***
В первую ночь Тейт даже отключил телефон — думал, что Ингрэм начнёт звонить. Но утром не оказалось ни одного пропущенного вызова, ни от Ингрэма, ни от Джордана. Джордан прислал сообщение в середине дня: «Ты всё усложнил». Тейт не знал, что на это ответить, поэтому не стал ничего писать. Ингрэм позвонил на следующий день, но разговора опять не получилось. На этот раз он не угрожал, но и не торопился успокаивать. Он ни слова не сказал о том, что угрозы просто вырвались, и даже не подумал извиниться, он опять говорил о том, что не согласен с решением Тейта, не понимает его и не принимает. Машину, подарок Ингрэма, Тейт не стал забирать — без неё, с такси, было даже проще. В офис он ездил не чаще двух раз в неделю, а других дел вдали от дома у него не было. Ему вообще не хотелось никуда выходить, по многим причинам. Одной из них были машины охраны, которые теперь сопровождали его везде и даже не пытались скрываться. Один раз Тейт даже столкнулся с одним из охранников Ингрэма в кафе через улицу. Тейт зашёл туда позавтракать, а охранник, зашедший чуть раньше него, ждал, когда ему приготовят два кофе. Они молча кивнули друг другу. Тейту хотелось сказать ему что-то смелое и остроумное, что всегда приходит на ум героям фильмов, но так как Тейт не был голливудским сценаристом, не придумывалось ничего умнее, чем передать Ингрэму, чтобы он от него отстал. Только непонятно было, зачем что-то передавать, если он сам мог в любой момент Ингрэму позвонить… Когда охранник, забрав наконец свой кофе, остановился возле стола с сахаром и салфетками, Тейт всё же окликнул его: — Можем позавтракать вместе. — Спасибо, но я на работе. — Простите, что сижу дома. Вам, наверное, скучно… Охранник пожал плечами: — Работа не обязана быть весёлой. Из окна кафе было видно тёмно-серую машину, куда тот парень сел. Тейт не помнил, как его зовут. Его никогда не приставляли к нему или к Ингрэму. Наверняка, он просиживал задницу в офисе так же, как просиживал теперь в машине. Тейту ужасно захотелось позвонить Джордану. Услышать его голос. Ещё хотелось спросить, что ему теперь делать, но… Это было то, что он должен был решить сам. Он всё это начал не спросив совета Джордана, так же надо было и заканчивать — самому. Тейт надеялся — не особо верил, но надеялся — что Ингрэм со злости просто всё оборвёт, скажет, что он сам первый разочаровался в их отношениях, оскорбит, назовёт неблагодарной шлюхой, пусть даже ударит… И отпустит. Вернее, выкинет. Ингрэм не пытался его вернуть, но и не отпускал тоже. В телефонном разговоре он сказал, что готов подождать, пока Тейт успокоится и придёт в себя, но ждать слишком долго не намерен. Он не отпустил его. И ещё Ингрэм ничего не сказал Клэр. Она позвонила и пригласила Тейта на ужин — «Я знаю, Дэвид опять уехал. Тебе, наверное, скучно сидеть дома». Тейт сказал, что на работе, не может сейчас разговаривать и перезвонит позднее. Он так и не перезвонил. И, господи боже, это было не его дело и не его обязанность — ставить родственников бывшего в известность, что они уже не пара. Джордан тоже ничего ей не сказал. Где он вообще сейчас был, чем занимался? Тейт понимал, что он не может к нему приехать, возможно, не может даже позвонить. Вполне вероятно, Джордану самому пришлось организовать прослушку телефона Тейта. Мог он такое сделать или не мог? Тейт не знал наверняка, где был предел возможностей Джордана, но раз тот не звонил… Тейт сам позвонил на его второй — третий, четвёртый? — номер из офиса. — Какие у него планы на меня? — спросил он. — За мной постоянно следят. Чего он хочет? — Чтобы всё было по-старому. — Дай ему дружеский совет. — Ему не десять лет. Он не станет слушать ничьих советов. — Попробуй. — Я пробовал, — Джордан на пару секунд замолчал, словно слушая, о чём говорили в одном с ним помещении. Тейт услышал французскую речь, но по телефону, разумеется, не смог разобрать ни слова. — Ему надо решить кое-какие важные вопросы. Такие, которые нельзя отложить. Но потом, Тейт… — Что потом? — Тейт так и не дождался продолжения. — Займётся мной? — Нет. Он скажет мне заняться тобой. Это было то, о чём Джордан предупреждал. Патовая ситуация. — Займёшься? — Это не телефонный разговор.***
Никто не обратил внимания на то, что Джордан отошёл в угол комнаты, чтобы поговорить по телефону. Разговор здесь часто прерывался звонками, да и Джордан не принимал активного участия в беседе: обсуждались в основном финансовые и юридические вопросы, к тому же частные, уровня тонкостей, в которые Джордан не вникал, если того не требовала конкретная задача. Ингрэм пока не опаздывал, но был единственным, кто ещё не прибыл. Большинство прекрасно проводило время за спорами и без него, но Жан-Пьер Детуш, человек, не занимающий никакого официального поста и числящийся при Нкале консультантом, периодически поглядывал на часы. У него были тяжёлые, почти всегда полуопущенные веки, так что было трудно понять, куда же он на самом деле смотрел. Детуш имел французское гражданство, жил в Швейцарии и по несколько раз в год посещал Кавамбе. Он занимался делами Нкалы в Европе, управлял недвижимостью и частью счетов, консультировал по инвестициям, организовывал поездки и – по мнению Джордана, незаслуженно – пользовался в Кавамбе репутацией отличного юриста. Возможно, он неплохо разбирался в том, как уйти от налогов, но не в ценах на недобытые ещё минералы. Нкала наверняка попросил его поприсутствовать здесь для веса, а ещё, может быть, для того, чтобы не дать коварным «белым людям» обмануть его. Детуш не вступал в дискуссию – пожалуй, ему нечего было добавить по существу, но слушал внимательно. И он ждал Ингрэма, решив, видимо, не размениваться на разговоры с кем-то не столь значительным. Джордан набрал Ингрэма уже третий раз за последние шесть минут. Линия по-прежнему была занята. Возле дома дежурила охрана, и они говорили, что Ингрэм до сих пор не вышел из квартиры. Квартира была буквально в двух минутах ходьбы от офиса «Меркью» в Цуге. Старый офис занимал два нижних этажа в жилом доме, и сейчас сложно было представить, как тут размещалось чуть не сорок человек. Джордан ещё застал эти времена. У разраставшегося «Меркью» было тогда три офиса в Цуге, по американским меркам недалеко друг от друга, по местным – практически в соседнем городе. Новый большой офис на Губельштрассе только строился, и Ингрэму мало того что приходилось постоянно летать то в Лондон, то в Нью-Йорк, то вообще куда-нибудь в Южную Америку, так ещё и по самому Цугу приходилось ездить. Джордан, извинившись перед присутствующими, вышел из зала. Кинкейд подал ему знак и ткнул пальцами в часы на руке. Джордан только приподнял брови: «Что я могу сделать?» Он спустился вниз, прошёл через маленький вестибюль, а потом перебежал через маленькую же улочку. Всё было неестественно маленьким, тесно приткнутым друг к другу, спокойным. – Нужны ключи, сэр? – из окна машины высунулся Джонстон. Джордан махнул рукой. Он может и позвонить в дверь. В окошечко возле кнопки звонка была вставлена уже слегка выгоревшая бумажка с надписью «Д.У. Ингрэм». Джордан позвонил. – Ты идёшь? – спросил Джордан, когда Ингрэм ответил. – Телефон всё время занят. – Поднимись, – сказал Ингрэм, и дверь открылась. Ингрэм, уже полностью одетый для встречи, сидел на диване со злым и расстроенным лицом. – Что случилось? – спросил Джордан. – С кем ты так долго разговаривал? – Много с кем. – Например? – Фабер. Он не представился, но, думаю, это был он. Честно говоря, не помню его голоса. Может, я никогда с ним и не разговаривал… – Фабер? На твой телефон? – переспросил Джордан. – Я думаю, что он. Или кто-то по его поручению. Начали с того, что не уверены, получаю ли я их сообщения – ты же сказал не отвечать… В общем, они не уверены, в курсе ли я, какие убытки грозят «Меркью», если я не верну деньги. Я сказал, что не понимаю, о чём они. – Конкретные угрозы были? – Джордан взял со стола телефон и отдал Ингрэму: – Перешли номер мне. Это было странно. Практически первый прямой контакт за всё время. О чём это говорило? О том, что Фабер нервничает. Это было хорошо. Джордан не любил выводить из себя опасных психов – никогда не знаешь, что они сделают, что-то абсолютно нелогичное, даже с риском навредить самим себе… Но Фабер не был опасным психом, он был дельцом, а Кардоза был профессионалом. В случае с ними сдающие нервы были однозначно хорошей новостью. – Нет, прямых не было. Они не угрожали мне или семье, говорили только о финансовых потерях. – Они близки к панике. Они понимают, что что-то не то. – Он посмотрел на Ингрэма. – Из Китая нет новостей? – Мне звонили сегодня утром, – кивнул Ингрэм. – «Синолэнд» заблокировали контракт с Кавамбе. Но это такая неповоротливая махина, что официальное письмо Нкала получит недели через две, не раньше. – Ингрэм прищурился: – О чём ты думаешь? – О Фабере. – И о чём-то ещё. Если бы ты думал обо мне с таким выражением лица, – Ингрэм указал на Джордана пальцем, – я бы забеспокоился. – Возможно, это шанс избавиться от Фабера навсегда. Нет гарантии, что он не начнёт что-то похожее в Конго, или в Боливии… Через год или два, когда подкопит сил. – И что ты предлагаешь? – Убрать его руками Нкалы. Тот будет очень зол. Вполне логично, что он решит расквитаться с людьми, которые втравили его в долгие переговоры, а в итоге он только понёс убытки… – Навести Нкалу на эту мысль? – Ингрэм задумчиво наклонил голову. Он чуть заметно улыбнулся. – Думаю, Нкала бы мог… – Если этого не сделает Нкала, это может сделать кто-то другой, но так, что будет похоже на него. Ингрэм кивнул. – Главное — можно ли сделать это так, чтобы у Фабера не осталось «наследников». Я подумаю. Позднее. – Когда ситуация прояснится, – согласился Джордан. – Тебя уже ждут. Ингрэм отвернулся и быстро, беспокойно постучал пальцами по колену. – Я сказал Клэр, что мы с Тейтом немного… поспорили. Она звонила только что. Сразу после Фабера. Джордан присел на край стола и сложил руки на груди: – А почему не сказать ей правду? Что он ушёл. – Он не ушёл, – выпрямился на диване Ингрэм. – Но если она позвонит ему, то он скажет именно это. – Он не ушёл. Это просто… временное недоразумение. – Ингрэм в паузах покусывал нижнюю губу. – Какая-то чушь про поиск себя и всё такое. Я боялся, что он нашёл кого-то, станет с кем-то встречаться, но он почти не выходит из дома. – Даже если бы он кого-то нашёл, думаешь, он рискнул бы встретиться с ним или с ней под присмотром твоих людей? – У него никого нет, только дурь в голове! Он хочет доказать мне, себе, что он… Господи, я не знаю, что он хочет доказать!.. Он одумается. Он такой, что его надо направлять, понимаешь? Надо просто подождать… – Я не был бы так уверен. – Джордан выпрямился и посмотрел на часы. – В любом случае, нам пора. Поговорим об этом позднее. Если нам вообще нужно об этом говорить. Ингрэм поднялся с дивана и подошёл к высокому зеркалу, висевшему вблизи от входной двери. Он разгладил рубашку и поправил зажим галстука. – Ты рад? – он расправил перед зеркалом плечи, а потом застегнул пуговицу на пиджаке. – Он тебе не нравился с самого начала. – Нет, не рад – пока это просто дополнительная работа охране. И я ничего не имею против Тейта: всё со временем утряслось и с ним не было серьёзных проблем. И раз уж мы заговорили: ты много ему рассказывал? – Ты имеешь в виду, о работе? – Да. Я знаю, что он в курсе ситуации с Чэном, но было что-то ещё? Экспортные лицензии, имена клиентов, «Бревис»? Твои договорённости с «Доминионом»? – Он мог слышать от меня про «Бревис» или «Доминион», но без подробностей… Хотя даже то, что он просто знает про то, что я как-то с ними связан, – уже проблема, – Ингрэм произнёс это без сожаления, скорее с надеждой в голосе. Он цеплялся за любой предлог – искал оправдания тому, почему он не отпускает Тейта. Джордан это понимал. А Ингрэм понимал, что он понимает. – Да, возможно, я был неосторожен, – признал он. – Но не мог же я просить его выходить из спальни каждый раз, когда разговаривал по телефону. Возникали десятки ситуаций, когда он слышал тут одну фразу, тут две, но всё вместе… – Если у него нет ничего, кроме нескольких фраз, то это не проблема. На «Меркью» и банк работают сотни юристов. В том числе лучшие в мире специалисты по затыканию ртов. И кстати о юристах: парочка как раз сейчас тебя ждёт. – Джордан приоткрыл дверь. Ингрэм, последний раз бросив взгляд в зеркало, нахмурился: – Я просто теряю время. Настоящее обсуждение будет потом… Скоро, – Ингрэм довольно улыбнулся, и с той же хищной улыбкой продолжил: – И с Тейтом есть проблема. Не то, что он узнал лишнего. А то, что он мне нужен. Он должен быть со мной. Я его нашёл, и он должен быть со мной, – повторил Ингрэм. – Я не знаю, как это объяснить, но всё плохо, Джейк. Мне не хочется возвращаться домой. Потому что его там нет. Пока я здесь, то кажется, что там всё нормально и как обычно. – Он облизнул губы. – Чёрт, я знаю, ты не любитель выслушивать мои откровения, но я опять не знаю, что мне с ним делать. Джордан посмотрел на Ингрэма со сдержанным, даже осторожным сочувствием: – У тебя очень важная встреча. Эти люди вообще-то хотят отнять у тебя месторождение. А ты зациклился на мальчишке, который даже не хочет тебя видеть. – Я хочу. Джордан распахнул дверь: – Тебя ждут. Ингрэм взял ноутбук, похлопал по карманам, проверяя, взял ли телефон, и вышел вслед за Джорданом. Квартира была на четвёртом этаже в доме без лифта, а три окна из пяти выходили в тёмный двор, но Ингрэм всё продлевал и продлевал контракт, никуда не желая переезжать. Он вселился в эту квартиру через месяц после приезда в Цуг в 2004 году, и в квартире почти ничего не поменялось с того времени, как в ней жил сам Джордан. Он вёл рукой по перилам, пока спускался вниз, и пальцы помнили – с тех самых времён – гладкость лакированного дерева и даже неровности на местах стыков. У Ингрэма с этой квартирой было связано гораздо больше воспоминаний – возможно, поэтому он не хотел менять её на более просторную, красивую и безопасную. Они вышли из подъезда. Ингрэм на секунду остановился, оглядывая улицу, по которой лишь изредка проезжали автомобили и почти не было пешеходов, если не считать его самого, Джордана и двух телохранителей, вышедших из машины. – Знаешь, – повернулся он к Джордану, – я скучаю по тем временам. Они были тяжёлыми, но, с другой стороны, всё было простым. – Ингрэм сунул ноутбук телохранителю и пошёл вдоль дома в сторону перекрёстка. – Я точно знал, зачем зарабатываю деньги. Думал, что они дадут мне всё. Я даже думал, что они дали бы мне любовь и уважение отца, если бы он был жив. Он бы увидел, чего я добился, и оценил. – Если судить по твоим рассказам, – отозвался Джордан, – ему бы понравилась «Меркью». – О да… – Они оба остановились на перекрёстке, чтобы пропустить двух пожилых женщин на велосипедах. – Ему бы понравилось. Я знал, чем заслужить его любовь. Вообще-то купить… А теперь всё стало сложно. Его я не могу купить. Если бы мог, он бы ждал сейчас меня в нашей квартире, и я бы хотел поскорее вернуться домой… Мне нравилось скучать по нему. Неприятное чувство, но какое-то нормальное. – Да, если знаешь, что встретишься, – кивнул Джордан.***
Тейт заходил в это заведение не так уж часто, чтобы у него появилось по-настоящему любимое место, но он предпочитал садиться за стойку: оттуда было видно, как готовили то, что он заказал. Сейчас повар обжаривал овощи и мясо для том-яма. Тейт то поглядывал на него, то снова возвращался к объявлениям о сдаче квартир. Эта без Ингрэма станет не по карману. На счету Тейта было достаточно денег, чтобы платить за неё ещё долго, но он мог придумать и более разумные траты. Он уже давно перестал испытывать неловкость от мыслей о том, как эти деньги ему достались, но теперь, когда он ушёл от Ингрэма, воспоминания снова неприятно кололи. Можно было представить, что он все эти месяцы работал на Ингрэма, и это было оплатой самого долгого в его карьере контракта, – и одновременно Тейт понимал, что Ингрэм этого не заслужил. Не заслужил такого низкого и равнодушного отношения к себе. Он был хорошим человеком и не был виноват, что оказался не тем, кого Тейт мог полюбить. Если бы рядом не оказалось Джордана, всё было бы прекрасно и так, без великой любви, просто с теми тёплыми чувствами, которые у Тейта были и которые были достаточны для счастья. Тейт пока не мог поверить, что Ингрэм вот так просто его отпустил. Несколько дней за ним постоянно следили, даже в Хановере, куда Тейт ездил на выходные, но потом охрана исчезла. Это произошло после того, как Тейт сам позвонил Ингрэму и спросил, чего тот добивается. В тот раз им удалось поговорить гораздо спокойнее, чем во все предыдущие разы. Возможно, Ингрэм был слишком вымотан, чтобы спорить. В Цуге у него всегда было много работы. Зато он сделал признание, от которого Тейту было потом плохо. – Помнишь, когда я познакомил тебя с Клэр и мы возвращались от неё домой, ты спросил, обсуждали ли мы тебя. Не помню уже, что я тебе сказал… Но я точно не сказал главного. Тогда это казалось мне… излишним. Она сказала, что ты ей понравился, но не очень мне подходишь. По разным причинам. Она думала, это не по-настоящему. Она сказала, что ты из тех, в кого можно влюбиться просто увидев, как они покупают кофе или улыбаются знакомому, а не тебе. Клэр считала, что мне не нужно влюбляться быстро, мне наоборот нужно долго. Получилось надолго, Тейт. Я люблю тебя, и мне кажется, не перестану. Последние слова прозвучали печально, но почему-то всё равно угрожающе – Тейт понимал, что Ингрэм не из тех, кто отказывает себе в удовольствиях, а его пытались удовольствия лишить. И он не собирался обрекать себя на долгие, долгие страдания, такие долгие, как любовь, о которой он говорил. Тейт наблюдал за быстрыми, ловкими движениями повара, когда зазвонил телефон. Тейт, видимо, из-за того, что думал сейчас о нём, решил, что звонит Ингрэм. На экране высветился непонятный – и необычный – набор цифр. Любой незнакомый номер теперь вызывал у Тейта тревогу, иногда такую сильную, что ему не хотелось отвечать. – Добрый вечер, – человек на том конце провода поздоровался так доброжелательно, будто говоривший улыбался, но у Тейта при звуке этого голоса чуть сердце из груди не выпрыгнуло. – Какого хрена?! – сказал он так громко, что к нему обернулся не только повар, но и двое мужчин, сидевшие на дальнем конце стойки. – Хотите, чтобы нас обоих… – он осёкся и после этого заговорил тише: – Я предупреждал вас: никогда не звонить на этот номер. Тейт даже не давал его Кардозе, но не сомневался, что у того не возникнет больших сложностей с тем, чтобы его разузнать. – Я долго пытался дозвониться на другой ваш номер, – ответил Кардоза. – Но телефон отключен уже много недель. Тейт уже несколько месяцев не вынимал телефон, на который звонил Кардоза, из тайника за вентиляционной решёткой в шкафу. Наверное, тот звонил и оставлял сообщения всё это время. Он больше ничего не хотел об этом знать. Сговор с Кардозой оказался серьёзной ошибкой. Единственное, чего Тейт теперь хотел, – чтобы эта история не выплыла наружу. – Не бросайте трубку, – Кардоза словно знал, что он собирается сделать. – Если что, звонок уже прошёл и зафиксирован в базах данных. – Что вам нужно? – сквозь зубы выдавил Тейт. – Хотите меня подставить? – Мне нужен разговор. Не телефонный. Очень нужен. – Нет. – Я очень рискую, звоня вам. Но это вы вынудили меня пойти на такой шаг. Если откажетесь от встречи, я опять буду вынужден рискнуть, – пообещал Кардоза. – Вы не можете меня игнорировать. Тейт понял намёк. Кардозе, если Тейт не захочет встретиться с ним добровольно, придётся подстроить встречу самому – на их с Тейтом страх и риск. – Понимаете, – продолжал Кардоза, – что если мне нечего будет терять, то я могу… – Я понял, – оборвал его Тейт. – Где и когда? – Оставайтесь там, где вы сейчас. К вам через несколько минут подойдёт мой человек. Я на другом континенте и не могу пообщаться лично. – Ладно. Тейт скинул звонок, и только потом сообразил, что надо было назвать другое время и место. Ресторанчик был слишком близко от его квартиры, и ему самому надо было подготовиться… Но во время звонка он был так напуган, что готов был согласиться на что угодно, лишь бы побыстрее закончить разговор. Это было то, о чём говорили ему и Джордан, и Ингрэм: не давать другим пользоваться ситуацией, не позволять давить на себя в якобы критический момент и принимать решения, не обдумав. Кардоза явно сделал это намеренно: застал его врасплох, запугал, надавил – и вот пожалуйста, Тейт позволил навязать себе условия. Тренировки с инструкторами в спортзале научили его, как действовать, если нападение было физическим, но вот такие атаки Тейт отражать пока не умел. Не было практики. Оставалось только злиться на себя. – Пожалуйста, сэр, – перед Тейтом поставили глубокую миску с том-ямом. – Спасибо, – пробормотал Тейт, отстраняясь от горячего пара. Глупо было думать, что если не включать телефон, то это избавит его от Кардозы. Теперь тот давал ему понять, что не отступится и добьётся своего даже ценой огромного риска. Чего он хотел? Информации? Содействия? Тейт больше не желал ему помогать, но он завяз. Зачем, зачем он решил связаться с Кардозой? Конечно, Тейт понимал зачем. Ему нужен был противовес, кто-то, кто мог – в теории – вывести из игры на тот момент ставшего слишком опасным для него Джордана. А потом… Тейт никогда не думал про это всерьёз, но в голову всё же приходила мысль, что Кардоза и его хозяева могли стать противовесом Ингрэму. Они могли обезопасить от него, и Кардоза сам на это намекал. Это был крайний случай, но Тейт не знал, как могла повернуться ситуация, и не знал, как далеко сможет зайти Джордан в предательстве. Одно дело – трахать любовника босса, другое – дать ему сбежать и отпустить человека, знающего так много, на все четыре стороны. Тейт мог любить Джордана, но доверять ему он не мог. Джордан был слишком хладнокровен и расчётлив, и он слишком хорошо владел собой. Он – это Тейт знал – мог сделать над собой невозможное для других усилие и действовать, наплевав на совесть и чувства. Тейт как-то спросил его, смог бы он убить ребёнка. Для Джордана это даже не было вопросом. Он мог – и не считал себя в этом отношении кем-то исключительным: любой из тех, с кем он служил, мог это сделать. «Могу, если он действительно представляет опасность». Тейт думал, что никогда не поймёт Джордана и так и будет метаться между восхищением этим человеком и ненавистью к нему. И, может быть, ещё сожалением… Джордан, настоящий Джейк Джордан, был перекроен и изуродован обучением и работой так же, как было изуродовано, а потом выправлено его лицо. Тейту не попадалось его старых фотографий, периода до знакомства с Клэр; возможно, Джордан поменялся внешне не так уж сильно, но Тейту казалось, иногда даже снилось, что у того раньше было совсем другое лицо… Неузнаваемо другое. Невозможно другое. И ему было жаль того «предыдущего» Джейка, которого этот в себе убил. Тейт знал: таких людей нельзя любить, нельзя к ним привязываться. Не обязательно к хладнокровным убийцам, тем не менее хранящим странную двойственную преданность своему другу и нанимателю. Ещё во времена Палмера Тейт встречал подобных среди бизнесменов, трейдеров, топ-менеджеров. То ли они были так устроены от природы, то ли их поменяла жизнь, вытравив всё простое, слабое и человеческое. Им нельзя было верить. Они часто были вовсе не теми, кем казались. Но Тейт хотел верить, что Джордан не изменится ещё раз, не повернётся к нему ещё одной, пока ещё неизвестной стороной. Тейт постоянно обманывался с ним, даже в мелочах, словно Джордан намеренно старался скрыть настоящего себя. Тейту с первой встречи показалось, что это имя, Джейк, совершенно не подходило: оно было слишком легковесным и прямолинейным для него, слишком юным и наивным. Каким бы оно ни было, все, кто знал Джордана, считали – как и сам Тейт до того момента, пока Палмер не раздобыл досье, – что полное имя было Джейкоб; это казалось само собой разумеющимся. Но он, оказывается, был Джеймсом. Джордан всегда оказывался немного не тем, словно что-то мешало сфокусировать на нём взгляд и разглядеть хорошенько. Подойдя совершенно бесшумно, кто-то уселся за стойку рядом с Тейтом. По его меркам, это было неприлично близко – тем более, что места хватало и нужды тесниться не было. В любой другой ситуации Тейт бы сразу отодвинулся, но сейчас это мог быть человек, присланный Кардозой для разговора. Тейт не поднимал глаза и не поворачивался в его сторону, ожидая, что же будет дальше. Может, это просто случайный посетитель… – Вас предупредили о моём приходе, – произнёс мужчина полушёпотом. – Мне нечего сказать или передать вашему… боссу, – ответил Тейт, не переставая машинально перемешивать в миске суп. Он был таким горячим, что Тейт до сих пор не смог съесть ни ложки. – Дело очень важное. Для нас – критическое. – Что вам не понятно? – Тейт наконец повернулся и посмотрел на того, с кем разговаривал: ничего примечательного, обыкновенный мужчина за сорок. – Мне нечего сказать. – Нам нужны кое-какие сведения о вашем близком друге. Или его друге. Вам это ничего не будет стоить, а мы можем хорошо заплатить… Тейт бросил на собеседника насмешливый взгляд. Если бы его интересовали деньги, он сейчас ждал бы возвращения Ингрэма в его квартире с видом на Центральный парк. – Особые услуги? – предложил мужчина, поняв, что заход с деньгами был неудачным. Тейт сжал ладони в кулаки. Может быть, Кардоза и мог бы оказать ему кое-какие услуги, но вариант с побегом он рассматривал лишь на самый последний случай: – Слишком большой риск. И я ничего не знаю. Я уже не живу с ним. – Вы могли что-то слышать раньше. К примеру, – мужчина заговорил еле слышно, – о поставках ильменита. О ценах, может быть. – Он иногда говорит по телефону о каких-то оксидах и концентратах, о руде, но я не отличаю одно от другого. Даже если я и слышал про этот ваш ильменит, то не запомнил бы. – А переговоры с кем-то из Китая? «Синолэнд»? Слышали это название? – Не слышал. Я ничего не знаю про Китай и не хочу знать. Я не собираюсь вам помогать. – Зато мы кое-что знаем. Про вас, – мужчина произнёс это так, будто шутил, а не угрожал. – И что? Кому придётся хуже, если Ингрэм узнает? Я-то уже спрыгнул, а вот вам придётся иметь дело с Джорданом. Удачи! Мужчина боком сполз со стула и сказал, наклонившись к самому уху Тейта: – Но пока люди Джордана следят за вами, мистер Эйвери, а не за мной. Тейт отодвинулся: – Уже перестали. – Нет, просто вы их не замечаете. А я – да. Тейт схватил мужчину за рукав и дёрнул на себя: – И вы подошли ко мне?! Вы знали, что они следят, и подошли? Тейт почувствовал, как под футболкой, вдоль позвоночника, бежала капля пота. Мужчина дважды стукнул пальцем по руке Тейта, которой тот держал его, и протянул: – А вот теперь нас точно все заметили… – Ты, грёба… – В обморок только не упадите! – усмехнулся мужчина. – Из тех, кто вас пасёт сегодня, здесь ни одного. Я слежу за вами третий день. Они редко заходят внутрь. Ждут снаружи. Тейт выдохнул: – Не смейте ко мне приближаться. Вы что, не понимаете, чем это может закончиться? – Мой босс не рискует зря. Это очень важно – понять, что замышляет наш общий знакомый. – Я не знаю, – по слогам повторил Тейт. – И я не совсем сошёл с ума, чтобы помогать вам в таком деле. На них смотрело двое посетителей и официантка, стоявшая рядом. Мужчина, ничего больше не сказав, развернулся и пошёл к выходу. Тейт, тяжело дыша, повернулся обратно к стойке. Запах том-яма показался тошнотворно едким и кислым. Облизнув губы, Тейт поднял голову и заставил себя улыбнуться. Он даже не знал толком кому: повару, который что-то мешал в сковороде, делая вид, что не замечает происходящего, или официантке, которая подошла зачем-то к стойке. Это помогало раньше, должно было помочь и теперь: просто улыбайся, так можно обмануть даже самого себя, а остальных – подавно. «Всё будет хорошо, – говорил себе Тейт. – Они не рискнут подставить тебя. И никто ничего не узнает». Но проблему с Кардозой – в которую он втравил себя сам – всё равно нельзя было считать решённой. Как и проблему с Дэвидом.***
Когда у Тейта зазвонил телефон, он хотел сбросить вызов, – прямо сейчас он сдавал начальнику свою часть из отчёта отдела за пятнадцатый год, – но палец замер над экраном. Звонил Джордан, причём с того номера, о котором знали все. – Простите, – Тейт поднялся на ноги. – Это срочно. Я буквально на секунду. Он оглянулся по сторонам, ища, где бы в этом большом помещении можно было поговорить. В углу у окна стояли два кресла, сейчас оба пустые. – Есть минута? – спросил Джордан. – Да, то есть… Разве что одна. – Тейт обернулся на начальника, который, стоило Тейту отойти, сам схватился за телефон. – Ты свободен завтра вечером? – Что?! – Тейт наконец добрался до кресел и сел на подлокотник одного. Тут вряд ли бы кто-то услышал разговор: ближайший стол, заваленный бумагами, был пока ничьим – и все использовали его, чтобы складывать ненужные документы, распечатки и справочники. – Дэвид попросил меня поговорить с тобой, – сказал Джордан механически-ровным голосом, за которым всё же слышалось что-то насмешливо-жестокое. Это было бы смешно, если бы они играли в комедии положений, но сейчас на сцене шла совсем другая пьеса. Ингрэм сам звонил ему несколько раз и просил встретиться. Тейт, вспоминая предыдущие разы, отказывался. Предлагал обсудить всё по телефону. – Поговорить? О чём? – Тейт растерялся от этого заданного в лоб, но по сути невинного вопроса. – Что вообще происходит? – Так мы можем встретиться завтра? Это не телефонный разговор. – Да, я понимаю, – Тейт потёр лоб. – Завтра я не занят. – Отлично. «Буле» на Дуэйн-стрит, шесть вечера. Тейта удивил выбор места: дорогое и изысканное. Не особо подходящее для деловых встреч.***
Тейт едва не опоздал в ресторан. После того, как он перевёз в свою квартиру вещи от Ингрэма, костюмы в шкаф пришлось втискивать едва ли не силой. Тейт не подготовился заранее, а когда незадолго до выхода снял один, то пиджак оказался сильно помят. С глажкой дела у него обстояли не очень, так что он убил кучу времени, прежде чем привёл рукава хотя бы в удовлетворительный вид. Он вообще бы не стал его брать, если бы не перспектива сидеть весь ужин в пиджаке и галстуке, выданных швейцаром на входе. Джордан уже ждал его за столом. Он сел так, чтобы было видно весь зал. Официант подал Тейту меню, налил воду в бокал и удалился. Джордан за всё это время не сказал ни слова, и лишь когда они остались вдвоём, произнёс: – Я наконец-то пригласил тебя в хороший ресторан.