить, особенно теперь, но я обещаю тебе, что ничего не расскажу. – Ты не можешь вот так порвать со мной из-за одной фразы! Из-за фразы, смысла которой ты даже не понял, – Ингрэм говорил резко и прерывисто, но Тейт не мог понять, слышит он недовольство или уже настоящую ярость. – Это всё равно было… временным, – сказал он. – Ты через пару месяцев не вспомнишь про меня. – У тебя новый клиент? – Какая сейчас разница? – Новый клиент? – повторил Ингрэм. – Да, – Тейт решил, что такое признание – и вместе с ним злость и презрение – помогут Ингрэму быстрее забыть. – Ты обещал, что других не будет. – Да, пока у нас контракт. И я честно его отработал. – Прекрати говорить о наших отношениях как о контракте! – рявкнул Ингрэм. Тейт вздохнул. – Так проще. – Тейт, если ты уедешь, если ты не вернёшься немедленно, то очень и очень пожалеешь. Тейт опешил, и рука, сжимавшая телефон, похолодела, словно лёд из голоса Ингрэма каким-то образом заморозил корпус. – Я пожалею, если останусь, – медленно произнёс Тейт. – Хорошо. Я тебя понял, – сказал в ответ Ингрэм и положил трубку.***
Когда Тейт сошёл с самолёта в Лондоне, с собой у него были только ноутбук и небольшая дорожная сумка, и та полупустая. Не было даже смены одежды: чтобы не вызвать подозрения миссис Шерер и охраны, он не взял ничего из вещей, когда выходил из дома. Но собственная одежда и не потребуется: у Мимса особые вкусы, и он сам подберёт гардероб. Несколько часов Тейт просидел в зале ожидания даже ночью заполненного людьми Хитроу, а потом вылетел в Милан. В аэропорту его ждал присланный Мимсом шофёр, а в лимузине – бутылка шампанского и карточка с надписью: «За воссоединение! Уже через час я буду трахать твою восхитительную задницу. Э.М.» Тейту всё это казалось тошнотворным: и шампанское, и бокалы, на одном из которых был заметен отпечаток чьего-то пальца, и записка, и даже элегантный почерк Мимса. Тот брал курс каллиграфии, пока учился в университете, и до сих пор иногда, когда был в плохом настроении и хотел снять раздражение, открывал «Уолдена» и начинал его переписывать. Он мог делать это разными почерками и с разным наклоном и иногда занимался этим часами. Один раз ему захотелось покрыть надписями Тейта. Он обещал, что чернила легко смоются водой – они на самом деле легко смылись, но после них осталось покраснение, что-то вроде микроскопических повреждений кожи от пера, и кожа ещё чуть не сутки зудела и, если присмотреться, на ней можно было прочитать «собственность Эндрю Мимса», «шлюха», «развратная девчонка», «ненасытная сучка» и ещё с десяток пошлых фразочек – очень красиво написанных. Мимс разрисовывал его долго, и Тейт уснул. Мимс, то ли просто из-за каких-то своих особенностей, то ли из-за таблеток, которые постоянно пил, спал не больше четырёх часов в сутки, и Тейт на третий или четвёртый день начинал потихоньку съезжать от недосыпа и постоянного присутствия Мимса рядом. Мимс ударил Тейта в живот, когда заметил, что тот вырубился, пока он делал с ним что-то в наивысшей степени эротичное и волнительное. Эти воспоминания вызывали содрогание. Тейт открыл шампанское и налил бокал до краёв: к встрече с Мимсом нужно было подготовиться. Он давно его не видел и отвык. Одно время Мимс был постоянным клиентом Тейта, приглашал его регулярно и обычно сразу на несколько дней. Последние два раза Палмеру, вопреки всем правилам, приходилось едва ли не заставлять Тейта ехать к нему. И не столько из-за того, что тот плохо с ним обращался, или из-за сексуальных предпочтений, – и Тейту, и всем остальным приходилось иметь дело с куда более необычными в этом отношении клиентами, – сколько из-за того, что Мимс был невероятно назойлив. Казалось, он хочет заставить хастлера отработать каждую минуту по полной. Наверняка Мимс на самом деле не думал о деньгах: он просто был одержим красотой. У него были и другие любимчики, и среди мальчиков Палмера, и среди других шлюх, и среди моделей, но к Тейту – вернее, к его лицу – он питал непонятную, нездоровую страсть. Он говорил, что его лицо совершенно за исключением скул, они, на взгляд Мимса, были слишком выраженными и острыми, слишком мужскими. Он даже предложил Тейту сделать пластическую операцию, чтобы стать по-настоящему совершенным. Потом, на счастье Тейта, отношения Мимса с налоговым управлением и Комиссией по регулированию финансовых рынков стали настолько напряжёнными, что ему пришлось уехать из США. Он был готов оплачивать поездки Тейта за границу, но тот воспользовался предлогом и прекратил отношения со сложным клиентом. Тейт пил шампанское и думал о том, что, возможно, время сыграло с ним шутку, и он просто уже не помнит, как тяжело было с Мимсом, как тот изводил его постоянным контролем и постоянными прикосновениями. Но это было даже хорошо: начав думать о Мимсе, он перестал психовать из-за Ингрэма. Когда машина остановилась перед подъездом отеля и дверца открылась, Тейту захотелось захлопнуть её и сказать шофёру везти его обратно. Он вернётся в Нью-Йорк, и пусть Ингрэм делает с ним что хочет. Может быть, накажет и заставит пожалеть. Мимс вскочил с дивана, когда Тейт зашёл в номер, и чуть ли не побежал к нему, широко раскинув руки. Тейт дал себя обнять. – Не хочу видеть тебя в этой одежде, – Мимс отодвинул его от себя на расстояние вытянутой руки. – Пойдём, я тебя ждал. Я уже придумал, как тебя одеть. И знаешь, я очень рад тебя видеть. – Мимс схватил его ладонь одной рукой и тут же начал наглаживать пальцы Тейта другой. – Я скучал по тебе. По твоим глазам. Как хорошо, что ты смог приехать!***
Мимс разбудил его ранним утром, когда за окнами было ещё совсем темно. Он не будил специально – просто стянул одеяло и начал трогать тело, которое со вчерашнего дня было в полном его распоряжении. В своих отлично пошитых костюмах Мимс выглядел неплохо, но без одежды было видно, что он располнел, от этого и без того покатая линия плеч сползла ещё ниже, придавая фигуре женственные очертания. У Мимса была неявная, но если присмотреться внимательнее, всё же заметная примесь чёрной крови, и когда утром на смуглом лице пробилась седая щетина, стало видно, как неравномерно и жидко она растёт. Мимс мог бы отрастить противную клочковатую бородёнку. Мимс тем временем включил свет и снова вернулся в постель: рассматривать Тейта. – Сегодня познакомлю тебя с остальными, – у Мимса обычно было сразу несколько мальчиков: на выбор, – побудем денёк здесь, а завтра переберёмся в Венецию. Чудесный город, был в нём? – Нет, – ответил Тейт, – никогда. – Тебе понравится, – Мимс взял Тейта за колено и отвёл ногу в сторону. – Она там? – Пока нет. Мы же договорились: спать без неё. – Договорились, – недовольно протянул Мимс. – Но меня так возбуждает, что… – он не договорил и навалился на Тейта сверху. – Впусти меня, ну… – он толкнулся жёстким членом Тейту между ног. Тейт откинулся на подушку, расслабляя пресс, бёдра, ягодицы. Мимс облизал большой палец и просунул его внутрь, чуть царапнув Тейта ногтём. – Там снова узко, – произнёс Мимс. – Я поимел тебя три раза совсем недавно… Сколько часов прошло? Пять? Да, пять. И в твою задницу уже опять не пролезть. – Надо смазку. Слюны недостаточно, – ответил Тейт, просовывая руку под подушку, где лежали презервативы. Мимс выпрямился, чтобы взять один и вскрыть упаковку. – А если бы ты спал с пробкой, как я тебе… – Прости, но нет, – Тейт сказал это мягко, с извиняющейся улыбкой, и, перехватив руку Мимса, сам начал раскатывать презерватив по его члену. Иногда клиентам приходилось отказывать, и Тейт знал, что ему придётся повторить «нет» ещё много раз. Он будет делать это каждый день, возможно, не по разу, потому что Мимс всё равно будет просить, уговаривать и требовать. Он хотел, чтобы Тейт носил анальную пробку постоянно: «Чтобы твоя дырка всегда была готова для меня», но оставлять её на время сна Тейт категорически отказался. Учитывая, что он жутко недосыпал с Мимсом, он запросто уснул бы и с ней – это была не устрашающая штуковина размером с яблоко, а маленькая и гибкая силиконовая игрушка, – но для Тейта, помимо чисто практических соображений безопасности, это было одним из способов обозначить границы и дать Мимсу понять, что тот не может делать с ним абсолютно всё, что придёт в голову. Может многое, но не всё. Мимс не сводил глаз с Тейта, пока трахал его. – Ты моё сокровище, – довольно улыбнулся Мимс. – Наверное, Кейси тебя возненавидит. О, я хочу посмотреть, вдруг он будет ревновать… – С чего ему ревновать? – спросил Тейт, кладя ладони на задницу Мимса и сильнее вжимая его в себя, чтобы всё это быстрее кончилось. – Он же не ревнует тебя к остальным… – Я приглашён на ужин. Будут собирать средства на реставрацию какого-то палаццо в Венеции. Я собирался пойти с Кейси, но, конечно, пойду с тобой. Кейси – милый мальчик, но он… не так скроен. Не тот уровень. – Он и обходится тебе дешевле, – усмехнулся Тейт. – Не то слово… – Мимс повернул лицо Тейта так, чтобы оно было лучше освещено. – Это лицо того стоит… Я же сказал – сокровище. – Сокровище будут хорошо охранять? – посмотрел Мимсу в глаза Тейт. – О да… Конечно. Со мной тебе нечего бояться. Тем не менее после того, как Тейт вышел из душа и Мимс повёл его в гардеробную подбирать одежду, он спросил: – Палмер тоже интересовался охраной. Что-то серьёзное? – Нет, просто я не поладил с одним клиентом и решил, что лучше временно убраться из страны. – Что за клиент? – Не могу сказать. Но на самом деле ничего серьёзного. Там такая ситуация… – Тейт прикусил губу, раздумывая, что лучше объяснить. – Я услышал кое-что, относящееся к бизнесу клиента. Честно говоря, я даже не понял, что именно, я не разбираюсь в таких вещах, в биржах, в банках… Но клиент опасается, что я кому-то передам это. В общем, довольно глупая история. Мимс вытащил из ящика длинный шифоновый шарф и приложил к плечу Тейта: – Цвет яйца малиновки. Невероятно подходит к твоим глазам! Я говорил тебе про это? – Да, говорил, и не раз. – Немного бы посветлее… Хм… Ты носишь этот цвет? – У меня есть футболка-поло. – Носи его чаще. У тебя потрясающие глаза. Были бы они ещё ярче, и это был бы оттенок «тиффани», – Мимс замер с почти испуганным видом. – Мы должны купить тебе линзы. Точно, как я раньше не подумал! – он отбросил шарф в сторону и, подойдя к другому шкафу, снял с полки что-то фиолетовое и кружевное. – Завтра же поедем и найдём тебе линзы! Он осмотрел Тейта и махнул рукой: – Снимай это всё! О чём я говорил… А, клиент… Что это за клиент? Не какой-нибудь мафиози, я надеюсь? – Нет. У него совершенно легальный бизнес, – Тейт прикинул, что он может сказать об Ингрэме, чтобы его не выдать. – Довольно крупная компания. Сырьевой трейдер. Тейту было интересно, что сможет рассказать об этой сфере деятельности Мимс. Он явно должен был знать гораздо больше Тейта. – Швейцария? – спросил Мимс. – Да, но как… – Тейт растерялся: неужели Мимс каким-то образом по одному коротенькому рассказу понял, о ком идёт речь. – Нет-нет, не волнуйся! – рассмеялся Мимс. – Просто они почти все в Швейцарии, по крайней мере, крупные. И если на то пошло, те, что в Швейцарии, – гораздо большие мерзавцы, чем те, которые нет. Но я их уважаю, серьёзные ребята, и яйца у них стальные. Ты зря напугался, детка. Они всегда так себя ведут. С десяток миллиардеров, сидят себе в Швейцарии, и никто про них ничего не знает кроме того, что они фантастически богаты. Стоит какому-нибудь журналисту только пикнуть, на него бросается толпа юристов. Они затыкают глотки всем, абсолютно всем: соседям, одноклассникам детей, своим бывшим одноклассникам, парикмахерам… Чуть ли не любому человеку, который с ними контактирует, даже временно, подсовывают соглашение о неразглашении. Они параноики. Они даже хуже, чем Лили Сафра. Компаний несколько, но все ведут себя одинаково. – Видимо, им есть, что скрывать… – Нам всем есть, что скрывать, – философски заметил Мимс и добавил: – Трусы тоже снимай. Он обошёл вокруг Тейта, внимательно осматривая его, и появился потом из-за его спины: – Сегодня наденешь вот эти. Тейт чуть приподнял брови, увидев в руках Мимса нечто крошечное и полупрозрачное. Он не особо удивился: Мимс и раньше просил его носить такое белье. Мимс не надевал такое сам, но своих мальчиков любил наряжать в кружево. – Смотри! – Мимс растянул белые гипюровые трусики на пальцах. – Когда узнал, что ты приедешь, заказал всё, что было у «Бордель». – Но это женское, – присмотрелся Тейт. То, что Мимс просил его носить раньше, было пусть и кружевным, но мужским бельём. – Слишком маленькое для меня. Взгляд Мимса стал восторженным, почти безумным: – Да, да! И в этом смысл. Оно женское. Надевай… Я знаю, оно будет мало. Я хочу, чтобы оно было тебе мало. Чтобы ты не умещался. Чтобы не умещались твои яйца, твой большой член. Тейт взял трусы, которые протягивал ему Мимс. – Да, я не умещусь… – сказал он. – Тебе понравится, как они на мне смотрятся.