Somnia Mundi

«Пусть мы разделены и разбросаны по миру, пусть мы не видели друг друга целую вечность, до тех пор, пока мы помним и беспокоимся друг о друге, мы – семья». (Кусакабэ Шиба, основатель клана Шиба).

      Каждому духу-хранителю положена свита: двое-трое приближенных духов, которые обязаны оберегать и защищать его. И никогда не покидать. Невыполнение своих обязанностей карается смертной казнью через священное стирание легенды. Луна устало облокотилась о полуразрушенную стену резиденции Весеннего дождя, в которой когда-то давно жила. У них ушло порядка десяти часов переходов по водоворотам, прежде чем они смогли достичь горы Амфи-Трит. Мамору сразу же улетел добывать еду, избегая серьезного разговора с Луной и бессовестно оставляя ее подле находящейся в прострации уже довольно приличное время Дайры.       Еще вчера я безнадежно слонялась по миру в поисках лекарства для этого идиота, думала Луна, а сегодня снова приступила к своим непосредственным обязанностям, вернулась на гору Амфи-Трит и сижу подле своей госпожи, которую давно считали мертвой. И как будто не было ста лет личного кромешного ада, неразберихи в голове и нерешенных проблем. Не было этой непонятной политической обстановки, разрушенной Унарии и опустевшего Ураго.       Но все это было. Возможно ли было вернуться назад, она не знала.       — Что теперь будет? — вполголоса спросила Луна.       Ресницы Дайры дрогнули. Она подняла свой задумчивый взгляд, но вскоре отвела его в сторону.       — Через месяц будет Совет Высших, на котором решится судьба Алмерикуса и Ундине, а также скорее всего еще один очень важный вопрос. Зефиринус хочет объявить войну Обществу Душ и сломать тысячелетние барьеры.       — Так это же здорово! — воскликнула Луна. — Хотя погоди...       — Ку Инду разрушено, функционирует всего один город. Мы потеряли два своих могущественных клана. Сангуис давным-давно распущен, а Дилювиум без Алмерикуса просто шайка головорезов. Если решение будет в пользу радикальных действий, кого мы отправим? Храм Снежных Дев? Больных и бродяг?       — Прости, я... не подумала совсем.       Она услышала шаги Мамору. Он вошел к ним, держа за пазухой хворост и несколько деревяшек, а в другой руке нанизанных на палку рыбешек.       — Мамору, ты лучший! Давай сюда, я приготовлю.       — Отправьте весть Дане и Мей-Лин из Жемчужного святилища. Скажи им, пусть прибудут в Унарию. — сказала Дайра.       Поклонившись, Мамору вытащил из поясной сумки двух бабочек, и те, вспорхнув к небу и расправив крылышки, улетели прочь.       — Обычно по срочном делу дух-хранитель высылает желтых птиц, жаль, что у нас их нет. Надеюсь, настоятельницы поймут послание, — размышляла Луна.       Суровая и строгая красота этой высокой полногрудой, но уже не молодой женщины поражала и восхищала хотя бы потому, что всем своим видом она внушала уважение. Одного взгляда было достаточно для того, чтобы многочисленные слуги и представители низших аристократических семей пали ниц и не смели поднимать свои головы до тех пор, пока она не даст разрешения.       — Госпожа Минори Шиба, ваша младшая дочь госпожа Микки Шиба уехала.       Лицо женщины побагровело от злости.       — Кто ей разрешил?! Я же ясно приказала не выпускать эту идиотку из дворца!       — Но госпожа... Разве можем мы...       — Никчемные болваны! Зачем мне вообще слуги, если они ни на что не способны! Куда она поехала? — кричала Минори Шиба.       — К... к господину Судзуки Кеиджи. Она...       — Немедленно подготовить повозку. Я отправляюсь за ними!       Карин подскочила на постели, тяжело дыша. Ее странные сны возобновились, только теперь она видела их невероятно отчетливо, запоминая во всех деталях, будто это были и не сны вовсе, а чьи-то... воспоминания. Акаги в ее снах не было, однако все они так или иначе связаны именно с ним. Карин буквально кожей чувствовала его незримое присутствие, он пытался ей что-то донести, какую-то информацию, однако Карин не могла собрать все эти частички головоломки воедино, она не понимала как. Причем тут клан Шиба, и как он связан с Судзуки? Как Акаги вообще связан с Сомниа Мунди и связан ли вообще? И, самое главное, почему глядя на эту странную бабку она будто заглядывала в зеркало, видя в нем себя, только на двадцать лет старше? Карин потерла виски.       Ей нужно было собираться в академию, сегодня ведь день первых занятий, а ее каким-то неведомым образом определили в класс ускоренного обучения. Может, Тоширо постарался? Хотя, на него не похоже.       Надев выданную учебную униформу, женский вариант которой состоял из белого косодэ с красными боковыми полосками и красных хакама, Карин вышла.       На улице было свежо и спокойно. Патрульные синигами возвращались с ночного дежурства, а на их места уже заступала новая смена, бодрые и не очень рядовые в своих неизменных чёрных одеждах. Карин бежала легкой трусцой между бараками, прислушиваясь к эху своих шагов. Сегодня всех студентов обещали заселить в общежитие, в этом году позже, чем обычно, поэтому Тоширо любезно разрешил ей переночевать последнюю ночь в бараках своего отряда.       Выйдя на дорогу, ведущую в академию, Карин заметила впереди спокойно идущую мужскую фигуру. Нагнав парня, она его вспомнила. Это был Киришики Юкио, они вместе стояли позавчера перед главнокомандующим. Это был высокий, неширокий в плечах юноша, будто совсем недавно вышедший из подросткового возраста. У Юкио были правильные черты лица, из-за чего он по праву мог считаться красивым, если бы не слегка вздёрнутая верхняя губа, придающая выражению лица нотку высокомерности и презрения. Киришики Юкио определённо был из благородной семьи.       — Привет, ты тоже в классе ускоренного обучения? — спросила Карин.       Парень обернулся.       — А, это ты! Так тебя тоже взяли?       — Ага.       — Да уж. Интересно, что за судьи там сидят, раз взяли тебя в класс ускоренного обучения.       — Прости, что ты сказал? — Карин показалось, что она ослышалась.       — А ты что считаешь себя сильной? Я видел твой бой. Тебя вообще не должны были брать.       Карин опешила, остановившись. Киришики, тем временем, гордо отвернулся и ускорил шаг.       — Это все так банально, — она услышала тонкий девичий голос под ухом.       Рядом с Карин оказалась недавняя знакомая Мегуми. Сейчас, в лучах яркого утреннего солнца, кожа девушки была не такой бледной, а темные круги вокруг глаз казались простым макияжем. Но взгляд не изменился, остался таким же пронзительным и тяжелым. Карин вопросительно взглянула на девушку.       — Гордый мальчишка из богатой и влиятельной семьи, — пояснила Накадзима. — Ты знаешь, что семья Киришики помогла с отстройкой Общества Душ после нападения квинси, почти полностью покрыв расходы и предоставив своих людей в качестве работников, поэтому ее внесли в список великих благородных семей? Мальца просто не могли не принять, ведь он сын главы клана.       — Теперь я понимаю, — задумчиво ответила Карин.       В классе их уже ждал учитель. Это был грузный мужчина с густыми бровями. Несмотря на то, что он пару раз продиктовал свое имя, Карин так и не смогла его запомнить. Кажется, его звали Генгоро Онабара.       День прошел спокойно и невыносимо изматывающе. Огромное количество ненужной информации, правил поведения и всяких организационных моментов обрушились на бедную голову Карин, заполняя ее до самой макушки. Это был самый настоящий мозговой штурм, и она проиграла, без боя сдавая крепость. В не самом хорошем расположении духа она направилась заселяться в общежитие академии Духовных Искусств.       Войдя в комнату, которая была указана на карточке, выданной при входе, Карин увидела ряд двухэтажных коек. Это была женская комната класса ускоренного обучения. Грязная, вонючая женская комната. На ближней к проходу койке сидела высокая пышногрудая шатенка и стригла ногти, сбрасывая обрезки на пол. Наверху лежала, сверкая полуголым костлявым телом, брюнетка и расчесывала немытые уже несколько дней волосы, отчего те становились ещё более блестящими. Пройдя вглубь этого хламовника, Карин увидела двух рыжих близняшек. Одна, намазав губы темно-фиолетовой помадой, передала ее другой. Карин поморщилась. Дойдя до конца комнаты, она не без брезгливости присела на свою койку, оказавшуюся до ужаса жесткой. Сверху свесилась чья-то голова. Мертвенно-бледная кожа и темные круги вокруг глаз. Она напоминала зомби.       — Привет, соседка, — без эмоций сказала Мегуми       — Привет, — в том же тоне ответила ей Карин.       Мегуми с пониманием на нее посмотрела.       — Вижу, ты уже познакомилась со здешней атмосферой.       — Ага, — кивнула Карин, — где здесь туалет, меня тошнит.       Мегуми хмыкнула. Карин показалось, что хуже быть уже не может. Но, к сожалению, может.       — Эй! — окликнули ее.       Карин обернулась, увидев перед собой высокую ладную девушку в учебной униформе. Длинные прямые волосы доходили ей почти до пояса, а по бокам, у самых скул, свисали ровно обрезанные укороченные пряди. Они сглаживали черты лица, делая его более мягким и даже миловидным. Два больших миндалевидных глаза чернели на этом выразительном лице, и Карин не могла не признать, что стоящая перед ней девушка отличалась благородной, даже аристократической красотой.       — Меня зовут Фукуда Ран,— представилась она.       — Мори Рена.       Ран прищурилась, вперив руки в боки.       — Так это ты та слабачка, которую по знакомству запихнули в класс ускоренного обучения? Юкио рассказывал о тебе.       У Карин задергался глаз. Она унижалась на всех этапах совсем не для того, чтобы теперь ее попрекали все оставшееся время.       — О каком еще знакомстве ты говоришь?! — вскочила она с места. — Киришики тебе сказал? Тот самый, что сын главы благородного клана?       Она не успела договорить, как Ран молниеносно приблизилась, хватая ее за грудки. Ее черные глаза заискрились.       — Не смей так о нем думать. Ты ничего не знаешь.       И, отпустив одежду Карин, она также быстро отошла в сторону. Та молчала. Нет в мире справедливости, подумала она. Прямо сейчас она чувствовала себя настолько морально уставшей, что ввязываться в конфликт решительно не хотелось, хотя нужно было показать этой аристократке, что Карин вовсе никакая не слабачка и может за себя постоять. Но это потом. Карин была уверена, что шанс показать себя ей еще представится.       Юзу сидела за низким столиком, наблюдая, как Раку с удовольствием уминает приготовленную ею еду. Казалось, он даже не жевал, а просто заглатывал. Юзу чувствовала себя матушкой, кормящей беспризорного ребенка. Или... котенка, которого теперь осталось только вымыть, причесать и обмотать вокруг шеи пышный розовый бант.       Прошло уже несколько недель после того, как они отправились в Общество Душ в поисках Карин. Начать решили с Западного Руконгая, периодически связываясь с Урахарой Киске, который давал им координаты точек высокой концентрации духовной силы и аномальных всплесков с сопутствующими указаниями и рекомендациями. В приоритете была скрытность, попадаться на глаза синигами категорически запрещалось, ведь об их группе и тайном плане Сейрейтей не имел ни малейшего понятия. Синигами также начали поиски, распределившись по районам. Юзу хотела бы знать, в какой район отправили Ичиго. Она не знала, как отреагирует и поступит, если вдруг случайно с ним столкнется. Сердце ныло, и неосознанно она очень хотела бы случайно встретиться. Разумом же Юзу понимала, что неожиданная встреча с братом будет не лучшим вариантом развития событий.       — Юзу, ты богиня трапезы! — воскликнул Раку, опустошив третью тарелку. — Я еще никогда не пробовал настолько вкусной еды! И вроде бы так просто, без изысков, но, видят боги, каков вкус!       Юзу смущенно улыбнулась. Кроме отца, ее никто так не хвалил. Даже Карин. Действительно ли, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Все-таки не зря она выучилась на повара.       — Кстати, а где Эрин?       Раку дернул ушами, которые имел свойство показывать в те моменты, когда никого из посторонних не было. Сверкнул малахитом хищных глаз и широко улыбнулся.       — Думаю, она нашла, чем заняться.       Эрин из рода Эквиус сидела, сложив ноги по-турецки, и почесывала подбородок. У нее выпала шестерка, и если сейчас кто-то из следующих игроков выбьет семь, то она проиграла свой фамильный медальон, передающийся в ее поколении уже тысячу лет. И свою задницу. Эрин по своей натуре всегда была азартной, ибо именно азарт делал из просто убийцы настоящего профессионала своей деятельности, способного упорно доводить все свои миссии до конца, ловить за это мешочек золотых да еще и получать от работы удовольствие. А подземные кланы всегда славились как лучшие наемники во всем Сомниа Мунди.       От волнения Эрин облизывала губы, когда следующий игрок, зрелый мужчина с редкой растительностью на лице, бросил кости. Пять! Близко, но все же она пока лидирует!       Игральные кубики перешли к последнему игроку. Эрин бросила бешеный взгляд на количество точек: два и один. Черт возьми, она выиграла!       — Фортуна всегда была на моей стороне! — расхохоталась Эрин, забирая выигрыш.       Потому что, добавила она про себя, фортуна есть еще одно из ее многочисленных лиц. Она повесила медальон обратно на шею. Сегодня она не проиграла его. И свою задницу тоже.       Карин пулей вылетела из общежития. Накануне соседки по комнате в честь знакомства решили устроить турнир по маджонг и резались до самого утра, сопровождая каждый кон криками и ругательствами. Поэтому Карин, не получив свою порцию здорового восьмичасового сна, еле продрала глаза и сейчас невообразимо опаздывала. Стоит заметить один интересный момент: мешали эти дамы только Карин, а все остальные спали как убитые. Видимо, привыкли уже за неделю учебы.       Забежав в класс, она тут же столкнулась с учителем. Подняв глаза, Карин увидела огромные брови, нависшие над глазами.       — Мори! Сколько можно опаздывать?!       — Я ведь только... первый раз, — попыталась оправдаться Карин.       — Все вы так говорите, а между тем каждый день одно и то же! Никаких оправданий. Последний раз тебя прощаю, в следующий останешься после уроков драить академию вместе с уборщиками! И никаких но!       По классу прошла волна тихого хихиканья. Насупившись, Карин плюхнулась на свободное место. На парте уже лежали книги.       Тут седзи раздвинулись, и на пороге появился не кто иной, как сам Киришики Юкио. Он низко поклонился, громко извиняясь. Учитель, совсем на него не смотря, приказал сесть за свою парту.       «Черт возьми!» — развела руками Карин.       Нет, и кто еще тут по знакомству? Это было как минимум обидно и как максимум непедагогично и несправедливо. Юкио невозмутимо прошел между рядами и сел за парту рядом с Карин. Благо, парты были одиночные, иначе нос представителя высшей аристократии уже давно бы был сломан.       Учитель, оторвавшись от своих бумаг, в которые он так вовремя уткнулся, взял в руки мел и записал на доске тему. Начался урок. Долгий скучный урок. Карин честно слушала учителя, честно перечитывала несколько раз текст в учебнике, конспектировала важные вещи. Но что толку, когда ты ничего не понимаешь? Как бы ты не силился, материал усваивался довольно-таки тяжело.       После урока Карин чувствовала себя словно выжатый лимон. Выйдя из класса, она прислонилась к стене и тяжело вздохнула. В который раз за эти дни. Мегуми улетела в столовую занимать очередь, оставив Карин перевести дух и догонять. Накадзима была единственной девочкой, с которой она смогла наладить контакт. Очень многие, наверняка не без участия Фукуды и Киришики, считали, что она попала сюда благодаря связям. Протеже капитана 10-го отряда. И это ужасно бесило Карин, потому как Хитсугаю с самого первого дня она даже не видела.       — ... да, я понимаю, господин Мин. Мы обязательно обсудим это на собрании капитанов.       — Спасибо Вам большое, капитан Хитсугая. Я на Вас надеюсь.       Как там говорят? Что-то про солнце и лучи? Или там было какое-то другое сравнение? Карин стремительно подошла к Тоширо сразу после того, как господин Мин, оказавшийся учителем истории, зашел в один из классов.       — Здравствуй, Тоширо! Как дела? — начала она как можно оптимистичнее.       Тоширо старания не оценил.       — Я тебе не Тоширо, а капитан Хитсугая, ясно?       — Да, ясно-ясно.       — Как проходит обучение?       — Все отлично! — воскликнула Карин и для убедительности шире раскрыла глаза. — Мне все так нравится, ты даже не представляешь!       Он мигом ее раскусил.       — Ты в классе ускоренного обучения, в нем не может быть легко.       — Правда, что ли? Что ж я делаю в таком крутом классе, завалив два из трех тестов?       Тоширо посмотрел ей прямо в глаза. Карин старалась сделать как можно менее измученный вид, чтобы не падать в глазах Хитсугаи еще больше. Почти весь класс считает ее лишним звеном, материал дается ей невероятно тяжело и туго, так не хватало еще, чтобы она сама признала себя слабой!       — Если будут какие-то проблемы, — медленно и спокойно сказал Тоширо. — Приходи, я тебе помогу во всем разобраться.       — Да ты что, какие проблемы? — деланно фыркнула Карин. — Ладно, меня там Мегуми уже заждалась, я пойду.       И она стремглав полетела к лестнице, ведущей на первый этаж, где находилось столовая.       — Удачи... — запоздало бросил Хитсугая.       Такой измотанной он не видел ее с самого первого дня, когда они прибыли в Сейрейтей. Но даже тогда Мори была истощена скорее физически, нежели духовно. Сейчас баланс смещался в обратную сторону. Девчонка понемногу набирала вес, наращивая на тренировках мышцы, однако ее духовное состояние ухудшалось. Она уставала жить в бешеном ритме, но разве можно настолько измотаться всего за неделю? Здесь было что-то ещё, о чем он хотел выяснить.       День выдался напряженный. На последнем уроке было кидо. Будущие синигами проходили заклинание первого уровня. Некоторые быстро справились с заданием и, произнеся нехитрую речь, произвели на свет ударную волну из кончика указательного пальца. Кукла был прекрасно отброшена назад. Мегуми получила высший балл.       Однако были и те, которым кидо давалось непросто. Среди них были Ходжо Гэн и Киришики Юкио. Они пытались несколько раз, но каждый раз заклятье не удавалось. Гэн чуть не сломал свою куклу, вовремя оттащили.       И была Карин, которой не удавалось даже сконцентрировать в пальце духовную силу. Старый учитель лишь качал головой и почесывал бороду, глядя на ее безуспешные попытки. Такими темпами Карин выгонят из академии уже через полтора месяца после начала обучения. На первом же проходном экзамене.       В ушах смешались различные скандирования толпы: Давай, давай! Уложи его! Задай ей жару! Они окружили собой двоих: высокую женщину в простецких мужских одеждах, рукава которых обнажали рельеф ее белых рук, и немолодого крепко сложенного мужчину, чьё тело было испещрено многочисленными шрамами.       — Начинайте, — объявил кто-то.       Эрин немного выдвинула ногу вперед, однако вес распределяя на обе ноги поровну. Она была готова отразить любую атаку противника или сразу же перейти в контратаку. Ее локти находились вблизи туловища, защищая ребра, печень и почки. Резко выдвинув ногу, ее противник выбросил правую руку, целясь Эрин прямо в лицо. Она быстро согнулась в коленях, ныряя, и молниеносно контратаковала, кулаком ударяя противника прямо в солнечное сплетение. Он охнул, плотно сжав зубы, отскочил на несколько шагов.       Они сцепились снова. Мужчина захватил ее левую руку своей правой. Рыкнув, Эрин ударила его предплечьем, сбив руку. Освободившись от захвата, она сразу же ударила его кулаком в лицо. Затем, быстро заскочив за спину, резко развернувшись на правой ступне, схватила его одной рукой за затылок, другой за подбородок и произвела тем самым захват для скручивания шейных позвонков.       — Дернешься, и я сверну тебе шею, — прошептала она. — Я победила.       Отойдя на пару шагов, они поклонились друг другу, соблюдая этикет боя. Эрин вышла из круга, образованного толпой, под восхищенные взгляды. Здесь, в Обществе Душ, люди были невообразимо слабые, и Эрин наслаждалась их никчемностью. Выигрывала в кости, побеждала в уличных поединках и просто очаровывала своей нечеловеческой красотой. Это здорово поднимало самооценку. Все же не зря она выбрала именно мужские одежды, да и приготовленный Урахарой защитный крем от ультрафиолета превосходно защищал ее кожу, так что она могла позволить себе долгие прогулки днем даже под палящим солнцем. Правда, его можно было беспрерывно носить лишь около полутора суток, после чего нужно обязательно сделать тождественный перерыв.       Эрин вышла на одну из улочек, растирая запястья. Ей хотелось фруктов и ягод, что продавали на рынке. Персиков, нектаринов, абрикосов и клубники. Это было очень дорого, но она могла себе позволить. Здесь она была богиней.       За спиной повело легким ветерком, а за поясом неожиданно стало свободно. Эрин в ужасе обернулась, ища воришку. Двое мальчишек, ловко пробираясь сквозь толпу и лавируя между небольшими тележками с провизией и прочими товарами, скрылись в узком проёме между жилыми хибарами. Они стащили у нее трофейный кинжал, которым она очень гордилась.       — Ах вы! — крикнула Эрин, срываясь в погоню.       Она бежала долго, вырывая цепким взглядом две лохматые макушки маленьких воров. Перепрыгивая через повозки и груды мусора, огибая укутавшихся в старые одеяла бродяг. Выбежав на окраину района, Эрин заметила вдалеке огромный, старый, полуразрушенный дом. Маленькие воришки забежали внутрь, захлопнув за собой дверь и наверняка прижав её чем-нибудь.       — Ну что, попались, — улыбнулась женщина, делай шаг вперед.       Карин громко постучала в ворота отряда. Отворил их высокий грузный синигами, грозно посмотрев на маленькую вечернюю гостью у себя под ногами. Ну, как маленькую, по сравнению с ним – определенно да. Карин задрала голову, пытаясь увидеть лицо патрульного. Однако яркий, слепящий глаза фонарь, так неудачно отбрасывающий тень прямо на лицо синигами, не дал ей этого сделать. Карин даже ненароком ойкнула, на миг решительно позабыв, что она вообще здесь делает.       — Мне к капитану! — крикнула она.       — Не надо так орать! Я тебя прекрасно слышу! — огрызнулся синигами.       Какие мы нежные, возмутилась про себя Карин.       — Ну так что? — добавила она уже тише.       — Он занят.       Синигами уже расставил свои широченные руки, дабы закрыть ворота, но Карин решила так просто не сдаваться. Тоширо лично предложил ей помощь, а она этот шанс не упустит. Не сегодня, когда соседки по комнате провожали ее слишком странным взглядом.       — Капитан Хитсугая лично меня позвал! У меня срочное дело!       — У всех вас срочные дела, а у капитана есть работа. Он занят, говорю же. Девочка, иди домой.       Карин уже набрала воздух в легкие, чтобы начать орать и возмущаться, но сделать этого ей не удалось.       — Это Рена-тян? — послышалось сзади. — Отойди, это что, правда, она?       Из-за широкого бока синигами просунулась рыжая голова Рангику Матсумото. Она радостно улыбнулась, сразу же затягивая гостью в бараки. Карин, умудрившись извернуться, со злорадным удовольствием показала грузному синигами язык. Тот лишь молча вернулся на свой пост.       — Как хорошо, что ты к нам зашла, — махнув своей рыжей гривой, сказала Рангику и повернула по коридору. — Ты же к капитану, да? Он весь в отчетах сегодня, а меня такая работа удручает.       — Да, я пришла по поводу академии, — начала Карин. — У меня неважно с учебой, а Тоширо... ой, то есть, капитан Хитсугая любезно предложил мне свою помощь.       — Капитан тебе точно поможет! Он молод, холост и, вообще, гений! Ты знаешь, что он окончил академию Духовным Искусств всего за один год? Никому еще такого не удавалось!       — Правда? — удивилась Карин.       — Конечно, — ответила Матсумото, ведя ее по коридору. — Я же говорю: красив, гений и холост! Слушай, Рена-тян, займи чем-нибудь капитана, а я пока сбегаю кое-куда. У меня важная встреча.       Карин по инерции кивнула, хотя Матсумото на нее совсем не смотрела. Этой женщине вообще не нужно было согласие или несогласие. Она предупредила, миссию свою выполнила и теперь уже спокойно витала в облаках. Вероятно, встреча была для нее катастрофически важной, раз мысль о ней смогла вытеснить все остальные думы лейтенанта десятого отряда.       Наконец, они дошли до двери кабинета. Прямо за ней сидел и корпел над отчетами капитан Хитсугая. Рангику, быстро попрощавшись, улизнула за угол. Карин осталась одна, стоя перед дверью в темном коридоре. Однако она не успела даже поднять руку, чтобы постучать, как дверь седзи со скрипом отворилась. Яркий желтый свет ударил в глаза. На пороге появился Тоширо, вопрошающе глядя на Карин.       — Я...это...— растерялась она. — Проблемы все-таки появились.       Тоширо вздохнул.       — Проходи.       Кабинет был завален бумагами. То тут, то там стояли высокие груды всевозможных рапортов патрульных, докладов о завершении миссий и отчетов о поставке провизии в склады и амбары Сейрейтея. Карин на секунду стало неловко, что она отвлекла Хитсугаю от работы, от несомненно важной, не терпящей отлагательств. Но только на секунду.       — Я так понимаю, Матсумото опять убежала в первый отряд развлекаться, — он налил в две пиалы чай и поставил одну перед Карин. — Показывай, что тебе непонятно.       Карин передала тетради и учебники, некоторые из которых выпросила у учителя, чтобы позаниматься самой.       — Ну, там про духовные частицы и все, что с ними связано. А также последняя тема.       — «Асаучи и духовные мечи»?       Карин кивнула.       — Н-да, — пробегаясь по тексту взглядом, протянул Тоширо, — языка сложнее и не придумаешь.       И он, отложив учебник, принялся сам рассказывать Карин о происхождении духовных мечей.       — В этом параграфе самое главное разобраться в нескольких понятиях: асаучи, зандзюцу, собственно сам духовный меч и две формы его высвобождения...       Карин внимательно слушала его, стараясь не упустить ни детали. Во-первых, второго раза прослушать данную лекцию скорее всего не будет. Во-вторых, Тоширо рассказывал намного понятнее и проще учителя и предлагаемого учебника хотя бы потому, что изъяснялся он доступным языком, приводя понятные и простые примеры и сравнения. В-третьих, рассказывал Хитсугая невероятно складно, логично и интересно, и Карин обнаружила, что ей нравится вот так вот сидеть с пиалой чая в руках и слушать его. Она наслаждалась его тембром голоса, его произношением и речью и тем, с какой серьезностью он подошел к данному вопросу. Объяснить материал. И Тоширо просто взял, быстро сформулировал свою мысль и изложил.       «И, правда, гений, — подумала Карин.»       — Теперь разобралась? — спросил Хитсугая, пригубив чашку с уже остывшим чаем.       Карин опомнилась не сразу. Впечатленная рассказом, она еще секунды три просто смотрела Тоширо прямо в глаза.       — Почти, — ответила она, спохватившись. — Ты сказал, что каждый меч уникален: с одной стороны, он отражает душу синигами и его силу, с другой, он сам является разумным существом – духом меча – живущем во внутреннем мире хозяина. Но откуда берется этот дух, разве может что-то самостоятельное и разумное родиться в душе синигами?       Тоширо задумался. Такой вопрос никогда не приходил ему в голову, он всегда считал, что это в порядке вещей. Но теперь, когда его спросили об этом...       — Сложный вопрос. Я никогда не думал об этом. — честно признался он.       — Правда? Что ж, спасибо за помощь. Ты прямо спас меня, честно. Осталось только лечь спать и тщательно упорядочить усвоенный за сегодня материал в голове.       Она оглянулась, заметив все еще никем не тронутые бумажные груды отчетов.       — Черт, я же отвлекла тебя от работы. Блин...       — Ничего стр...— начал Тоширо, однако не успел он даже закончить, как Карин уже уселась поближе к отчетам.       Она повернулась, взглядом показывая, что она в ожидании указаний и объяснений, что нужно делать и как. Если бы Тоширо сегодня так не измотался, он бы скорее всего отказался от помощи и отправил бы девчонку в постель. Однако он этого не сделал, потому как на ногах уже точно стоял около полутора суток и спать хотелось неимоверно.       — Дай мне самые неважные отчеты, а себе возьми те, которые требуют скорейшего рассмотрения, — окончательно убедила его Карин.       Справлялись они на удивление быстро. Несмотря на то, что Карин никогда не занималась подобной работой (хотя будучи управляющей клиники с бумажками приходилось работать очень часто), получалось у нее довольно неплохо. Она ловко заполняла листы и складывала их в стопку.       — Если я не стану синигами, то возьми меня к себе в секретарши. Я тебе мигом тут все разберу, — крутя в руках ручку, улыбнулась Карин.       — Что значит «если»? — спросил Тоширо, сидя за своим столом и не отрываясь от изучения очередного рапорта. — Ты обязательно ею станешь, просто верь в себя.       Карин сникла, расслабившись и сама не заметила, как уже рассказывала о своих проблемах. Впервые в жизни ей захотелось поделиться с кем-то своими переживаниями.       — У меня ничего не получается. Сложно дается теория, медитация вообще какой-то бред, в кидо я не могу выполнить даже самый простой приЕм.       — Ты не сообщила, что у тебя еще трудности с практикой. Нужно будет провести еще занятия, полагаю.       — Их так много, что обо всем даже сообщить не успеваешь.       Тоширо оторвался от рапорта и серьезно посмотрел на Карин.       — Не у всех получается с первого раза. Пробуй до тех пор, пока не получится. Уровень твоей духовной силы очень высок, поэтому с кидо и с освоением искусства владения духовного меча у тебя непреодолимых трудностей точно не будет. Просто тебе нужно время.       — Ты так думаешь?       — Я уверен. Больше у тебя ни с чем проблем нет? Как отношения в классе?       Хмыкнув, Карин отложила в сторону пачку заполненных отчетов.       — Я справлюсь. Уж с этим я справлюсь самостоятельно.       Тоширо внимательно на нее посмотрел.       — Смотри.       Настенные часы пробили три ночи. Карин в ужасе взглянула на стрелки часов, не в силах поверить своим глазам. Ей стало больно от того, в каком состоянии она будет завтра. Карин ненавидела недосыпать. Она посмотрела на груды бумаг, очистившихся лишь на половину. И застонала.       — Так, хватит, — поднялся Тоширо. — Мы с тобой сегодня сделали столько, сколько я за неделю не мог добиться с Матсумото. Я постелю тебе в своей комнате. В конце-концов, это моя работа, а тебе завтра рано вставать.       — Ты будешь работать до утра?       — Как пойдет. На утро у меня ничего не запланировано, так что могу еще посидеть.       — Ну, я пойду тогда приму душ. Удачи, Тоширо!       — Мори! Для тебя капитан Хитсугая.       Звонкий, немного истеричный от неимоверной усталости смех пронесся по кабинету. Освежившись перед сном, Карин с удовольствием плюхнулась на разложенный мягкий футон. В комнате Тоширо пахло морозной свежестью и каким-то ароматом, который бывает только у мужчин. У капитана 10-го отряда была простая комната, без излишеств, хотя и выглядела очень уютной.       На столе лежали какие-то бумаги, и, встав, она подошла ближе, чтобы рассмотреть. Карин быстро пробежалась глазами по наваленной кучи отчетов. В них всех содержалась информация о поиске какого-то человека под кодовым названием «айва». Отодвинув отчеты, она ужаснулась. На столе лежала ее детская фотография, кажется, она была из тех, которые забрал себе Ичиго на память.       «Айва звучит так же, как и мое имя, только слово записано другими иероглифами! — от удивления она прикрыла ладонью рот. — Ничего не понимаю... Тоширо ищет меня?»       Отпрыгнув от стола, как от огня, в страхе быть пойманной Карин немедленно вернулась в постель.       Минори Шиба полулежала на роскошном, выполненном в европейском стиле, диванчике из ценной породы дерева с вставками из драгоценных камней. Рядом с ней стоял слуга с подносом, на котором лежали пилюли, пиала с целебным отваром и небольшой фарфоровый кувшинчик с водой. Госпожа Шиба была бледна.       Напротив нее стояла невысокая черноволосая девушка. Она стыдливо прятала бирюзовые глаза, а ее белые изящные руки поддерживали уже начавший проглядывать живот.       — Чиститься уже поздно, — заключила Минори Шиба.       — Да, мама, — не поднимая глаз, согласилась девушка. — Я и не хотела. Кеиджи возьмёт меня в жены.       — Еще бы он этого не сделал, я бы с него кожу сняла.       Минори Шиба пыталась отыскать в памяти момент, когда все пошло наперекосяк. Когда всегда скромная и послушная младшая дочь начала вытворять такие непозволительные для аристократки вещи. После головокружительной, ослепительной и очень удачной свадьбы старшей сестры она вынуждена с головой окунуться в грязь.       — Ты позор всей нашей великой семьи, Микки. Когда об этом узнает отец, он тебя убьет. А какой подарок ты делаешь для Ичиро, своего старшего брата и моего первенца? Он в следующем месяце заступает на пост капитана десятого отряда. Что о нем скажут люди, как будут относиться?       Девушка не ответила, она лишь крепче сжала живот. Она знала, что будет дальше. Семейный совет, на котором решат её судьбу, Кеиджи и их будущего ребёнка.       Утро было недобрым. Ни для кого. Даже нельзя сказать, для кого особенно. Матсумото лежала где-то в углу своей комнаты и жалобно постанывала. Карин, умываясь ледяной водой, смотрела на свое хмурое лицо в зеркале. Хитсугая сидел в своем кабинете, по-турецки сложив ноги. Он нервно следил за четко передвигающейся стрелкой часов, считал про себя секунды, плавно складывающиеся в минуты. Дымящаяся миска с рисом стояла на столе. Он ждал Мори, которая ожидаемо проспала и теперь опаздывала в академию. Она бы вообще не проснулась, если бы Тоширо все-таки решил прилечь под утро, а не дождаться нужного времени, чтобы разбудить девчонку и вытащить в душевые, оставив ее там окончательно просыпаться. В конце-концов, он чувствовал ответственность за то, что разрешил Мори вчера разбирать вместе с ним отчеты. Сегодня она страдает из-за него.       Пар клубился над миской с рисом, секундная стрелка все также четко отсчитывала время. Рены Мори не было ни видно, ни слышно. Зато было прекрасно слышно его лейтенанта, стонущего в соседней комнате. Это раздражало еще больше. Дурдом! Тоширо мысленно пообещал себе, что Матсумото ещё получит по заслугам.       В комнату зашла, еле передвигая ноги, Карин. Обессиленно плюхнувшись напротив, она взяла палочки и вяло зажевала еду.       — Ты опаздываешь, — нарочито спокойно сказал Тоширо, еле сдерживая своё негодование.       — Я чертовски сильно опаздываю, — безэмоционально повторила за ним Карин.— Учитель обещал меня в этот раз наказать.       Белые брови капитана взлетели вверх и на такой же скорости упали обратно.       — Так ты не первый раз опаздываешь?! — вскричал он, вскакивая со своего места и хватаясь за катану. — Я тебе рекомендацию давал для того, чтобы ты опаздывала?!       Палочки Карин покрылись инеем. Благо, она была умной девушкой, да еще и с быстрой реакцией, поэтому, решив не испытывать судьбу, она мигом вылетела из кабинета и помчалась в академию.       Карин бежала, что есть силы. Но, к сожалению, она опять опоздала. Забежав в класс и оглядевшись, девушка не поверила своему счастью. Учителя не было в классе. Карин быстро плюхнулась за свою парту, пытаясь хоть как-то отдышаться. Лицо горело, а при каждом вздохе болело в груди.       Наконец, вошел учитель и начал урок с фронтального опроса. Карин сегодня блистала, четко и информативно отвечая все вопросы учителя, даже на самые сложные. В конце урока был тест, и трудностей он совсем не вызвал. Карин со злорадным наслаждением наблюдала за классом, что только и успевал поднимать брови да ронять челюсти. Наконец-то она утерла им нос.       — Мори, ты сегодня молодец, — похвалил учитель. — Можешь ведь, когда хочешь!       Объявили, что через неделю всем ученикам курса ускоренного обучения выдадут асаучи. Одноклассники несказанно обрадовались этой новости, даже всегда безэмоциональная Мегуми сегодня заулыбалась. Карин почувствовала духовный подъем. Это ее маленькая победа, и на достигнутом она не собирается останавливаться. Тоширо, кажется, упомянул о дополнительных занятиях? Она всецело за!       Ичиго Куросаки сидел в своем кабинете, задрав ноги на стол. Риндо Атау, его лейтенант, не одобрял такого поведения, однако молчал. Он не смел препираться с капитаном, более того, он был слишком вежливым.       Рядом с Куросаки, развалившись на диване, обмахивалась бумажным веером Рукия Кучики. В кабинете было невероятно душно, и она уже давно мечтала о сезоне дождей.       — Я просто не понимаю, как Карин могла пропасть! Мы обыскали весь Руконгай и не нашли хоть какой-нибудь зацепки. Даже если ее и похитили, то наверняка враг бы уже выдвинул свои требования.       Ичиго злился. Прежде всего на свое бессилие. Раньше, когда ему приходилось спасать Рукию или Орихиме, он четко знал, где они находятся и куда ему нужно следовать. А сейчас он словно метался между стогов сена в поисках иголки. Он не знал, где искать свою сестру. Больше всего он сейчас надеялся на то, что Карин хотя бы жива. Даже если физическое тело умерло, пусть хоть ее душа сейчас где-нибудь находится. Ичиго обязательно спасет, вытащит из любого плена, перебьет всех врагов, лишь бы только знать, куда направлять меч и на кого.       — Это невыносимо, — согласилась Рукия.       Она знала Карин лично, пусть недолго и не близко, однако знала же. Видела каждый день в то далекое время, когда еще проживала в комнате у Ичиго, наблюдала за процессом взросления обеих сестер, их милой дружбой. И втайне вспоминала Хисану, которую никогда не знала и видела лишь на портрете, что стоял на полке у Бьякуи. Рукия иногда размышляла, смогли бы они с сестрой также беззаботно и весело дружить? Похожи ли они или такие же разные, как Карин и Юзу?       — Поисковый отряд Тоширо также не принес результатов, — Ичиго швырнул листы с отчетами в мусорное ведро.       Встал, направляясь к выходу.       — Ты куда? — подняла голову Рукия.       — К нему.       В Обществе Душ почти не было официальных кладбищ, это было мало принято, поскольку все население Руконгая было уже мертво. Они были лишь в Сейрейтее, потому как для знати и синигами несли в себе более символический характер: одним поклонялись потомки, другим отдавали почести. У него могила служила напоминанием о его великой жертве. Синигами, который давным-давно отрекся от своей сущности и покинул Сейрейтей, но вернулся и подарил ему свою жизнь.       — Он хотел лежать рядом с Масаки, — в который раз повторяет Ичиго. — А я не выполнил его просьбу.       Рукия молчит, не влезая в уже устоявшиеся и ставшие неким ритуалом фразы. Ичиго не мог искупить свою вину и сейчас лишь пытался о ней не забыть.       — Я оставил их и ушел защищать мир. Защищать его для них. Только им все это совсем не нужно. Теперь я потерял Карин.       Небольшой булыжник с вырезанным на нем именем сверкал в лучах палящего солнца. Могила Иссина Куросаки находилась у самого края невысокой отвесной скалы. Внизу шумели волны круглого, как блюдце, озера. Многодетный отец прежде веселого и дружного семейства Куросаки покоился в одиночестве, и никто, кроме старшего сына и его подруги, не приходил к нему.