***
Ингрэм полусидел-полулежал на диване с закрытыми глазами, когда Джордан вошёл в кабинет. Услышав, как стукнула дверь, Ингрэм открыл глаза и потянулся к низкому столику, на котором оставил сигару. Он сделал свою часть работы, теперь дело было за трейдерами. Он представил, в каком напряжении они сейчас работают по обе стороны Атлантики, как следят за скачущими цифрами, и у него самого сердце заколотилось быстрее. Он любил эту сумасшедшую работу и скучал по ней. – Ты, смотрю, не сильно занят, – сказал Джордан, садясь на диван напротив. – Думаю, – затянувшись, объявил Ингрэм. – Прикидываю прибыль. Мы сегодня отлично закроемся. – Он выпрямился и слегка потянулся. – Как там Эскондида? – Как я и думал. Там не одна сильная группировка: за пять лет порт три раза переходил из рук в руки. Всё это, знаешь, с кучей трупов, убийством семей… – Джордан поморщился. – Это плохо для нас или хорошо? – Скорее, хорошо. С одной сильной было бы сложнее справиться. А эти сидят там как на ящике динамита и боятся, что у них попробуют отжать территорию. Мы им поможем, и они будут сидеть тихо и довольствоваться скромной платой. Это не окончательный план, конечно. – Так что? Покупать? – Это не мне решать. Если купите, безопасность я обеспечу. Затраты будут небольшие. – Хорошо, отошли все в Цуг. Сам не берись. Пусть оторвут свои жирные задницы от стульев! А ты займись «Бревисом». Сибити на подходе. – Ингрэм вынул сигару изо рта и внимательно посмотрел на неё, принюхался. – Что там с Фабером? – Всё штатно. Он собирается отплыть на яхте. Пока не знаю, куда и на сколько. Там уже стоит датчик, будем следить и ждать подходящего момента. Займусь этим, когда ты подпишешь контракт. – Да, не торопись. Посмотрим, вдруг он уймётся… – Если ждать слишком долго, то будет сложно свалить всё на Нкалу. А сейчас я как раз подбросил Кардозе информацию на эту тему. Но надо подумать. Я предпочёл бы вообще обойтись без резких движений. Ингрэм загасил сигару и раздражённо отодвинул пепельницу: – Что за дрянь… Придётся выкинуть всю коробку. – Он снова посмотрел на Джордана. – Ладно, пока будем наблюдать. Ещё что-то? – Он посмотрел на часы: – Лондонская биржа закрывается через час, надо кое-что успеть. – Нкала. Ингрэм бросил тяжёлый взгляд исподлобья: – Что там опять? – Всё то же. Тебе не надо туда ехать. Давай перенесём подписание в другое место. – Не за неделю же! – Какая разница, кто и как на это посмотрит? Речь идёт о твоей безопасности. Если так понятнее: о жизни и смерти. Ингрэм недовольно постучал кулаками один о другой: – Это не обсуждается. Это вопрос… Да, уважения. Я не могу позволить, чтобы кто-то думал, что я испугался. Что я не уверен. Я должен продемонстрировать, что я хозяин положения. Территория не может быть твоей, если ты боишься туда приехать. Да и в конце концов, Нкала должен совсем обезуметь, чтобы что-то такое предпринять! – Думаешь, он недостаточно безумен? – Джордан приподнял брови. – Это не обсуждается, – повторил Ингрэм. – Я еду. Безопасность – твоя работа. Если я прихожу в салон, меня никто не уговаривает походить пока с отросшими волосами. – Дело не в том, что я не хочу делать свою работу, а в том, что в Кавамбе мы в очень неравных условиях. – Я принял решение. Джордан кивнул: – Хорошо, ты должен ехать, я понял. Хотя бы не бери с собой Тейта. Ему там нечего делать. А для нас это лишний человек, которого нужно охранять. – Я уже ответил, что буду с ним. Это решено.***
Если не считать гудения двигателей, в салоне самолёта была полная тишина. Джордан, как обычно, сидел за ноутбуком, Ингрэм свой убрал, когда над океаном пропал интернет, и читал теперь «Экономист». Тейт тоже читал, но сосредоточиться не мог, потому что постоянно возвращался в мыслях к предупреждению Кардозы и тому, что Джордан воспринял это серьёзно. Какого чёрта они летели туда? Прямо в ловушку. В желудке сделалось неприятно и пусто. Но о еде даже думать было противно. Тейт закрыл книгу. Рядом звякнул лёд в стакане с виски: Ингрэм сделал очередной глоток. Он пил потому, что не любил летать, но Тейт тоже бы не отказался. Он уже три часа сидел, как на иголках. И ночью почти не спал, ему снились преследования, тёмные коридоры, душащие его руки. Он уже коснулся кнопки, чтобы вызвать стюарда и тоже попросить виски, или брэнди, или что там у них было, но решил встать сам. Джордан проводил его внимательным взглядом. Когда он заметил, что Тейт подходит к бару, то негромко произнёс: – Давай кое-что объясню тебе на трезвую голову. – Что именно? – Тейт успел бросить быстрый взгляд на Ингрэма. Тот прислушивался, но без особого интереса: журнал занимал его больше. – Как там всё устроено и что делать. Тейт сел в кресло рядом, и сначала Джордан открыл на ноутбуке карту Монго, столицы Кавамбе, и вкратце рассказал то, что Тейт и так знал: президентский дворец, где должно было состояться подписание договора и празднование, находился на острове, который соединялся с материком дамбой. Перекрыть выезд с острова было очень легко. Оставались две вертолётные площадки, обе при дворце, и несколько причалов. На острове находились исключительно правительственные здания, посольства, два дорогих отеля и немногочисленные виллы министров и особо приближенных людей. Остальные, кто казался Нкале хоть каплю подозрительным, жили в материковой части Монго. Отличались они как небо и земля. Остров Сан-Хоакин казался кусочком испанского или французского побережья, вылизанного, вычищенного, заставленного белыми особняками и застеленного зелёными газонами. Материковый Монго был абсолютно безликим городом, где без всякого плана четырёхэтажные дома чередовались с какими-то хибарками и пустырями. Облагородить попытались лишь дорогу от аэропорта до Сан-Хоакина, посадив вдоль неё пальмы, которые всё равно не скрывали блёклых полей. Судя по карте, там, где заканчивались поля, начинался лес, но это Тейта уже не интересовало. Он знал, что в двенадцать дня по местному времени проедет по этой дороге в одну сторону, а в восемь утра следующего дня – в другую. После рассказа Джордана, который повторял их расписание с небольшими отступлениями, вроде того, в какую по порядку машину нужно сесть и как реагировать на досмотр в аэропорту, Тейта начало немного отпускать. Джордан знал, что делал, у него всё было продумано. – Я уже предупредил Дэвида: с приёма вы уедете в Монго. – На острове настолько опасно оставаться на ночь? – спросил Тейт. – Возможно, что нет, и я зря перестраховываюсь, но оттуда, если что, не выбраться. Вещи придётся оставить в гостинице. Если что-то тебе особенно дорого, лучше пусть ждёт в самолёте. Тейт кивнул: об этом его уже предупреждали. Они с Ингрэмом даже телефоны взяли не свои, а временные, с другими номерами. – Общение по телефону по минимуму. Только в критической ситуации. И старайся не говорить ничего важного. По всем вопросам обращайся к Янгу, он приставлен к тебе. – Меня будут прослушивать? – Не именно тебя. Они будут прослушивать всех, отслеживать местоположение… – А передатчики у охраны будут работать? Джордан подозрительно посмотрел на Тейта, но ответил: – Будут, у них шифрованный канал связи. Но не исключаю, что и их придётся отрубить, потому что источник сигнала всё равно можно установить. – Это всё хуже, чем я представлял. – Это всё, – заговорил вдруг Ингрэм, – обычная паранойя Джейка. Я чуть ли не каждую поездку выслушиваю что-то подобное. Хотя знаешь, до отказа от сотовой связи дело не доходило. – Мы никогда раньше так не рисковали, – сказал Джордан. – Нкала меня ненавидит. Это факт. Он знает, что это я расстроил сделку с китайцами. И он знает, что я знаю, что он знает, и смеюсь над ним. Не в лицо, но смеюсь. Но я не думаю, что он устроит покушение. Серьёзно. Не потому, что я верю в его… разумность… – Дэвид покрутил рукой в воздухе, – и его… хм… человеколюбие. Он убил бы меня, если бы мог. Какой-нибудь мучительной смертью. Но он не может позволить, чтобы его обвинили в таком преступлении. Он не окончательно сошёл с ума. – Он может подстроить несчастный случай и остаться ни при чём. – Я пробуду в этой стране двадцать часов, из них большую часть в президентском комплексе. И с огромным числом свидетелей. Это будет чертовски сложно устроить. Невозможно. – Нкала пережил двух диктаторов, – без нажима, словно не возражая Ингрэму, а просто перечисляя отвлечённые факты, заговорил Джордан. – На его жизнь покушались семнадцать раз – и это только те разы, про которые я знаю. Он уничтожил сотни, если не тысячи тех, кого считал врагами, и ни разу не попался. Ингрэм с деланным пренебрежением скривился: – Я не какой-нибудь племенной царёк. Джордан пожал плечами, но спорить с Ингрэмом не стал. Он только указал на него Тейту: – Присмотри за ним, ладно? – Пытаешься его завербовать? – усмехнулся Ингрэм. – Ребята уже научили его стрелять и кое-каким приёмам. Думаю, за себя он постоять может. – А было бы неплохо иметь телохранителя так близко от себя. Всегда рядом. Кру-гло-су-точ-но, – добавил, чуть протянув, Ингрэм. Тейту от этого намёка стало противно. – У меня уже есть неплохая работа. Спасибо, – вставил он реплику в обсуждение себя. – В твоём возрасте ещё можно передумать. – Тогда пусть начнёт со службы в армии, – сказал Джордан. – Отпустишь Тейта на годик-другой? – Это уже не так интересно, как круглосуточная охрана моего тела, – Ингрэм принял наигранно недовольный вид и перелистнул страницу в журнале. – Нет. Я не согласен. – А почему? В чём смысл? – спросил Тейт. Встретив вопросительный взгляд Джордана, он добавил: – Что такого в армии, чему нельзя научить тут? Ингрэм насмешливо фыркнул. – Можно и тут, – ответил Джордан. – Но на это уйдёт очень много времени и сил. Хотя не уверен… – Что там за особые тренировки? – Это не тренировки, это здесь, – Джордан коснулся пальцем виска. – Армия перекраивает кое-что в голове. Учит подчиняться приказам. – Что, подчиняться так важно? – Ингрэм снова отвлёкся от журнала. – Ты не особо любишь подчиняться. – Ну, смотри, – Джордан объяснял Ингрэму, но смотрел почему-то на сидевшего напротив Тейта. – К примеру, перед вами укрепление, небольшой холм. Сверху стреляют из пулемёта. Вам показывают на холм и командуют: «В атаку!». Побежите на пули? Тейт с Ингрэмом неуверенно переглянулись. – Не побежите, – ответил за них Джордан. – Если набрать людей с улицы и отдать такую команду, они не побегут за очень редкими исключениями. Они бросятся от пуль в разные стороны, большинство упадёт на землю. А солдаты побегут. Им для этого не нужны героический подъём или ненависть к врагу. Достаточно приказа. Цель муштры на плацу – превратить человека в робота. У людей очень мощный инстинкт самосохранения, его тяжело перебороть. Муштра нужна для того, чтобы приказы выполняли не задумываясь, чтобы даже мысли не возникало, что можно не подчиниться, каким бы нелепым и безумным ни был приказ. В конечном итоге это то, что оказывается сильнее инстинктов и сильнее страха. Не знаю, как объяснить. Это вроде второго человека внутри тебя. Он действует автоматически. Не думает. – И в телохранителе нужно точно так же убить инстинкт самосохранения? – спросил Тейт. – Скорее, частично подавить. Знаменитости иногда набирают в охрану боксёров, бойцов ММА. Но они могут помочь, только если пытаются отнять сумочку или сфотографировать. Если будет настоящая угроза жизни, например, выстрелы, они в лучшем случае попробуют куда-то увести. Но обычно они или впадают в ступор, или спасают самих себя. Тейт вспомнил нападение на Ингрэма. Он от одного только звука выстрелов, даже не понимая и не видя ничего, уже был в такой панике, что не мог соображать. Но охрана делала свою работу. – Человек так устроен, – продолжал Джордан. – В норме он не станет закрывать собственным телом какого-то хрена, который ему, может, не особо и нравится. Закрывают собой детей, жён, тех, кто дорог. Армия и тренировки формируют «ненормальное» поведение. Это вроде рефлекса: услышал выстрелы, прикрывай охраняемого. Всё это при желании можно выработать и здесь, но проще взять человека, у которого мозги уже вывернули в нужную сторону. В армии это делают профессионально. Тейт вдруг подумал: закрыл бы он Дэвида собственным телом? А Джордан закрыл бы?***
До отеля они доехали без приключений. На приключение тянул только необычно тщательный досмотр в аэропорту, когда багаж не только пропустили через сканеры, но и пересмотрели вручную. Даже портпледы раскрыли и прощупали брюки и смокинги. Джордан предупреждал об этом, как и о том, что всё повторится на входе в президентский дворец, но Тейту досмотр всё равно показался унизительным. Его когда-то обыскивал Ортис, но он делал это быстро и точно, короткими лёгкими касаниями. Люди, которым поручили обыск прибывших в аэропорту, явно не были в этом профессионалами. Они мяли Тейта примерно так, как мнут фрукты, проверяя на зрелость. Ингрэм, с которым обошлись ничуть не деликатнее, раздувал в ярости ноздри. Джордан стоял с абсолютно равнодушным видом. В аэропорту было малолюдно: в Кавамбе прилетало всего четыре регулярных рейса в неделю. После паспортного контроля они шли по абсолютно пустым залам, только перед самым выходом из здания появились люди: пассажиры с недавно прибывшего рейса из Лагоса и встречающие. Шедшие впереди сотрудники службы безопасности Нкалы двинулись прямо сквозь толпу. Пассажиры послушно расступились, но всё же получилась небольшая заминка, и Тейт успел заметить, что шедший чуть сбоку от Джордана Ортис поменял свой чемодан на точно такой же, который не успела вовремя оттащить в сторону маленькая старушка в жёлтом тюрбане. Тейт поспешно отвернулся и сделал вид, что смотрит на развешанные под потолком рекламные щиты «Люфтганзы» и «Эфиопских авиалиний». До Монго они доехали быстро. Машин на трассе было мало, зато много людей на обочинах. Они просто стояли то поодиночке, то группами вдоль дороги. На проносящиеся мимо чёрные машины они смотрели с разочарованием: это было не то, чего они ждали. Только дети смеялись и показывали пальцами. Никаких джунглей или хотя бы чего-то экзотического не было видно, лишь жёлтые поля, на которых копошились пёстрые фигурки. Ближе к городу поля сменились домами. Большинство строений были, по меркам Тейта, непонятными. Если дома и в Европе он сразу отличал жилой коттедж от гаража, а магазин от хозяйственной постройки, то здесь всё было странно неопределённым и словно случайно, без всякого плана возникшим. Но когда они проехали дамбу Сан-Хоакин, то словно попали в другой мир. Там было чисто, нарядно и красиво, но это выглядело примерно так же фальшиво, как «Рейнфорест Кафе», только наоборот. Отель находился на самом берегу, но Джордан запретил Тейту выходить из номера без сильной необходимости, и тому оставалось только смотреть в окно на пляж и полупрозрачные белые шатры над шезлонгами. Ингрэм почти сразу ушёл на приветственный ланч, который устраивало в отеле швейцарское консульство. Тейт пробовал то читать, то посмотреть телевизор, но не мог усидеть на месте. Когда в гостиной открылась дверь, Тейт решил, что это или Шон, или кто-то из охраны: им было мало перекрыть весь этаж, они ещё и периодически заходили в номера и проверяли, всё ли в порядке. Это был Джордан. – Что тебе опять нужно? – спросил Тейт. Джордан осмотрелся, словно ему было нужно сориентироваться, куда идти. Он подошёл к двери в столовую и махнул рукой: – Пойдём. Надо поговорить. Тейта словно током ударило: это была та старая манера Джордана разговаривать с ним, балансируя на грани просьбы и приказа, которая была ещё до… До того, как они смирились с тем, что хотят друг друга. Захотелось послать Джордана с его «надо», но Тейт понимал, что ситуация сейчас не та. Выяснять отношения они будут потом. Хотя выяснять было нечего. У них не было больше отношений. Джордан провёл Тейта во вторую спальню, а оттуда в небольшую душевую. Он не стал включать там свет, впустил туда Тейта, включил душ на полную, а потом закрыл за собой дверь. Они остались в полной темноте. – Думаешь, это поможет? – спросил Тейт. Его предупредили, что в номере повсюду будет стоять прослушка, а может, и камеры. – Если будем говорить тихо, – произнёс Джордан неожиданно близко. Тейт не видел его – глаза пока не привыкли – и поэтому вздрогнул от неожиданности. Джордан нашёл его руку и крепко сжал. Тейт хотел её вырвать, но пальцев коснулось что-то холодное, металлическое. В ладонь ему вложили пистолет. Так вот что было в чемодане! Естественно, Джордан не собирался честно сидеть в Кавамбе без оружия. – Спрячь под одеждой, а потом в спальне, но незаметно, – прошептал Джордан. – Заберись под одеяло, к примеру. Тейт так и не сжал пальцы, и они с Джорданом держали пистолет оба. Вернее, держал Джордан. – Это правда нужно? – Для подстраховки, – ответил Джордан. – Скорее всего, не потребуется. Тейт пожалел, что тут была темнота: он хотел бы видеть глаза Джордана, чтобы понять, лжёт он или нет. Хотя ему и при свете почти никогда не удавалось его разгадать. – Держи всё время при себе, – Джордан шептал так тихо, что Тейт едва слышал. – Когда поедете на подписание, оставь в машине. Он такой же, как твой. – Ты принёс мне тот, чтобы я познакомился заранее? – Нет. Ты вообще не должен был сюда ехать. Тейт взял наконец пистолет и сунул за пояс джинсов, закрыв сверху футболкой. Джордан был так близко… Они не касались друг друга, но Тейт чувствовал его присутствие, чувствовал запах его одеколона, как будто все ощущения обострились. Шум душа рядом казался оглушительным, но даже сквозь него Тейт слышал мерное и тихое дыхание Джордана. Он протянул руку в сторону душа: – Можем выключить, раз всё. Джордан остановил его – непонятно, как он сумел сделать это в полной темноте. – Пока не надо, – он так и держал Тейта за запястье. – Что ещё? – Тейт медленно поворачивал кисть, но не вырывал. Он случайно коснулся тонкого проводка, тянущегося к тангенте, провел вдоль него пальцами. Джордан разжал свои. Тейт понял вдруг, что видит Джордана. Вернее, настолько хорошо представляет, что почти что видит. Видит провод, надетые «наоборот» часы, шрамы на ладонях – помнит каждый. И не только на ладонях, везде. Видит тёмные, немного прищуренные глаза, загорелую кожу и острые скулы. Видит резкую складку между бровей и маленькую морщинку возле правого уголка рта – от частой усмешки. И от этого, от того, как всё ясно и больно, как близко и невозможно, от того, что рядом, почти осязаемая, ходит смерть, он не может ни сделать вдох, ни выдохнуть. – Я должен это сказать… – начал Джордан. Тейт наконец сумел втянуть воздух – и получилось подозрительно похоже на всхлип. Джордан замолк. Тейт почувствовал какое-то движение в воздухе, и его щеки коснулась рука Джордана, слегка царапнув колечком тангенты. – Нет, – прошептал Тейт, поняв, что Джордан проверял, не плачет ли он. – Я не настолько боюсь. – Прости меня. – За что? – За допрос. Это было… возможно, слишком жёстко. – Возможно? – прошипел Тейт. – Ты не представляешь, как я… что я пережил! – Я представляю, Тейт, – сказал Джордан таким тоном, что стало понятно: он проходил через такое и через худшее. – И поэтому знаю, что это работает. – Знаешь, в чём разница? Я – не отбитый на всю голову спецназовец! – А кто ты? – Тейт услышал в голосе усмешку. – Фарфоровая кукла, которую Ингрэм снимает с полки, когда хочет потрахаться? – Которую вы с Ингрэмом по очереди снимаете с полки, – зло поправил Тейт, говоря так громко, что душ, возможно, уже не заглушал его слов. – И что тебе там не сиделось? Зачем ты полез в эти дела? Ты первым захотел поиграть в шпионов. Будь готов, что с тобой и обходиться будут соответственно. – Ты меня вынудил! – Наверное, тебе сложно в это поверить, но только ты сам ответственен за свои поступки. Мотивы, оправдания – это всё для детей. Взрослые люди сами несут ответственность за свою жизнь. – Это не даёт тебе права меня пытать. – Это мой выбор, за который ответственность несу я. Даже если он не самый лучший. Или ты хочешь услышать, что это ты меня вынудил? Джордан, который стоял совсем близко, отступил на шаг назад. Он выключил душ и распахнул дверь. Когда он вышел, Тейт крикнул ему вслед: – Поправь свои протоколы: прощения просят совсем не так! Джордан на секунду обернулся: – Мне правда жаль, Тейт.***
Подписание договора было скучнейшим мероприятием, на котором Тейту приходилось бывать. Сначала были долгие представления, потом несколько речей, потом – наконец-то! – подписание и позирование на камеру, потом новая порция речей, потом фотографирование и только после них торжественный ужин. Общая занудность усугублялась тем, что речи в основном произносились на испанском местной разновидности, которую Тейт очень плохо понимал. Немного разнообразия внесли швейцарский посол, Ингрэм и губернатор провинции, где находились ильменитовые шахты: их речи были на французском. Но даже если бы всё проходило на английском, он всё равно вряд ли бы слушал: выступающие несли какую-то чушь про процветание Кавамбе и новые блага для её народа. Нкала оказался на удивление улыбчивым человеком с мягкими манерами и уверенной речью. Только беспокойный, как будто постоянно что-то ищущий взгляд указывал на то, что с ним не всё так просто. На жадного подозрительного диктатора гораздо больше походил генерал Татенда. Он вёл себя так, словно он был хозяином в этом дворце, оглушительно хохотал над собственными шутками и смотрел на всех свысока в прямом и переносном смысле: он был одним из самых высоких людей в зале. Тейт c его шестью футами и одним дюймом доставал генералу лишь до плеча. Джордан сказал, что с ужина нужно будет уйти вместе с американским послом. Тейт не понимал, для чего это было нужно, пока они не выехали за решетчатые ворота дворца. Вместо того, чтобы свернуть в сторону отеля, они поехали прямо по делящему Сан-Хоакин на две половины проспекту, который затем переходил в дамбу. Соединённые Штаты не стали переносить посольство на остров – их более чем устраивало старое маленькое здание в центре материкового Монго; две посольские машины с американскими флажками ехали в город, и машина Ингрэма пристроилась к ним в хвост. Ближе к дамбе к их колонне присоединилась ещё одна машина. Они покидали Сан-Хоакин в посольском кортеже, и, кажется, никто не собирался им мешать. – Ты знаешь, куда мы едем? – спросил Тейт Ингрэма, когда они проехали дамбу. Тот покачал головой: – Не знаю, что он выберет. У него несколько вариантов. Дэвид взвесил в руке пистолет: Джордан успел и ему передать тайком где-то в коридорах гостиницы, когда гости расходились с ланча. Сейчас можно было начинать волноваться по-настоящему. Если Нкала действительно планировал атаку, то она должна была произойти после подписания договора, не до. И теперь был самый подходящий момент, потому что уязвимее всего они были во время перемещения. Улицы Монго освещались лишь местами: у крупных магазинов, возле новых высотных домов, возле офисов. Отель, у ворот которого остановились машины, тоже был ярко освещён. Круглые фонарики были установлены и по верху окружавшей территорию высокой стены. За стеной было не так роскошно, как в отеле на Сан-Хоакине, но зато естественнее и уютнее. Джонстон подошёл к стойке первым и сказал, что у них заказано бунгало на имя Пьера Кенге. Пьером Кенге оказался чернокожий телохранитель, которого Тейт впервые в жизни увидел утром в аэропорту; видимо, Джордан добавил в команду несколько местных. Бунгало оказалось основательным двухэтажным домом со своим маленьким бассейном. Портье начал рассказывать, что и где расположено, но Пьер Кенге быстро его прервал и выставил за дверь. Ингрэм хотел скинуть пиджак, но Джонстон остановил его: – Ждём. Они просидели около пяти минут в полной тишине, а потом Джонстон открыл дверь на веранду, и все вышли на улицу. Ряд одинаковых бунгало тянулся далеко, до самой стены. Ни в одном из них не горел свет. Они миновали второе, третье, четвёртое и свернули к пятому. Свет внутри не зажигали – он попадал только снаружи: от фонарей в саду и совсем немного от бассейна, – так что Тейт не сразу сумел разобрать, что за люди встретили их в гостиной. Их было пятеро: Джордан, Ортис и ещё трое новых телохранителей. Все в желтовато-зелёном, под цвет местной травы, камуфляже, в тактических жилетах и с оружием. Ортис сидел на диване, и на коленях у него лежал короткий то ли автомат, то ли пистолет-пулемёт. Тейт не мог с точностью определить. – Вы остаётесь здесь, – скомандовал Джордан, обращаясь к Ингрэму и Тейту. – В том бунгало находиться опасно. Охрана будет с вами. Ему нужно было сделать лишь несколько знаков, чтобы объяснить телохранителям, кто где будет находиться. – Телефоны отдайте мне, оба, – Джордан протянул руку. Тейт его едва узнавал: у него был совсем другой голос и почти угрожающий взгляд. Ингрэм и Тейт стояли посреди холла в растерянности. Камуфляж вместо привычных тёмных костюмов и серьёзное оружие окончательно выбили обоих из колеи. – Спальня там, – Джордан, словно поняв, что они оба были просто в ступоре, повёл их через холл к гостиной, а потом в спальню. – Ни в коем случае не включать свет здесь. В ванной тоже. Там есть окно. – Но они же думают, что мы в том бунгало? – спросил Тейт, которому не очень понравилась идея сидеть в полной темноте: окна были зашторены, в спальню света с улицы проникало мало. – Они рано или поздно поймут, что это не так. – Если кто-то вообще станет нас искать, – раздражённо проговорил Ингрэм, скидывая пиджак. Джордан в очередной раз не стал спорить: развернулся и вышел, указав лишь на кровать: – Ваша обычная одежда здесь. Но лучше ложитесь спать. Всё будет нормально. – Если сможем после такого, – не удержался от комментария Тейт. После ухода Джордана Ингрэм взял сигару – обычно ему это помогало успокоиться, но не сегодня. Он не выкурил и четверти и швырнул в пепельницу. Потом они решили всё же лечь, но уснуть, разумеется, не смогли. Лежали в постели и прислушивались. Звуки доносились лишь из-за окон: издавали клёкот какие-то странные птицы и изредка где-то далеко с грохотом проезжала машина, скорее всего, за стеной отеля. Тейт думал о Нкале, об опасности, о том, когда же наступит утро и разрешат полёты и они наконец смогут покинуть это жуткое место. Тейт перевернулся на бок и попробовал залезть под одеяло – вдруг так получится уснуть? – Я убью Джордана, – простонал Ингрэм, возясь на своей половине кровати. – Когда вернёмся, – ответил Тейт. – Сейчас он вооружён и очень опасен. Ингрэм протянул к нему руку и коснулся плеча. Тейт взял его ладонь и поднёс к лицу. От пальцев пахло табаком, а выше – спреем от насекомых. Наверняка сам он тоже им пропах. Ингрэм обхватил Тейта за плечи и притянул ближе к себе. Тейт зажмурил глаза в щекочущем, жадном предвкушении. Губы Ингрэма коснулись его шеи. – Ты хочешь? – спросил Ингрэм. Через комнату дежурила охрана, они сами много часов провели в напряжении и страхе, Джордан в любую секунду мог эвакуировать их и отсюда тоже, но… Но именно напряжение подталкивало их друг к другу. И это был не только секс, но ещё и потребность быть вдвоём, под защитой другого. Тейт понимал, что если бы был один, то уже ушёл бы в гостиную и сидел вместе с охраной. Ингрэм был, наверное, более привычен к таким вещам, но даже он был натянут как струна, и даже он нуждался в другом человеке. – Да, я… – Тейт прижался к Ингрэму теснее. – Я хочу, но сейчас… – Плевать! Ингрэм стянул с него футболку, потом трусы, стиснул член. Тейт чувствовал, как Ингрэм дрожит. Он дал уронить себя обратно на кровать, развести ноги… Дэвид взял его член в рот, а большими пальцами при этом слегка разминал и растягивал ему дырку. Пока снаружи. Тейт думал, что как сейчас, быстро и только по слюне, будет больно, но даже не подумал остановить Ингрэма. Весь этот день, напряжение, страх, осторожность, контроль со стороны охраны давили так сильно, что сбросить их вес было просто физически необходимо. И ему, и Дэвиду. Тейт не был уверен насчёт Дэвида, но у него самого была ещё одна причина: опасность возбуждала. Нет, Тейт не мучился от неуместной эрекции весь день: возбуждение пульсировало где-то внутри, в голове, иногда прокатывалось вдоль позвоночника или скручивалось в животе и ждало нужной секунды, словно пружина. И стоило Ингрэму коснуться, стоило спросить – пружина распрямилась. И Тейт уже с трудом мог думать о чём-то ещё. Он понимал всю неуместность, глупость секса сейчас и мог остановиться, но Ингрэм сказал «плевать», и Тейт был рад это услышать. Ингрэм облизал палец и надавил посильнее. Тейт откинул голову назад и постарался расслабить мышцы. В эту секунду из-за двери донёсся какой-то шум, а затем шаги. Ингрэм сел, а Тейт на всякий случай завернулся в простыню. Неужели их так и будут перемещать из дома в дом всю ночь? Они ждали около минуты, но никто не стучал в дверь и снаружи больше ничего не было слышно. – Видимо, просто проверка, – предположил Тейт. Ингрэм начал выпутывать его из простыней: – Это уже ни на что не похоже! – он раздражённо дёрнул головой. – Думаю, у него есть основания. Может, какая-то информация, – Тейт провёл кончиками пальцев по животу Ингрэма вниз, потом вверх, лаская и успокаивая, хотя самому ему было тревожно: он-то знал о предупреждении Кардозы. – За все годы такого ни разу не было… – Ингрэм прикусил губу, когда Тейт добрался наконец до его члена. – Чтобы под дверью спальни стояли с автоматами. Тейт двигал рукой по стволу, медленно, плотно, сильно. – Мне тоже не по себе, – Тейт перешёл к мошонке, обхватил её и нежно, лишь иногда придавливая чуть сильнее, переминал. Тейт, не отпуская яичек, свободной рукой подтолкнул Ингрэма назад, так что тот упал на спину. Тейт забрался на него и сел широко разведя ноги. Он начал медленно и размашисто – вульгарно – раскачиваться. – Но это заводит, да? – он тёрся промежностью о бёдра Ингрэма. – Когда боишься за свою жизнь… Ингрэм чуть заметно кивнул и что-то неразборчиво простонал. – Заводит? – он стиснул яйца Ингрэма плотнее и завёл ладонь чуть ниже, проведя вдоль отверстия пальцами. – Меня да. Очень заводит... Опасность. И просто оружие. – Даже не знаю. Это скорее стресс… Тейт на секунду отвлёкся от мошонки, чтобы оттянуть вниз и крепко сжать твёрдый, налитой член Ингрэма. – А мне кажется – заводит. Тебе же нравился Джордан. – И что? – с коротким недоумевающим смешком спросил Ингрэм. Но Тейт почувствовал, что тело под ним дрогнуло и напряглось чуть сильнее. – Ну, он неплохо выглядит в форме. Круто. Ты на него так смотрел сегодня. Не со страхом. – Тейт снова начал поглаживать Ингрэму яйца, иногда, будто случайно, запуская пальцы дальше по промежности. Ингрэм и раньше его не останавливал, но сегодня он был как-то необычно расслаблен. – А когда-то ты хотел его. Ингрэм, который немного приподнимал бёдра, на полсекунды сбился с ритма. И Тейта теперь было уже не остановить. Он понимал – в каких-то трусливых мыслях на заднем плане, – что не стоит этого делать и лучше заткнуться, но он поймал это, как течение, и уже не мог отпустить. Ему было необходимо – так же смертельно необходимо, как кончить, когда оргазм уже подступает, – вытянуть нить до конца. – Я до сих пор не знаю, у вас был секс? Ну хоть какой-то? – Ревнуешь? – спросил Ингрэм. Тейт разжал пальцы, а сам поднялся выше, усевшись Ингрэму на живот. Ингрэм сразу же обхватил Тейта за ягодицы, и начал поглаживать расщелину между ними. – Нет. Просто хочу знать, – Тейт снова начал раскачиваться, теперь тихо, почти незаметно. – Ты хотел его. Наверное, до сих пор хочешь. Хотя бы попробовать – как это, с ним? Тейта затягивало в водоворот какого-то пьяного, горячечного безумия. Иногда ему казалось, что эти фразы придумывает не он, что кто-то просто вкладывает их в его рот. То, что он говорил, было так опасно, так захватывающе и так низко, что Тейт был заворожён неправильностью, вывернутостью момента. – Да, хотел, – признался Ингрэм. – Но сейчас я не думаю о нём так. – Не верю, – Тейт наклонился вперёд, чтобы прошептать это прямо в губы Ингрэму. Он сел на постель рядом с Ингрэмом. – Не стесняйся, что в этом плохого? – тихо рассмеялся он. – Он такой… Как породистое животное. Специально выведен для того, чтобы убивать. Тебя это не возбуждает? – Я рассказывал тебе, – Ингрэм попробовал поймать Тейта за руку, но тот быстро отвёл её в сторону. – Да, я помню: ты только сверху. Но с ним… – Тейт выдохнул: у него от того, что он говорил, кружилась голова и замирало дыхание. Во рту пересохло. – С ним… Тейт быстро, чтобы Ингрэм не успел опомниться, перевернул его на живот, тут же навалившись ему на плечи. – Тише… Останься так. – Тейт… – Расслабься, – Тейт, стараясь двигаться медленно и осторожно, лёг на Ингрэма всем телом. Тот странно замер под ним, а Тейт не переставая гладил его, целовал в шею и в затылок. Он потихоньку сползал всё ниже – и целовал теперь спину, чуть покусывая, а потом вылизывая место укуса. – Тебе ведь хотелось попробовать? – Тейт должен был вырвать у Ингрэма это признание. – Тейт, заткнись. Тейт сполз уже совсем низко, так что, пусть и неудобно выгнувшись, мог вылизывать Ингрэму спину ниже поясницы. Тот вздрагивал от каждого укуса и мягко, легко расслаблялся от касаний языка. – Ответь, и я замолчу, – не отступался Тейт. – Никакой болтовни, мои рот и язык будут в твоём полном распоряжении. Спорю, ты думал об этом. Тейт просунул пальцы между ног Ингрэма, пытаясь, для начала, нащупать член. – Это не для меня. Ингрэм хотел перевернуться, но Тейт опередил его. Он выпрямился и толкнул Ингрэма лицом в подушку. – А если не я? – прошептал Тейт. – Если это будет он? Джордан ведь не будет уговаривать. Он давил Ингрэму на затылок, не очень сильно, но этого хватало – Ингрэм не пытался скинуть его всерьёз. Мог бы, но не делал. Ждал. – Он бы сделал вот так, – Тейт взял Ингрэма за запястье и отвёл ему руку назад: плавное, размеренное движение – и явный намёк на то, что другой мог бы эту руку заломить. – И ты бы не мог даже вскрикнуть, даже вздохнуть. Возбуждает, да? – Тейт чувствовал, как подрагивают мышцы у Ингрэма на ногах, как поджимается задница. – А потом бы делал с тобой всё, что хочет… Тейт сел так, чтобы его член оказался точно меж ягодиц Ингрэма. Он начал легонько покачиваться – не так сильно, как ему хотелось бы, и не так глубоко. – Всё, что хочет, – продолжал Тейт. Он теперь почти полностью лежал на Ингрэме. – Просто взял бы тебя. Вот так. Тейт чуть приподнялся, поменял угол, так что его член скользнул глубже в промежность, и сделал первое резкое и грубое движение. – Он взял бы тебя, – отрывисто повторил Тейт, жёстко, ритмично двигаясь. – Тебе нравится, я чувствую. Стоит произнести его имя, и ты беспомощен, как щеночек, Дэвид… Не можешь сопротивляться, потому что ты думал об этом. Хотел. Представлял, как оно будет. Какой у него? Глубоко войдёт? Ты ведь хочешь узнать... Ингрэм то ли всхлипнул, то ли прорычал что-то, но, господи, ему нравилось… Тейт знал его тело, знал все реакции – ему безумно нравилось. Тейту и самому сносило крышу, в груди что-то разворачивалось, распускалось, как огромный ядовитый цветок, ярко-красный, тёплый, пылающий… И это что-то превращалось в безумные слова, которых сам Тейт, наверное, даже и не знал. – Ты хочешь, чтобы тебя отымели… Кто-то вроде Джордана. Не снимая формы. – Тейт двигался резче и быстрее, по-прежнему не отпуская Ингрэма, давя ему на плечи, хотя тот даже не пытался вырваться, только глухо стонал. – Ему… ты… позволишь… Тейт не мог больше говорить. Он задыхался от возбуждения, от собственного ритма, от пьянящего ощущения счастья. Да, он был счастлив: и от того, что нашёл вдруг ключ, и от того, что рискнул выложить эту карту, и от того, что Дэвиду нравилось то, что он с ним делал, и – извращённым образом – от того, что ключом оказался Джордан. – Можешь представлять, что это он, – прохрипел Тейт. – Я не обижусь. Они теперь оба стонали – и громко. Даже если их было слышно, хрен с ним… Конечно, трахать кого-то между ног было совсем не то же самое, что загнать член по-настоящему, в гладкое, скользкое, по-особенному обхватывающее тебя нутро, но сама ситуация и то, что это был Дэвид… Тейта затапливало сумасшедшим, злым возбуждением. Он снова и снова втискивал себя в эту плотную, жёсткую щель, пока не кончил. И даже потом не переставал, резко и часто двигая бёдрами. Ингрэм двигался в ответ. Тейт выдохнул и облизнул губы. Ему нужны были эти две секунды, чтобы прийти в себя, чтобы осознать… Он сполз с Ингрэма и запустил руку ему между ног, нащупал член. Там всё было в его сперме, горячей и вязкой. Почему в комнате было так темно? Тейт хотел бы это видеть… Он чувствовал себя странно – возбуждение не спало после оргазма, и Тейту казалось, что он запросто повторил бы ещё раз, прямо сейчас. Ингрэм выгнул спину, когда Тейт обхватил его член. – Тейт… Да, да… Тейту нужно было лишь чуть провести рукой, сжать край головки, и на пальцы ему полилось семя. Он продолжал двигать рукой, пока Ингрэм, задыхаясь, не попросил остановиться. Тейт обтёр мокрую руку об одеяло и рухнул на постель рядом с Ингрэмом. Боковым зрением он видел, что тот смотрит на него. Он хотел что-то сказать, но не было слов. Было ощущение лёгкости и ощущение того, что всё сделал правильно… Это было низко: использовать прошлое увлечение Дэвида, использовать Джордана – и только Тейт понимал, насколько низко на самом деле, – но он не жалел. Другого шанса не было бы… Им нужна была эта ситуация, нависающая опасность, стресс, страх, чтобы Ингрэм позволил, чтобы захотел отдать контроль над собой. – Тебе было хорошо? – спросил Тейт. – Мне хорошо сейчас. Тейт повернулся к нему. Лицо Ингрэма оставалось в глубокой тени: он видел лишь бледный отсвет на правой щеке и блеск глаз. Тейт придвинулся к нему и поцеловал. Он чувствовал их нужность друг другу и ещё какие-то прочные горькие узы, приковывающие их друг к другу. Не любовь и даже не желание, а связанность. Поцелуй Тейта был нежным, но Ингрэм начал целовать его жадно. Потом он обнял его, и они с минуту лежали так. Пока Ингрэм ходил в ванную, Тейт едва не задремал. Ингрэм вернулся другим: не мягким и расслабленным, а самоуверенным и спокойным собой. – Глупое чувство, – сказал он, ложась на кровать. – Как будто я сейчас проснусь, и окажется, что мы даже ещё не сели в самолёт. Это просто был сон. – Плохой или хороший? – спросил Тейт. – Вроде, хороший, но что-то во всём этом не то. Тейт на ощупь нашёл руку Ингрэма и сжал её. Так было спокойнее. Он заснул, но спал плохо и беспокойно, болтаясь на поверхности сна и никак не погружаясь в него по-настоящему. Тихий стук в дверь заставил его вскочить на кровати. Тейт тут же сунул руку под подушку, где лежал переданный Джорданом пистолет. В спальню вошло сразу двое телохранителей, Тейт не мог в темноте различить, кто именно это был: он видел лишь тёмные фигуры. Одна из них пересекла комнату и что-то положила в изножье кровати. – Срочно уходим, – заговорила она голосом Ортиса. – Вставайте. И наденьте это. – Что это? – Тейт потянулся к тёмным штуковинам. – Бронежилеты. Шлемы, – ответил Ортис. – Быстро! – Где Джордан? – спросил Ингрэм. – Скоро будет. _____________________________________ ¹ ...остаться там на пять дней. Никакой ошибки нет. Именно это мне и нужно. Ещё вопросы? ² Мне пора.