Фи-Фай-Фо

      Тейт ничего не ответил. Он сделал несколько шагов назад, не спуская глаз с Джордана. Он слышал и по отдельности понимал каждое сказанное им слово, но смысл всей фразы терялся, как бывает с предложением, которое произнёс много-много раз.       – Ты должен кое-что передать Кардозе. Желательно, повторить слово в слово.       Тейт был в состоянии осознать лишь одно – Джордан здесь. Его присутствие беспокоило, кололо, заставляло все мышцы в теле напрячься. Тейт не знал, чего ожидать от прихода Джордана. Тот мог передумать. Решить, что в сегодняшних обстоятельствах ему выгоднее всего сдать Тейта. Но вряд ли, ведь он же обещал... Джордан был последним человеком, которому стоило верить, но Тейт почему-то верил. И боялся. Страх был старым, протянувшимся от событий недельной давности. Тейт безумно боялся «того» Джордана, но всё равно не хотел бы, чтобы «тот» исчез – без него «этот» не был бы тем самым человеком, от которого Тейт сходил с ума…       – Что передать? – сдавленным голосом спросил Тейт.       Джордан, не дожидаясь приглашения, пересёк комнату, остановился возле стола и положил на него кейс:       – Буквально несколько слов.       – Я должен ему позвонить?       – Нет, он скоро сам тебя найдёт.       У Тейта неприятно засосало под ложечкой.       На столе стояла коробка с бутылочками сока, которую только сегодня занёс консьерж. Тейт забыл переставить бутылки в холодильник и теперь, отогнув угол упаковки, вынул одну:       – Ты не против? – спросил он у Джордана.       Тот мотнул головой, но во взгляде отразилось раздражённое непонимание: какая ему разница?       Тейт чувствовал себя по-идиотски. Он открыл бутылку и сделал глоток. Привычное действие позволило слегка расслабиться, приобрести что-то вроде устойчивости:       – То есть, мне просто ждать его звонка или встречи?       – Да, просто жди.       – Ты так уверен. С чего бы?       – Я сделал всё, чтобы последняя поездка Дэвида заставила Кардозу переживать.       Тейт хотел спросить, куда ездил Дэвид и зачем, но этот вопрос был явно лишним. То, что ему нужно знать, Джордан рассказал бы сам, без всяких вопросов.       – Он будет спрашивать, куда и зачем он ездил и почему такая секретность. Ты скажешь, что поездка считалась важной, но деталей не знаешь. Ты когда-нибудь слышал от Кардозы или ещё от кого-то имя Фабер?       – Я уже говорил: не помню такого. Мне кажется, что нет.       – Пусть так, – с лёгким раздражением продолжал Джордан. – Ты скажешь, что ничего не будешь говорить о делах Дэвида. Вы, вроде, так договаривались? Вместо этого предложишь информацию обо мне: скажешь, что я поеду в Чили в начале мая. Кардоза ответит, что я уже там, у них есть информация из надёжного источника. На это ты должен сказать, что поездка отменилась. Ты сам слышал, как Дэвид сказал пока всё отложить и дождаться, когда Нкала разберётся с Фабером или когда Нкала и Фабер разберутся между собой – ты, якобы, не можешь в точности вспомнить его слова. Больше не сообщай ничего.       – А где ты будешь на самом деле?       – Я никуда не уеду, и позднее Кардоза это узнает. В итоге окажется, что прав был ты, а другой ошибался. – Джордан посмотрел Тейту в глаза: – Сможешь?       – Смогу, – безучастно, ровно ответил Тейт.       Он глотнул ещё сока, хотя на самом деле не хотелось.       Ему тяжело было поверить, что этот мужчина был его любовником. Джордан, не сказав на эту тему ни слова, сумел отсечь всё, что связывало их. Он приехал сюда не к любовнику, даже не просто к знакомому – он пришёл отдать приказ одному из тех, кто был легко заменяемым винтиком в сложном и точном механизме бизнеса Дэвида Ингрэма.       – А последствия? – спросил Тейт. – Ты готовишь для него западню, да? Я произнесу эту фразу, а кончится всё тем, что… – он не смог продолжить.       – Эти дела тебя не касаются, но если тебя беспокоит судьба Кардозы... – Джордан пододвинул к себе высокий стул и уселся на него. – Он это начал и должен был понимать, чем неудача может кончиться в случае с Нкалой. Сейчас Нкала зол и ищет, с кем поквитаться за потери и за то, что пришлось унижаться перед «Меркью».       – Не понимаю. Ты хочешь ему помочь? – Тейт на самом деле понимал всё меньше и меньше. – Предупреждаешь его?       – Их шайка и так уже убралась из Кавамбе. А зачем я это делаю, тебе знать не нужно. Просто намекни на это в разговоре.       – Он твой друг? – спросил Тейт, тут же добавив: – В какой-то степени.       – Я уважаю его как профессионала.       – Или ты считаешь, что на самом деле прав он? Кардоза сказал, что Дэвид обманул их и забрал деньги. Это правда?       Тейт уже задавал этот вопрос раньше – в подвале – но ответа, разумеется, не получил. Сейчас Джордан не был уже настолько неузнаваемо чужим, и он решил снова спросить.       – Он их не забирал. У Кардозы прав на них ничуть не больше, чем у Дэвида.       Тейт усмехнулся: он готов был поверить и в обратное. Ингрэм и Джордан не могли удивить его уже ничем.       Джордан открыл замки на кейсе, а потом защёлкнул обратно.       – Я так понимаю, ты теперь знаешь, чем занимается «Бревис»? – Джордан заговорил задумчиво, словно сам с собой.       – Легализацией и перевозкой сырья.       – Я помогал Ингрэму наладить работу «Бревиса»: кроме юридических и логистических было много других задач, как раз для меня. Нас пытались выжать всякие мелкие группировки, которые занимались контрабандой сырья – на начальном этапе мы были в одной с ними весовой категории. Много всего. Потом схема заработала как часы, и вот тогда появились эти люди.       – Кардоза?       – Нет. Я не знаю, кто это был. Я видел только исполнителей, а те, кто всем этим управлял, всегда оставались в тени. Мы ничего не смогли про них узнать. Они поняли схему легализации, и у них были кое-какие доказательства. Не стопроцентные, но очень опасные для нас. Позднее Дэвид залатал эти дыры, но в тот момент «Бревис», «Меркью» и самого Дэвида можно было этим шантажировать.       Тейт вопросительно посмотрел на Джордана: что дальше?       – Дэвиду бы не понравилось, что я тебе это рассказал, но я хочу, чтобы ты понял... У тебя есть кусок информации оттуда, кусок отсюда, но ты не понимаешь, что на самом деле происходит и на чьей стороне быть. Дэвид ни у кого не отнимал деньги. То, чем он занимается, не всегда законно, но он не грабит и не убивает. Так вот, про «Бревис»... Нас вынудили брать дополнительные грузы. Эти люди сказали, что им нравится наша схема, она надежна и станет идеальной, когда мы исправим пару просчётов. Они, в основном, касались того, как переводились деньги. От нас хотели, чтобы мы перевозили оружие вместе с сырьем. Наши суда часто бывали в горячих регионах, у нас там были связи. Честно говоря, спрятать что-то на балкере, а потом незаметно переправить на берег не так просто, как может показаться, но мы наладили процесс. Кардоза и ещё несколько человек работали с нами со стороны тех людей, торговцев оружием.       – Так он был одним из них?       – Нет, он тоже не знал своих нанимателей. У меня были кое-какие соображения насчет того, кто за этим стоит, но ничего конкретного. Они выстроили цепочку, куда входили мы, группа Кардозы, портовый оператор, несколько банков, ещё пара игроков. Мы работали так несколько лет, получали доход, но потом начались проблемы. Не у нас, у других. Деталей не знаю ни я, ни Дэвид. Важно тут то, что иногда деньги от покупателей попадали к «Бревису». По разным причинам: кто-то желал заплатить наличными, у кого-то были проблемы с международными переводами... В общем, деньги попадали на счета «Бревиса», а потом мы переправляли их в банк на Кайманах. Когда начались те проблемы, через нас пошли крупные суммы: большинство других каналов были скомпрометированы. Так продолжалось несколько месяцев, а потом... – Джордан коротко выдохнул и качнул головой. – Потом больше половины тех, кто работал на торговцев оружием, были убиты или просто исчезли. Сразу в нескольких странах. Кардозу это тоже застало врасплох, но он сумел уцелеть сам и вытащил ещё кое-кого, в основном брокеров, которые работали в Африке и Азии. Самая верхушка, те, кто теоретически мог знать своих хозяев, все погибли.       Тейт молчал, только часто сглатывал.       – Теперь то, что ты хотел узнать, – продолжил Джордан. – Кто у кого забрал деньги. Тот самый анонимный счёт на Кайманах, речь о нём. Эти деньги принадлежат тем, кто продавал оружие и чьих имён мы не знаем. Но счёт был оформлен так, что токены, пароли, биометрический доступ был и у той стороны, и у нас. Двойной доступ. «Бревис» помещал туда деньги, а те люди выводили. Иногда мы тоже брали, когда приходилось нести экстренные расходы в случае проблем, да и вообще внесение денег на свой счёт, а не перевод вызывает меньше вопросов и оставляет меньше следов. Последние несколько месяцев перед тем, как всё это развалилось, мы только пополняли счёт деньгами от покупателей, но никто их оттуда не выводил. Скопилась крупная сумма. Её и потом никто не забрал. Сначала Дэвида это не волновало: это нормально – не трогать деньги, которые вели к криминалу и к той бойне. Их владельцы просто залегли на дно. Но они не появились и через несколько лет, возможно, тоже были убиты. Зато появился Кардоза и брокеры. Они долго работали на тех людей, у них были контакты, связи и прочее. Они переждали какое-то время, а потом организовали что-то подобное. Брокеры находили продавцов и покупателей, Кардоза обеспечивал безопасность доставки. Так вот, один из брокеров знал о деньгах, которые получал «Бревис», и, что хуже, он знал, что «Бревис» управляется Дэвидом. И они заявили, что являются наследниками той структуры и эти деньги должны быть возвращены им.       – Но они ведь были просто наёмными работниками?       – Да. Это не их деньги, как и не деньги «Бревиса». Но они считают иначе, видят себя правопреемниками и уверены, что распоряжаться деньгами должны они. Правда у них нет доступа к счёту. Он был у человека уровнем выше. Его зачистили одним из первых.       – А что с этими деньгами сделал Дэвид? – спросил Тейт.       – Ничего. Он считает, что их лучше не трогать. Но он не собирается возвращать их Кардозе и компании. А они пытаются вынудить Дэвида их отдать.       – Наверное, легче так и сделать, если они просто лежат.       – С чего вдруг? Единственный аргумент Кардозы – деньги не принадлежат «Бревису». Но ему они тоже не принадлежат.       – Но если настоящие владельцы всё равно мертвы, то...       – Мы этого не знаем. Прошло около четырех лет. Возможно, они просто не выходят на контакт, – Джордан нахмурился, о чём-то на пару секунд задумавшись. – Так вот, Кардоза. Он опасен. Когда мы с ним только столкнулись и он получил отказ, он попробовал сорвать нам поставку внаглую. В итоге погибло пять человек: один с нашей стороны, четверо с его. После этого он стал действовать аккуратнее. Он может сдать тебя, а может просто подчистить за собой след: прикажет убрать тебя и Мэла. Может сделать это сам. Ты должен быть с ним предельно осторожен. Никаких игр с ним, никаких угроз. Твою охрану усилили, но я не могу отправить никого из своих людей на встречу с Кардозой вместе с тобой, не могу поселить их в этой квартире. – Джордан снова щёлкнул замками. – В общем, ты теперь знаешь, что к чему. И ещё: недавние проблемы в Кавамбе – дело рук Кардозы и его босса. Дэвид мечтает стереть обоих в порошок. Так что, в отличие от меня, он вряд ли поймёт твои мотивы.       – И наконец-то выгонит меня?       – Я бы не рассчитывал, что он ограничится только этим. – Джордан на секунду опустил глаза. – Главная твоя забота сейчас – Кардоза. Думай лучше о нём.       Джордан открыл кейс, который принёс с собой, и достал из него вторую коробку, поменьше. Он пододвинул её к Тейту:       – Это тебе.       Тейт по логотипу на коробке понял что внутри до того, как поднял крышку. Сверху лежали бумажки в прозрачном конверте, но Тейт не стал смотреть и сдвинул их в сторону.       Под ними на сером ячеистом пластике лежал Глок 17.       – Сказали, ты с ним хорошо знаком, – уголок рта Джордана чуть заметно дёрнулся: возможно, это была улыбка.       Тейт, после того как ему выдали лицензию, регулярно тренировался в стрельбе вместе с охраной и этот Глок брал чаще всего. Он необъяснимо нравился ему, не слишком большой и не слишком маленький, удобный, хорошо лежащий в руке... И если сначала рука тянулась к совершенным, как произведение искусства, пистолетам вроде 1911, то со временем, в практике, Тейт нашёл для себя другой идеал.       Тейт взял один из магазинов – он уже был заполнен, – вставил и защёлкнул. Движения не были доведены до автоматизма, но были уверенными. Когда Тейт собрал пистолет и взвесил в руке, в горле внезапно встал комок. Неужели может дойти до такого?       Настойчивая, тщательная, даже преувеличенная забота о безопасности Дэвида казалась чем-то вроде ритуала: у человека уровня Ингрэма должна быть такая охрана. Но теперь и он сам чувствовал себя беспомощной фигуркой, приколотой к центру мишени.       – Всё настолько плохо? – спросил он.       – Даже если отбросить Кардозу, тебе не помешает иметь оружие. Всякое случается. Охраны может не оказаться рядом в нужный момент. Оружие – небольшая, но страховка.       Секунду поколебавшись, Тейт сдвинул затвор, а потом специально придержал его, чтобы посмотреть на патрон в стволе. Почему-то ему нравилось это видеть: пуля лежала в точно под неё сделанном канале так уютно и так спокойно. Недвижно. Мирно. И в ней была скрыта такая страшная сила. Это была прирученная, отдыхающая смерть.       Тейт положил пистолет на стол перед собой.       – Ты хорошо запомнил, что сказать Кардозе? – спросил Джордан, медленно поднимаясь на ноги. Краем глаза он наблюдал за всем, что делал Тейт.       – Да, – ответил Тейт и повторил сказанное Джорданом.       Тот кивнул в ответ:       – Обо всём информируй меня. И не рискуй зря, – он взял со стола пистолет, сдвинул защёлку на рукояти и подхватил выскользнувший магазин.       Потом, так же не глядя, дёрнул затвором. Патрон выскочил наружу, точно в подставленную ладонь. Джордан аккуратно вернул его в обойму.       – Будь осторожен, Тейт, – Джордан вернул разряженное оружие в кейс.       Тейт встал и резко вскинул голову:       – Почему ты это делаешь? Всё это?       – Я обещал защищать тебя.       – Кому? Дэвиду? – Тейт чувствовал, как к лицу от злости и унижения приливает кровь. – Ты не очень-то ему верен.       – Себе.       Джордан произнёс это быстро, резко, словно нанеся удар ножом – себе.       Он развернулся и пошёл к двери.       – Подожди! – крикнул Тейт. – Мне правда жаль. Я виноват и... Прости.       Последнее слово он скомкал, так сложно было выдавить из себя признание вины вот сейчас, когда его никто не заставлял и не вынуждал. Джордан смотрел на него с лёгким удивлением, не понять, искренним или притворным. Тейт растерялся под его взглядом.       – Я хочу извиниться за то, что сделал. Вернее, не сделал. Я просто не мог уже ничего исправить...       – Ты мог, – жёстко ответил Джордан. – Ты мог сказать мне много месяцев назад.       – Я не знал, чем это кончится. Если бы я был уверен, что всё будет, как сейчас, то, может, и рассказал бы... Но я не знал... Не мог знать, что ты сделаешь!       – Ничуть не больший риск, чем шпионить для Кардозы.       – Я не хотел, чтобы ты узнал такое обо мне. Ты и так знал слишком много.       Джордан холодно, неприязненно усмехнулся: меня не интересуют твои оправдания.       – Сообщи немедленно, если объявится Кардоза. – Он развернулся к двери.       Тейт набрал в грудь воздуха, потом выдохнул и сказал громко, чётко, несмотря на то, что дверь была уже открыта.       – Презираешь меня? Хорошо, презирай! Ты всё равно не можешь изменить то, что было. А я горжусь!       Джордан захлопнул дверь и развернулся к Тейту. Тот, улыбаясь, продолжал:       – Горжусь, что был твоим любовником. Что ты не смог устоять. Даже такой, как ты, – не смог! Что я заставил тебя. И я ни капли не жалею.       Тейт думал, что его слова заденут и разозлят Джордана, но тот посмотрел на него как будто бы мягче, без обычного холодного напряжения во взгляде.       – Я не презираю тебя, Тейт. Я понимаю, почему ты это сделал. В твоём случае это был смелый поступок, попытка сыграть на опережение, но сути дела это не меняет...       – Значит, просто ненавидишь?       – За то, что ты решился дать мне отпор? Нет. Дело в доверии.       – Только не говори, что я его не оправдал: ты ни на секунду мне не доверял!       – Ты ошибаешься. Даже сейчас, – Джордан указал на стол, где оставил пистолет, – я доверяю тебе.       После этих слов он ушёл, и Тейт не нашёлся, что ответить и как его остановить.       Он отвернулся, на глаза ему опять попался пистолет, и Тейт сбросил всё на пол. Он хотел бы сказать, что сделал это в ярости или в злобе, но на самом деле это было отчаяние. Он был бессилен что-то изменить, он даже не хотел ничего менять, его устраивало, что сейчас каждый из них сам по себе, но чувство к Джордану вцепилось в него словно дикий зверь клыками. Вгрызлось мёртвой хваткой и не отпускало. Оно ещё жило, несмотря на то, что Джордан ему сделал, и несмотря на то, что он сам сделал Джордану.       Тейт перешагнул через упавший на пол пистолет и сел на диван. Что ему сделать с собой – вот вопрос. Невозможная ситуация и невозможное чувство.

***

      Тейт улыбнулся через стол молодому человеку, который делал вид, что вообще не замечает Тейта и очень занят выбором закусок. Тот немного нервно улыбнулся в ответ.       Тейт прекрасно всё видел и понимал, он буквально кожей чувствовал чужое внимание. А ещё он подумал, что Ингрэму будет, как обычно, приятно понаблюдать со стороны. У них последние две недели всё было идиллически хорошо. Тейт не скучал по нему, не ждал его возвращения из поездок, но когда тот приезжал и они ужинали в ресторане или просто проводили вечер дома, Тейт чувствовал что-то вроде легкой, тихой радости. По правде говоря, это была не радость, а отсутствие печали. Он старался не думать больше, по своей он воле здесь или нет. Это был длинный контракт с хорошим и удобным клиентом, и Тейт планировал наслаждаться теми преимуществами, что давала жизнь рядом с ним. Иногда ему казалось, что он по-прежнему пребывает всё в той же апатии, в которую погрузился после того, как Джордан выпустил его с допроса, но это теперь была не депрессивная, а идиотски-довольная апатия. А что ещё ему оставалось? Только радоваться тому, что имеешь. Потому что если думать о том, чего нет и чего никогда не сможешь получить, сойдёшь с ума.       Тейт немного поболтал с тем молодым человеком, но стоящего развлечения для Ингрэма не получилось: это был небольшой приём для своих, гостей было всего около семидесяти человек, и узнать, что Тейт на самом деле занят и кем, было легко. После этого молодой человек начал его демонстративно игнорировать.       – Хорошая попытка, – заметил Ингрэм, когда они с Тейтом сели в машину.       – Ты его спугнул, – Тейт сделал притворно расстроенное лицо.       – Точно не я.       – Хорошо, не ты, твои громкие регалии.       Ингрэм провёл пальцами по щеке Тейта, потом коснулся нижней губы:       – Не знаю, как можно устоять... Я бы не смог. Я пытался не смотреть на тебя на яхте, но не было сил сдержаться.       – А я боялся, что Спектер обвинит во всём меня, решит, что я сам на тебя вешался, – признался Тейт.       – Я до сих пор не могу понять, почему он отдал тебя мне. Первое время я думал, что ты – его человек... Наверное, поэтому я так... так отреагировал, когда узнал, что у него была запись. Это мой старый страх – что за тобой кто-то стоит.       Тейт, никак не отреагировав на последние слова, ответил на первый вопрос:       – Я не представлял для него особой ценности, а вот ты ему нужен. Он просто захотел сделать тебе приятное.       – Может, он что-то понял... – Ингрэм запустил пальцы в волосы Тейта и потянул, заставив запрокинуть голову. – Понял, что именно это мне и нужно: хладнокровная шлюха, которая не в состоянии полюбить никого кроме себя.       Тейт улыбнулся:       – Если бы я тебя любил, то надоел бы через месяц.       Джордан был в чём-то прав: такие люди, как он сам и Ингрэм, не возненавидят человека за то, что он даёт им отпор. Их это интересует и притягивает – потому что обычно все сдаются слишком быстро. Тейт сдался не по-настоящему, не совсем, послушно предоставляя тело, но отказывая Ингрэму в обладании собой.       С одной стороны, Ингрэму это было даже удобно. Каждый день к нему поступало столько информации, что сведения о внутреннем мире или смене настроения любовника были излишними, он не желал обременять себя ещё и ими. Важным было лишь то, что любовник мог Ингрэму дать. Тейт мог дать сексуальное удовлетворение, эстетическое удовольствие, ощущение жизни в доме, мог развлечь, помочь расслабиться или, наоборот, получить эмоциональную встряску. С последним идея «удобства» давала небольшой сбой.       Тейт думал теперь, что Ингрэм мог нуждаться в его непокорной версии ничуть не меньше, чем в послушной. Ингрэм привык, что все его прихоти исполнялись, а к тому, что его бросали или обманывали, не привык. Это вызывало злость и боль, желание вернуть и желание завоевать – и он мог наконец-то чувствовать. Но ответное чувство не было ему так уж нужно. Тейт не был уверен, что Ингрэм смог бы вынести любовь другого человека. Любовь слишком требовательна. Она жаждет знаков внимания и доказательств, она соперничает с работой и она любопытна, она порывиста и непредсказуема. Она не позволяет ставить себе условия, в отличие от партнёрства – того, что было у них с Тейтом.       Когда они оказались дома, в спальне, Ингрэм связал Тейта туже обычного, так что он вообще не мог двигаться. Единственное, что получалось, – так это приподнять голову, чтобы видеть, что с его членом и задницей делает Ингрэм. Но Тейт и без подглядываний всё знал и чувствовал.       Задницу плотно заполнял дилдо, а Ингрэм мягко, дразняще ласкал член Тейта языком. Иногда, когда его губы на пару секунд крепко обхватывали ствол или когда смыкались на кромке головки, Тейт вскрикивал. Ему казалось, он сейчас кончит, но Ингрэм тут же отступал. Он не прекращал ласк, но менял их: обводил языком головку или перехватывал мошонку у самого основания, сжимал и легонько теребил яички. И от того, и от другого Тейт начинал выть и дрожать всем телом, но ещё хуже – и слаще – было третье. Ингрэм брался за основание дилдо и начинал медленно им двигать. Он был твёрдым, почти негнущимся, с ровными рядами выпуклостей и поворачивался и перемещался внутри жёстко. Это были ощущения на грани – не на грани боли, а на грани того, какое растяжение, вторжение, искривление тело могло вынести. Из-за того, что Ингрэм действовал очень аккуратно и медленно, ткани успевали приспособиться, растянуться и изогнуться, но Тейту каждый раз казалось, что ещё миллиметром дальше, и он не выдержит...       И он никак не мог это прекратить. Он был беспомощен и полностью во власти Дэвида.       Тот наслаждался моментом. Он плавно покачивал дилдо, нажимая на оставшийся снаружи конец, и у Тейта останавливалось дыхание: ему казалось, что твёрдая штуковина нарушает что-то внутри, переворачивает внутренности – и одновременно она так сладко наполняла его, так правильно давила, что у него голова кружилась от возбуждения и желания кончить. Быть может, он бы и кончил, двигай Ингрэм чуть настойчивее и определённее, но тот мучил и изводил его, и наслаждался... В такие моменты он внимательно смотрел на лицо Тейта, хотя тому хотелось сбежать от его взгляда. Он надавливал на напрягшиеся мышцы на животе Тейта и останавливал его, когда тот пытался толкнуться бёдрами навстречу, чтобы выпуклости внутри давили сильнее и твёрже.       – Когда я решу, – улыбался Ингрэм.       Сам он тоже ещё не кончил. Он трахнул Тейта сразу после того, как связал, но не кончил – и поэтому сам тоже был на грани, тяжело дышал, кусал губу. Он тоже был измучен и измотан, пальцы, когда он пробовал касаться Тейта нежно, чуть подрагивали, и сейчас он казался невероятно уязвимым – пусть даже связан был другой.       Он наклонился вперёд и провёл пальцами по мокрому от пота лбу Тейта.       – Ты мой. Даже не представляешь насколько... Я... – он задохнулся. – Когда ты оказываешься на своём месте, подо мной, ты... ты – самое красивое, что я когда-либо видел.       Он нажал на дилдо сильнее обычного, заставив Тейта вздрогнуть. Это было пугающе, страшно, опасно, но и приятно тоже, и Тейт заелозил задницей по простыням, чтобы снова чувствовать перемещение бугорков внутри.       Ингрэм переместился теперь выше, надавил Тейту на подбородок, чтобы тот открыл рот, и, словно имея дело с чем-то неодушевленным, заправил туда свой тёмный, налитой член. Угол был неудобным, и Тейт не смог взять его сразу на всю длину. Он закашлялся, горло дёргалось от спазмов, но Ингрэм лишь на пару секунд дав ему передышку, чтобы привыкнуть, снова толкнулся внутрь. Тейт хрипел и задыхался, но вообще-то не успел даже испугаться – Ингрэм резко вышел, и его сперма тут же полилась Тейту на лицо.       Она медленно стекала по щекам на шею, и Ингрэм кругами водил членом по лицу Тейта. Тейт, чуть повернув голову, поймал его губами и облизал.       Ингрэм довёл до оргазма Тейта, взяв его член в рот и не переставая при этом двигать игрушкой в его заднице.       Когда Тейт вышел из душа, Ингрэм уже что-то быстро набирал на ноутбуке.       Он не видел текста письма, но видел, как Ингрэм нажал на «Отправить». Он сел сзади и обнял его за плечи:       – Спасибо!       Ингрэм закрыл ноутбук и повернул голову:       – Тебе было хорошо? – он начал разглаживать розовый след на запястье Тейта.       – Очень.       Тейт прижался лбом к плечу Дэвида. Ему на самом деле было хорошо. Впервые за много часов и несколько дней спокойно. Даже если он не думал о Кардозе или Джордане, где-то на краю сознания все равно маячило что-то вроде тёмного, мутного пятна. Пока они занимались сексом, в голове не было ничего, кроме возбуждения и чистой, без всякой грязной мути, эйфории.       На следующее утро они завтракали в постели, хотя по рабочим дням такого обычно не бывало. Ингрэм позвонил Ханне и сказал, что приедет чуть позже. Тейт утром планировал съездить в спортивный зал, но тоже позвонил – не личному ассистенту, а Янгу, который сопровождал его последнее время чаще других телохранителей, – и предупредил, что выедет из дома позднее.       – Мы даже просто поваляться в постели не можем без того, чтобы не отчитаться куче людей, – заметил Тейт.       Ингрэм усмехнулся:       – Сейчас мне это уже кажется обычным.       – У нас очень странная жизнь, – сказал Тейт, перекладывая подушку так, чтобы было удобнее сидеть.       – Да, если об этом задумываться. Как раз, пока ты... Пока тебя не было, я ездил в Хэмптонс. Джейк за обедом сказал что-то про то, что ему уже два месяца не удаётся взять ни одну из своих машин. Ну, знаешь, эти его «феррари»... И я вдруг понял, что не садился за руль несколько лет. Мы не смогли вспомнить, когда был последний раз. Точно ещё до свадьбы Клэр.       – И ты не скучаешь? – чуть удивлённо посмотрел на него Тейт.       – Не особо. Потом, после обеда, я попробовал проехать в одной из тех машин... Честно говоря, было не по себе. Все расположено не в тех местах, а машина дёргается от каждого прикосновения. Джордан выгнал меня из-за руля через пять минут, мы немного прокатились, и я понял, что все же привычнее, когда меня везут. И сколько бы я времени терял!       – А я бы поехал куда-нибудь далеко... Не из дома до офиса, а далеко, по-настоящему.       Ингрэм, дожевав тост и вытерев пальцы салфеткой, сказал:       – Когда добью все контракты в Кавамбе, мы поедем куда-нибудь. В Швецию, как хотели.       Они планировали поездку ещё прошлым летом, но потом отложили. Причин было много: Кавамбе, очередная попытка Тейта уйти, ситуация с «Секьюрити Атлантик»... И вот теперь Дэвид снова об этом заговорил.       – Это случится чуть позднее, чем мы хотели, но тем не менее... Середина мая – хорошее время. Но не больше, чем на неделю, – тут же добавил Ингрэм условие. – Будет общее собрание акционеров в банке. Это отдельная история... И, раз уж я заговорил о поездках, – Ингрэм взял кофейник, но, не налив ничего в чашку, поставил обратно на поднос, – что ты думаешь насчёт Кавамбе? Сможешь поехать со мной?       Тейту ни капли не хотелось туда ехать, и он стал быстро перебирать все возможные отмазки, но ни одной уважительной причины в голову не приходило.       – Это обязательно? – спросил Тейт.       Он знал, что Ингрэм и сам был не в восторге от этой идеи, но положение обязывало. Подписание контрактов и ещё каких-то соглашений о сотрудничестве должно было состояться в президентском дворце, а после него устраивали торжественный приём. Ингрэм пытался отправить вместо себя кого-то другого из «Меркью», но люди из протокольной службы Нкалы и прочие посредники давали понять, что Нкала будет оскорблён, если на церемонию явится кто-то уровнем ниже директора. Директоров в «Меркью» было чуть ли не с десяток, но большинство из них работало только в своих узких секторах. Один занимался энергоносителями, другой пищевым сырьём. Для поездки в Кавамбе подходили только сам Ингрэм и генеральный директор, но тот именно в эти дни ехал на крупный саммит, и ту поездку нельзя было отменить.       Джордан, как понял Тейт со слов Ингрэма, тоже был недоволен. Он предложил сослаться на проблемы со здоровьем и даже отправиться на время в госпиталь, но Ингрэм отказался: Нкала бы понял, что это уловка, и истолковал бы как очередной обман или же просто как трусость.       – Не совсем обязательно, – ответил Ингрэм, – скорее, очень и очень желательно. Всех гостей приглашают с жёнами, с партнёрами. Раз уж о тебе знают и указывают в приглашении имя, отказаться будет... невежливо. Отношения с Нкалой сейчас очень напряжённые. Он вынужден согласиться на наши условия, а сам трясётся от злобы. Проявлять ещё и неуважение будет сейчас, хм, не к месту.       – Ну, если моё отсутствие вызовет международный скандал, то я поеду, – пожал Тейт плечами. – Это же всего один день, так?       – Да, там день, но вся поездка – примерно сорок четыре часа с дорогой. И, знаешь, хотя я думаю, что Кавамбе – не место для тебя, это в определённой степени пойдёт нам на пользу. Приём такого уровня – что-то вроде официального признания. Это президентский дворец, там будет чуть не всё американское посольство, и я буду там с тобой.       Тейт помрачнел:       – Нам это нужно? Я имею в виду официальное признание.       – Думаю, что да. Ты станешь иначе смотреть на наши отношения. И на тебя станут смотреть иначе.       Тейт послушно кивнул, хотя ему не очень нравилось то, что он услышал: Ингрэм «укреплял» их партнёрство и давал понять, что настроен серьёзно и они вместе надолго.       – Что бы ты ни думал, наши отношения не сводятся к постели, – снова заговорил Ингрэм, – по крайней мере, для меня. Я кое-что приготовил, – он встал с кровати и подошёл к узкому рабочему столу, за которым он никогда не сидел – просто складывал журналы или оставлял ноутбук. – Думал отдать тебе вечером за ужином, но сейчас будет даже лучше.       Он вернулся к кровати с тонкой папкой и протянул её Тейту. Тот раскрыл её: внутри лежал лист плотной голубой бумаги. Текст был на немецком, так что Тейт смог прочитать только «Меркью», адрес офиса компании в Цуге и впечатанные в оставленные пустыми места своё имя и дату: 30 марта 2016 года.       – Inhaber-Optionsscheine, – Тейт в меру своих умений прочёл то, что было написано посреди листа крупным шрифтом. – Что это значит?       – Что ты – владелец тысячи акций «Меркью». – Ингрэм приподнял лист, показывая, что под ним лежал ещё один, а под тем ещё. – Я решил, что это будет правильно и справедливо. Можешь делать с ними что хочешь: можешь получать дивиденды, можешь продать.       – Почему? Я... я не очень понимаю, зачем они мне. То есть, я понимаю, что они, наверное, стоят кучу денег, но всё равно...       – Мне хочется сделать для тебя что-то. – Ингрэм напряжённо улыбнулся. – Чтобы ты чувствовал себя увереннее. Со мной и вообще. Не хочу, чтобы ты воспринял это как плату, но я рад, что ты рядом, и благодарен. За многое.       Тейт когда заговорил, понял, что у него подрагивают губы:       – Ты мог подарить мне слив для айпада или перчатки, но это... – Тейт закрыл папку. – Это стоит явно больше, чем пара тысяч.       – Где-то в районе семисот.       Тейт поднял на Ингрэма недоумевающие глаза. Он не понимал, почему вдруг: после того, как он пытался уйти, после того, как Джордан прислал видео. Или понимал?       Один из топ-менеджеров «Меркью» недавно развёлся с женой. Он очень торопился, потому что брачный контракт устанавливал сумму содержания супруге в зависимости от лет, прожитых вместе. Чем дольше, тем больше бы она получила. Муж с самого начала согласился на это условие, потому что оно было справедливым: чем больше лет своей жизни отдашь, тем больше получишь. Возможно, Ингрэм тоже считал, что Тейту пора получить вознаграждение за те месяцы, что они провели вместе.       – Это очень много, – покачал головой Тейт. – Я не думаю, что...       – Они твои, – твердо заявил Ингрэм. – Я так решил. Ты пользуешься моим счётом, но у тебя должны быть свои деньги.       – Спасибо, – Тейт отложил папку в сторону. – Мне немного неловко, но спасибо.       – Тебе нужно будет подписать соглашение в офисе «Меркью», но не здесь, а в Цуге. Если бы продажа прошла здесь, тебе бы пришлось заплатить налоги, и весь смысл подарка потерялся бы. У этих акций есть ряд ограничений, тебе расскажут.       – Вроде того, что я не могу их продать никому, кроме «Меркью»? Мне Клэр рассказывала.       – Да, их можно продать только обратно компании. Они не дают права на участие в управлении; они не передаются по наследству, и ещё целый список. Мы сделали это для того, чтобы оградить бизнес от вмешательства нежелательных лиц.       – Не подумай, что я не доволен, мне просто интересно: почему «Меркью»?       Ингрэм пожал плечами:       – Это компания, которая для меня много значит. Это хорошее вложение. Деньги, просто деньги, есть в любом банке, а просто акции есть у любого брокера. Акции «Меркью» есть лишь у очень ограниченного круга, я бы сказал, у очень привилегированного круга.       – Это вроде элитного клуба?       – Можешь считать и так.       – А «Секьюрити Атлантик»? Банк твоей семьи.       Тейт подумал, что вопрос был довольно бестактен, но всё равно задал его – и Ингрэм отреагировал спокойно.       – Ниже доходность, не избежать уплаты налога, и акции не продаются такими маленькими пакетами. И даже если бы продавались, я бы их тебе не отдал – у меня сейчас каждая акция на счету. Возможно, у меня больше не будет блокирующего пакета, но хотелось бы остаться так близко к нему, как только возможно.       Тейт понял, про что Ингрэм говорит: про возможный довыпуск акций, чтобы отдать долю «Доминиону». Но предполагалось, что ему неоткуда про это знать.       – А у Клэр он останется?       Ингрэм помрачнел:       – С Клэр не так всё просто, но я надеюсь, что мы сможем договориться. Если нам не помешают, конечно...       – Помешают? – переспросил Тейт.       – Джейк, – пояснил Ингрэм.       Тейт не решался задать следующий вопрос, чувствуя, как накатывает необъяснимый, тревожный страх. Он просто посмотрел на Ингрэма, чуть приподняв брови.       – Я боюсь, что на самом деле это его решение. Он против нашего партнёрства с «Доминионом». Он мыслит как солдат: раз мы воевали с «АККБ», то остаёмся врагами навсегда. Но в бизнесе всё не так. В зависимости от ситуации мы можем стать партнёрами.       – Мне всегда казалось, что Джордан не вмешивался в эти дела.       – Мне тоже. Но когда у человека есть рычаги, он рано или поздно начнёт ими пользоваться. Они уже давно с Клэр. Это нормально, что он начинает считать то, что принадлежит ей, своим. И действует в своих интересах, а мои предаёт.       Тейт тряхнул головой: он не верил своим ушам. Это было непохоже на Дэвида. Прошлой зимой он сам старательно намекал ему на такую возможность, даже прямо спрашивал, а не женился ли Джордан на Клэр ради денег, но Ингрэм отмёл это с уверенностью. Ни на секунду не усомнился. Почему вдруг теперь? Всего лишь потому, что Джордан был против передачи доли в банке мутным парням с Ближнего Востока?       – Ты знаешь, – начал Тейт, – я и Джордан, мы...       – Да, я заметил, что вы друг от друга не в восторге, – желчно вставил Ингрэм.       – Теперь всё не так плохо, как в начале, когда я... Ты, наверное, помнишь.       – Как ты пытался настроить меня против него?       – Ну, да... – Тейт опустил глаза. – Это было глупо, но он мне не нравился. И сейчас не нравится. Но даже я понимаю, что он не станет ничего внушать Клэр, не станет вредить тебе.       – Я кое-что услышал от одного знакомого, который... Ты его не знаешь, он незаинтересованное лицо. Так вот, я слышал, что якобы Джейк в частной беседе делал какие-то прогнозы относительно банка и сказал, что то-то и то-то никогда не произойдёт, потому что Клэр проголосует против.       – Даже если бы Джейк манипулировал ей, он бы никогда не признался ни в одном разговоре! – Тейт облизнул губы. Надо держать себя в руках, не реагировать так эмоционально.       – Тот случай был ещё в прошлом году. А пару недель назад до меня опять долетело что-то подобное. И я... – Ингрэм резко встал с кровати и ушёл к окну.       – Ты сомневаешься в нём? – тихо проговорил Тейт.       – Господи, да... – выдохнул Ингрэм, запуская пальцы себе в волосы.       – Но кому тогда ты вообще можешь доверять?       Ингрэм массировал затылок, словно пытаясь избавиться от головной боли:       – Никому.       Тейт долго молчал. Ингрэм смотрел в окно, куда-то вверх, на небо, пока не развернулся и не сказал, что ему пора на работу.       Тейт убрал столик с кровати и тоже начал переодеваться: у него в планах была поездка в офис. Он пробовал расспрашивать Ингрэма ещё, чтобы узнать, кто рассказал ему о Джордане и что именно Джордан якобы пытался провернуть через Клэр, но Ингрэм, как обычно, неохотно говорил о делах. А быть настойчивее обычного Тейт не мог – это выглядело бы подозрительно. Он подумал, что через пару дней попробует ещё раз вывести разговор на эту тему. С Ингрэмом это бывало часто: он поначалу хранил что-то от Тейта в секрете, как это было, к примеру, пока он вёл переговоры с Алексом Чэном, а потом всё же рассказывал.       Тейт должен был узнать подробности. И он очень боялся, что подробности укажут на него. Он когда-то давно, почти год назад, рассказал про Клэр Кардозе. Тот распорядился этими крохами информации умно. Работа была тонкая и требовала времени, но результат она дала: безоговорочное доверие к Джордану пусть немного, но пошатнулось.       Это было то, чего Тейт когда-то хотел. Он добился своего, но слишком поздно.       Всё вокруг рушилось.       В его квартире за вешалками был спрятан пистолет. Через неделю он должен был лететь в Кавамбе. Ингрэм думал, что Джордан его предаёт. Джордан едва не начал пытать его самого. Ингрэм хранил деньги, которые принадлежали людям, убитым в криминальной войне. Кардоза считал себя их наследником. А он, Тейт, не мог уже из всего этого выпутаться.