***
Это мог сделать кто угодно ещё, но Тейт поехал за собаками сам. Охрана привезла их из Исттауна за день до похорон. Спаниели оставались в доме Клэр под присмотром Тины, но нужно было отвезти их Аннабель. Тейт искренне надеялся, что встреча с Тоффи и Капкейком её хоть немного порадует… Он с трудом представлял, насколько плохо ей сейчас было. Катастрофически плохо. Несколько дней назад у неё была семья, а теперь из всех осталась она одна. Тина собрала целую сумку каких-то собачьих принадлежностей вроде щёток и игрушек и отдельно вручила толстый блокнот с расписанием. Тейт нашёл последнюю заполненную страницу и увидел, что собаки пропустили груминг в «Солти По», а на послезавтра у Капкейка был назначен визит к ветеринару. Тейт надеялся, что у Вестерховенов достаточно прислуги, чтобы заниматься ещё и этим. Тина начала расспрашивать про Аннабель, но Тейт ничем не мог помочь: он ничего не знал, разве что Ингрэм обмолвился, что она находится под наблюдением врачей. Тина сказала, что собаки, скорее всего, в комнате Аннабель – их любимое место – или в спальне Клэр, где стояли их корзинки. Тейт поднял голову, услышав вдруг голоса откуда-то сверху. – Приехали разбирать документы мистера Джордана, – пояснила Тина. – Из охраны кто-то. Сказали, здесь могут быть какие-то важные… даже не знаю, записи. Вот они и разбирают там что-то. Мужчина и женщина. Я как раз сделала им кофе. Тейт поднялся до третьего этажа, когда услышал лай сверху – значит, спаниели были в комнате Аннабель. Когда он поднялся на четвёртый, то увидел у дверей в детскую невысокую женщину в сером брючном костюме. Выглядела она немного растрёпанно. – Чёрт, чёрт… – шептала она про себя. – Иди туда сам! – бросила она Тейту, не обернувшись, просто услышав шаги. – Там эти псины… Из-за двери снова послышалось победное гавканье. – Простите? – спросил Тейт. Женщина обернулась и удивлённо уставилась на него, но удивление продлилось меньше секунды: его моментально узнали. – Извините, – сказала она, – я думала, это мой коллега, мы вместе осматриваем дом. – Она протянула руку: – Джосс Голдуотер, аналитик службы безопасности. – Тейт Эйвери, – Тейт пожал влажноватую ладонь мисс Голдуотер. – Тина сказала, вы ищете документы Джордана. Но там детская. На секунду во взгляде Голдуотер появилось раздражённое «сама знаю, умник», но ответила она вежливо: – Джордан мог оставить что-то в месте, где как раз не станут искать. – Понятно, – кивнул Тейт. – Тогда ищите, я как раз собирался забрать собак. Когда Тейт сказал Капкейку и Тоффи, что Голдуотер «своя, гость», они перестали лаять, но поглядывали всё равно неодобрительно. Голдуотер, тем временем, осматривала комнату, стоя в её центре. Возможно, она ждала, когда Тейт наконец уведёт собак и оставит её одну, возможно, это просто была какая-то особая методика. – Можно вопрос? – поинтересовался Тейт. Он сел в кресло и взял на колени подпрыгивавшую от радости Тоффи, давая понять, что уходить не собирается. – Смотря какой, – скосилась на него Голдуотер. – Вы знаете, где сейчас Картер? И Ортис… – Спросите парня, который привёз вас сюда, – хмыкнула Голдуотер и подошла к окну. – Я отсюда вижу, как ему скучно, он с удовольствием с вами поболтает. – Я спрашивал. И его, и Брогана, и Хоппера… – Зачем тогда спрашивать меня? – Хочу услышать вашу версию, – Тейт внимательно смотрел на неё. – Я ничего не знаю, – Голдуотер отвернулась и подошла ближе к шкафу, на полках которого стояли вперемешку книги, фотографии и безделушки. – Не знаете, что приказали говорить мне, – поправил её Тейт. – Ваша служба врала мне, Клэр, детям, даже Ингрэму и в лучшие времена, а теперь – тем более. Так что, куда делся Картер? – Зачем это вам, мистер Эйвери? – Вокруг меня умирают и исчезают люди. Естественно, что я хочу знать, что происходит. Голдуотер снимала книги с верхней полки и быстро пролистывала и встряхивала. Она ответила не сразу. – Лучше вам не задавать такие вопросы. Вдруг вы спросите кого-то… не того. – Что значит «не того»? – Тейт ссадил на пол Тоффи и встал с кресла. Он понимал, что Голдуотер имела в виду – примерно то же самое, на что недавно намекнули агенты. – Того, кто может подумать, что вы недостаточно глупы для своей роли. Таких у нас не любят. Лично я не хочу ни во что лезть и делаю вид, что ничего не происходит. Дождусь, когда мой уход не будет выглядеть бегством, и уволюсь. – Вы что-то знаете, да? – Тейт подошёл к ней ближе. Во рту у него мгновенно пересохло. Голдуотер покачала головой. – Если бы и знала, то не сказала. Джордан вас берёг, мистер Эйвери, даже если вы этого не замечали… Не хотелось бы всё испортить. – Я не понимаю, о чём вы. – Всё вы понимаете, – усмехнулась Голдуотер. – Вам и всем остальным врали не просто так, а чтобы защитить. – То есть, вы что-то знаете и всё равно позволите этому человеку… этим людям, предателям и дальше работать, может быть, дальше предавать! – Не лезьте в эти дела, – Голдуотер с грохотом поставила рамку на место. – Просто не лезьте. Разберутся и без вас. – Если все будут, как вы… – То все будут живы! – грубо оборвала его Голдуотер. – Они достали Джордана – кто бы они ни были. Это о многом говорит. Вам даже думать об этом не стоит. Тейт только открыл рот, чтобы ответить, как Голдуотер вдруг заговорила сама: – Не верите… Хорошо. Расскажу кое-что, чтобы вы поняли. Знаете, как нашли взрывные устройства в доме? – Нет, – Тейт вспомнил, что об этом сообщили по телефону, когда они были на стрельбище, помнил разговоры потом, но никто никогда не упоминал, как именно бомбы сумели найти. Он думал, что просто заметили при осмотре. – Ладно… А знаете, что такое «фидо»? – Тоже нет. – Это ручной сканер. Детектор взрывчатых веществ. Такая длинная штука, может, видели в банках или в аэропортах. Водят вдоль тела, вдоль чемоданов. Джордан приказал по графику обследовать все помещения: загородный дом в том числе. – Я ни разу не замечал, – сказал Тейт. – Старались особо ими не светить. Но те взрывные устройства в гараже нашли именно так. И об этом никому не сказали, даже полиции: якобы просто были очень внимательны и увидели… Я видела отчёт Картера. Он сказал, что у них в тот день тоже были детекторы, но они показали, что в машинах всё чисто. – Почему? Как?! – Взрывчатку заменили на другую. В первых устройствах была IMX-101, не самая распространённая, зато надёжная и мощная, но её чуют собаки и засекают сканеры. А для машин использовали уже пластид, причём, необычный. Производители пластидов, везде, во всём мире, добавляют в них химические маркеры, на которые реагируют газоанализаторы, те же фидо. Специально для собак добавляют DMDNB, они к нему очень чувствительны. Достать промышленный, не самодельный пластид без маркеров сложно. Как вариант: использовать взрывчатку, произведённую до того, как заводы начали её маркировать. И кто-то озаботился тем, чтобы именно такую раздобыть. Изготовитель бомб сделал восемь одинаковых устройств, все с IMX, но потом взрывчатку заменили. – Кто-то знал о детекторах, – понял мысль Голдуотер Тейт. – И вполне возможно, что этот человек – если он, конечно, один – возит вас по городу или вешает одежду в соседний с вашим шкаф в спортзале… – Это всё, чтобы меня запугать? – спросил Тейт, думая про себя, что Голдуотер это вполне удалось. – Ради вашей безопасности: чтобы вы поняли, насколько опасно всё, даже вопросы. У вас нет шансов, поймите! Вы даже к банку не имеете никакого отношения, а служба безопасности – это государство в государстве. Снаружи никто не знает и сотой доли того, что происходит внутри. Держитесь от этих парней подальше. Предателя найдут и без вас.***
Когда Джордан расплачивался на заправке, он всё же оглянулся назад, на синие силуэты манхэттенских небоскрёбов, с такого расстояния уже нечеткие, словно колеблющиеся. Теперь он никуда не спешил. Дело было сделано, и оставалось только дождаться, когда Ингрэм почует неладное и среагирует. Джордан знал, что вряд ли сможет выманить Ингрэма из его «крепости» обычными способами – тот ждёт ловушки и будет осторожен. Более правильным вариантом было заранее оказаться там, куда Ингрэм приедет по собственному почину, как он будет думать, неожиданно. Встретить его там и посмотреть в глаза. Не то чтобы это было важно… Джордан обошёлся бы и без этого. Но он хотел посмотреть ему в глаза и спросить: «Как ты мог это сделать? И как ты можешь жить с этим сейчас?» Когда машина была заправлена, терминал на колонке вернул ему карточку – имя на ней было до сих пор незнакомым, отдельным от него. Он ошибался, когда думал, что скоро опять станет Джеймсом Джорданом, и сегодня был по-настоящему последний день, когда он представился так. Элизабет знала это имя, и когда он назвал его, опустилась обратно на стул. Сначала, когда он только сел за её столик, она резко вскочила на ноги. Джордан был уверен, что обычно она не вела себя так, но сейчас подпрыгнула, как только незнакомец сел рядом. Джордан следил за ней полдня, прежде чем подошёл. Он не заметил ничего подозрительного: никто не крутился возле дома, никто не поехал за ней в магазин, а потом в кафе. Джордан не думал, что Элизабет кто-то мог здесь найти. Ортис только ему рассказал, что у деда его девушки был старый дом… Джордан надеялся, что когда приедет туда, Элизабет будет не одна, а с Ортисом, но его не было. Его не было у себя дома, не было в офисе и не было здесь… Но однако же Элизабет по какой-то причине перебралась из Нью-Йорка сюда, в неухоженный и неуютный дом, который уже пару лет был выставлен на продажу. – Вы знаете, где он? – спросила Элизабет, как только услышала имя. Губы у неё задрожали. Джордан надеялся, что это она ему скажет, где Ортис. – Нет, я не знаю. Я… не мог поддерживать с ним контакт какое-то время. Я думал, что он здесь, с вами. – Нет, он сказал мне приехать сюда. И я… жду. – Когда он это сказал? – спросил Джордан. – Давно? – Да. В тот день, когда… – Элизабет бросила на Джордана испуганный и извиняющийся взгляд. – Когда был взрыв. – А точнее помните? – Через шесть минут после него. Я специально всё проверяла, потому что когда те машины начали показывать в новостях и сказали про вашу жену и про… – Элизабет опустила глаза. – Мне очень жаль… Это было… Я не представляю, что вам пришлось пережить. – Она сглотнула. – Так вот… Когда в новостях сказали, что это были за машины, я подумала, что он мог быть с мисс Ингрэм, звонить оттуда. – Его там не было, – сказал Джордан. – Да, я потом сравнила время и поняла, что он звонил уже после взрыва. – Что он сказал? Элизабет беспомощно опустила плечи и ссутулилась. – Думаю, вам это можно рассказать… Он… На самом деле он мало говорил о работе, но про вас говорил. У нас с ним были тайные слова на случай опасности. Ки́но в тот день позвонил и сказал, что придёт с работы раньше, что очень устал. Предложил сходить вечером в один бар – мы там часто бываем – и выпить по маргарите. Это значило, что я должна срочно уйти из дома или с работы и ехать сюда и ждать его. Мою бабушку звали Маргарет, когда-то она тут жила, и так было легче запомнить: Маргарет – маргарита… Но он так и не приехал, – у Элизабет на глазах выступили слёзы. – Что-то случилось, и он не приехал. Я не знаю, сколько мне ещё его ждать! Да, что-то случилось. Что-то плохое. Джордан сказал Ортису уходить, как только станет по-настоящему опасно, но тот решил рискнуть и… Джордан не знал, что с ним произошло. Через шесть минут после взрыва Ортис позвонил своей девушке. Он явно собирался уйти из офиса, но… Но его не выпустили. Они поняли, что Ортис знает, кто на самом деле устроил взрыв и что это не просто догадка, а какой-то след, улики. – Он уже не вернётся, да? – спросила сухим, слабым голосом Элизабет. Джордан покачал головой: – Он не вернётся. Элизабет спрашивала его потом, кто это сделал, кто мог хотеть Ортису зла. Она сама назвала Татенду – о нём много говорили в новостях, – и Джордан подтвердил, что в нём и было дело. Он точно так же солгал Тейту и верил, что поступает правильно. Как и Тейт, Элизабет могла начать доискиваться до правды, и Джордан знал, чем закончатся поиски: Элизабет тоже погибнет. У неё не было ни единого шанса против Ингрэма и его людей. Даже у него самого шансы были не так уж и велики, но со своим опытом он всё же рассчитывал выжить. Потерять многое, но выжить. И ещё вытащить Тейта. Джордан знал, что тяжело даются только первые убийства, каждые последующие будут доставлять всё меньше и меньше переживаний. И если Дэвид решился на убийство Клэр, то с Тейтом он разделается ещё легче, если и в нём увидит угрозу себе. Но Тейта Ингрэм у него не заберёт. Это было последнее, что у него осталось.***
– Ты будешь обедать? – спросил Тейт. – Нет. Я потом спущусь и что-нибудь перехвачу, – Ингрэм даже сумел слабо улыбнуться. Он начал понемногу приходить в себя после того, что случилось на прошлой неделе. Сегодня с утра, словно возвращаясь к старой привычной жизни, он просмотрел почту, правда, не так внимательно, как раньше, но всё же. До этого Ханне приходилось ему звонить и, начав с долгих извинений, просить перезвонить или прочитать сообщение. Ингрэм понял, что какое-то время его бизнес может прекрасно функционировать и без него. Когда он сам занимался трейдингом и, позднее, инвестициями, то не мог позволить себе пауз в работе. Нет, у него не было блумберг-терминала¹ в машине, как у некоторых менеджеров, которые не могли даже на полчаса по дороге из дома оторваться от наблюдения за рынком, но он редко терял курсы из виду больше чем на семь-десять часов. И вот теперь он на четыре дня выпал из жизни – и никакой катастрофы не произошло, всё работало без него. Он сам не выходил из дома, и Тейт всё это время был с ним. И между ними всё было если и не хорошо, то точно лучше. Они стали ближе друг к другу… Ингрэм никогда не хотел бы получить это такой ценой, но из-за смерти Клэр и Блейка они сблизились. Тейт словно оберегал его – от всего. Он заботился о нём, пытался заговорить чаще обычного, не выказывал демонстративного равнодушия, а вечером, когда они ложились спать, обнимал. И Ингрэму самому становилось легче, проще от одного только ощущения, что рядом кто-то был. Тейт держался лучше него, но Ингрэм знал, что он переживает и, может быть, боится. Тейт беспокойно и мало спал, много времени проводил в ванной, иногда обрывал фразу на полуслове, задумавшись о чём-то. Но «сорвался» он лишь раз, из-за похорон. Похороны, кроме того, что сами по себе были тяжёлой церемонией, оказались ещё и проблемой: Броган считал, что Джордан может на них прийти. Он мог это сделать тайно – оставаясь в стороне, наблюдая из-под деревьев на аллеях или с другой стороны озера, – или даже явно, понимая, что в толпе прощающихся его никто не тронет. Но самому Джордану терять было практически нечего, и поэтому он был опасен. Ингрэм долго обговаривал распорядок похорон с Броганом и Нийкампом, потом с поверенным, который в свою очередь сообщил о пожеланиях и условиях родственникам и друзьям. Церемония прощания проводилась в часовне Кэмпбелла; только там могли обеспечить нужный уровень безопасности и приватности. На кладбище никого не приглашали. Предполагалось, что там будут лишь самые близкие родственники. Это делалось и из соображений безопасности, и просто потому, что Ингрэм не желал в такой день наблюдать толпу на лимузинах, проезжающую по аллеям кладбища. В похоронах по военному ритуалу была своего рода мрачная, тяжёлая и всё же трогательная торжественность; а на похороны состоятельного или известного человека прощающиеся прибывали как на вечеринку. Их встречали парковщики и распорядители, от яркой зелени лужаек и обилия цветов всё начинало напоминать то ли свадьбу, то ли пикник. И это было отвратительно. В итоге договорились, что кроме охраны и служителей, на кладбище будут присутствовать только Стэн с Аннабель и Ингрэм с Тейтом. Больше никого. Но Нийкамп посоветовал подготовить «ловушку». По его совету, семейный склеп Ингрэмов на кладбище Вудлон открыли за день до похорон якобы для подготовки и взяли его и все окрестности под наблюдение. Ингрэм тоже думал, что Джордан туда придёт, но тот не появился: возможно, догадался, что его ждут. Наблюдение засекло лишь нескольких фотографов и журналистов, которые приехали совершенно зря. Вопреки тому, что было сказано работникам Вудлона и родственникам, похороны проходили в другом месте. Семейная трагедия позволила поверенному добиться того, чего Ингрэмы не добивались уже шестьдесят лет: им разрешили расширить семейное захоронение на кладбище Тринити-Чёрч. Первых Ингрэмов хоронили на погосте церкви ещё в начале девятнадцатого века; когда погост закрыли из-за переполнения и церковь основала новое кладбище на Риверсайд-драйв, Ингрэмы последовали туда. Но в двадцатом веке надо было быть гениальным музыкантом, выдающимся общественным деятелем или мэром Нью-Йорка, чтобы получить право покоиться там, поэтому Ингрэмы построили склеп на вудлонском кладбище. Ингрэм даже Тейту сказал, что похороны будут не в Вудлоне, только после церемонии. Она прошла так хорошо, как только может пройти такого рода мероприятие. Тейт был всё время рядом и был на удивление уместен. Несмотря на «подозрительные» исходные данные: молодой человек младше его на шестнадцать лет с вызывающе красивым лицом – никто не смотрел на Тейта с оттенком снисхождения. Ингрэм не скрывал отношения с ним, но на церемонию прощания пришло огромное количество людей, которые не входили в круг близких знакомых и никогда не видели Тейта. Ингрэм был внутренне готов к тому, что его не примут как достойную пару, скорее, подумают, что Дэвид Ингрэм выставляет себя на посмешище, но Тейт держался с удивительным достоинством и уверенностью. Он был такой же частью семьи, как Аннабель или Марион Грассер. Пожалуй, даже большей, чем Марион… Он не казался молоденьким любовником, который здесь только ради денег. Он был членом их семьи – и Ингрэм не верил, что это можно было сыграть. Чем более «семейным» было собрание, тем труднее чужому было сойти за своего и тем заметнее была неискренность в отношениях. Привести с собой нового парня на барбекю с коллегами – запросто, на свадьбу родственников – тоже легко, на рождественский ужин – уже сложнее, а вот на похороны… На похоронах было сложнее всего стать частью узкого круга родных и знакомых. Тейт смог. После церемонии прощания они вышли через боковую дверь, как все думали, чтобы избежать внимания журналистов, столпившихся на Мэдисон-авеню. Когда они отъехали от часовни на несколько кварталов и Тейт заметил, что свернули не в ту сторону, Ингрэм сказал про Тринити-Чёрч. – Мы сообщили про Вудлон лишь для отвода глаз. Это нужно для безопасности. Тейт изменился в лице. – Как ты мог поступить так с Клэр? – у него подрагивала нижняя губа. – Подменить. Устроить комедию… Они этого не заслужили! После всего, что было, ты мог хотя бы похороны устроить достойными. – Это не комедия! – вспыхнул Ингрэм. – Или ты думаешь, у Татенды есть почтение к мёртвым, к нашему горю? Он может подумать, что на похоронах будет Джейк, и придёт за ним. Если бы Джейк вдруг пришёл… – Ингрэм бессильно выдохнул. Тейт отвернулся к окну, будто не слушал. – Я понимаю, почему ты делаешь это, – сказал он ровным, но чрезмерно напряжённым голосом. – Но всё-таки… Так много лжи… Безумно много. Так много, что мы уже не в состоянии с ней справиться. Я не могу уже понять, что реально, а что нет. Клэр не должно было быть в той машине. Может, это тоже какая-то инсценировка? Ты устраиваешь фальшивые похороны в Вудлоне, и она тоже могла. Ты не думал об этом? – на бледных, матовых щеках Тейта выступил лёгкий румянец. – Ты не думал, почему Джордан не пришёл? Почему он смог не прийти к Блейку? – Я хотел бы, чтобы… чтобы это была ошибка или очередная ложь, но… – тяжело выговорил Ингрэм. – Это правда. Их смерть – правда. – Какая-то неправильная жизнь. Так невозможно дальше, – Тейт посмотрел на Ингрэма тем особым взглядом, после которого в предыдущие разы следовала просьба отпустить. Окончить отношения. Ингрэм видел, что эти слова, пока непроизнесённые, готовы сорваться с губ. Он предвидел и боялся. – Прости, – неожиданно сказал Тейт. – Прости, что говорю это сейчас… Я не должен был. Тебе в сто раз хуже, чем мне. Прости. Я хочу помочь тебе, а не… – Я знаю, – Ингрэм лёгким, скользящим движением коснулся его руки. – Я знаю. Мне важно, что ты рядом. Господи, я не знаю, что было бы, если бы и ты… Потому что больше не осталось никого… из нас. Только ты. – Он встретился взглядом с Тейтом: глаза у того блестели слишком ярко и влажно. – Останься. Ты мне очень нужен. Тейт чуть заметно кивнул, а потом резко отвернулся. И всё. Всё остальное время Тейт старался помочь и поддержать. Это не всегда получалось хорошо: наверное, этому Палмер его не научил, но Ингрэму нравилась его искренность – то, чего так долго и сильно не хватало их отношениям. Тейт следил, спал ли он, спрашивал, как прошла встреча с поверенным или с очередным следователем по делу Клэр и Джордана, напоминал, что нужно обедать, – вот как сейчас. Это было не совсем то, о чём мечтал Ингрэм, – чтобы Тейт относился к нему как к пострадавшему или немощному, но это было подтверждением того, что он не был безразличен Тейту. Он и раньше это знал. Он не стал бы настаивать на отношениях с человеком, которому был отвратителен, но Тейт в последние месяцы был закрыт, словно намеренно желая уязвить безразличием, и Дэвиду было приятно видеть, что чувства – или сочувствие, как сейчас, – всё же были. Мысли об этом были редкими, но они были единственным, что сейчас отвлекало Ингрэма от других мыслей, от подкосившего его отчаяния и чувства вины. Он думал, что ему – как ни кощунственно это звучало – было бы легче пережить смерть Клэр и Блейка, если бы он не был к ней причастен. Он постоянно задавал себе один и тот же вопрос. Как это могло произойти? Как он мог совершить такую ошибку? Но он этого не хотел, он лишь хотел, чтобы не было Джордана, проклятого Джейка Джордана. – Скоро должен прийти Броган, – напомнил Тейт. – Ты не забыл? Ты сказал, что поговоришь с ним в половине второго. – Я помню. Буду в библиотеке, – ответил Ингрэм, который, по правде говоря, о Брогане успел забыть. В службе безопасности не всё было хорошо. Её пришлось по сути дела поделить. Броган взял на себя только вопросы безопасности «Секьюрити Атлантик», а всё связанное с «Бревисом» и прочими условно-законными или вообще незаконными делами, – Энди Слейтер. Слейтер был занят больше на аналитической работе, но Ингрэм надеялся, что находящихся в его подчинении оперативников будет достаточно, чтобы они справились с ситуацией. Слейтер был сильно неидеальной кандидатурой – но, учитывая, что в сложные дела с «Бревисом» и «Меркью» был вообще мало кто посвящён, выбирать не приходилось. Брогану Ингрэм этого доверить не мог, к тому же, он не собирался вкладывать время и силы в его подготовку и обучение. Броган был с ними ненадолго, потому что когда всё кончится… Когда всё по-настоящему кончится… Кроме «Секьюрити Атлантик» Броган занимался ещё и поисками Джордана и на встрече рассказал о своих слабых успехах в этом деле. Его искали десятки людей, в тех местах, где он мог появиться, были установлены датчики, которые засекли бы сигнал от часов, но Джордан то ли уехал из страны, то ли снял часы. Ингрэм склонялся к первому: Джордан с ними редко расставался – чего стоило хотя бы то, что он надел их сразу, как получил от Тейта. Однако Джордан вполне мог уехать за границу. Ингрэм слышал, что у «морских котиков» всегда были документы на другое имя и счёт в банке где-то за рубежом, чтобы в случае необходимости можно было быстро и незаметно скрыться. Подразделение, где служил Джордан, было ничем не хуже «котиков», так что у него тоже должна была быть вторая личность. Джордан при желании мог исчезнуть бесследно и навсегда. Он мог до скончания века пить коктейли под карибским солнцем, мог снова стать наёмником, если вечные каникулы были не для него, но Ингрэм сомневался, что Джордан сможет просто исчезнуть… Он будет искать Туана Татенду, искать крысу в службе безопасности и, возможно, если он всё понял, искать его. А Джордан был понятлив. Броган тем временем долго, с ненужными подробностями рассказывал, как они пытались отследить Майкла Хилла, который резервировал самолёт для Клэр, но так и не нашли, – и ещё о том, что у Слейтера была важная информация. Он просил срочно её передать. – Сказал, что это важно. Джордан приказал установить передающее устройство на яхте «Марибель». Это яхта Фабера. У нас с ним, как я понимаю, напряжённые отношения? – Броган бросил на Ингрэма вопросительный взгляд, а когда тот кивнул, продолжил: – Фабер использует яхту для встреч с людьми, с которыми не хотел бы показываться, так сказать, на суше. Но так как мы знали о том, куда яхта идёт, то могли заранее выставить своих людей, чтобы наблюдать. Таким образом… – Да, я знаю, – оборвал его Ингрэм. – Джордан таким образом собрал досье с контактами Фабера. – Сигнал с яхты пропал два дня назад. Ингрэм нахмурился: – Могут быть какие-то технические причины. Или передатчик могли обнаружить… Что хуже. – Передатчик был встроен в одну из систем яхты, запитан от неё же. Он работал три месяца без единого сбоя, и Слейтер считает, что это подозрительно. Фабер двигался на север и, судя по всему, держал курс на Канары, но туда яхта не пришла, зато потом её отследили по документам: она стояла в Дакаре, то есть сменила курс на противоположный, вернулась назад. Где Фабер теперь, мы не знаем. Идёт к Гвинейскому заливу. Из тех мест информацию не получить. Ингрэм постучал кончиками пальцев друг о друга. Новость была непонятная, но всё равно тревожащая. – А что Слейтер думает по этому поводу? – спросил он. – Пусть пришлёт мемо с описанием всего этого. – Он уже прислал. Два часа назад. – Я посмотрю, – пообещал Ингрэм, давая понять, что Брогану пора уходить. Он прикрыл глаза – только этого сейчас не хватало. Снова Фабер… Хотя, может, Слейтер зря паникует. Маячок мог просто сломаться, а Фабер мог внезапно передумать или же… Ингрэм вдруг вспомнил имейл, который читал сегодня утром. Наверное, Слейтеру об этом не сообщили, потому что вопрос был скорее финансовый… Чёрт, вся система расшаталась! Люди, программы и договорённости работали, но ни у кого, кроме него самого, не было полной картины по «Бревису». Где же этот проклятый имейл про «Самсон»? «Самсон», судно «Бревиса» с грузом медного концентрата, не вышел в море, а остался стоять в габонском порту – каждый день простоя чего-то стоил, и был риск нарваться ещё и на неустойку, потому что «Меркью» уже продала этот груз и обещала поставку до двадцать восьмого августа. Дело осложнялось тем, что по документам на судне была не медь, а щебень, который везли в соседний порт, на двести миль южнее. На самом деле медь отправлялась на перерабатывающее предприятие в Европу; в порт назначения «Самсон» даже не заходил – разве что на бумаге, которую выписывал свой человек. Нелегально купленная, считай, ворованная медь, обошлась недорого. По документам её даже никогда не существовало, а плата за неё ушла прямиком одному из министров. Ингрэм никогда не стал бы так рисковать из-за меди, но руда именно с этого месторождения – о чём министр, конечно же, не знал – была уникальной. В ней была примесь кобальта. По факту, очень много кобальта. Не столько, сколько на конголезском руднике в Мутанде, но достаточно, чтобы ради него рискнуть. Цены на кобальт скакнули до небывалых высот, и, учитывая, что ситуация с металлом из Конго была очень шаткой, даже опасной – Штаты грозили санкциями за его продажу, – «Меркью» готовилась обогатиться. Это была далеко не первая поставка, и Ингрэм так и планировал вывозить медный концентрат нелегально. Если бы он стал делать всё по закону, то анализ образцов – необходимая процедура – выявил бы высокое содержание кобальта, и тогда цена руды возросла бы в десятки, если не в сотни раз. А ещё у «Меркью» появились бы очень опасные конкуренты: за кобальт, особенно китайцы, сейчас готовы были разорвать. А если с Мутандой, откуда происходило две трети всего продаваемого в мире кобальта, будут проблемы, то схватка будет не на жизнь, а на смерть. Пока же он тихо и незаметно, а главное – за гроши вывозил кобальт из Африки. На этом можно было сделать миллиарды, если продолжать вести себя тихо. Но «Самсон» едва не попался. Документы передали портовому служащему – определенному, которому хорошо платили, чтобы он не отличил медный концентрат от щебня и не обратил внимания на то, что на такого типа судах щебень не перевозят. Он сказал подойти за готовыми бумагами через три часа. На всякий случай – этот пункт сделал обязательным Джордан – ему перезвонили за десять минут до назначенного времени, чтобы убедиться, что никто не помешает получить документы и свидетелей рядом не будет. Служащий не ответил. Оказалось, его избили, когда он отправился в порт для досмотра какого-то груза. Никто даже не успел рассмотреть злоумышленников, так быстро они скрылись. Документы «Бревиса» уже взял себе другой человек, и их под каким-то наспех выдуманным предлогом буквально вырвали у него из рук. Если бы документы попали не к тому таможеннику, это была бы катастрофа. Это стало бы проблемой не одного конкретного груза – разрушилась бы вся кобальтовая схема, и ещё это ударило бы по «Бревису» в целом. От крушения их отделяло буквально несколько минут, но всё обошлось. Судно просто стояло, и единственной серьёзной проблемой могло стать недовольство заказчиков. Но избиение могло быть не случайным. Судя по тому, в насколько опасный, критический момент оно произошло, всё было спланировано. Это было слабое место в схеме – когда всё зависело от одного человека, – и кто-то нанёс удар точно туда. «Самсон» спасло лишь банальное везение. Фабер, избавившись каким-то образом от маячка, двигался на юг, в том же направлении. Совпадение? Про кобальт очень мало кто знал. В «Бревисе» – вообще никто, их задачей была только перевозка. В «Меркью» – буквально трое человек из трейдеров и пара геологов на месте. В лабораториях, где проводился детальный анализ, не знали, откуда были образцы. И если предположить, что замолчавший маячок на яхте и попытка подставить «Бревис» с рудой были связаны, то выходило… Ингрэм намеренно строил свой бизнес так, что никто не знал всего. Видел только часть картины. И никто не знал одновременно про маячок и про кобальт. Никто, кроме него самого и… Ингрэм бросился к двери и, вызывая уже по телефону Ханну, крикнул: – Броган уже ушел? Немедленно ко мне! – Потом он заговорил в трубку: – Ханна, свяжитесь с Сэмом Джоэлем из «Локус Сист». Нет, не «Ассист». «Локус Сист», – повторил он по слогам. – Он срочно мне нужен. Пусть перезвонит. Найдите Слейтера, с ним была назначена встреча на завтра. Назначал Шон, он в курсе. Я должен встретиться с ним немедленно! Броган ещё не успел уйти, и Ингрэм, попросив проверить, что дверь закрыта, заговорил: – Джордан пошёл другим путём. Он не собирается подбираться ко мне. Он пытается развалить мой бизнес. Он один, а для этого нужно быть сразу во многих местах. Он нашёл сообщников. – Кого? – спросил Броган с угрюмым и решительным видом, словно намекавшим на то, что кто бы это ни был, Броган с ними разберётся. – Ясно кого… Фабера и компанию. Они достаточно маргинальны, чтобы пойти на эту авантюру. Никто другой не решился бы. И у них есть свои интересы в этом регионе. – Ингрэм вдруг понял, что Броган лишь примерно представляет, кто такой Фабер. – Посмотрите их досье, хотя… там не всё. Но всё знать не обязательно, это денежные дела. – Ингрэм не собирался рассказывать Брогану про телефон, до сих пор лежавший в сейфе. – В общем, изучите материалы на Фабера и его помощничка Кардозу. С этими двумя тоже нужно покончить. Джордан долго с этим тянул. А теперь он с ними. – Вы это поняли по тому, что отключился датчик? – уточнил Броган немного недоверчиво. – Из-за датчика и из-за того, что в порту застрял очень опасный груз. Это Джордан, я знаю! – Ингрэм остановился, потому что в груди не хватало воздуха. Он медленно, стараясь успокоиться, выдохнул и опустился в кресло. – С вами всё хорошо? – спросил Броган. Ингрэм провёл рукой по ставшему мокрым лбу и отмахнулся: – Конечно, хорошо. Нужно обезопасить все остальные поставки… Джордан может ударить в любой точке. С вами свяжется Шон и ещё один человек, Сэм Джоэль. У них данные о всех поставках, судах и прочем. Графики и планы до конца года. Надо выбрать те поставки, о которых знал Джордан и которые для нас опасны… Понятно, в каком смысле. Которыми могут воспользоваться, чтобы свалить нас. Выберите вместе с аналитиками все потенциально слабые места. Некоторые партии уже в пути. Это сложнее. – Ингрэм поднял глаза на Брогана, который всеми силами старался сделать вид, что не растерян. – Вы знаете, что делать в таких случаях. – Да, есть протоколы, – подтвердил Броган. – Я не уверен, есть ли протокол на такой случай. Когда проблемы не с конкретным судном, а со всеми… Я не думал, что Джордан пойдёт на это. Если всё вскроется, его будем искать не только мы с вами, но и Интерпол, ФБР и полиции пары десятков государств. – Раньше я не рассматривал такую возможность всерьёз, потому что… – Броган замялся. – Потому что скандал с «Меркью» и банком очень сильно ударил бы по мисс Ингрэм и её детям. Ингрэм бросил на него ненавидящий взгляд: – Именно поэтому мисс Ингрэм и дети должны были жить, а Джордан – умереть, а никак не наоборот. – Я… – Заткнитесь и идите работать, – Ингрэм открыл ноутбук. – И ещё: мне нужно будет встретиться со Спектером. В идеале – сегодня. Узнайте, где он сейчас и что быстрее – поехать мне или заставить его приехать сюда. Джоэль едет со мной, он нужен на встрече. Ингрэм раздражённо нахмурился, представив, сколько им предстоит сделать. Им нужно будет застопорить движение десятков судов и товарных составов, переиграть все графики, чтобы Джордан не знал, где и когда их в следующий раз ждать. Но что Джордан сделает тогда? Сообщит напрямую полиции? Может, попробовать договориться с Фабером, чтобы он сдал ему Джордана? Джордан – никто. Инструмент. Орудие. Даже он не в силах пошатнуть империю «Меркью». А у Дэвида было что предложить Фаберу… Но это всё потом, сегодня надо было разобраться с нависшей над поставками угрозой. Не все из них были нелегальными, большинство были совершенно законны, но уязвимые нужно было срочно обезопасить. А для этого были нужны Спектер – две трети «проблемных» судов принадлежали его компании, и только он мог остановить или развернуть их быстро, – и Джоэль. Обязательно Джоэль. Ингрэм отлично разбирался в финансовых, юридических и даже политических вопросах, но в логистике был не особо силён. Этим занимались другие. В своё время, когда они с Джорданом только начали выстраивать работу «Бревиса», Джордан привлёк в качестве консультантов двух отставных генералов, специалистов по военной логистике. Эти люди знали, как переправить за несколько дней целую армию на другой конец света и наладить бесперебойные поставки продовольствия и техники; тем более они могли отладить перевозку угля и минералов. Один из этих людей консультировал их ещё год назад, пока не умер от инсульта. К другому можно было обратиться, если бы дело касалось только «Меркью», но документы по «Бревису» этому человеку показывать было нельзя. Сэм Джоэль не привык иметь дело с форс-мажорами такого размаха, как сейчас, но должен был справиться. По крайней мере, он владел всей информацией. Ингрэм увидел, что первый из запрошенных файлов упал к нему в почту. Надо было срочно решать, что делать. Ситуация была близкой к критической. Впервые за несколько дней он по-настоящему работал, а не думал о Клэр, не беспокоился о Джордане и не винил себя за произошедшее. Но Джордан был виновен не меньше его… И они с ним просчитались: ждали его на похоронах, а Джордан в это время уже сговаривался с Фабером и устраивал проблемы «Бревису». Ингрэм так и не пошёл обедать и перекусил практически на ходу – не отрываясь от ноутбука. Он созвонился со Спектером, но по телефону было опасно не то что обсуждать решение проблем, даже суть их нельзя было объяснить. По счастью, яхта Спектера была сейчас не очень далеко. На восточном побережье, южнее Портсмута. Вертолёт, потом самолёт – добраться туда можно было за два часа, но Броган, конечно же, его не пустил. Сначала охрана должна была прибыть на место, осмотреть причалы, катер и всё прочее. Этот порядок завёл когда-то Джордан… Почему всё напоминало о нём?! Буквально всё! Ингрэм уже предупредил Тейта, что срочно уезжает. Тот немного удивился, но не более того. Только спросил, когда он вернётся. Сам он сидел за ноутом, похоже, что в Фейсбуке. Вид у него был взбудораженный, как будто даже расстроенный, но Ингрэм не стал вызнавать, что случилось. Сейчас было не до того. Он вернулся назад в библиотеку, но не стал садиться за ноутбук. Он уже представлял масштабы проблемы, и теперь надо было всё обдумать. Сам Ингрэм уже успокоился, а вот Спектер, когда узнает, будет рвать и метать… Ингрэм решил всё же поговорить с Тейтом, но когда дошёл до дверей комнаты, услышал, как ведущая новостного канала объявляет следующий сюжет: что нового сказали представители ФБР по поводу «шокирующих взрывов в Палисейдс-Плейс, казалось бы, невозможных в современной Америке». Ингрэм остановился. Он пробовал смотреть пресс-конференцию в прямом эфире, но не смог. Это было слишком мучительно, и слишком страшно: он каждую секунду боялся, что скажут о только что найденной улике, которая будет указывать на него. Он попросил Брогана сообщить, если будет новая информация. Броган сказал, что ничего важного не было, но сейчас Ингрэм всё равно стоял и слушал. Совсем рядом за дверью слушал Тейт. – …и могу повторить ещё раз: мы не сомневаемся, что действовал один и тот же человек. В Палисейдс-Плейс было использовано устройство идентичное тем, которые обезвредили ранее взрывники из полиции штата. Оно очень специфично. Мой коллега уже объяснял вам, что конструкция его такова, что даже не специалист, грубо говоря, любой, кто имел дело с «Лего», может модифицировать его или перенастроить. Несколько разъёмов, в зависимости от ситуации к ним подключается датчик размыкания или приёмник сигнала. Заряд поделен на секции, и можно таким образом его увеличивать или уменьшать. Всё очень просто. То есть, я имею в виду, что такое устройство сложно изготовить, а вот пользоваться просто. Это говорит о том, что его изготовили для человека, у которого нет опыта, что согласуется с основной версией следствия. Ингрэм ушёл в курительную, прикинув, что до того, как ему надо будет выезжать, остаётся около двух часов, да и даже до приезда Слейтера и его человека – не меньше получаса. Он едва успел выбрать сигару и закурить, как в комнату ворвался Броган. Ингрэм по лицу понял, что что-то случилось. – Мы поймали сигнал, – объявил Броган. – Сигнал? – Ингрэм отложил сигару. – Тот самый? – Да, тот самый, – кивнул Броган. – Проверьте дверь, Тейт не должен ничего слышать… – Ингрэм снова сунул кончик сигары в рот. – Так что там? Говорите! – Я отправил машины в Мелвилл-Харбор. Яхта Спектера в том районе, и мы договорились, что он подойдёт ближе. В одной из машин стоял приёмник сигнала и… И сигнал был. Джордан где-то там. – Если был сигнал, то почему его не выследили?! – Ингрэм стукнул кулаком по столу. Он чувствовал, как горят щёки. – Это длилось около десяти секунд. Машина двинулась в сторону источника, но сигнал исчез. Понимаете, чтобы точно установить положение маячка одной машины недо… – Я не хочу ничего про это слышать! – Ингрэм вскочил на ноги. – Найдите его! – Мы продолжаем, но пока ничего… И я думаю, он сам нас найдёт, – Броган напряженно втянул воздух. – Он ведь там не случайно оказался. Вам не нужно ехать. Мы отправим туда вертолет, машину, как будто вы приехали, а когда он появится на радарах… – Помолчите, Броган, – оборвал его Ингрэм. – Мне надо подумать. Поездку отменять нельзя… Ни в коем случае. Дайте мне подумать. Ингрэм сел в кресло и затянулся: – Хорошо, Джордан там. Он не мог прийти ко мне, поэтому решил выманить меня, чтобы я пришёл к нему. Он знал, что если начнутся проблемы с судами, я рано или поздно приеду к Спектеру. Ингрэм усмехнулся: Джордан как-то говорил, что яхта – уязвимое место, а путь до неё – ещё хуже. – Он устроил всё так, чтобы я сам захотел туда приехать. Умно. Если бы не часы… я бы и не подумал о западне. Я думал, что она в другом месте, а это всё было для отвода глаз. – И он там ждёт. – Но где конкретно, мы не знаем. – Где-то на вашем пути, – сказал Броган. – Мы всё проверяем. – Он может быть на самой яхте, – предположил Ингрэм. – Там сложно оставаться незаметным. Она не настолько большая и везде камеры. – Джордан знает расположение каждой камеры на этой яхте. Пусть ваши люди проверят её в первую очередь. Достаточно ведь проплыть не слишком далеко от неё, чтобы поймать сигнал? Я прав? – Да, этого достаточно. – Прочешите весь городишко. А когда поймёте, где он, – вы знаете, что делать. Я поеду туда по графику, чтобы потом это не выглядело подозрительно. Я хочу, чтобы к моему приезду всё уже было кончено. ___________________________________ ¹ Блумберг-терминал – компьютерная система, дающая доступ к сервису Bloomberg для отслеживания биржевых котировок в реальном времени и проведения торгов. Думаю, все видели такие в новостях или фильмах: несколько мониторов друг над другом и специфическая клавиатура, оптимизированная под работу трейдеров.