Четыре окна

- Брагинский! Какого хрена мы вынуждены тут торчать?! - Из-за метели, - флегматично отозвался русский, радушно глядя на рычащего англичанина. Тот напоминал Ивану лающую собачку – маленькую, но уж очень кусачую. Упомянутую разок в известной басне. Россия хмыкнул. Это не укрылось от изумрудных глаз бывшего пирата. - Брагинский, хватит ржать! - Успокойся, mon amour, - улыбнулся Бонфуа, цедя из бокала вино, которое сам же и притащил на мировой саммит. Француз в принципе без вина никуда не ездил, а уж тем более в Россию зимой. Россия – душа щедрая, но уж очень холодная. - Пускай пузыри в бокал, лягушатник! – презрительно фыркнул Артур, но пыл поубавил. - Просто странно все это. Может, он все подстроил! - Что именно? – Иван попытался сдержать смех и вместо этого демонстративно поправил шарф. Этот атрибут одежды, равно как и всем известное пальто, Брагинский в присутствии гостей так и не снял. - То, что кто-то в дюпель пьяный бросился под мою машину на выезде из города или то, что я этого кого-то в сугроб не кинул, а привез, как дорогого гостя к себе домой? Артур покраснел, но все же выдавил: - Я не знаю, что такое этот твой «вдюпел», но уж если разговариваешь на моем языке, будь добр употреблять на нем все слова. - Но смысл ты уловил, Арти, - хихикнул француз, знавший русский получше некоторых, - ну если хочешь, я перефразирую для тебя, радость моя. - Не надо, - буркнул Керкленд. Альфред Ф. Джонс едва заметно усмехнулся, утыкаясь носом в экран PSP. Когда несколько дней назад после саммита в Петербурге в хлам пьяный Арчи* позвонил ему в 3 часа ночи и, буквально сняв с самолета, в приказном порядке заставил ехать куда-то на окраину этого великого города, Альфред даже не удивился. Удивился он позже, когда в указанном обшарпанном баре так и не нашел, как выразился Иван, «в дюпель» пьяного англичанина. Равно как и его вечного собутыльника Бонфуа. Когда по номеру Артура Джонс услышал хихикающий французский говор, то лишь обреченно вздохнул – это всегда означало, что бывший опекун уже не способен разговаривать самостоятельно. - Фрэнсис, - выкрикнул Джонс прямо в динамик американизированный вариант непривычного имени, который француза обычно бесил, - где вы? Где Арти? Бонфуа на имя не среагировал, а следовательно, уже дошел до кондиции. Он лишь глупо хихикнул: - Ат… Арт… Арти захватывает Россию! - Что?! - Голыми руками, так сказать… Ахахахах… Полуистерический хохот оборвался длинным гудком. О, Господи… Американец закатил глаза и, попросив таксиста немного подождать, пошел бродить по улицам ночного города. Далеко они вряд ли ушли, но наверняка застряли где-нибудь, куда не заехать на машине. Ну в общем и целом, он оказался прав. Пьяный англичанин едва не «застрял» под колесами автомобиля – и чьего! Альфред немного ошалело смотрел на мощную фигуру Брагинского, который запихивал в старую советскую машину двух подвыпивших и яро сопротивляющихся «коллег». Ему это стоило немалых трудов. - Ты за ними? – хрипло проговорил русский, заметив, наконец, непривычно тихого Альфреда. Тот, мелко трясясь от смеха, кивнул. Россия с некоторым сожалением глянул на американца: - Ну… вытаскивай обратно. Через 15 минут бесплодных попыток что-то сделать с расслабленными, дышащими перегаром телами, Брагинский все же сжалился и согласился довезти всех троих до гостиницы. Но и с гостиницей не вышло. По причине все того же перегара вкупе с бессознательным состоянием, администрация трех отелей напрочь отказалась их принимать. Конечно, при наличии пары сотен евро или на крайний случай долларов, все можно было бы уладить, но у этих двух навеселе в кармане можно было найти разве что дырки, а у Альфреда – 20 баксов и жвачку. Брагинский же тратить свои кровные явно не собирался. Своим звонком Керкленд, как обычно, заставил Альфреда сломя голову мчаться черт знает куда, не думая о последствиях. Его босс, которому явно не в кайф было ждать «героя», сорвавшегося на спасение «братца Англии», уже наверняка наслаждается обществом красивых стюардесс на Борту №1. Джонс скрипнул зубами. Вот вечно он из-за этого Арчи попадает в передряги! А этот гад, протрезвев, и не помнит об этом! Зато остальные помнят. Несчастный Хонда вон до сих пор от Англии шарахается. А тот и не понимает. Улыбнувшись воспоминаниям о том, как однажды ему пришлось вытаскивать англичанина из декоративного пруда с золотыми рыбками, Альфред подошел к усталому Брагинскому. - Ну что? – выдохнул тот, косясь на шевелящуюся биомассу в салоне своего старого авто. Джонс покачал головой. Пару минут Брагинский просто молчал, а потом открыл перед ним скрипнувшую дверцу. - Ну хорошо. Тогда ко мне. Американец сглотнул – домой… к русскому? Нет, это конечно… мечта любого шпиона. Но… - Едешь или нет? Джонс кивнул неизвестно кому – русский уже уселся за руль. Альфред скользнул в салон, хмыкнул при виде чмокающего губами Артура и Бонфуа в обнимку с полупустой бутылкой вина, и поудобней уселся в выцветшее кресло. Брагинский предпочитал ехать молча. Быстро и молча. Поэтому, чтоб хоть как-то успокоить расшатанные к концу поездки нервы, американец решил-таки подать голос: - Россия. - А? - А ты разве не в Москве живешь? Иван удивленно посмотрел на Джонса: - Я в своей стране живу. Для меня каждый город родной. - И у тебя в каждом дом есть? – заморгал Альфред. - Ну, не совсем, - усмехнулся русский, резко крутанув руль вправо, отчего Джонс отчетливо почувствовал себя каким-то уж очень неаккуратно перевозимым грузом, - но здесь под Петербургом у меня… как это по-вашему… вилла. Загородный дом. Особняк. - Я понял, - прохрипел Америка, кое-как отдирая отчаянно вцепившиеся в кресло пальцы. Брагинский прожег его взглядом аметистовых глаз, и Джонс мгновенно пожалел, что никуда не вставил свои привычные реплики про «героя» - русский смотрел на него с каким-то подозрением. Не хватало еще сломать маску, которую так долго носил. Но нет – Россия ничего не сказал и лишь надавил на газ. Вот так, собственно, они и оказались в зимней резиденции Ивана. И давно бы уже отсюда слиняли, если бы не одно «но»… - Арр… - Керкленд схватился за голову. - Что, головушка буйна болит, да? – ласково пропел русский. - Нет, - огрызнулся Артур, - просто вспомнил, как сегодня проснулся и увидел, что мы в Арктике! - Не преувеличивай, мой дорогой друг, - усмехнулся Бонфуа, опустошая бокал, - это не Арктика, а Россия. Впрочем, разница небольшая. Ванечка, не делай такое страшное лицо. А снежные заносы, mon amour, встречаются и в Европе. - Которые достают до 2 этажа?! - Артур, ты спал на первом… - Да?.. Ну неважно. Радует, что хоть белых медведей здесь нет. - Бурые, - кашлянул русский, снова поправляя сползший шарфик. - Что, прости?.. - Медведи. Не белые, - выделил Иван, поигрывая кончиком шерстяного монстра на шее, - бурые. - Храни Боже Королеву и меня… - пробормотал Керкленд, тяжело опускаясь в кресло, - Брагинский, на сколько мы тут застряли? - Дня на три-четыре, - Россия зачем-то посмотрел на часы. - Нет, он точно все это подстроил! – взвыл англичанин, выхватывая у изумленного француза почти пустую бутылку и прикладываясь прямо к горлышку. Тут у Джонса сорвало последние тормоза. Чуть захмелевший Керкленд возмущенно уставился на ржущего в голос американца. - Чего ты закатился, идиот?! – в этот момент Бонфуа, нахмурившись и решив, что Артур перегибает палку, дернул его назад. Смущенный англичанин чуть поерзал, обнаружив себя на коленях донельзя довольного блондина, но тут же, опомнившись, выпутался из цепких французских лапок. Тем не менее, крика, которого от него ждали все, не последовало. Керкленд лишь что-то невнятно буркнул себе под нос и кашлянул, обращаясь к Альфреду: - Лучше бы вместо того, чтобы пялиться в экран этой игрушки, взял бы да придумал, как отсюда выбраться! Ты же герой! - Герой! – улыбнувшись во все 32, картинно напыжился Джонс, лихорадочно соображая, какую бы глупость сморозить на этот раз. Фантазией Джонс, конечно, обделен не был, но повторяться как-то не хотелось. - Эх, жаль я так и не уговорил Тони вживить мне какую-нибудь инопланетную технологию! Щас бы только подумал - и бац! За нами бы уже летающую тарелку прислали! У Керкленда нервно задергалась пушистая и тщательно причесанная бровь. Джонсу, которому эффект от сказанной им чуши явно пришелся по душе, тихонько и незаметно хмыкнул. Удачный бред – даже Брагинский, этот непробиваемый шкаф, смотрел на него с некой смесью непонимания и удивления. А у Бонфуа так вообще челюсть отвисла. Отлично! Теперь еще долго никто не усомнится в его игре! - Виносос, если в следующий раз, как я назову его идиотом, тебе приспичит меня остановить, - выпалил Керкленд, - лучше ударь себя сам! И, демонстративно громко фыркнув, удалился в отведенную ему русским комнату. - Я, пожалуй, тоже пойду, - крякнул чем-то очень довольный француз и, прижав к себе стеклотару, побрел вверх по лестнице – к его огромному сожалению, Брагинский поселил его на втором этаже. От греха подальше. - Ты тоже уходишь? – лиловые глаза снова смотрели в упор, цепляясь, казалось, за мельчайшие складочки в одежде, самые незаметные тени. Джонс невольно поежился. Что за странный вопрос такой, а, Брагинский? Американец мотнул головой и выдал фразу, которую совершенно не планировал говорить: - Если хочешь, я останусь… Россия еле заметно улыбнулся – не так, как обычно, разливая вокруг зловещую ауру, а просто, как человек – и ответил репликой, не менее удивительной: - Хочу. Но не собираюсь задерживать, так что можешь идти, Америка. Джонс вылетел из комнаты пулей. Дверь закрылась, укрывая громко смеющегося Брагинского от посторонних глаз. *В Америке имя Артур на самом деле сокращается до уменьшительно-ласкательного Арчи, в то время как в Англии Арчи – это Арчибальд, а Артур может быть сокращен лишь до Арта (а чаще всего вообще не сокращается). Но «Арти» у всех стран прижилось как-то больше, поэтому Альфред, сам того не замечая, скачет от одного к другому – от привычки к традициям своей нации.