Четыре окна

От автора: Простите! На правах рекламы: если кому-то просто нечего почитать или кто-то уважает фендом BBCшного "Мерлина", то... в общем, вот, оцените =) http://ficbook.net/readfic/646758 Да и вообще - всех писательниц и читательниц с наступающим! Пока Джонс еще витал где-то в облаках, Россия едва заметно усмехнулся и подхватил «пострадавшего» под локоть. - Пошли уже, горюшко, - картинно выдохнул Иван, ведя за собой заплетающегося в собственных ногах американца туда, где в недрах дома компактно расположилась ванная комната. Стоило Альфреду недовольно засопеть, как его тут же втолкнули в узкий проем и, оставив балансировать на опасно подгибающихся конечностях, захлопнули дверь. Американец взглянул на виновницу шума с затаенным недовольством – у него и так голова раскалывается, словно Брагинский влил в него пару бутылок своего любимого напитка! Впрочем, оценив ощущения, Джонс понял, что все же ошибся – голова не болела, она скорее гудела… Нет, шумела, как процессор старого компьютера. И шум этот то почти успокаивался, то снова нарастал. Альфред фыркнул, хватаясь за край умывальника и отыскивая глазами собственное отражение в большом зеркале. Точнее, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. И нервно прихихикнул, когда, наконец, у него это вышло. Джонс пару секунд ошалело любовался собой, потом потер глаза. Снова посмотрел. Да… Почувствовав, что краска смущения снова заливает лицо, американец оторвался-таки от своего изрядно зацелованного и покусанного отражения и стал судорожно выкручивать краны. Как ни странно, с водой здесь перебоев не было. Хотя от России такого вполне можно было ожидать. Ванная у него вообще оказалась самым современным местом в доме. Здесь даже была душевая кабина – правда, отчего-то неработающая… Да и само помещение выгодно отличалось размерами. Пар укутал комнату теплым покрывалом. Джонс даже тихо застонал от наслаждения, когда опустился в горячую воду. Затекшие мышцы тоже, похоже, были ему благодарны. Вдохнув поглубже, Америка предпочел отгородиться от реальности под толщей воды. Он и дома так делал – нырял с головой – правда, в последние месяцы у него все не хватало времени понежиться в ванне в свое удовольствие. Задерживать дыхание Джонс умел надолго - в абсолютной пустоте, вакууме, нарушаемом только шумом воды и отголосками собственного сердца, всегда думалось лучше. Господи, вот что ему теперь делать?.. Самый противоречивый в его человеческом теле орган – сердце – бросал ответ ему прямо в лицо. А американец морщился и отворачивался, потому что прекрасно понимал – в этом нет смысла. Это будет ненадолго. Не может быть надолго. Прорастут зерна посеянной подобным опрометчивым поступком паники, обратятся в страх. Причем, бояться будут не страны, а люди. И рано или поздно их же народы столкнут две великие державы в битве. Так, черт возьми, не раз уже случалось! Хотя бы у Англии с Францией. Но им легче. Они… другие. Они просто другие. Бонфуа мог прощать Арти за предательства, Керкленд, хоть с трудом, но тоже. А сам Альфред и Россия… Слишком свободолюбивый и вспыльчивый американец, порой неспособный идти на компромиссы и Брагинский, молча сносящий любые оскорбления, но лишь потому, что по большому счету, ему плевать на слова большинства. Если Джонс будет что-то для него значить, то… если вдруг что-то случится… Русского предавали столько раз. И рано или поздно его терпение закончится. И он просто посворачивает всем шеи, а потом убьется сам. И американец отнюдь не рад будет стать катализатором… Гррррх!.. Как же все это, черт возьми, сложно!! Краем глаза Альфред заметил какое-то движение. Пару секунд он тупо пялился из-под воды на размытый, но все же до боли знакомый силуэт. - Раша! – Джонс возмущенно подскочил, отфыркиваясь от воды, как кот. - Да? – Россия заинтересованно принялся рассматривать открывшиеся ему виды – будто вчера не нагляделся! - Какого черта ты явился?! – Альфред бухнулся обратно в ванну, едва не заливая пол, - и зачем тут стоишь?! - Думаю, - последовал ответ. Джонс вздрогнул. Что, и он тоже?.. - Думаю, - повторил русский, - ты Ихтиандр или просто утопиться хочешь? Американец поперхнулся и перевел на Ивана взгляд гневных голубых глаз: - Чего ты сюда..! - Полотенчик тебе принес, - ласково пропел Брагинский, указывая на огромное махровое чудовище. «Да, конечно». Американец укоризненно посмотрел на Ивана. Тот фыркнул: - Что? Я обещал не трогать, но смотреть мне никто не запрещал! Да, действительно. Джонс вздохнул, мысленно беря себе на заметку, что Брагинский – как джинн. Неправильно сформулируешь пожелание, хлопот потом не оберешься. Русскому действительно достаточно было хотя бы смотреть. Смотреть на тело, которое он прошлой ночью прижимал к себе, и понимать, что это все и вправду было. Смотреть и видеть подтверждения произошедшему. Америка действительно был в его руках, в прямом смысле, и он надеялся, что еще не раз будет. Пока они вдвоем и относительно отрезаны от внешнего мира… Россия знал, как все это закончится и с первых секунд самого первого поцелуя готовился к этому. Брагинский свистяще выдохнул, наблюдая, как серебрится вода на стройном подтянутом теле. Но ему нравилось не только оно. А еще то, что в глазах его «закадычного врага» все еще плещется душа. Немного подгнившая, немного загрязненная, увядшая совсем чуть-чуть. Если бы только он мог отряхнуть с нее сор, вырвать с корнем все засохшие ростки, какой бы цветок он там увидел? Лазоревый, как небо. Россия прикрыл глаза, радуясь, что «супергеройская» сущность Альфреда все же не умеет читать мысли. Иначе было бы стыдно. Жгуче стыдно, наверно так, как не было даже во время всех злополучных выступлений Хрущева.* Хотя тогда было еще и смешно… Джонс внимательно вглядывался в лицо русского. Тот молчал уже несколько минут и, кажется, совсем ушел в себя, лишь изредка поднимая на американца чуть задумчивые лиловые глаза. Альфред сглотнул. А потом его собственный голос, подсевший и хрипловатый, выпалил то, отчего волосы на голове стали дыбом: - Может… присоединишься? И американец сам шокированно замолк. А?.. Зачем он это… Россия встрепенулся и недоумевающе уставился на мокрого и уже начинающего трястись мелкой дрожью – и кажется, не от холода – Альфреда. Потом взгляд стал цепким, почти колючим, почти ощутимо царапающим кожу. И Джонс едва ли не физически чувствовал, как расползаются по телу яркие красные полосы – как метки, как символы… Затуманенным взглядом американец наблюдал, как Иван быстро, остервенело стягивает с себя одежду – правда, ему это казалось, наоборот, какой-то замедленной съемкой. И очнулся он только тогда, когда его прижали к холодной кафельной плитке спиной. Возмутиться бы такому варварскому, такому… страстному… Да к черту! Джонс сам поймал теплые, уже влажные от воды губы, утаскивая русского к краю ванны, и впился в них почти яростно, чуть ли не насильно разжимая зубы русского языком. Правда, тут же отступаясь, давая возможность доминировать. Он сам, бескорыстно и добровольно, отдает себя в руки Брагинского. Ну же, бери… Кровь бурлит и традиционно спокойному Ивану кажется, что возвращаются те давно забытые ощущения – когда он был еще воином, когда ходил, позвякивая кольчугой, и срубал головы с плеч одним взмахом меча. Те времена настолько далеки, что их не запечатлела даже летопись. По крайней мере, не сделала этого правильно. Дела давно минувших дней. Тем слаще, до сосущего ощущения под ложечкой, это чувство… Чувство, которому русский пока не способен дать названия. Альфред утробно застонал прямо в губы любовника, когда донельзя горячее тело впечаталось в него еще сильнее, а руки спустились ниже. От усталости словно не осталось и следа – вся его суть реагировала на Брагинского так яро, почти на грани эйфории, что невольно становилось страшно. Не отрываясь от поцелуя, Джонс сделал шаг назад, судорожно шаря ладонями по прибитым к стенам полочкам за его спиной и пытаясь найти там хоть что-то полезное. И тут… Наткнувшись пальцами на что-то холодное, американец подпрыгнул от неожиданности, задевая локтем странную железную штуку, прикрученную зачем-то прямо над краном. Трубы недовольно загудели в ответ на наглые посягательства и выплюнули на обоих порцию ледяной воды из старого, подвешенного над ванной душа. Джонс вскрикнул, подаваясь вперед, запутываясь в ногах, и понял, что глупее смерти от холода может быть только смерть от удара о бортик ванны. Впрочем, то, что у него посадка будет как раз относительно мягкой, до Альфреда дошло уже в полете. - Ч-черт… - шипит американец, приподнимаясь на руках, - Россия, ты как?! Но Брагинский лежит в полупустой ванне – закон Архимеда еще никто не отменял, поэтому вода, как и положено, оказалась выплеснутой на пол – раскинув ноги и руки, и нагло, до слез в глазах… ржет. Это настолько неожиданно, что Альфред даже не злится, хотя смеются явно над ним. Или над ситуацией в целом? Хотя, какая разница и какого хрена?! - Россия, - Джонс старается звучать иронично и непринужденно, но получается как-то не особо, - ты что, слишком сильно приложился головой? - В ней звенит, если ты об этом, - все еще дрожащим от смеха голосом выговорил Брагинский, - но я… я просто поражаюсь! - А? – американец уселся на колени прямо между ног России, пока не понимая провокационности своего положения. Русский глухо выдохнул, необыкновенно четко ощущая влажной кожей чужое тепло, но все же отвлекся, поясняя: - Ты уникален, Джонс! Только ты был способен одним движением локтя, не глядя, выбить вентиль, который я двумя руками открутить могу только с третьей попытки! – Брагинский опять развеселился, - но это еще не самое интересное! Ты умудрился заставить работать душ, который отказывался это делать последние лет десять! Я потому и купил эту чертову кабину, которой никак не займусь… О, а еще… Иван на мгновение замолк, глядя на ошарашенного и покрасневшего до кончиков ушей американца: - А еще… Что самое главное – ты просто непревзойденно умеешь сбивать весь настрой! - ЭЙ! – прогремел мгновенно очнувшийся и до чертиков обиженный Джонс, но до него донеслось лишь сдавленное хихиканье в ответ. Он вообще не предполагал, что Брагинский способен издавать такие звуки! Они были слишком… слишком легкомысленны, человечны… и вообще, никак не вязались с образом ледяной страны. Впрочем, именно факт, что Россия может быть таким, вызывал у Джонса ответную, абсолютно глупую, но впервые искреннюю улыбку. - Значит, настрой? – хмыкнул американец, склоняясь ниже над распростертым русским и практически выдыхая этот вопрос ему в ухо. И с удовольствием отметил появившееся в чужом теле напряжение. - Хочешь попытаться снова? – жарко прошептали в ответ. О, Джонс вообще много чего хотел! Например, это… Отпечатав на губах русского короткий поцелуй, Альфред скользнул вниз, чуть покусывая бледную кожу. Иван следил за ним все более заинтересованно. - Х-хорошая попытка, - Брагинский сжал зубы и вцепился в намокшие, похожие на червленое золото пряди, когда Америка робко прошелся языком по горячей плоти. Выглядело это не то чтобы сильно возбуждающим, но милым – определенно. Потому как Альфред совершенно точно не знал, что нужно делать. Действительно, а с чего бы ему знать? Он никогда до этого не спал с мужчинами и уж тем более не… Джонс еще сильнее покраснел и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на ощущениях. Ощущения были… странные. Американец не мог поставить рядом с ними ни плюса, ни минуса. Это не было противно, как он предполагал в начале, но и какого-то удовольствия для себя он тоже не получал. Пожалуй, грела мысль, что даже под его, дилетантским, языком Брагинский тихо урчит от удовольствия, все больше смахивая на большого кота. Альфред хотел бы улыбнуться, но то, чем он был занят, как-то не способствовало проявлению эмоций. - Тебе вообще удобно там? – иронично приподнял бровь русский. - Нормально, - смущенно буркнули в ответ, на секунду отрываясь от своего занятия. Брагинский хмыкнул. Его старая ванна явно не претендовала на роль джакузи, поэтому упрямому американцу приходилось быть сейчас в такой позе, что позавидовали бы даже древние индийцы. Русский хотел бы облегчить упрямцу задачу, но этот дурачок сам отказывается! Пока Альфред односложно отвечал на подколки Ивана, он успел обдумать свое положение. Вот сейчас он, воплощение Великой Американской нации, добровольно… О, боже. Гхр!! Он даже обдумать это нормально не смог! И вообще, с морально-этической точки зрения, его давно надо четвертовать за такое… За мысли, что ему, черт возьми, это даже стало нравиться! Американец попытался сделать то, о чем он, по его личному скромному мнению, ох как пожалеет – взять глубже. Ну что ж, он был прав. Не рассчитав сил, Джонс толкнулся ниже слишком резко. Челюсть тут ж свело судорогой, на глаза навернулись слезы. Отшатнувшись назад, американец схватился за горло, отчаянно пытаясь не закашляться. Да уж… он определенно к этому нескоро привыкнет… Пока до Альфреда не дошло, что он, пусть даже в мыслях, всерьез собрался «привыкать» к минету, он еще как-то держался. К сожалению, логические умозаключения мозга у него как раз-таки не заклинило. Осознав свои мысли, Джонс все же сорвался в безостановочный кашель. - Ал? – от такого милого сокращения собственного имени, особенно произнесенного так искренне-взволнованно; от того, что так по-панибратски называть кого-то Брагинскому вообще несвойственно; от того, что он, пожалуй, единственный такой, кто удостоен чести – от всего этого американца мелко потряхивало, как от озноба. - П-подожди секунду… - Альфред виновато глянул на русского, пытаясь восстановить дыхание, - я сей… В ответ Брагинский внезапно что-то зарычал, глухим низким голосом, и американец спустя секунду обнаружил себя поднятым на ноги и прижатым к холодной стене. - Россия?.. – американец даже, пожалуй, успел испугаться такому странному повороту событий, но горячее дыхание над ухом заставило лишь судорожно вцепиться пальцами в широкие плечи. - Джонс, - рычал русский не хуже амурского тигра, - прекрати сию же секунду… Иначе… - Прекратить что? – американец мгновенно поймал настроение, сильнее прижимаясь к России. - Вести себя подобным образом… - Иван куснул Джонса за нижнюю губу, - выглядеть так… говорить так… пахнуть так. Или, чертов янки, я укатаю тебя так, что до самолета тебя повезут на тележке! Альфред сдавленно хмыкнул. Такой Брагинский – раскрывшийся, ироничный, донельзя сексуальный, игривый дикий зверь – о Боги, такой Брагинский был весь в его распоряжении! Джонс рвано выдохнул в прижавшиеся к нему сухие горячие губы и протяжно застонал, когда одна ладонь русского прошлась вдоль его спины, замирая на талии, а вторая сжалась крепким кольцом на членах обоих. - Россия… Ну же… - американец выстонал это в поцелуй, снова обращаясь ко всем известным ему божествам и прося, чтобы этот наглый, гадкий, лицемерный северянин ускорился, наконец… Всевозможные пантеоны, скорее всего, выпали в осадок от такой просьбы, но желание исполнили. Альфред хрипло вскрикнул, содрогаясь всем телом, чувствуя у себя на животе теплую влагу, и уткнулся носом в плечо довольно сопящего русского. А после, немного успокоив дыхание, просто сполз вниз, плюхаясь в уже остывшую воду. Точнее, в ее остатки. Брагинский хмыкнул, все еще оставаясь на ногах, и радушно открутил краны. Трубы заурчали, выплескиваясь обжигающими струями, а русский все продолжал стоять и заинтересованно изучать выбитый американцем вентиль. Джонс еще немного полюбовался на сильное, мускулистое тело сзади и хрипло выдохнул: - Россия, ты надолго там завис? - А что? – невинно поинтересовался русский, продолжая увлеченно осматривать механизм. Альфред возмущенно фыркнул, не озвучивая ответа. Сиреневые глаза озорно блеснули: - Эээ-э, нееет! – русский ловко выпрыгнул из ванны, подхватывая с пола свои вещи и широко улыбаясь потрясенному Альфреду, - я же дал слово ничего не делать, разве нет? «……………………» - РАША! – Брагинский ловко увернулся от летящего в него куска хозяйственного мыла и, смеясь, скрылся за дверью. - Ты его вообще-то нарушил уже, - говоря про обещание, недовольно буркнул Альфред, снова погружаясь с головой в свеженапущенную воду. Нет, такими темпами у него скоро точно вырастут жабры… *Ну все же помнят «кузькину мать», туфлей по трибуне, «проклятых педерастов»? :D Если не помните, то погуглите, это интересно)))