Четыре окна

Альфред выскочил на улицу, мысленно пнув себя за то, что… так среагировал. Это же была прямая провокация! Джонс и не знал, чего Брагинский хотел этим добиться на самом деле, но… добился почему-то донельзя смущенного американца… Блондин посильнее закутался в куртку. На улице валил крупными хлопьями снег. И чего он так… Джонс сам не понял. Чертов коммунист! Альфред вздохнул, вспомнив, что Россия уже лет двадцать как не коммунист. Впрочем, менее странным он от этого не стал. Раз уж он оказался у русского дома, то надо использовать это время, чтобы… Чтобы что? Джонс еще раз печально вздохнул. Все годами опробованные на других странах способы выуживания информации абсолютно не работали на Брагинском! На нем вообще ничего не работало! Ни психологические приемы, ни силовые. И на провокации он не велся. Не хотел вступать с Джонсом в политическую игру, не считая Холодной Войны. Лишь однажды… Американец помрачнел. И закончилось все донельзя странно… Дернул же черт его отлить эти дурацкие медали…* Иван не сказал ни слова, когда Джонс, гордо выпятив грудь, показал ему злополучную награду. Ни слова. Лишь несколько секунд смотрел на него глазами, полными безысходности и боли. А потом улыбнулся – легко и грустно – и бесшумно выскользнул из комнаты. Они не разговаривали потом 2 года. И все эти два года Джонсу снились эти глаза – такие измученные бесконечными распрями, постоянными предательствами, вечным противостоянием… и такие красивые. Американец так и не извинился. Хотел, но вечно что-то останавливало его. Сначала гордыня, когда он, фыркая, уверял сам себя, что ему совсем не за что просить прощения. Он ведь и вправду победил. В это свято верила вся его нация. Потом ему постоянно казалось, что Брагинский рассмеется ему в лицо за такую бредовую идею – извиниться. А после стало… страшно, наверно, что он еще больше разбередит то, что зажило. Если зажило, конечно. В общем, он молчал. Пока однажды, на одной из их встреч летом 2009, Россия не заговорил сам. Он говорил недолго и тихо, в основном для Джонса. Их президенты все равно все сделали за них.** В общем, все как-то замялось и забылось… Америка тяжело вздохнул. Если бы не развалился СССР, их противостояние, возможно, вообще бы еще не закончилось. Хотя Брагинский все равно – и как СССР, и как Российская Федерация – остался вне его понимания. Что ж, у него есть минимум 3 дня. В отличие от Арти, Джонс ни капли не боялся находиться с Брагинским в одном доме – да, он иногда бывает очень страшен, но ему нет смысла что-либо подстраивать или планировать против них. Он же, в конце концов, погодой не управляет! Прежде чем полностью разрядился его телефон, Альфред успел сообщить Мэттью, что они втроем «погостят» у России и чтобы, если спросят, он все всем объяснил. То, что Канаду, прежде чем о чем-то спросить, сначала найти надо – это дело десятое. Главное, что Арти успокоился. Бонфуа так вообще жаловаться не собирался – конечно, когда ему еще представится шанс провести половину недели наедине с предметом обожания! Ну, относительно «наедине». Джонс давно уже гадал, когда же любвеобильному французу надоест получать по светлой макушке от неприступного представителя туманного Альбиона. Франциск, однако, приятно удивлял и от свой давней привязанности не отказывался. Даже стал тише и… целомудреннее, что ли. Альфред покачал головой – вот уж к кому слово «целомудрие» никто бы не применил, так это к Бонфуа. Но страны, по обыкновению, дальше своего носа не видят – и это то самое, в чем они сильнее всего походят на людей. Арчи так по части заглядывания в душу – вообще полный ноль. Он, Джонс, показал этому чопорному англичанину свою истинную суть однажды – и тот все равно ничего не понял. Впрочем, это к лучшему. С громким отрывистым лаем на крыльцо вскочила маленькая черно-белая собачка. Американец лучезарно улыбнулся и чуть наклонился, вытягивая руку. Собачка, радостно повизгивая, стала подпрыгивать, в надежде ухватить зубками такую симпатичную живую «игрушку». Альфред хихикал, смотря, как малышка крутит пушистым хвостиком, выжидая, и резко подпрыгивает вверх. Бесполезно – Джонс отдергивал ладонь в последнюю секунду. В конце концов, он сжалился и присел на корточки, позволяя собаке сжать небольшие зубки на своей коже. Больно та кусать не могла по определению. Да особо-то и не пыталась – разок прикусив, собачка тут же начала вылизывать его руки шершавым розовым языком. - Good girl, good girl… - шептал американец на родном языке, будучи уверенным, что собака – даже русская – поймет его, - come on… ok, sit!*** Мохнатый «охранник» послушно плюхнул пушистый зад на холодные половицы. Альфред усмехнулся, смахивая с белой мокрой шерсти подтаявший снег. Пожалуй, с «охранником» он загнул. Истинный страж, лениво поглядывая на американца голубыми глазами, прятался в тени грубо сбитой деревянной будки. Громадный серый волкодав, который так рявкнул на Джонса во время их приезда, что «герой» едва к праотцам не отправился. - Тихо, Шарик, тихо, - улыбнулся Брагинский тогда грозному псу, пока Альфред тихо, пардон, офигевал, как ЭТО можно было умудриться назвать Шариком! Это был Терминатор, не меньше! Америка поежился, ощущая на себе взгляд пронзительных глаз пса. Хоть он и на цепи – Джонс себе поклялся, что во двор просто так не выйдет. Уж лучше пообщается с этой безобидной малышкой. Словно бы в подтверждение собственных мыслей, блондин почесал собачку за торчащим ухом. Факт, который американца несколько удивил, внезапно всплыл в памяти – когда они только приехали и затаскивали два бесчувственных тела в дом, Брагинский обмолвился, что он едва выкроил себе несколько дней отдыха после саммита. И что он здесь не был уже два года. А если его тут не было, то кто кормил собачек? Следов прислуги в доме не было – вообще никаких. Но и следов запущенности – пыли, паутины и всего такого – тоже. Дом словно выплыл из какого-то портала, из Небытия, где не течет время – со всем содержимым. Хотя кто его знает, этого русского… Может, он… - Ты долго еще будешь здесь сидеть? – проговорил рядом с его ухом безумно красивый, с легкой хрипотцой голос. Альфред вздрогнул и, повернув голову, наткнулся на взгляд завораживающих аметистовых глаз. Американец отчего-то вспыхнул, как праздничная шутиха, и взвился вверх. Собачка, не ожидавшая такого, с перепугу кинулась Джонсу под ноги. В результате, спустя несколько секунд он обнаружил себя в руках чему-то ухмыляющегося Ивана. Альфред дернулся, но поняв, что русский как-то не намерен его отпускать, стушевался совсем. А Брагинский – эта наглая сволочь с глазами цвета сирени – неожиданно отстранился и, как ни в чем не бывало, заявил: - Ты не дергайся так, смотри, как Жучку перепугал. Альфред снова покраснел – теперь уже от смеси гнева и стыда за то, что так среагировал. Вот гад! Снова провокация – и снова он повелся, как ребенок! - Россия, - притворно-широко заулыбался американец, тщательно скрывая все эмоции, что могли его выдать. Поздно, конечно, но маска есть маска – она смягчит все углы, - ты чего хотел? - Пошли ужинать, герой, - русский радушно махнул рукой, - но учти, что ничего из твоего любимого у меня нет. - Что, даже колы нет?? Как можно жить без колы?! – «возмутился» Джонс, заходя за Брагинским в дом и стягивая куртку. Иван только улыбнулся и пожал плечами. На кухне кто-то загремел посудой. Американец затормозил и побледнел уже без всякой игры: - Россия… - М? - Эм… Это… Я надеюсь, готовил не Арти? – Альфред сглотнул – и явно не от того, что проснулся аппетит. - Боже упаси! – захохотал Брагинский, слыша возмущенное «Эй!» с кухни. - Ну тогда приятного аппетита! – Джонс влетел в кухню и плюхнулся на свободный стул. Смотря на ворчащего англичанина, фыркающего француза и ухмыляющегося русского, Альфред решил успокоить все сомнения одним вопросом: - А что, гамбургеров в этом доме для героя тоже нет??? *В 2007 году в обе палаты конгресса США был внесён законопроект об учреждении новой воинской награды «За победу в холодной войне» (Cold War Service Medal), поддержанный группой сенаторов и конгрессменов от демократической партии во главе с нынешним госсекретарём США Хиллари Клинтон. Американцы искренне считают, что они победили в холодной войне и в немалой степени поспособствовали распаду СССР. А теперь подумайте, каково было Ванечке видеть награду подобного толка, представленную ему с такой исключительной… гордостью. **В 2009 году во время визита Обамы в Москву, между президентами наших стран было подписано соглашение о создании так называемой Российско-американской Президентской комиссии (U.S.–Russia Bilateral Presidential Commission – заметьте, в английском названии Америка стоит на первом месте х) ). Комиссия призвана содействовать улучшению связи и сотрудничества между правительствами России и США. Наступлению долгожданной «оттепели» в сильно натянутых отношениях. Естественно, я предполагаю, что Иван и Альфи там тоже присутствовали. И даже могу предположить, что Иван действительно начал говорить первым. Понимаете, почему? ***(англ.) Хорошая девочка, хорошая… Ну давай! Хорошо, сидеть!