Февраль 2017
Тейт узнал, что Стив Джордан сейчас в Нью-Йорке, случайно: услышал разговор двух телохранителей в раздевалке. Сам он не следил больше за новостями. Теперь он, как Ингрэм, жил в уверенности, что если что-то важное произойдёт, то ему сообщат. У Тейта теперь даже был свой ассистент, правда, он делил его с одним парнем из «Сибёрд Логистикс».
За новости не по работе отвечали Ханна и Шон, но они, даже если и узнали, не посчитали эту важной: у Стива Джордана наконец-то вышла книга. Тейт ещё летом слышал, что её выход был запланирован на ноябрь, но рекламную кампанию пришлось отложить. Стив не был готов раздавать автографы в книжных магазинах и отвечать на вопросы читателей онлайн. Наверняка он отодвинул бы всё ещё дальше, но у него был контракт с издательством; оно пошло навстречу, но лишь до определённой степени.
Настоящей рекламной кампанией это вряд ли можно было назвать. Встреч с читателями в книжных магазинах было всего восемь, и то, возможно, лишь потому, что Стив Джордан был отцом того самого Джейка Джордана, мужа Клэр Ингрэм. Но если кто-то надеялся прочитать что-то о Джейке или Ингрэмах, то напрасно. Тейт уже пролистал книгу: Стив упомянул про сына ровно четыре раза.
Тейт так и так собирался с ним созвониться, но раз Стив был в Нью-Йорке, то можно было встретиться лично. Это было даже лучше. Во-первых, Тейт не представлял, как сказать такое по телефону, – или как уговорить Стива, что тому для чего-то нужна личная встреча с бойфрендом брата погибшей жены его погибшего сына. Во-вторых, звонки оставляли след, а от охраны Тейт мог улизнуть без больших трудностей – теперь за ним следили не так пристально. Гораздо сильнее Тейта волновало другое – как отреагирует Стив Джордан и захочет ли вообще говорить? За два года они встречались меньше десяти раз и обычно даже не разговаривали друг с другом, только здоровались. Единственный содержательный разговор вышел неудачным и напряжённым. Тейт думал, что не особенно нравился Стиву, но сейчас симпатии и антипатии не были важны.
Тейт понятия не имел, как ему найти Стива Джордана в Нью-Йорке, поэтому решил, что проще всего будет прийти на встречу с читателями. Она должна была длиться около сорока минут, и ещё полчаса отводилось на фотографирование и подписывание книг. Тейт приехал в книжный магазин к середине второй части мероприятия, и читателей в зале уже почти не осталось. Тейт, стоя чуть в стороне, дождался, когда Стив поставит подпись в последней книге. Наверное, стоило бы, как в кино, купить экземпляр мемуаров и протянуть Стиву для подписи, но Тейт просто подошёл к столу.
Стив бросил на него беглый взгляд, быстро ставший внимательным и неуверенным. Стив думал, не обознался ли он: Тейт был ещё более осунувшимся, чем на оглашении завещания Клэр (там они виделись в последний раз), и волосы у него теперь были тёмными.
– Добрый день, – Тейт хотел сказать «Стив», но помимо воли добавил «сэр».
– Добрый день, – ни по тону голоса, ни по лицу невозможно было сказать, недоволен Стив их встречей или же ему просто всё равно. – Не ожидал тебя здесь увидеть…
– Я хотел поговорить. Вы не заняты сейчас? Я имею в виду после встречи.
– Нет, по крайней мере, ничем важным, – Стив глядел настороженно, словно ожидая недобрых вестей.
В ресторане Стив попросил воду, а Тейт кофе. Как только официант отошёл от их стола, Тейт заговорил, решив не затягивать неловкое молчание:
– Вам покажется странным то, что я скажу, но обещайте, что ничего не расскажете Дэвиду. Вообще никому ничего не расскажете, даже если… даже если не согласитесь со мной.
– Звучит подозрительно. Но хорошо, я ничего и никому не скажу. Обещаю.
– Как вы думаете, Туан Татенда мог это сделать?
Лицо Стива Джордана поменялось так быстро и так сильно, что это больше походило на спецэффекты. На Тейта смотрел другой человек.
– Что за вопросы?! Что это значит?
– Хочу знать, что вы думаете.
На скулах Стива заходили желваки:
– Ты думаешь, что это не он? Дело закрыто и уже давно… И ты сейчас говоришь, что это не он?
– Я этого не говорил. Я спросил, что вы думаете.
– У меня были сомнения. – Стив взял стакан и сделал глоток. – Я думаю, что и у ФБР они были, у тех агентов, с которыми я говорил. Но сомнения – это даже не подозрения. Что с ними делать? Ничего.
– У меня тоже есть сомнения. Татенда виновен, но я не верю, что он всё это мог провернуть в одиночку.
– У него были сообщники, он нанял людей, – Стив говорил не очень уверенно и с плохо скрываемым раздражением, словно не хотел, чтобы кто-то, тем более Тейт, расковыривал эту рану. – Не просто людей, а профессионалов. Поэтому их и не могут пока найти.
– Этого недостаточно. У него должны были быть сообщники внутри, в службе безопасности, – Тейт понизил голос. – Вы ведь думали об этом? Не могли не думать, да?
Стив сжал кулаки:
– Я думал, – он кивнул тяжёлой, крупной головой и почти угрожающе посмотрел на Тейта: – Ты что-то знаешь? Не подозреваешь, а знаешь?
Тейт был поражён его выдержке: почти никаких эмоций на лице, хотя наверняка внутри всё переворачивалось от услышанного. Но Тейт не знал, как сказать всё это мягче. Он мог бы придумать, как объяснить такие вещи Аннабель, или Стэну Вестерховену, или кому-то из своих родных, но со Стивом было почти так же тяжело говорить, как с его сыном. Никакие сглаживания углов, никакая осторожность не работали – только правда, какой бы жестокой она ни была.
– Я буду отрицать, что когда-либо говорил вам это, но да, я знаю, – ответил Тейт. – Мне сказал об этом человек из службы безопасности, они тоже это поняли.
– И что?! Кто это? – Стив наклонился к Тейту через стол.
– Сейчас это неважно. Эти люди уже… не работают.
Стив всё понял:
– Дэвид?
Тейт кивнул. Стив молча смотрел перед собой остекленевшим взглядом.
– Вы не удивлены, – тихо произнёс Тейт, словно извиняясь за сделанное Ингрэмом.
– Не удивлён. Я знал, зачем Ингрэму нужен был мой сын, – ответил Стив с явным намёком. – Так значит, он со всем разобрался?
– Я думаю, что не со всем. Есть кто-то ещё, должен быть… Кто-то, кто всё это организовал. Вы верите, что Туан Татенда смог бы, даже с помощью профессионалов? А потом так удобно погиб?
– Его убрали, чтобы он не попался в руки ФБР, это понятно, – Стив покачал головой, но глаза его как будто ожили. – Я тоже думал об этом, но… В какой-то момент перестал, решил, что выдумываю то, чего нет, потому что не осталось никаких доказательств, никакого следа. Но получается, что я был прав, Джейка предали свои же. Они сливали Татенде данные, а потом, когда дело было сделано, избавились от него тоже. Позднее служба безопасности их вычислила. Всё логично, нет?
Тейт понимал, что на самом деле хотел сказать Стив Джордан: на этом всё закончилось. Стив, как Тейт и предполагал, предпочёл держаться более разумной и логичной версии, а это значило, что теперь придётся рассказать обо всех своих подозрениях, обо всех нестыковках, даже о том, каким человеком был Броган. У Тейта не было ни одной настоящей улики, только подозрения. Он видел фильмы, в которых профайлеры говорили, что этот человек не может быть убийцей, потому что не соответствует профилю, и потом оказывались правы. Тейт понимал, что фильмы походили на настоящую работу психологов и криминалистов примерно так же, как замок Золушки в Диснейленде на настоящий средневековый замок, но ощущение было точь-в-точь таким: виновные в смерти Джордана, Блейка и Клэр не соответствовали профилю. Это было не их рук дело. Формально их, конечно, их, но кто-то дёргал за ниточки.
Когда Тейт рассказал всё, что знал (он скрыл лишь источники информации и ту часть, что касалась его отношений с Джорданом), Стив сказал только «я должен подумать». Решительность на его лице была вымученной, и Тейту хотелось извиниться, что он причинил ему боль, снова напомнил и заставил пройти через всё это, но он не знал, у кого ещё просить помощи.
Честно проработав на «Бревис» месяц, на второй Тейт начал тайком заниматься тем, ради чего он туда пришёл. У него были две цели. Во-первых, ему нужна была информация. Он уже знал, что для всех операций, которые были незаконны и оставляли «хвосты», Ингрэм использовал деньги «Бревиса». Он действовал очень аккуратно. Ни «Меркью», ни тем более «Атлантик Секьюрити» не должны были получить ни единого пятна на репутацию. Репутация «Меркью» была не особенно хороша, но до заказных убийств дело всё же не доходило. Если по приказу Ингрэма устранили Брогана и ещё нескольких людей (у Тейта до сих пор не было полного списка), то сделать это могли только через «Бревис» и Слейтера.
Хотя Тейт и работал на одну конкретную компанию «Сибёрд Логистикс», у него был доступ ко всем организациям под крылом «Бревиса». Часть информации была закрыта, но Тейт надеялся, что что-то сможет откопать. Он уже нашёл несколько переводов в Чили за несколько дней до смерти Брогана и один после; часть денег была передана наличными – но и это проходило как задание одного из сотрудников. Следы были, оставалось лишь понять, как отыскать их среди тысяч других следов. Чилийский след Тейт нашёл только потому, что знал, когда и где искать; теоретически, ему нужно было найти нечто похожее. Большинство транзакций и поездок сотрудников имели чёткую цель: это была оплата фрахта, аренды складов, произведённых работ, – и их можно было проверить и подтвердить. Если же оказывалось, что за одно и то же заплатили повторно, или груз вдруг оказывался классифицирован по другой, гораздо более высокой ставке, или же оплачивались огромные сверхурочные, то можно было заподозрить, что деньги ушли совсем не на эти цели, а на такие, которые не фиксировались на бумаге: к примеру, на взятку таможне или ещё какому-то нужному человеку или же покупку охране оружия. Но каждую такую транзакцию нужно было проверить, потому что даже если она казалась фиктивной, это ничего не значило. При оплате транспортных услуг ошибок всегда возникало огромное количество. В счетах часто указывали неправильный вес или класс груза, выставляли их повторно или не от того юридического лица; компании регулярно нанимали аудиторов для того, чтобы отслеживать эти переплаты, а Тейту предстояло проделать всё это в одиночку: отделить «правильные» платежи от подозрительных, из подозрительных исключить просто ошибочные, а среди оставшихся отыскать те, которые ушли людям Слейтера и тем, кого он нанял. Учитывая количество выплат, Тейт не верил, что он сможет проверить все в ближайшие пять лет. Оставалось надеяться, что он случайно наткнётся на нужные транзакции или обнаружит какую-то закономерность, особенность, по которой сможет легко найти похожие переводы. Перед ним была горсть песка, из которой он в день мог вытянуть одну песчинку или пару. Задача казалась невыполнимой, но он решил, что просто будет делать, делать, делать и делать.
Рано или поздно он отыщет, где ещё засветились люди Слейтера, кого ещё они убрали или за кем следили в нужный период.
Второй целью был поиск людей. Когда Тейт думал о том, как Ингрэм и Джордан проворачивали свои незаконные дела, всё выглядело просто: когда не удаётся договориться, они посылают десяток головорезов, и те расчищают дорогу или убирают неугодного человека. У Тейта задачи были куда более простыми, но он понятия не имел, где найти хотя бы одного головореза. Опытного, надёжного, толкового, смелого парня, вроде тех, что сопровождали их тогда в Кавамбе. И такого, которому он сможет доверить часть секретов «Бревиса» и «Меркью» – и вот это выглядело самым трудновыполнимым условием.
Тейту почти сразу пришла в голову мысль привлечь кого-то из службы безопасности, но привлечь было некого. Все, кому он мог доверять раньше – а таких было немного, – или погибли, или ушли. Обращаться к оставшимся было рискованно; скорее всего, они тут же доложат Ингрэму, – а новым Тейт доверял ещё того меньше. К тому же, ему казалось, что
тот человек должен был знать Джордана. Тейт не заблуждался: сам он не мог рассчитывать ни на какую преданность со стороны охраны; если бы они и пошли на риск, то точно не ради него, а ради Джордана. Его побаивались, но уважали и, Тейту казалось, любили.
Если бы в охране остался кто-то вроде Ортиса или Картера, Тейт обратился бы к ним. Но Картер уволился и исчез бесследно, а Ортис просто пропал. У Тейта не было доступа к личным данным телохранителей, но он знал, что у Ортиса был брат намного его младше, который недавно поступил в Карнеги Меллон – Тейт слышал, как Ортис рассказывал про него во время тренировок. Найти студента с факультета информационных технологий по фамилии Ортис оказалось несложно, и так Тейт вышел на семью. Родители разыскивали Ортиса с начала сентября. Последний раз он разговаривал по телефону со своей девушкой в день смерти Клэр и Блейка, и с тех пор про него никто ничего не слышал.
Но оставался ещё «Бревис». У него тоже была своя служба безопасности, пусть и рассредоточенная по десяткам мест и подчинявшаяся – формально – десятку разных организаций. И раньше ей руководил Джордан. Как и в охране банка, многие знали его лично.
Если не считать Слейтера, Тейт за всё время видел лишь одного сотрудника службы безопасности «Бревиса», и он подходил почти идеально. У Тейта не было полной уверенности, но ему казалось, что Спот – именно тот, кто ему нужен.
Он был опытным, уже имел представление о делах «Бревиса» и, судя по тому, что делал тогда в Кавамбе, не боялся рискнуть. Оторванный, так сказал Джордан. Спот провёл с ним несколько дней в джунглях Кавамбе, скрываясь от людей Татенды; и Тейту казалось, что в нём было что-то, делавшее его похожим на Джордана. Жестокость, двуличность, беспринципность – и одновременно преданность «своим».
Спот мог бы ему помочь, но Тейт, даже работая на «Бревис», не знал, как с ним связаться. Он не знал настоящего имени, а доступа к личным делам у него не было, и он не мог просмотреть фотографии. Посмотреть он мог только имена и выплаты. Пара десятков сотрудников службы безопасности получили крупные бонусы в мае прошлого года – наверняка за то, что были причастны к поездке в Кавамбе, но понять, кто из них Спот, было невозможно. После того, как Джордан, Спот и Кенге выбрались из Кавамбе, их всех привезли для лечения в Нью-Йорк. Тейт слышал, что Пьеру Кенге визу экстренно сделали в посольстве США в Киншасе благодаря связям Джордана и «Меркью», а Споту виза не была нужна. Возможно, Джордан рассказывал что-то ещё, например, почему именно виза не была нужна, но Тейт тогда не обратил внимания. Но сейчас даже такая мелочь помогла: получалось, что Спот был гражданином или США, или страны с безвизовым въездом, и осталось выбрать именно таких из списков.
Несмотря на то, что досье были от Тейта закрыты, гражданство установить было легко – при выплатах в документах указывалось, налоговыми резидентами какой страны были эти сотрудники. Таким образом Тейт сократил свой список всего лишь до пяти человек – и он предпочитал не думать о том, что у Спота могло быть двойное гражданство, и в файлах «Бревиса» он фигурировал с одним паспортом, а для въезда в Штаты предъявил другой.
Хотя Тейт и знал имена, найти этих людей было непросто: никто из них не заводил страницы в «Линкедине». Пока он знал лишь один способ – увидеть лицо.
Тейт трижды ездил по делам «Бревиса», и один раз – в Бразилию. Охраны там было полно, и Тейт встретил одного человека из своего списка. Его пришлось вычеркнуть – это был не Спот. Но Тейт знал, что будут ещё поездки, к тому же, иногда охрана попадала на фотографии, когда нужно было подтвердить получение чего-либо или задокументировать состояние контейнеров и складов. Тейту оставалось только ждать – рано или поздно он выйдет на Спота, а спешка и необдуманные действия могли привлечь внимание Слейтера.
Всё это было рискованно – точно так же, как и обращаться за помощью к Стиву Джордану, – но Тейт понимал, что в одиночку ему не справиться. Его одного на всё просто не хватит.
– Я подумаю, – повторил Стив, – потому что это слишком… Этого слишком много, вот что. И ещё – зачем ты мне всё это рассказываешь? И почему это делает не Ингрэм?
– Ингрэм старается всё скрыть, – ответил Тейт. – Я бы даже сказал, он старается вспоминать об этом как можно меньше. Я не могу рассказать всего, но у него есть причины… Причины, почему он остановился. Но я хочу пойти дальше.
– Дальше?
– Да, до конца. Найти не исполнителя, а заказчика. Я не смогу сделать это в одиночку. Мне даже найти время для встречи с вами было тяжело – я сбежал от собственной охраны.
Стив смотрел на него с подозрением, словно раздумывая, а не заманивают ли его в ловушку.
– Вы поможете мне?
– А что потом? Если мы его найдём?
Тейта на секунду обрадовало это «мы», но вопрос был из тех, на которые ответить было сложнее всего:
– Сообщим властям.
– Ты в это веришь? – усмехнулся Стив. – Ты веришь, что мы можем собрать достаточно доказательств из, как минимум, двух стран: Штатов и Кавамбе, – чтобы кого-то осудили? Если за этим действительно кто-то стоял, даже здесь это будет тяжело доказать, потому что эти люди явно не любители и подчищают хвосты. А каждая дополнительная страна в списке ухудшает шансы ещё на порядок!
Тейт сглотнул:
– И что, это повод ничего не делать?
– Это повод не рассчитывать на правосудие.
– Мы подумаем об этом тогда, когда узнаем хоть что-то.
– Это неправильный подход. Мы должны подумать об этом заранее: готовы ли мы – готов ли ты – идти до конца?
– Готов.
– Точно? – Стив глядел на него с сомнением.
– Да. Я давно решил. – Он помолчал, раздумывая, стоит ли говорить про это Стиву, но потом всё же начал: – Есть ещё одна вещь, про которую я должен сказать. Мне не говорят, что обнаружило внутреннее расследование, но может быть и так, что Ингрэм уже знает правду и они нашли тех, кто платил Брогану.
– То есть, Ингрэм знает и ничего не предпринимает?
– Неизвестно, что он там нашёл. Может быть, это слишком опасно, и он боится.
– А ты не боишься? – Стив чуть прищурился. Почти так же, как это делал его сын.
– Боюсь.
***
Встреча со Стивом выбила Тейта из колеи на два дня. Он переживал даже не из-за самой встречи, а ждал, каким будет ответ. Если Стив откажется помогать, то ему так и придётся всё делать одному. И это «всё» включало вещи, о которых он не имел ни малейшего представления. Он планировал, что Стив Джордан мог бы заняться ниточкой, тянущейся от Брогана: проверить его контакты, встречи и прочее, – а Спот бы взял на себя проверку официальной версии и выяснил, действовал ли Туан Татенда действительно самостоятельно или же его кто-то направлял. Именно Спот мог сделать то, что не мог ни он сам, ни даже Стив Джордан, – поехать в Кавамбе. Такой человек, как он, должен был знать способы раздобыть паспорт Кавамбе или соседнего государства.
Самое раздражающее – время уходило, а след остывал.
Тейт заставил себя не думать больше о Стиве и поисках Спота: у него была куча работы на сегодня, больше чем обычно. На его счастье, Ингрэм написал, что не приедет к ужину. Всю первую половину дня он провел в клинике, где его осмотрели сразу несколько специалистов; после ланча пару часов отдохнул дома, потому что даже посещение врачей было утомительным, и приехал в офис только к четырём. Тейт ответил, что тогда тоже задержится на работе.
– В «Сибёрд» какие-то проблемы? – спросил Ингрэм, когда они сели за поздний ужин.
– Ничего особенного, по некоторым контрактам надо было срочно поменять условия.
– Что за контракты? – Ингрэм до сих пор пытался пусть издалека, но контролировать Тейта, хотя тот сейчас занимался такими вещами, в которые Ингрэм обычно не вникал.
Тейт думал, что это не из-за недоверия ему как человеку, скорее из-за сомнений в том, что он достаточно хорошо разобрался с тем, как всё устроено.
– Разные. Их больше двадцати, двадцать восемь, если точно. Заключали срочно, ну, когда ты лежал в больнице, и часть юристов была не в курсе «Бревиса» и всего остального. Просто не хватало рук…
– Они что-то заподозрили?
– Нет, не забивай голову, всё в порядке, – улыбнулся Тейт. – Там мелочи, но объяснять долго.
– Надо же о чём-то говорить, – ответная улыбка Ингрэма была извиняющейся, он понял, что перегнул палку.
– У тебя, наверное, есть новости поинтереснее. Ты виделся со Стэном?
– Завтра увижусь. Хочешь, пойдём вместе?
Тейт неопределённо покачал головой. Он не очень-то хотел: общение со Стэном Вестерховеном или нагоняло на него жуткую скуку, или оставляло неуютное впечатление, что он, Тейт, тут лишний.
– Смотри сам, – продолжил Ингрэм. – Я всё равно планирую небольшой ужин в следующие выходные. Ты не против?
– Что за ужин? – удивился Тейт. Они не устраивали никаких ужинов с июня прошлого года.
– Аннабель, Стэн, его родители. Марион как раз будет в Нью-Йорке, она мне звонила, но я думаю, что с ней лучше встретиться отдельно.
– Она не то чтобы семья, – Тейту почему-то захотелось опустить глаза.
– Стэн планирует отправить Аннабель в какую-то школу в Швейцарии и хотел что-то обсудить с Марион.
Тейту не понравилось ударение, которое Ингрэм сделал на слове «школа» – как будто он издевательски называл так нечто, что школой не было. Он вопросительно посмотрел на Ингрэма.
– По описанию, это что-то вроде частной клиники с возможностью учиться. Туда отправляют тех, кому не подходят обычные школы, или для кого учиться там слишком сложно. Есть дети с психическими расстройствами… – Ингрэм раздражённо бросил вилку на стол. – С одной стороны, это хорошо, очень спокойный, щадящий режим, с другой…
Тейт понимал, что Ингрэм чувствует сейчас: на твоих глазах происходит что-то чудовищно неправильное, но ты не в силах ничего изменить.
– Ты можешь как-то повлиять?
– Не могу, – Ингрэм опустил руку вниз, чтобы погладить подошедшую к нему Тоффи.
Тейт тут же поднялся на ноги и, чтобы Ингрэму не пришлось наклоняться, поднял Тоффи и усадил Ингрэму на колени. Она тут же попыталась сунуть нос в тарелку с остатками овощей, но Ингрэм поставил перед мордочкой ладонь.
– Я разговаривал со Стэном, и он говорит в ответ такие разумные вещи, приводит аргументы, даже статистику. Ну, ты представляешь… И мне просто нечего ему возразить. Я чувствую, что так не должно быть, чувствую возмущение, но возразить нечего. Он говорит, что там Аннабель будет лучше, чем с ним, и, господи, я даже с этим согласен!
– Ты предлагал ей пожить здесь? – спросил Тейт. – Ты, в конце концов, её дядя, ближайший родственник со стороны матери.
– Ей я не предлагал, сначала обговорил со Стэном. Даже не обговорил – для серьёзного разговора нужно было бы спросить, что ты об этом думаешь… Так что я просто упомянул, что она могла бы пожить с нами. Он дал понять, что такой вариант не рассматривается. Погостить пару дней – пожалуйста, но жить продолжительное время – нет.
– Это из-за меня? – усмехнулся Тейт.
– Нет, из-за меня, потому что я сплю с парнем, который чуть ли не в сыновья мне годится.
Тейт положил руки на плечи Ингрэма и чуть помассировал:
– Вот от кого я такого не ожидал, так от него, – Тейт успокаивающе поглаживал напряжённые мышцы.
Тейт боялся, что Ингрэм так этого не оставит. Но ради него самого – и даже Аннабель – было бы лучше, если бы он отступился.
***
Перед тем, как лечь спать, Тейт долго стоял перед зеркалом в ванной. Он думал о том, что сейчас выйдет, ляжет в постель рядом с Ингрэмом, тот обнимет его перед сном, и оба они уснут.
Приторно спокойная и размеренная жизнь…
На самом деле нет: у Тейта было полно работы, явной и тайной, Ингрэма беспокоило следствие, начавшееся в Швейцарии из-за «Доминиона», и он даже уже начал что-то предпринимать, чтобы обезопасить себя в Штатах. Но это всё оставалось за дверями спальни – тут, словно в глубинах заколдованного озера, всегда царил покой. Это началось из-за болезни Дэвида, когда Тейт старался уберечь его от любого волнения, и продолжалось до сих пор. В какой-то степени, Тейт был этому рад, но ещё он испытывал что-то вроде стыда. Он не имел права на покой – после всего, что было. В покое было что-то подозрительно напоминающее счастье, а счастье…
Это слово звучало кощунственно даже в мыслях.
Тейт тряхнул головой и провёл рукой по волосам. Мокрые, они казались чёрными.
Когда Ингрэм увидел его в первый раз с тёмными волосами и спросил, почему он вдруг поменял цвет, то Тейт сказал, что с естественным проще. Он тогда много времени проводил с Игрэмом и ухаживая за ним, и помогая с делами, а ещё у него была своя работа и дедлайны по ней. Вряд ли Ингрэм поверил: мастер мог приехать домой в удобное время, – но допытываться не стал; в тот момент оттенок волос Тейта не сильно его волновал. Тейт и сам не мог объяснить, почему это сделал. Наверное, хотел откреститься от того, что было раньше, от прежнего и уже умершего себя. Он хотел сделать что-то с собой так же, как когда-то хотел, чтобы Джордан оставлял на его теле отметины. Как он жалел сейчас, что их всё же не было, ни одной… Он хотел осязаемого, телесного воплощения той боли, через которую прошёл.
А знать, что эта боль истощится и утихнет, было почти мучительно.
Тейт знал. Он пережил смерть матери. Были месяцы, когда в его жизни действительно не было ничего, кроме боли и ужаса от потери, когда он терял счёт дням и терял себя. А потом всё закончилось, не в один день, а постепенно; просто однажды он обернулся назад и понял, что боль из огромной, как море чёрного тумана, сделалась маленькой и твёрдой, как орешек, обрела границы и улеглась. Это ощущалось и как избавление, и как предательство.
Предательством по отношению к Джордану стало бы забвение, а не то, что Тейт остался с Дэвидом и заботился о нём. Дэвид, в какой-то мере, был способом не допустить забвения.
– Ты долго, – сказал Ингрэм, когда Тейт лёг наконец в постель. – Я чуть не заснул.
– Мог бы лечь спать, – ответил Тейт.
Ингрэм лёг ближе к нему и обнял. Тейт положил свою холодную ладонь поверх его, тёплой.
Они часто так лежали перед сном и изредка утром. Раньше в такие моменты Тейту хотелось плакать от того, насколько жалкими, разбитыми, одинокими они оба были; сейчас, наоборот, тревога отступала – рядом кто-то был. И не просто кто-то, а тот, кто знал ту же самую боль.
Тейт почувствовал, как сухие губы Ингрэма коснулись его шеи. Стало неожиданно щекотно, и он дёрнул плечом. Ингрэм начал целовать его сильнее, чуть прикусил зубами, и Тейт почувствовал, что к его заднице прижимается затвердевший член.
В последние месяцы это случалось часто, но и он, и Дэвид предпочитали это игнорировать – могли разве что немного пошутить; хотя врачи ещё в январе сняли запрет на секс, они всё же рекомендовали немного подождать и не торопить события после такого тяжёлого инфаркта.
– Доктор сказал, что уже можно, – прошептал Ингрэм, снова целуя Тейта.
Тот зажмурил глаза и сдержал тяжёлый, почти испуганный вдох. Он не был готов. Конечно – был, для этого не нужно ничего особенного, тем более тому, для кого секс несколько лет был профессией. Но Тейт боялся, что для него всё будет именно как с клиентом, потому что сам он не хотел.
В их с Дэвидом отношениях было много разных стадий, но Тейт никогда не испытывал к нему физического отвращения. Даже в моменты, когда Тейту казалось, он ненавидит Ингрэма, это не сказывалось на желании, иногда оно наоборот становилось болезненно сильным – и приближалось к тому мучительно-стыдному, унизительному, что он испытывал с клиентами. Грубое инстинктивное возбуждение.
Ингрэм провёл ладонью по его животу и накрыл член. Он начал с поглаживаний, и Тейт, пытавшийся вспомнить, когда он в последний раз дрочил – кажется, давно, – привычно, послушно расслабился под его рукой. Немного нервное, щекотное ощущение в паху сменила тяжесть, такая плотная, густая, тягучая, что лишала воли.
Дыхание Ингрэма стало громким и частым. Он чуть покачивал бёдрами, и член его тёрся теперь между ягодиц Тейта.
Тот медленно убрал с себя руку Ингрэма и развернулся к нему лицом.
– Дэвид, не надо… Пока не надо. Я сам, хорошо? – он коленом развёл ноги Дэвида и нащупал его твёрдый, влажный член. – Я сам всё сделаю. Ложись.
– Со мной всё в порядке! – начал спорить Ингрэм. – Я чувствую, когда что-то идёт не так, и врач сказал…
Тейт положил ладонь на его рот, заставив замолчать:
– Нет, ты будешь лежать и дышать глубоко. Только так. Согласен? – Тейт говорил мягко, но взгляд его был жёстким и строгим.
Ингрэм глядел на него в нерешительности.
– Моргни два раза, если согласен, – рассмеялся Тейт.
Ингрэм не стал моргать, он отвёл руку Тейта от своего лица и сказал: «Хорошо, пусть так».
– Отлично. Лежишь и дышишь, не забывай, – повторил Тейт, перемещаясь вниз.
Он медленно, мерно сжимал член Ингрэма, а сам наблюдал за выражением лица, дыханием, цветом щёк. От того, что он слишком много думал об Ингрэме, его самочувствии и рисках, у самого Тейта слегка упало, но это было неважно.
Он провёл кончиком языка от основания члена до самого верха, почувствовав напряжённую дрожь Ингрэма.
Тейт облизывал его член медленно и нежно и стал сосать сильнее только когда Ингрэм положил руку ему на затылок и надавил, насаживая глубже. Он лишь слегка придерживал Ингрэма, не давая двигать бёдрами слишком резко и часто. Собственное возбуждение было тусклым, равнодушным и как будто чужим.
Постепенно оно накапливалось и волнами поднималось по позвоночнику, и Тейт хотел бы кончить – но не хотел Ингрэма в себе.
Он понял, что Ингрэм уже совсем близко, и наконец позволил ему делать то, что тот хотел: быстро, грубо трахать себя в рот. Ингрэму хватило буквально десяти движений, чтобы кончить.
Он выпутал пальцы из взмокших волос Тейта и слабо потянул его вверх:
– Иди сюда. Я хочу тебя. Со мной всё хорошо, правда. Мне давно не было настолько хорошо.
