***
Через неделю Тейт в сопровождении мистера Хармона, одного из адвокатов, поехал давать показания в сто первый участок. К тому времени ситуация немного прояснилась: перепуганный покушением Киркпатрик решил сдать всех, кого знал, – чтобы обезопасить себя и чтобы не было причин затыкать ему рот. Кроме списка клиентов полиция получила от него ещё и сведения о бизнесе Палмера. Тот давно уехал из страны, настоящих имён менеджеров Киркпатрик не знал, а их лиц никогда не видел, но он рассказал, какая компания оплачивала его услуги. Большую часть заработка Киркпатрик получал наличными, но несколько раз Палмер делал переводы от «Ньюман Ивентс». Компания была закрыта больше года назад, но получить данные о денежных переводах было делом пары недель. Хармон считал, что Тейту нечего бояться: у него был договор с «Ньюман Ивентс», и нужно просто настаивать на том, что он не оказывал сексуальных услуг, а деньги получал за сопровождение и помощь в организации праздников и приёме гостей. Полиция не сможет ничего доказать, потому что Палмер исчез бесследно, а Коди Киркпатрик не может свидетельствовать против Тейта, потому что никогда с ним не встречался и не может утверждать, что Тейт спал с клиентами. – А если он соврёт? Скажет, что знает меня? – спросил Тейт. – Вдруг его вынудят, предложат сделку? – Это бессмысленно, – ответил адвокат. – Киркпатрик уже дал письменные показания, где сказано, что он видел ещё двух сотрудников, и описал их внешность. Вы не подходите. Если он сейчас, уже после того, как полиция нашла вас через «Ньюман», поменяет показания, ему не поверят. Даже первокурсник опротестует это в суде и добьётся изъятия показаний. И дело не дойдёт до суда… Даже если вы сами признаетесь, что занимались проституцией, то вам грозит, самое страшное, штраф в пятьсот долларов. – Ради чего тогда они всё это устраивают? – Не совсем понятно, и это меня беспокоит. Возможно, кто-то надеется, что громкое дело поможет карьере… Но это не самый подходящий вариант, потому что организатор сбежал. Его не поймать, всю сеть не разоблачить. А громкое дело, которое ничем не кончилось, – скорее минус к репутации. Как бы там ни было, у них нет на вас ничего серьёзного, Тейт. Отвечайте на вопросы максимально кратко, я всё сделаю за вас. Хармон казался вполне уверенным в успехе. Он не пытался приободрить Тейта – он был именно что уверен, что тому ничего не угрожает. Когда они приехали в участок, деятельная уверенность Хармона сменилась агрессивной. На детектива Толберта и его коллег это подействовало мало, но Тейт почувствовал раздражение из-за того, что Хармон всем видом показывал, что обращаться полицейские должны именно к нему, он тут главный, а Тейт нужен только для того чтобы кивать и ставить подписи, когда нужно. Хармон просто делал свою работу и защищал клиента, но чувствовать себя настолько зависимым от другого человека оказалось даже неприятнее, чем терпеть удушающую заботу Ингрэма – она, по крайней мере, проявлялась не прилюдно. Как и предсказывал Хармон, из Тейта пытались выдавить признание, что он занимался проституцией, но тот стоял на своём. Он уже давно отрепетировал все эти вопросы с адвокатом – и даже более каверзные. Через какое-то время Хармон, до того почти не вмешивавшийся в разговор, со скучающим видом заговорил: – Детектив, давайте не будем тратить зря время. Мы все понимаем, что у вас нет ни одного доказательства того, что мой клиент занимался чем-то противозаконным. Это дело развалится до суда. На все ваши вопросы уже дали ответы, мой клиент может идти? – У меня есть ещё один: вы ведь очень боитесь, что правда раскроется, мистер Эйвери? Толберт сказал это обычным, даже чуть более равнодушным тоном, но Тейт по лисьему блеску его глаз, по тому, как ждали его ответа, понял, что это был очень важный вопрос, возможно, самый важный из всех. Он ответил с предельной осторожностью: – Правда о чём? – О вашей работе на Палмера, – Толберт начал крутить в пальцах ручку. – В работе моего клиента на мистера Палмера, – тут же заговорил Хармон, – нет ничего предосудительного. И этот вопрос к делу не относится. – Мы не в суде, протесты тут не принимаются, – Толберт даже не повернулся к нему. – Так что, неужели сложно ответить? – Разумеется, мистер Эйвери не хочет, чтобы эта информация распространилась, – Хармон снова заговорил первым. – Она может быть превратно истолкована, и поэтому, детектив, я хотел бы отметить, что… – Вы боитесь? – снова повторил Толберт, глядя Тейту в глаза. – Я могу сказать только то же самое, что сказал мистер Хармон, – ответил Тейт, спокойно глядя в выжидающие глаза Толберта. – Мне не хотелось бы, чтобы подобная информация распространилась. Я не несу ответственность за то, чем занимался мой работодатель и другие сотрудники, но говорить будут всякое. – Вы боитесь! – Толберт отшвырнул ручку и стукнул кулаком по столу. – У вас удачно всё сложилось, а если узнается, то как же ваша работа в крутой компании? Ваше положение в обществе? – добавил он почти издевательским тоном. – Захотят люди вроде Вестерховенов находиться с вами в одной комнате? Тейт усмехнулся: Толберт много разузнал про него и про Ингрэма тоже. – Мне всё равно, что подумают обо мне Вестерховены. – Возможно. Но Дэвиду Ингрэму – уж точно не всё равно. Вы так не считаете? Толберт метил в Ингрэма? Это был как раз тот тип вопросов, на который Тейту советовали вообще не отвечать, пока адвокат не даст разрешения. И тот, конечно же, вмешался: – Детектив, мой клиент не может делать предположений относительно того, что думает другой человек. – Да расслабьтесь вы… – протянул Толберт. – Мы не перед присяжными. Я просто задаю вопросы. – С какой целью вы задаёте вопросы о Дэвиде Ингрэме? – Я думаю, что его эта ситуация заботит больше, чем других. Он окажется в ужасно неловком положении… – Он, теоретически, мог бы оказаться в неловком положении, если бы мистер Эйвери был замешан в чём-то порочащем, – осторожно ответил Хармон. – Но думаю, что сейчас нам гораздо большее беспокойство доставляет ваше навязчивое любопытство, детектив Толберт. – И на что Ингрэм готов пойти, чтобы не оказаться в неловком положении? – Хармон надел на свою ручку колпачок и сунул её в карман. Делал он это с намеренно равнодушным и утомлённым видом. – Будем говорить прямо: чтобы не опозориться. – Я рекомендую моему клиенту не отвечать. Тейт, пойдёмте! У детектива, кажется, закончились все осмысленные вопросы. Хармон уже поднялся из-за стола, а Тейт ещё не успел, когда Толберт резко выкрикнул: – Это Дэвид Ингрэм пытается заткнуть Киркпатрику рот? – Что?! – Тейт забыл про обещание ни звука не произносить без разрешения адвоката. – При чём здесь… – Тейт, подождите! – тут же начал Хармон. – Ингрэм хочет замять скандал с эскортом, я прав? – Толберт в упор смотрел на Тейта. – Он послал к нему своих людей – ради вас. Он готов был убить человека, лишь бы ваше грязное бельишко не вытащили напоказ! Так всё было? Так? У Тейта на секунду пропал дар речи. Но не у Хармона: – Могли бы сразу сказать, детектив, что метите в Ингрэма. Но эта версия ещё более нелепа: вы не сможете привязать его к этому делу. – У него есть мотив. – У него нет мотива, как мы выяснили, потому что мистеру Эйвери нечего скрывать. Зато мотив есть у многочисленных клиентов мистера Киркпатрика. Предлагаю вам поискать среди них. – Зачем? – хохотнул Толберт. – Ведь именно люди Ингрэма следили за Киркпатриком, а не чьи-то другие. – Люди Ингрэма? – Хармон наклонил голову с лёгким недоумением: он знал, что СБ следила за Киркпатриком, но, видимо, пока высчитывал, как отвечать дальше. – Да, именно, – Толберт раскрыл папку и выложил на стол несколько фотографий. – Это за три дня до нападения, это и это – за два, эти – за день, а вот и в день нападения. Это сотрудники службы безопасности «Секьюрити Атлантик». Фотографии были не самого лучшего качества, скорее всего, с камер наружного наблюдения магазинов и парковок, но, тем не менее, даже через стёкла машин лица были хорошо различимы. Хармон снова сел на стул, чтобы лучше рассмотреть снимки. – У нас есть куча кадров, где видно этих парней, – заявил детектив Толберт. – Не подскажете, мистер Эйвери, что они там делали? Тейт не ожидал такого поворота. Как полиция могла узнать о слежке? Неужели Киркпатрик заметил? Во рту резко пересохло, и Тейт едва удержался от того, чтобы не посмотреть с благодарностью на Хармона, который немедленно заявил: – Мой клиент не может давать показания о мотивах и целях других людей. – Эти люди подчиняются напрямую его партнёру. – Это связано со статьёй, – сказал Тейт, которому нескольких секунд хватило на то, чтобы взять себя в руки и сообразить, что делать дальше. – Топ-25. Слышали про него? – Да, слышал. – Тогда вы знаете, что я там есть. У нас уже были мелкие проблемы из-за него. И нет, не такие проблемы, из-за которых Ингрэм решил бы кого-то убить, как вы себе навоображали. Он не так решает подобные вопросы. Это просто смешно, что он… – Мне решать, что смешно, а что нет, – оборвал его Толберт. – Давайте ближе к делу. – Ту статью никто не воспринял всерьёз, но разговоров всё равно было много… Не самых приятных разговоров. Топ составили из случайных людей, и ни я, ни Ингрэм не хотели, чтобы её кто-то перепечатал, не глядя. Мы предположили, что и интервью, и топ – дело рук одного и того же человека. – Нет, мистер Киркпатрик не имеет отношения к статье. – На тот момент… – Давайте лучше я объясню, что имеет в виду мистер Эйвери, – Хармон положил ладонь на запястье Тейта. – Мистер Ингрэм очень серьёзно относится к неприкосновенности своей частной жизни, предельно серьёзно. Можете считать это прихотью, но он категорически против того, чтобы его имя упоминалось в прессе в каком угодно контексте. Конечно, не всегда получается этого избежать, но если вы изучите его прошлое, как и прошлое многих из его коллег, то узнаете, что они всеми силами стараются не допустить никаких публикаций. Даже на самые обыденные темы вроде покупки картин на аукционе или посещения выставки. Они никого не убивают, а просто отправляют юристов. – За Кирпатриком следили сотрудники СБ, а не юристы. – Так как мистер Ингрэм не знал, кто написал статью, он для начала отправил сотрудников службы безопасности, чтобы они нашли автора. Они следили сначала за журналистом из «Пост», а потом за Киркпатриком именно с этой целью, и вам не удастся навесить на них покушение на убийство, если, конечно, у вас нет фото, где они нападают. А у вас его нет и быть не может, потому что эти люди ни на кого не нападали. Детектив Толберт смотрел на фотографии и молчал. Кажется, слова Хармона сказали ему куда больше, чем Тейту. Лицо у него было злым. – Предупредите мистера Ингрэма, – криво и самодовольно улыбнулся Толберт, – что скоро я и его приглашу в участок. Сразу после того, как поговорю с его подчинёнными. – Именно с них вам и стоило начать, – резко ответил Хармон и, с грохотом отодвинув стул, встал. – Мистер Ингрэм сейчас по делам компании находится в Европе. Но вы всё равно присылайте повестку. Толберт тоже встал: – В его интересах вернуться как можно быстрее. Он же так боится, что о славном прошлом мистера Эйвери станет известно… – Детектив, – Хармон подошёл к нему вплотную, так что ему из-за разницы в росте пришлось чуть ли не задирать голову, чтобы смотреть Толберту в глаза, – вы знаете, кто такой Стэнфорд Фелпс? Анна Мозер? Дэниел Линд? Не знаете? Это неудивительно, никто теперь не знает. А когда-то их ждала блестящая карьера… Они все позволяли себе очень необдуманные высказывания в адрес мистера Ингрэма и его бизнеса. Бездоказательные, я бы даже сказал, клеветнические обвинения, которые вредили деловой репутации. – Вы что, угрожаете мне? – у Толберта начали раздуваться щёки. – Всего лишь напоминаю, что на такой важной должности, как у вас, детектив, любая ошибка или оплошность может иметь очень серьёзные последствия, в том числе, юридические. Предостерегаю на случай, если вам захочется сделать что-то не по протоколу, например, поделиться с кем-то информацией о расследовании.***
– Так он метил в Ингрэма? – спросил Тейт, как только они с Хармоном снова оказались в машине. – Да, – Хармон делал пометки в большом блокноте. – Мы не рассматривали эту возможность серьёзно, потому что не предполагали, что полиция знает про слежку. – Это плохо? – Да, это плохо. Но ситуация далека от опасной. Как думаете, почему Толберт не стал вызывать на допрос Ингрэма или тех парней, что следили? – То есть почему он начал с меня? – Тейт подумал, что такая постановка будет более правильной. – Да, почему он начал с вас. – Он думал, что я испугаюсь, проболтаюсь от страха или по незнанию. Догадаться было несложно. Тейт прекрасно знал, как воспринимают его люди вроде Толберта: красивая и безмозглая грелка в постели богатого мужика. Тейт был готов признать, он уступал Ингрэму и ребятам из службы безопасности; у него не было такого опыта, как у них, просто в силу возраста, но он был всё же поумнее комнатной собачки. – Толберт понимает перспективы этого дела в суде, – Хармон закрыл блокнот. – Вернее, то, что это дело до суда не доберётся, даже с фото, доказывающими слежку. Единственное, что может ему помочь, – это признание или что-то близкое к признанию. Поэтому он решил сначала напасть на вас без предупреждения, застать врасплох. И это была его лучшая возможность… Он понял, что упустил её, и в следующий раз вы уже будете с адвокатом и во всеоружии, и поэтому не стал раскрывать карты сразу. Приберёг фотографии для допроса… – Я тогда на самом деле растерялся. – Было бы странно, если бы кто-то на вашем месте не начал волноваться, – Хармон чуть улыбнулся. – В целом всё прошло хорошо. Никаких зацепок вы полиции не дали. – Какие вообще зацепки могут быть? Ингрэм ничего не делал. – Но слежка всё равно выглядит подозрительно. Понятно, что детектив вцепился в эту ниточку. Других у него нет. – Вам не показалось странным… – Фотографии? – угадал Хармон прежде, чем Тейт договорил. – Да. Это записи с видеокамер, причём из разных мест. – Меня это тоже заинтересовало. Обычно полиция обходит магазины, парковки и подобные места в районе нападения. Ищет, не попался ли где преступник на видео. Но это были кадры из других мест. Теоретически, слежку мог заметить Киркпатрик, но я в это не верю. Он бы что-то предпринял раньше, до нападения. – Он бы и не заметил её. – Тоже так думаю. Я займусь этим вопросом. Всё это очень подозрительно, с другой стороны… С другой стороны, дело приобретает некую ясность. Главная цель – Ингрэм, а не вы.***
– Вы сейчас у себя в офисе? – спросила Ханна после того, как поздоровалась. – Да, – соврал Тейт, прикрывая трубку. В кафе было шумно – в его офисе вряд ли могла собраться такая толпа народу. – Дэвид уже вернулся? – Нет, мистер Ингрэм возвращается послезавтра, его расписание не поменялось. У мистера Монка есть новости относительно того дела, он бы хотел обсудить кое-что с вами. – Хорошо… Когда? – Он сейчас в офисе. Мистер Хармон сказал, что может подъехать в любое время после двух. Тейт посмотрел на часы, потом на сидящего перед ним Стива Джордана. – Это срочное дело? – Насколько я поняла, не настолько, чтобы всё бросать, но достаточно важное. – Тогда я приеду к трём. – Что-то случилось? – спросил Стив. – Вы не в курсе истории с интервью? – Тейт спрашивал с надеждой. – Что за интервью? – Да так, в одном журнале… Мелкие неприятности. Тейт невольно улыбнулся – на его счастье, Стив не читал ни интервью про эскорт, ни топ-25 – и достал из кармана флэшку: – Вот тут всё, что я сумел узнать по перемещениям Слейтера и его подчинённых. Они очень много ездят, вы увидите… Я не думаю, что мы таким способом сможем найти других жертв. Но если вы хотите попробовать… – Я хочу. Это лучше, чем ничего не делать, – коротко сказал Стив и забрал у Тейта флэшку. – А там посмотрим. А я, кстати, кое-что разузнал про те файлы. – И что? – у Тейта заколотилось сердце. – Пока немного. Некоторые файлы с аналитикой были сделаны в программе SumMIT. – Да, знаю. Я её даже поставил, жутко сложная. – Университетского курса по математике Тейту хватало, чтобы понять, какие вычисления и сопоставления проводились и какие результаты получались, но сделать из этого какие-то полезные выводы об источнике денег он не мог. – Я пробовал вникнуть, но это не для моих мозгов. Потом кое с кем осторожно проконсультировался. Выяснилось, что эта программа очень дорогая. – Минимальный пакет девятнадцать тысяч в год. – Да, как мне объяснили, программа сложная в разработке, а тех, кому она нужна, не очень много, только узкие специалисты. Поэтому стоит дорого. И разработчики очень тщательно отслеживают, чтобы компании не брали её для меньшего числа пользователей, чем реально будет, ещё там что-то, я не очень разбираюсь, честно говоря. Это не так уж важно... Но чтобы себя обезопасить, в каждый файл программа вшивает какой-то то ли ключ, то ли код. Метка нужна для того, чтобы по любому файлу можно было установить, его создали в купленной версии или во взломанной, ещё там какие-то данные про установку и сам компьютер. – Значит, мы можем узнать, кто именно создал эти файлы? – Тейт чувствовал почти охотничий азарт, и даже в груди покалывало от напряжения. – В теории. Как я понял, удалить эту метку из файла почти невозможно, она как-то хитро защищена. Но и найти её стороннему человеку тоже сложно: это может сделать только собственный алгоритм разработчика. Но даже если обойти защиту и каким-то чудом извлечь эти данные, то ничего полезного мы не узнаем. Только технические данные о компьютере пользователя и последние восемь знаков лицензионного ключа. – И даже если мы их узнаем, то SumMIT вряд ли скажет, кому этот ключ принадлежит, – Тейт разочарованно качнул головой. – Всё так. Но у меня сохранились кое-какие связи, – Стив втянул голову в плечи, словно ему неловко было об этом говорить. – Если получится, они отправят в SumMIT официальный запрос, что им нужны эти данные для расследования. – Ваши знакомые из армии? У них могут быть большие проблемы. Стив чуть кивнул и опустил глаза. – Послушайте, Стив. Вы делаете это ради сына, но когда вы втягиваете других людей… – Этот человек знал Джейка. Он пока не ответил, но если примет решение, то оно будет обдуманным. – Хорошо. Тейту казалось, что они зашли в тупик. Они шли по стольким разным путям, и все истаивали прямо под ногами, уводили в никуда. Может быть, сказывалась нервотрёпка сначала с интервью в «Юстас Мэгазин», а потом с полицией, и всё просто казалось настолько безнадёжным, но сейчас Тейт думал, что всё это зря. Ингрэм отказывался говорить про это дело, возможно, не напрасно. Зачем же он, Тейт, это делал? Рисковал и своей жизнью, и жизнью Стива, и жизнью Спота, и теперь ещё какого-то незнакомого человека… Он просто не мог уже остановиться. Он так любил Джордана – до сих пор – что не мог остановиться. Поиски правды создавали нездоровую и вечно ускользающую иллюзию того, что Джордан ещё был жив. Он предпочёл бы никогда не слышать того разговора, не знать, что тело Джейка было найдено – и брошено – и теперь уже превратилось в неузнаваемый, не имеющий отношения к настоящему Джордану прах. Тогда он продолжал бы верить. Как Аннабель – безумно верить, что он жив.***
Монк и Хармон уже ждали Тейта. Монк сделал то, на что не решился в своё время Броган: занял бывший кабинет Джордана. Тейту и так не особенно нравился Монк, но сейчас, когда он увидел его на фоне готической крыши, когда нахлынули болезненные до рези в горле воспоминания, он был готов его возненавидеть. – Садитесь, мистер Эйвери, – Монк указал Тейту на диван. Тейт не мог понять, это новый диван или тот же самый, но со свежей, более тёмной обивкой. Ни слова не говоря, он сел. – Я сообщу всё мистеру Ингрэму немедленно, как только он приедет, потому что в теперешней ситуации обсуждать такие вопросы по телефону или в переписке рискованно. Монк сел в кресло напротив. Хармон тоже сидел по ту сторону низкого стеклянного стола, и Тейту казалось, что эти двое сейчас вместе – против него. – Что произошло? – спросил Тейт. – К счастью, ничего, – ответил Монк. – Но мы кое-что узнали про расследование, так сказать, изнутри. Про то, откуда взялись фотографии. – Их прислали анонимно, – заговорил Хармон. – Не те, которые мы видели. Толберт знает, что снимки, сделанные неизвестно кем и неизвестно когда, к делу не пришьёшь, поэтому они обошли все места, где есть камеры, ориентируясь на те кадры. Время на них тоже было указано. Так они нашли видео с камер наблюдения. Эти записи уже можно приобщить к доказательствам. – Доказательствам чего? – резко спросил Тейт. Его снова охватило почти паническое ощущение надвигающейся катастрофы. Наверное, нечто похожее чувствуют звери незадолго до землетрясения – и бегут, спасают свою жизнь от чего-то слишком огромного, чему невозможно противостоять. – Доказательствам того, что нападение было совершено по указке Ингрэма. – Это просто бред! – Да, сейчас полиции эти фото не помогут, но если бы вы не озаботились публикацией того нелепого топа заранее, то у Ингрэма были бы проблемы. Тейт нервно покусывал губу. Ингрэм тогда сказал, что статья развяжет ему руки. Господи, как он был прав! Эта статья его, можно сказать, спасла. Объяснить без неё слежку за Киркпатриком было бы сложно, и всё это выглядело бы слишком подозрительно. – Кто-то хотел его подставить, да? – спросил Тейт. – Исходя из того, что нам сейчас известно, да, его пытались подставить, – ответил Монк. – Но… с какой целью? – Пока мы не знаем. На личную месть не похоже – слишком сложно и опосредованно. Думаю, это связано с делами компании. – Как я понимаю, – добавил Хармон, – у Ингрэма сейчас сложности, связанные с каким-то швейцарским банком, который на самом деле не швейцарский… – Да, у регуляторов есть к нему вопросы, у некоторых акционеров тоже, – сказал Тейт. – В теории, кто-то мог воспользоваться неблагоприятной ситуацией. – Подозреваю, вопросов у акционеров сильно прибавилось бы, если бы начался громкий уголовный процесс. – Я разбираюсь в этом только очень приблизительно, боюсь, не могу вам помочь, – Тейт перевёл взгляд с Хармона на Монка и обратно. – И зачем вы меня позвали? Просто сообщить? – Предупредить, – сказал Хармон. – Пока Ингрэму ничего не угрожает. В уязвимом положении находитесь сейчас только вы – из-за работы на «Ньюман Ивентс». Возможно, предотвратить утечку информации не удастся, учитывая, что кто-то намеренно копает под Ингрэма. – Вернее, под вас, – уточнил Монк. – Вы – его слабое место, и эти люди сделают всё, чтобы разыграть эту карту. Тейт ничего больше не говорил. Он пытался понять, сообразить, что же происходило? Кто мог за этим стоять? Начать с того, что не так много людей вообще знало, что он работал в эскорте… – И ещё, Тейт, – заговорил Хармон каким-то неуверенным, будто извиняющимся тоном. – Хочу, чтобы вы знали заранее и это не оказалось неприятным сюрпризом. Меня привлекли только по этому вопросу, потому что мистер Сакс, старший партнёр, который занимается делами Ингрэма, не специалист в уголовном праве. Я обо всём ему сообщаю, мы обговариваем важные моменты, и поэтому я знаю, что когда Ингрэм вернётся… – Хармон перевёл дух. – Когда он вернётся, Сакс будет рекомендовать ему временно прекратить с вами отношения. Хармон внимательно смотрел на Тейта, ожидая реакции. – Это разумно, – сказал Тейт. – Вы же понимаете, что тут нет ничего личного. – Да, я понимаю, – кивнул Тейт. Личное или нет, но он не был против. – Просто будьте готовы к тому, что такое может произойти. Тейт улыбнулся одним уголком рта: – А вы будьте готовы к тому, что он откажется. – Он встал с дивана: – На этом всё? Хармон смотрел на него с лёгкой растерянностью, но зато заговорил Монк: – Кто-то неизвестный следил за моими людьми и делал это незаметно. Но мы не знаем, что он предпримет в следующий раз. Наверняка, это те же самые люди, что пырнули ножом Киркпатрика. – Это вы к тому, что нужно усилить мою охрану? – спросил Тейт. – Я постараюсь сделать это так, чтобы со стороны не было заметно. Пусть наш враг думает, что мы ничего не подозреваем. Пока. Я только попрошу вас меньше ездить. Вы можете временно ограничиться домом и работой? – Да, я понял, – ответил Тейт. – Мне только нужно будет заехать в свою квартиру и кое-что оттуда забрать. Тейт за последние полгода был там всего три раза. Во-первых, Ингрэм очень редко куда-то уезжал, во-вторых, приходить туда было слишком тяжело. Но из-за этих же воспоминаний Тейт до сих пор не решался написать владельцу о расторжении договора.***
Тейт не стал забирать из квартиры много вещей: только пару книг, планшет и кое-что из одежды. Он выбросил остатки продуктов из холодильника, опустил шторы и только потом подошёл к шкафу. Телефон, по которому звонил Кардоза, он выкинул давно. Оставалась ещё одна вещь. Тейт поставил возле шкафа стул и снял с верхней полки кейс с глоком. Рядом лежали две коробки с патронами, и Тейт забрал и их тоже. Он положил кейс и патроны на кровать, но вместо того, чтобы упаковать всё в сумку, стоял и смотрел. Тейт давно не ездил на стрельбище, и сейчас почти скучал по тому, как точно и хорошо пистолет лежал в руке, по его приятной тяжести. Последний раз он доставал глок прошлым летом, вскоре после того, как на Джордана напали на улице. Ингрэм тогда был не в Нью-Йорке, и Тейт оставался в своей квартире. Он достал пистолет, зарядил, просто чтобы проверить, а потом разрядил. С тех пор он к нему не прикасался. Джордан сказал, что ему подходил этот пистолет. Тейт сел на кровать и открыл защёлки на кейсе. Он взял пистолет: тот, без магазина, был лёгким и разбалансированным. Оба магазина лежали рядом, и Тейт взял тот, что был полным. Он уже защёлкнул его, когда заметил, что в ячейке под ним лежал листок бумаги, сложенный в несколько раз. С пистолетом шла куча документов, но Тейт точно помнил, что выложил их из кейса. Он развернул бумажку – это была записка без подписи. Но Тейт и без подписи знал, от кого она была. Сердце в груди сжала обжигающая рука; Тейту потребовалось несколько секунд, чтобы он смог начать читать: мелкие, острые буквы плыли перед глазами. «Ты читаешь это, значит, произошло что-то настолько плохое, что тебе потребовалось зарядить пистолет. Надеюсь, у тебя есть минута. Не торопись, Тейт. Хорошо всё обдумай. Не делай ничего, не взвесив и не посоветовавшись со мной. Если тебе угрожает непосредственная опасность сейчас, действуй. Если нет, не делай ничего сам, сначала найди меня. Я помогу тебе, обещаю. Даже если тебе кажется, что я сейчас против тебя и что я твой главный враг, пожалуйста, свяжись со мной. Я помогу тебе. Помни, что я на твоей стороне. Что бы ни произошло, я всегда буду защищать тебя». Тейт беспомощно тянул воротник рубашки, но не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, таким сильным был спазм. В глазах у него стояли слёзы, а рыдание, жгучий воздух, вскипевший в груди, разрывало горло. Он сам не заметил, как сжал в кулаке бумажку, смяв её в комок. Когда он читал записку, то слышал каждое слово в голове – так, как его произнёс бы Джордан. Словно он стоял рядом и говорил всё это своим ровным, успокаивающим тоном. Человек, который много месяцев как был мёртв. Тейт заходился в почти беззвучном, мучительном рыдании. Он рухнул на кровать и сжался в судорожный, трясущийся комок. – Помоги мне, пожалуйста… – простонал он. – Ты же сказал… Я до сих пор… Он хотел сказать «я до сих пор жду», но в этих словах было что-то настолько отчаянное и безумное, что он не осмеливался произнести их вслух даже в пустой квартире. Он снова вспомнил о записке и поднялся, чтобы разгладить её. Рядом на кровати лежал пистолет. Обойма была внутри. Тейт знал, что не сделает этого, но на несколько мгновений мысль о самоубийстве показалась приятной, простой, освобождающей. Он нажмёт на курок, и всё кончится. Пуля убьёт его так быстро, что он не почувствует ни боли, ни страха. У него было всё, о чём только можно мечтать, но он хотел это завершить. Единственное, что было важно и что заставляло его жить, – та самая дыра в душе. Ему было неважно, зажила она или нет. И неважно, сколько боли она причиняла, он почти любил её, потому что она – оставленный Джорданом шрам. Тейт вынул магазин. А если бы Джордан написал ему другую записку, такую, как в книгах и фильмах: «Если ты читаешь это письмо, то я уже мёртв…» Что бы он тогда написал? Живи дальше. Живи ради себя, а не ради других. Выберись из этого дерьма, из отношений, которые не приносят тебе счастья. Найди то, что сделает тебя счастливым, и ничего не бойся. Живи так, чтобы не нужно было бояться.