***
После возвращения из Бостона Клэр устроила небольшой ужин «для своих». Своих было мало – летом Нью-Йорк пустел. Пришли Тейт с Ингрэмом и сестра Стэна Вестерховена, бывшая замужем за владельцем сети отелей, с мужем и двумя детьми. Возможно, нужно было дождаться более удобного случая, но Тейт подумал, что если выйдет из гостиной сейчас, ещё минут пять никто не заметит его отсутствия: Ингрэм разговаривал сразу с обеими дамами, с Клэр и её бывшей золовкой, Джордан беседовал с её мужем. Тейт открыл дверь, за которой был холл с лестницей в центре. Он много раз поднимался по ней и видел две двери на площадке третьего этажа: одна вела в спальню Клэр, другая – в спальню Джордана. Как Тейт ни надеялся, что дверь в комнату Джордана будет заперта, она открылась. На счастье Тейта, в спальне даже горел свет: на рабочем столе была оставлена лампа. Шторы на трёх узких высоких окнах были опущены. Тейт осторожно вошёл и осмотрелся. Спрятать тут что-нибудь будет непросто: мебели в комнате было мало. Ближе всего к дверям стояло широкое кожаное кресло с подставкой, чтобы можно было вытянуть ноги, дальше – письменный стол в углу у окна и кровать. Изголовье было обтянуто кожей, а сверху был удобный валик; наверняка в такой кровати было комфортно читать сидя или полулёжа. Зато совершенно не за что зацепить верёвку или ремень. Но вовсе не изголовье было тут самым интересным, а размер кровати: это была не узкая солдатская койка, но кровать была определённо уже, чем квин-сайз, в лучшем случае – дабл. Одному тут было более чем просторно, но вот двоим… Клэр с Джорданом спали в разных комнатах, это Тейт давно знал, но они что, даже изредка не оставались на ночь в одной постели после секса? Тейт решил переключиться на более важные задачи – а то его уже подмывало пойти проверить, какая кровать была в комнате Клэр. Тейт подошёл к столу, стоявшему между окном и кроватью. Прикрепить что-либо под крышку было невозможно: стол был антикварным, маленьким, без традиционных для письменного стола тумб с ящиками по бокам, и Джордан заметил бы приклеенный снизу предмет, если бы лёг в кровать и повернулся лицом в ту сторону. Под столешницей в ряд были расположены четыре узких выдвижных ящика. Тейт подумал, что, возможно, сумеет прикрепить устройство на их задние стенки, но все ящики были заперты. Осторожно, чтобы не съехал лежащий на столе ноутбук, Тейт отодвинул стол от стены. Ножки слегка скрипнули по паркету, но почти неслышно. Столешница выступала над основанием стола, в котором были сделаны ящики, примерно на дюйм. Если приклеить устройство Кардозы под этим козырьком вертикально, Джордан ничего не заметит. Вряд ли он станет сдвигать стол. Зачем ему это? Тейт посмотрел на часы: прошла всего лишь минута, хотя ему показалось, что гораздо больше. Он ещё раз осмотрел комнату и вышел за дверь. Он спустился по лестнице на второй этаж и зашёл в гостевой туалет – вымыть руки и успокоиться. Сердце у него в груди скакало так, что, если бы он зашёл сейчас в гостиную, на стук, наверное, обернулись бы все. Джордан в том числе – и сразу бы всё понял. После разговора на аллее загородного клуба Тейт боялся лишний раз взглянуть на него. Он не был уверен, что Джордан был прав и его лицо правда что-то выдавало, но Тейт знал, что когда смотрел на Джордана, то внутри всё сжималось от страха и ожидания… И вот сейчас, разглядывая своё отражение в зеркале, Тейт вдруг понял, что едва ли не с самого начала его чувства, словно при приближении опасности, обострялись в присутствии Джордана. Все самые напряжённые, яркие, сильные, опасные моменты были связаны с ним. Тейт не мог бы сказать, что в остальное время не испытывал ярких чувств, но настолько пугающе-острые, почти невыносимые вспыхивали, когда Джордан был рядом. То утро, когда он подслушал разговор в курительной. Нападение во Флориде. Девчонка на яхте Спектера. Даже если Джордан оказывался рядом с ним случайно, он был там. И кульминация, злосчастный вечер, когда они оба встретились в раздевалке.***
Ингрэм редко привязывал его намертво, так, что невозможно было пошевелиться. Обычно петли были только на запястьях, так что Тейту нужно было всего лишь согнуть или разогнуть руки в локтях, чтобы опуститься ниже или, наоборот, подтянуться. Он выпустил член Ингрэма изо рта и сполз чуть ниже. Теперь он обхватывал губами не головку, а крепкое, подрагивающее основание и, когда прикасался к нему языком, чувствовал извилистую выпуклость вены. Тейт опустился ещё ниже и стал – для начала – целовать и ласкать языком казавшиеся прохладными яички. С их нежной, тонкой кожицей нужно было быть осторожным – в первые секунды. Но потом можно было особенно не церемониться, делать все эти щекочуще-приятные вещи: сжимать губами и втягивать в рот, прикусывать и тянуть. Ингрэм над ним раскачивался и стонал и шипел громче обычного. Тейт знал, как такая игра мучительна и возбуждающа одновременно, и знал, что почти невозможно избавиться от инстинктивного страха, что зубы могут сомкнуться по-настоящему сильно… Ингрэм повторял раз за разом его имя, и Тейт улыбался бы, если бы рот не был занят… Тейт выгнулся, чтобы провести языком ещё ниже, вдоль тонкой полоски, тянущейся от мошонки к заднему проходу. Он коснулся его края тихонько, почти незаметно, но всё равно почувствовал, как Ингрэм напрягся. Напрягся, но ничего не предпринимал – привязан к кровати был Тейт, а не он, и легче лёгкого было сейчас встать... Ингрэм оставался в той же позе, и Тейт провёл языком уже смелее и сильнее надавливая. Он не пытался просунуть язык внутрь, просто вылизывал и ласкал снаружи – и Ингрэму, кажется, нравилось. По крайней мере, мышцы на внутренней стороне бёдер сжимались теперь не так сильно. – Не теряешь надежды? – произнёс Ингрэм, и Тейт по голосу понял, что тот улыбается, чуть насмешливо и расслабленно. – Хочу доставить тебе удовольствие, – прошептал Тейт. Ингрэм сдвинулся назад. – Ты как будто боишься, – рассмеялся Тейт. – Смотри, я связан, – он покрутил руками. Ингрэм обвёл его взглядом: медленно, вязко, с удовольствием. – Ты мой, – хрипло сказал он. – Это я трахаю тебя в любые дыры, как захочу. Даже если ты не хочешь. Тейт кивнул – в горле встал комок. Страх и возбуждение. Сегодня было больше возбуждения, чем страха. Последние недели у них не было времени на долгий секс, игрушки и прочее. Этого не хватало – Ингрэму, и сейчас, когда наконец-то у обоих были силы, желание и время, он наслаждался. Тейт видел в его взгляде что-то жадное, голодное, радостное и вместе с тем напоминающее тоску. Наверное, Ингрэм оставил бы его так на всю ночь, если бы мог, или, может, на сутки, чтобы взять своё, получить свою дозу обладания… Член Ингрэма, тёмный, налитой, покачивался вблизи лица Тейта. Он потянулся к нему, попробовав обхватить губами. Ингрэм отодвинулся и провёл пальцем по краю зубов Тейта, потом почти до боли сжав его подбородок: – Нет, тебе не будет просто, Тейт, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я кончил тебе в рот. Хочешь поберечь свою задницу… Не выйдет. Ингрэм правильно угадал мотивы: Тейт сейчас предпочёл бы отсосать. После двух раз с Ингрэмом и особенно бус – чёрт, это было приятно, но очень долго и очень глубоко – он бы лучше поработал ртом. Внутри не то чтобы болело или саднило – чувствовалось. Но это было то, что всегда заводило Ингрэма, – заставить сделать то, чего Тейт, казалось, уже не мог, и получить при этом удовольствие. Рука уверенно легла на член Тейта, сместилась ниже, нащупала вход. Тейт громко вздохнул, почти вскрикнул, когда Ингрэм просунул в него сразу несколько пальцев. Это было возбуждающе и вызывало слабую, извращённо приятную боль от растяжения. Из раскрытой дырки на кровать потекла сперма. Тейт зажмурился, его бросило в жар, и он почувствовал, как дёрнулся, затвердев ещё сильнее, член. Ингрэм это увидел. Он, продолжая массировать пальцами внутри, прошептал: – Нравится, когда в тебя кончают? Тейт сглотнул: ему на самом деле нравилось. Нравилось ощущать внутри чужое семя, нравилось, когда оно сочилось, как сейчас, на простыни, или уже в душе – смешивалось с водой и текло по ногам. Это было лучше, чем снаружи, когда холодная, скользкая сперма подсыхала в паху, на груди или на животе. Ему нравилось, когда мужчина использовал его так. Вернее, мужчины. Был ещё Джордан. Один-единственный раз. Ингрэм вытер пальцы о простыню и переместился вниз, устроившись меж широко разведённых ног Тейта. – Как в тебе хорошо, – сказал Ингрэм, когда вошёл. Потом Ингрэм отвязывал его неспешно, заботливо разминая и массируя те места, где остались следы от верёвок. Они ушли в ванную, и Ингрэм помог ему вымыться – ему нравилось это. Иногда, когда Тейт стоял под душем, Ингрэм опускался перед ним на колени и старательно отмывал складки в паху, член, ягодицы, время от времени припадая к коже Тейта губами. Тейт смотрел на него сверху и думал, что если сейчас протянет руку, выключит воду и прикажет Ингрэму: «Вылижи. Вычисти меня языком», – тот подчинится беспрекословно. Задохнётся от ярости и унижения и подчинится. Несмотря на кое-какой опыт с клиентами, Тейт не особо разбирался в доминировании и подчинении, но чем лучше он узнавал Ингрэма, тем сильнее ему казалось, что тот хочет другого и что он получил бы наконец то, чего хотел, оказавшись внизу. Тейт думал, что когда-нибудь, если Ингрэм позволит, он сможет ему это дать. Потом они вернулись в постель и долго лежали обнявшись. – Наверное, на следующей неделе станет полегче, – сказал Ингрэм. – Я не буду столько времени проводить в офисе. Обычно лето гораздо спокойнее, но так совпало, что у меня и этот суд, и переговоры с Чэном. – Ничего, до нашего отпуска совсем немного. – Тебя точно отпускают с работы? – спросил Ингрэм. – Точно. Никаких проблем, – Тейт перебирал мягкие пряди волос на затылке Ингрэма. – Тебе нравится там работать? – Свои плюсы, свои минусы. О таком неохота говорить после секса. – Я собирался раньше, но не хватало времени этим заняться. И я ждал подходящего настроения… – Какого? – Когда ты будешь хорошо оттраханным, добрым и на всё согласным. – На что? – нахмурился Тейт. – У меня есть знакомые, которые работают с МТА, и даже такие, которые сами работали там когда-то… Я позадавал вопросы. – И что? – спросил Тейт, которого, наверное, разозлило бы вмешательство Ингрэма, если бы он не был ещё и польщён: при такой жуткой занятости Ингрэм нашёл время с кем-то поговорить насчёт него. Вот только зачем? – Мне показалось, что твой отдел не особо перспективный, если судить по твоим рассказам… В общем, я поспрашивал, там потолок наступает очень быстро. Мне подсказали другой вариант, более интересный. Есть вакансия стажёра в отделе капитального планирования. Требования к сотруднику такие же, как в твоём отделе. – Что-то связанное с устранением последствий урагана Сэнди? Мне её тоже предлагали. – Да, я про неё. Почему ты туда не пошёл? Тейт вывернулся из рук Ингрэма и сел, обхватив руками колени: – Во-первых, там нужно разбираться в финансах, балансах, бюджетах. Они сказали, что научат – на то я и стажёр, – научиться можно… Но это другая сфера. То, чем я занимаюсь сейчас, мне знакомо, нас учили считать транспортную нагрузку и всё такое, а на той должности надо считать, сколько это будет стоить. Сколько стоит построить, сколько поддерживать… – Это только кажется сложным. Я бы тебе помог, – сказал Ингрэм. – Даже если бы у меня не нашлось времени, найти людей, которые умеют считать бюджет проекта, вообще не проблема. – Может быть, – отмахнулся Тейт. – Но дело не только в этом. Реконструкция идёт по федеральной программе, она точно будет действовать до шестнадцатого года, а что будет дальше, под вопросом. То есть, если финансирование прекратится, программу свернут, а меня просто уволят. Ингрэм не увидел в этом проблемы: – Закроют один проект, переведут в другой. Метро Второй авеню ещё долго будут строить, там даже первая фаза не закончена. Думаю, тебе всё равно нужно перевестись. Там ты добьёшься большего и не будешь узким специалистом, как сейчас. И тебе не надо будет бродить по грязным депо. Переводись, пока не застрял в этом отделе. – На один год? – с сомнением спросил Тейт. – Да никто тебя не выгонит, – Ингрэм похлопал его по руке. – А если выгонит, то что? Ты легко найдёшь другую работу. Главное – понять, как всё это делается, а потом можно работать в любой сфере. Даже у Джордана есть отдельный человек, который только этим и занимается: работает с бюджетом подразделения и анализирует, сколько денег потребуется на следующий год или, к примеру, на пять лет. Тейт передёрнул плечами: – Как-то внезапно. У нас с тобой вечер пятницы, мы занимались сексом, и ты вдруг говоришь про… про бюджеты, про смену работы. – Это всего лишь переход внутри организации, – возразил Ингрэм. – Я не хочу давить на тебя авторитетом, но, Тейт, я на самом деле лучше разбираюсь в таких вещах. Если ты так хочешь заниматься транспортом и планированием, работай в этой сфере, пожалуйста… Но, если честно, лучше не в том отделе. Оттуда ты вряд ли выбьешься наверх. – Я пока толком не думал про «наверх». Я рад, что меня вообще взяли. – Это они рады, что кто-то пошёл к ним на сорок тысяч, – презрительно скривился Ингрэм. – Но я, в конечном итоге, вижу это так: ты поработаешь в МТА года три-четыре, а потом, когда будет опыт, переберёшься в место поинтереснее и поденежнее. – Например? Ингрэм усмехнулся: – Знаешь, какие врачи зарабатывают больше всего? – Пластические хирурги? – этот вариант показался Тейту самым очевидным. – Нет. – Ортопеды… Они какие-то безумные деньги загребают, – увидев, что Ингрэм покачал головой, Тейт сделал третью попытку: – Кардиохирурги? – Нет, не угадал. Это не зависит от специализации. Больше всего в этой стране зарабатывают врачи, которые работают на Уолл-стрит. – В смысле, лечат трейдеров? – Тейт не был уверен, что понял Ингрэма правильно. – Они консультируют банки и инвестиционные фонды по вопросам вложений. Менеджеры не разбираются в медицине и в новых разработках фармацевтических компаний, им нужен кто-то с профессиональными знаниями в этой сфере. Но, если банк думает инвестировать или кредитовать строительство, к примеру, новой платной магистрали, кто-то тоже должен дать независимую оценку проекту. – И ты думаешь, что я смогу? Они же наверняка ищут лучших экспертов… – Они ищут тех, кто может дать адекватную оценку и перевести то, что написано экспертами, на нормальный язык. Тейт покачал головой: – Я должен подумать. Не могу ответить прямо сейчас. – Я не требую ответа, я просто советую. Решать тебе.***
Ланч с Клэр стал едва ли не событием: уже которую неделю дни были копиями один другого. – У тебя точно не будет проблем из-за того, что ты не в офисе? – спросила Клэр, посмотрев на часы. – Уже почти три. – Точно, – Тейт махнул рукой. За его присутствием в офисе и в обычные-то дни никто не следил, а вечером пятницы – тем более. К тому же, Мехта взял три дня отпуска, чтобы присоединить их к Четвёртому июля. – Как всё прошло? – осторожно поинтересовался Тейт. Клэр прикоснулась пальцами к подбородку, на пару секунд задумавшись, – жест, напомнивший Тейту её брата. – Наверное, хорошо. Я первый раз была на заседании акционеров. – Это интересно? – Не очень. Они всё уже решили. Дэвид заранее знал, кто и за что будет голосовать. – А как ты голосовала? – Так же, как Дэвид, – Клэр нервно усмехнулась. – Я бы голосовала так в любом случае. Мне это решение показалось самым разумным. – Вы не разругались? – спросил Тейт, который почувствовал в голосе напряжённость, почти такую же, как в те недели, когда Клэр с Дэвидом были в ссоре. – Нет. У нас не было возможности поговорить. Я приехала к самому заседанию, а потом к Дэвиду было не пробиться. – Клэр дождалась, когда подошедший официант поставит перед ними салаты, поблагодарила его и продолжила: – Я просто недовольна собой. Когда там начинали что-то обсуждать, мне было нечего сказать. Я же подготовилась, прочитала все документы, как школьница, но они говорили не о том. О том, что Йеллен или Горман сказали то-то и то-то за ужином, или про какой-то отчёт от аналитического агентства, которого в той папке даже не было. Всё в таком роде. Мне оставалось только кивать головой. – Это всего лишь твоё первое заседание, – попробовал приободрить её Тейт. Она вздохнула: – Да, через десять лет после того, как я получила акции. – Клэр отпила воды. – Я не рассчитывала на многое… Но, знаешь, это неприятное ощущение. Разочарование в себе. Даже не из-за заседания, а вообще – из-за всех предыдущих лет, – она грустно и беспомощно улыбнулась. – Я мечтала стать Дэгни Таггарт, а в итоге… Из меня получилась только эта… даже имени не помню… жена Хэнка Реардена. Ты читал «Атланта»? – она подняла глаза на Тейта. – Две первые части. На всё меня не хватило. Но, если честно, я всё время чувствую что-то такое: Дэвид разбирается во всех этих сложных вещах, зарабатывает кучу денег, а я… А я стажёр при младшем транспортном аналитике. – Ты на шестнадцать лет младше Дэвида. И хватит об этом, – она наколола на вилку крохотную головку брокколи. – Может, приедете на выходные в Хэмптонс? После возвращения из Бостона Клэр с детьми жила в летнем доме. В городе ей было нечего делать, разве что мучиться от жары. Половина её офиса разъехалась, Аннабель не нужно было водить в школу, так что самым разумным и приятным вариантом было пожить на берегу океана. – Я поговорю с Дэвидом, – сказал Тейт. – Далеко ехать он точно не захочет, а к вам, может, приедем. – Было бы хорошо. У нас на эти выходные как раз нет гостей. Я отказала Люси, потому что должен был приехать Стив, но он не сможет: у него заплыв на каноэ, пришлось срочно кого-то заменить. – Что это за Стив с каноэ? – удивился Тейт. – Отец Джейка. Он после выхода в отставку с ещё тремя бывшими вояками открыл свой бизнес. Организуют туры по каким-то диким местам, сплавы… Не то чтобы ему это нужно ради заработка. Просто нравится. – Понятно, – кивнул Тейт. – Я его ни разу не видел. – Он редко сюда приезжает. У него свои интересы, туры, охота… Ещё он пишет книгу. – Серьёзно? – Да, у него контракт с издательством. Думаю, человеку с его прошлым есть, что рассказать. Он уже писал вместе с каким-то профессором учебное пособие по какой-то… тактике, что ли. Не помню. Он приезжал несколько раз зимой, но вы с ним почему-то не пересекались. Он интересный… Блейк его обожает. – А, точно, он говорил, что когда подрастёт, то его дедушка куда-то там возьмёт… В путешествие, кажется. – Он всё время про это говорит, – улыбнулась Клэр. – Пусть хотя бы семь исполнится. – А Марион? – спросил Тейт. – Я видел её один раз в жизни, но плохо представляю с внуком на коленях. Клэр закатила глаза: – Какие внуки? У неё концерты, благотворительные балы и прочее. Мы с ней мало общаемся. – Клэр не стала объяснять почему; с Марион Грассер всё и так было понятно. – Но это лучше, чем звонки от неё каждый день, каждый божий день… Целый год, представляешь? Мы с Джейком объявили о помолвке, а свадьба должна была быть через год, и весь этот год она от меня не отставала. Начала так вежливо: «Да, конечно, я знаю, приёмом, церемонией и цветами занимается сторона невесты, но у тебя ведь почти нет родных, а всё продумывать тебе одной будет тяжело. На агентства полагаться нельзя, давай я тебе помогу». В итоге всем занималась она. О чём бы я ни подумала, оказывалось, что она уже знает, кто лучший флорист, где заказывать приглашения и так далее. Джейк сказал, что если у меня не хватает духу поставить её на место, он сам может с ней поговорить, но я решила, пусть Марион делает, что хочет. Мне было чем заняться и без того. Наверное, было даже к лучшему, что она всё взяла на себя… Я забеременела за три месяца до свадьбы, и мне было очень плохо. Просто жуть какая-то… Марион, конечно же, воспользовалась моей слабостью и перенесла свадьбу на Сент-Бартс. – Перенесла свадьбу? – не поверил своим ушам Тейт. – За три месяца? Откуда? – Отсюда. Я ей тоже сказала: мы же пригласили гостей в Нью-Йорк, у них всё запланировано. Она сказала: не проблема, они прилетят в Нью-Йорк, тут будет приём перед свадьбой, а потом сядут на самолёт, и мы привезём их на Сент-Бартс. Она лично со всеми связалась и это обговорила. Триста гостей, представляешь? В итоге было два самолёта: из Нью-Йорка и из Лондона – для тех, кому удобнее было лететь из Европы. Это очень в стиле Марион. Никто даже не удивился. – Свадьба, наверное, была очень… роскошной. – Не сказала бы. Марион не жалеет денег, но у неё есть чувство меры и вкус. Я бы сказала, что свадьба была идеально организованной. – У вас интересная семья. Ни одного человека, который был бы обычным… Клэр нерешительно улыбнулась, и губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но передумала. Потом она заправила упавшие на щёку волосы за ухо и всё же сказала: – Теперь это и твоя семья, привыкай. – Она посмотрела на него искоса, с лёгким укором: – Ты всё время ведёшь себя, как будто ты гость и мы тебя на денёк пригласили. Это не так. Ты один из нас. – Клэр немного помолчала и добавила: – Да, мы с Дэвидом не самые простые люди. Думаю, это во многом из-за родителей – мы рано их лишились, и даже до того… Когда я была ребёнком, то воспринимала это как данность, но теперь, когда я смотрю со стороны, я спрашиваю себя: «Как они могли так поступить с детьми?» Нам с Дэвидом постоянно твердили, что мы можем рано осиротеть, и поэтому должны готовиться… Мы унаследуем семейное дело и должны быть во всеоружии. Мне доставалось меньше – девочка же, а на Дэвида давили постоянно. Ребёнок должен чувствовать поддержку и защиту родителей, а Дэвида отец никогда не защищал, он только требовал быть таким, и вот таким, и ещё вот таким и делать всё быстрее, ведь у него нет времени… Он требовал, Дэвид старался, отец требовал больше, ситуация повторялась, а кончилось всё тем, что мы оказались отстранены от управления банком. Дэвид никогда и никому этого не скажет, но для него это было ударом. Как будто отец так и не посчитал его достойным. – Клэр покачала головой. – Бедные богатые детки… Клэр замолчала, словно ждала реакции. Тейт, подумав пару секунд, ответил: – Родители развелись, когда мне было девять, – сказал Тейт. – Отец платил содержание, но я его не интересовал, он звонил два раза в год. Мать умерла, когда мне было пятнадцать. Он посмотрел на Клэр. Она опустила глаза: – Я не знала. Мне очень жаль, – Клэр поднесла руку к лицу и кончиками пальцев надавила на висок, словно её мучила головная боль. – Как думаешь, мы бы стали другими людьми, если бы всё сложилось… правильнее? Если бы мы не остались так рано одни? – Я не думаю, я точно это знаю, – сказал Тейт.***
Ближе к концу рабочего дня Тейт позвонил Ингрэму договориться насчёт ужина. Ингрэм обещал закончить с делами в течение часа, и Тейт решил дождаться его у офиса: – Я тогда подъеду через час, а дальше на твоей машине. Точнее, на двух. После нападения во Флориде Ингрэм везде ездил в сопровождении машины прикрытия, даже просто перемещаясь по Манхэттену. Джордан сказал, что – может быть – ослабит меры безопасности, когда закончится суд, но пока Ингрэма стерегли как зеницу ока. Они не успели доехать до ресторана, как у Ингрэма зазвонил телефон. Стоило ему только взглянуть на дисплей, как лицо его помрачнело. До Тейта долетали обрывки слов говорившего, но он не вслушивался. Ответы же Ингрэма прослушать было просто невозможно. – Что он от меня хочет? Прямо сегодня, сейчас? Но это точно? Он дал согласие… И подписал? А, готов подписать? Да, это меняет дело. Чёрт, как вам это удалось?! Да, я понимаю. А где вы? Хорошо… Я постараюсь. Да, да. Я это понял. Конечно, я готов дать гарантии. Ингрэм опустил руку, в которой сжимал телефон: на губах у него была довольная улыбка. – Хорошие новости? – спросил Тейт. – Как сказать. Новости хорошие, но… Ты очень расстроишься, если мы поужинаем чуть позднее? Примерно на час. Мне нужно срочно переговорить кое с кем. Тейту это предложение не очень понравилось, но возражать он не стал. У Ингрэма вполне могли быть срочные дела, где на кону стояли миллионы. – Отвезти тебя домой? – спросил Ингрэм, глядя на часы. – Если твои дела где-то здесь, то мне нет смысла ехать туда, а потом обратно. – Дела поблизости. Ты можешь вместе со мной зайти в офис или погулять где-нибудь. – Ингрэм взял Тейта за руку. – Мне правда очень жаль. Но это важное дело. Я даже не рассчитывал, что у нас получится. В общем, я должен там быть. – Я подожду. Ингрэм нажал кнопку связи с водителем: – Офис «Бласберг Инвестментс». Мне сказали, ориентировочно угол Шестнадцатой и Пятой. – «Бласберг Инвестментс»? – переспросил Тейт. – Ты что, решил с ними договориться? Если с представителями «АККБ» Ингрэм не общался принципиально, заявляя, что они могут поговорить с его юристами, то с некоторыми людьми из «Бласберга» он встречался. Правда, сам потом говорил, что это было пустой тратой времени: «Бласберг» думали только о том, как им выкрутиться из скандальной истории. Они рассчитывали выступить посредниками при покупке акций и получить хорошие комиссионные; на яростное сопротивление «Секьюрити Атлантик» и последующий суд они никак не рассчитывали. «Секьюрити Атлантик» должен бы смириться – или из-за денежного ливня, который мог пролить на банк «АККБ», или из-за гринмейла, но как только Ингрэм понял, партнёрство с кем ему навязывают и кого прикрывает «Бласберг», избавиться от них стало для него делом принципа. – Это они решили со мной договориться, – глаза у Ингрэма сузились. – Они бросают «АККБ» и перекидываются на твою сторону? Ингрэм ничего не ответил: видимо, это были дела, в которые он не собирался посвящать Тейта. Телефон в руках Ингрэма зазвонил. Прежде, чем Ингрэм успел поднести его к уху, Тейт успел увидеть имя звонившего – «Джейк». – Уже нажаловались на меня? – спросил Ингрэм. Тейт не расслышал, что ответил Джордан, до него долетели только несколько слов: что-то про то, что нельзя так резко менять планы. – Нет времени на нейтральное место, – ответил Ингрэм. – Алонсо сейчас у него; два часа уламывал. Стоит дать ему передышку, как всё! Он забоится и откажется… Джордан опять что-то возразил, но Ингрэм стоял на своём: – Нет, я не буду ждать. Он согласен на сделку, ты понимаешь? Тейт не знал, чего конкретно хотел Джордан, но, что бы это ни было, он этого не добился: машина уже ехала обратно в сторону Финансового квартала. Ингрэм неотрывно смотрел в окно: наверное, высматривал названия улиц. Что же такое было в офисе «Бласберг Инвестментс», что Ингрэм даже сидеть спокойно не мог? Фирма сама по себе была из Мэриленда, в Нью-Йорке у них было лишь небольшое представительство, и, раз Ингрэм так заторопился туда, скорее всего, приехал кто-то из директоров. Тейт следил за тем, как движется дело в суде: послезавтра должен был давать показания вице-президент «Бласберг Инвестментс», фамилию его Тейт не помнил. Зато он знал, кто такой Алонсо, – заместитель окружного прокурора, который курировал это дело. Если Алонсо провёл в офисе «Бласберг Инвестментс» два часа за уговорами, он мог убедить какую-то важную шишку дать показания не за «АККБ», а против. Если кто-то из «Бласберг» признается, что они приобрели крупный пакет акций «Секьюрити Атлантик» с намерением сделать этот банк ширмой для операций «АККБ» в США, суд можно будет считать выигранным. До офиса «Бласберга» они доехали быстро, но потом пришлось сделать круг: охране не понравилось место. Перед зданием была широкая открытая площадка, куда машина не могла заехать, а водители предпочитали вставать у самых дверей, чтобы Ингрэму оставалось сделать лишь два шага до входа. Парковочное место прямо напротив входа было занято серебристым «мерседесом», и к тому же дом через дорогу стоял в лесах, оставлявших открытым только первый этаж и скрывавших несколько верхних. Через перегородку ничего толком не было слышно, но наверняка телохранители решали, что им делать. – Господи, какие параноики! – не выдержал Тейт, когда ему показалось, что идущая впереди машина сопровождения собирается пойти на второй круг. Но, стоило ему это сказать, впереди загорелись стоп-сигналы. Когда они вошли в здание, Ингрэм в сопровождении Ортиса поднялся на второй этаж, а Тейт вместе со вторым телохранителем, Джонстоном, остался в холле. Им обоим предложили напитки и кофе, но оба отказались: Джонстон по долгу службы, Тейт – потому что ничего не хотел. У него с собой был ноутбук, и он занялся составлением отчёта за месяц, для начала почитав в интернете про «Бласберг Инвестментс» – вдруг произошло что-то, о чём он пока не знал. Джонстон время от времени начинал разговаривать, не по телефону, а через свой невидимый передатчик. У него даже проводок вдоль шеи не тянулся, передатчик был беспроводным, совершенно незаметным. Минут через тридцать стеклянная дверь с лестницы открылась, и в холл вышли двое мужчин. Они торопливо пересекли его, не отрываясь от телефонов, в которых что-то набирали, и покинули здание. В одном из них, том, что постарше, Тейт узнал знакомого ему по новостям Тони Алонсо, заместителя окружного прокурора. Во второй раз дверь открылась через пятнадцать минут: оттуда вышел сначала Ингрэм, дверь перед которым открыл Ортис, а затем очень внушительный, двигавшийся медленно и величественно, как двигался бы бронзовый памятник, если бы ожил, мужчина лет шестидесяти пяти. Тейт закрыл ноутбук и сунул его в сумку. Он встал, когда Ингрэм со спутником подошли ближе. Ингрэм представил их друг другу: Фрэнк Мэннинг – Тейт Эйвери. Мэннинг крепко пожал Тейту руку и улыбнулся. Улыбка была удивительно радушной для столь монументально неподвижного лица, но безрадостной. Тейт понял, что его догадка была верна. Фрэнк Мэннинг, уважаемый финансист, раньше работавший в административно-бюджетном управлении при президенте США, член консультационного совета юридической школы Йельского университета и обладатель прочих славных регалий, а также вице-президент «Бласберг Инвестментс», должен был давать показания в суде через два дня. Судя по всему, Алонсо сумел убедить его дать показания против «АККБ». Естественно, Мэннинг давал показания не просто так – прокурор наверняка обещал, что в обмен на содействие не будет возбуждать дело против «Бласберг Инвестментс». Скорее всего, от Ингрэма требовалось похожее обещание: что он оставит «Бласберг» в покое и откажется от всех претензий в их адрес. Ингрэм с Мэннингом пожали друг другу руки, Ингрэм попросил передать мистеру Бласбергу, что он ценит его помощь, и Ортис распахнул перед ними входную дверь. Ингрэм уже вышел на крыльцо, когда Мэннинг снова заговорил: – Я сегодня же обсужу с ним обратный выкуп. Потому что в данной ситуации нам не столько важно получить… Дверца серебристого «мерседеса», стоявшего напротив входа, уже была распахнута: водитель рядом ждал Мэннинга. Ортис остановился на нижней ступени крыльца, видя, что разговор продолжается. Тейт, наоборот, застрял на самой верхней. Он поднял руку, чтобы посмотреть на часы – во сколько они в итоге сядут ужинать? – и в следующую секунду стекло в створке двери у него за спиной разлетелось с оглушительным звоном. В шею и в затылок словно впились иглы. Тейт не успел даже поднять руку, как Джонстон, навалившись всей своей двухсотфунтовой тушей, бросил его на тротуар. Тейт услышал второй выстрел – уже без звона стекла. Когда Тейт упал на тротуар, от боли в коленях и в рёбрах у него перехватило дух и на секунду потемнело перед глазами. Потом он увидел капли крови на белом бетоне. Они, не успев впитаться, лежали ровным полукругом, словно нитка красных бус.