«Отец мой может вмиг обернуться единорогом с телом пятнистым, как у оленя, хвостом пышным, как у льва, да с копытами парными, словно у козы. А кем можешь обратиться ты?» «Я могу быть золой в вашем семейном очаге, могу быть цветком, что произрастает у вас на окне, мелкой букашкой, живущей в бревне, чучелом зверя, что висит на стене». Отрывок из детской сказки
Карин была полностью уверена в том, что она провалила письменный тест. Лишь мельком взглянув на бланк с заданиями, она поняла: можно сдавать, даже не притрагиваясь, ведь ни о каких символах отрядов, их организации и уровнях кидо и хадо даже малейшего понятия она не имела. Что ж, дорога в класс ускоренного обучения теперь ей заказана, хотя на демонстрации духовной силы Карин, можно сказать, воспрянула духом. Это испытание, как она считала, удалось ей на все сто, ведь именно на его подготовку они с Тоширо бросили все силы, а показатели духовной энергии у Карин с детства были не низкими. Она с удовольствием вспоминала, как золотые нити энергии спиралью окутали ее, сидящую в позе лотоса в экзаменационном классе. Как ахнул господин Мин, медленно присев обратно на стул. Карин выбежала откуда радостная и счастливая, вдруг понимая, что ей не с кем поделиться своим успехом. Коридор был пуст. Она была последней, кто сдавал. Карин проморгалась, вытирая со лба капельки пота. Она, конечно, представляла себе, как будет проходить спарринг на боккенах, но эти представления оказались довольно далеки от реальности. По дороге в академию Тоширо пояснил ей, что до недавней войны с квинси испытания были гораздо жестче. Однако сейчас, как это обычно и бывает после всех войн, у Сейрейтея была нехватка военной мощи. Почти все сферы Общества Душ находились в упадке и усиленно восстанавливались, поэтому порог прохождения в академию Духовных Частиц был сильно снижен. Готей-13 сейчас как никогда нуждался в рядовых синигами даже с незначительным уровнем духовной силы, чтобы те могли патрулировать Мир Живых и уничтожать там мелких пустых по мере возникновения оных. Видимо поэтому даже во второй волне поступления оказалось так много желающих поступить в академию. Все хотели попасть в лучшую жизнь. Карин уже несколько часов сидела в душном коридоре в ожидании своей очереди. Они с Тоширо явились в академию одними из первых, однако новая, современная и невероятно удобная система случайного подбора соперников не позволила Карин быстро отмучиться и отправиться отдыхать. Она находилась в одном из четырех коридоров, которые вели непосредственно на арену, однако были сделаны таким образом, что противники всегда появлялись друг напротив друга. Они видели друг друга впервые, а потому никак не могли ни запугать, ни договориться перед поединком. Из разговоров, что вели между собой синигами, помогающие проведению экзамена, Карин узнала, что эта уникальная система была разработана неким капитаном 12-го отряда, и тот ей страшно гордился. Но эта система видимо не учла, что долгое ожидание запугивает не хуже устрашающего вида своего противника. Казалось, непрекращающееся волнение пожирало все внутренности Карин, в запястьях ломило, пальцы на руках леденели, а сердце каждый раз сжималось при объявлении следующей пары. Не прошло и часа, как до порядком уже уставшей и измученной ожиданием Карин донеслось: — Рена Мори и Андо Хироши! Ворота 2-4! В коридор вбежала словно ужаленная молодая синигами, пытаясь отдышаться. Она тоже невероятно вымоталась за эти несколько часов. Интересно, им за это платят? Синигами подняла голову, и ее глаза судорожно забегали по лицам претендентов на великий пост защитника душ. Карин поднялась, разминая затекшие мышцы спины. — Я Рена Мори. Готова. — Пойдемте скорее, — кивнула юная синигами, жестом приказав следовать за ней. Ворота отворились, и Карин на секунду зажмурилась от слепящего в глаза солнечного света. Она ощутила себя темным эльфом или гномом, впервые выбравшимся из пещер на поверхность. С огромных трибун, окружающих тренировочную арену, до ее ушей донесся гул и гоготания. Открыв слезящиеся глаза, Карин посмотрела вперед, находя своего противника. Это был не очень высокий, ростом с нее, коренастый мужчина. У него было некрасивое асимметричное лицо, на котором красовался сломанный нос с широкими крыльями. Белые, будто слепые, глаза смотрели на Карин с презрением. Судя по реакции публики, он был весьма известен. Карин бегло окинула взглядом трибуны в безуспешной попытке найти Тоширо или своего брата. Однако в этом скоплении черных костюмов вообще мало кого можно было различить. В глаза бросилась огромная палатка, внутри которой на подушке восседал статный мужчина, очевидно главнокомандующий, а по его правую руку скромно пристроилась молодая женщина в очках. Карин признала в ней лейтенанта Нанао Исе. Эти две персоны были единственными, кого Тоширо попросил запомнить. Экзаменатор, находившийся на поле, указал на стойку с деревянными тренировочными мечами – боккенами. Карин мысленно вздохнула с облегчением. Она не умрет. И все же она не умеет пользоваться мечом, что уж там, она даже овощи нормально порезать не может. Все ее лучшие удары были выполнены при помощи ног и рук. И то, чаще всего по мячу или голове непутевого отца. Карин кисло хмыкнула, представляя, как будут радоваться извращенцы, если таковые и есть среди присутствующих на трибунах, когда этот надменный красавчик будет мутузить ее худое тельце. За свою недолгую, но насыщенную жизнь она повидала всякого, особенно на работе, и теперь уже мало чему могла удивиться. Сомниа Мунди не в счет. Карин вытащила боккен, на удивление легкий, и закинула его за спину, как если бы это была спортивная сумка. Уголок губ Андо Хироши медленно пополз вверх. — Бродяжка, — надменно бросил он, — даже не умеешь держать меч. Между нами пропасть, поединок закончится едва начавшись. Знаю, мысленно ответила ему Карин. Но неужели она даже не поборется? — Чего усмехаешься? Самоуверенны только глупцы. — Ты прав. Ты абсолютно прав. Андо Хироши резко подался вперед, на бегу занося свой длинный меч. Карин от испуга дернулась в сторону, едва уворачиваясь от его удара. Меч со свистом разрезал воздух в нескольких миллиметрах от ее тела. Мужчина цокнул, быстро разворачиваясь, чтобы нанести следующий удар, но Карин, сообразив, выставила свой меч ему навстречу. Звон дерева, и Карин обрадовалась, что кажется она только что впервые парировала удар. И вышло довольно неплохо. Хироши немедленно отпрыгнул назад, Карин повторила его движение. Она решила, что первой нападать не станет, будет лишь уворачиваться и обороняться по мере своих сил и возможностей. Такая тактика показалась ей лучшей в данной ситуации, хотя разумнее было бы сдаться. Ее проигрыш лишь вопрос времени, а с оппонентом ей явно не повезло. Он от нее просто так не отстанет. Но Карин не могла доставить парню удовольствие своей сдачей без боя. Она терпеть не могла надменных выскочек. И проигрывать. Андо Хироши неожиданно сделал шаг, выпад и финт. Карин среагировала немедленно, подняв меч, чтобы защититься. Неожиданный удар в бок выбил ее из равновесия, и она с грохотом упала на землю, ободрав локоть. Зашлась кашлем. — Даже основ не знаешь! Как тебя вообще допустили до сдачи? Карин не ответила. Она сморщилась, держась за саднящий бок. Ей было так больно, что она едва ли могла снова подняться на ноги. И тем не менее, превозмогая боль она заставила себя встать. Обхватив боккен двумя руками, Карин попыталась встать в стойку. Хироши скакнул к ней. Через силу сделав два шага вперед, она хотела поставить блок, однако Хироши, с легкостью предугадав ее действия, выполнил вольт и тут же с силой ударил Карин по руке. Она взвыла, до крови прокусывая губу. И тут же повалилась вперед, впечатываясь носом в землю. Андо Хироши напоследок поставил ей подножку, не без удовольствия сбивая ее слабые и тощие ноги. Сильный приступ боли ярким фейерверком взорвался в голове Карин. Она лежала на земле, чувствуя глухую пульсацию в висках. Наверное, сейчас экзаменатор бросился к ней, чтобы проверить ее состояние, а, может быть, остался стоять на месте. Сколько таких как она уже успело полежать лицом в земле на этой гладиаторской арене? Карин было все равно. Она ничего не слышала и ничего уже не чувствовала. В ее ушах застыла абсолютная тишина, какая бывает, наверное, только когда, сбегая от городской суеты долго бежишь по лесу, а затем выбегаешь к берегу реки, и такая блаженная тишина и благодать окружает тебя. Смотришь на слепящую глаза рябь воды, отражающую яркий свет солнца. Щуришься и наслаждаешься тихим движением волн, омываемых песчаный берег. Карин прислушалась к плеску воды, к далекому пению живущих в лесу птиц и поняла одну простую истину. Она устала. Чертовски устала и не понимала, как жизнь повернулась верх дном. Что она должна сделать, чтобы вернуться домой к былому укладу? Юзу, наверное, уже заждалась. Юзу. Мама. Бородач. Братик Ичи. Ее семья. Ее развалившаяся семья. Юзу одна дома. Смятый белый платок с угольно-черной хризантемой. Загадочный мужчина, ожидающий ее в Лесу Костей. Карин повернулась спиной к блестящей глади реки. Увлекательному плаванию придется подождать, и она всегда успеет понежиться в лучах летнего солнца, предаться воспоминаниям о былом, о том, как это было давно и прекрасно. Показавшись из-за ствола дерева, ей навстречу вышел молодой мужчина, одетый в форму синигами. Карин сразу узнала его, это был Судзуки Акаги, таинственная персона, которая помогла ей выбраться из клетки Алмерикуса. Он слабо улыбнулся ей и приветственно поднял руку. — Привет, давно не виделись! — Давно...— повторила Карин, — очень давно. На этот раз ты мне расскажешь, кто ты? — Не расскажу. Я отвечу на все твои вопросы только там, в Лесу Костей. Карин захотелось стукнуть себя по лбу. — Что за бред, почему? Почему мы не можем сейчас поговорить, это же чушь! — Мы не можем, потому что ты скоро проснешься. А разговор обещает быть долгим. — Тогда зачем ты явился ко мне?! Акаги повернулся, приглашая следовать за ним. Они вошли в лес, идя уже по протоптанной до них дорожке. Кроны деревьев сверху тихо шумели, а стволы их тихо потрескивали. — Понимаешь, девочка. То, что я собираюсь тебе передать, является большим секретом, который никто не должен знать. Я допустил ошибку однажды, оставив копию рукописи в библиотеке Сейрейтея, и это знание привело к страшной трагедии. — Тогда зачем эти знания мне? — не поняла Карин. — Назревает конфликт между Сомниа Мунди и Обществом Душ. Без знания всей правды, тебе не удастся его предотвратить. А узнав ее, ты сможешь поступить правильно. Полностью овладеть своим даром. Поэтому ты должна попасть в Лес Костей как можно скорее. Тебе нужна правда. — Но почему именно я? Зачем именно мне этим заниматься? Судзуки Акаги повернул голову, посмотрев своими ясными глазами прямо на Карин. Ей стало неуютно под его взглядом. Он улыбнулся. — Он выбрал тебя, — сказал Судзуки Акаги, продолжая улыбаться.— И я выбрал тебя. Мир вокруг померк, земля под ногами разверзлась, выворачивая деревья с корнями. Вскрикнув от неожиданности, Карин провалилась вниз, все еще ощущая рядом с собой присутствие этого загадочного синигами. Она очнулась в темной комнате, вспоминая, сколько раз она уже вот так просыпалась. Интересно, кто сидит подле нее на этот раз? Карин приподняла голову, увидев сидящего неподалеку на стуле Тоширо. Лицо его было серьезно и озадачено, брови смещены к переносице. Вдруг черные ресницы дрогнули, и холодные глаза уставились на Карин. — Как ты себя чувствуешь? Она задумалась. Она почти не чувствовала боли ни в боку и руке, ни в голове. — На удивление... нормально. С облегчением прикрыв глаза, Тоширо немного расслабился. — Я попросил медиков из 4-го отряда тебя подлатать. Главнокомандующий Кьераку Шунсуй пожелал еще раз увидеть некоторых экзаменуемых после окончания испытания, и ты в их числе. — И что это значит? — спросила Карин. — Кто знает. Главнокомандующий никогда так не делал. Нам нужно идти, экзамен вот-вот подойдет к концу. Карин попыталась встать, чувствуя во всем теле усталость. Она вообще нередко чувствовала изнеможение после любого контакта со всем, что связано со сверхъестественным. Тоширо, немного поколебавшись, подошел к ней, помогая подняться на ноги. Она вздрогнула, вновь ощутив на себе его горячие руки. В этот раз у нее не было сил на то, чтобы вырываться и убегать, и возможно, ей не очень хотелось. — Спасибо, что помогаешь мне... Тоширо. — Для тебя капитан Хитсугая! — автоматом вырвалось у него. — И не за что! Для новичка ты хорошо справилась. Всего четверо стояло перед главнокомандующим, напряженно вперив взглядами в его щетинистое лицо. Он, улыбаясь в своей привычной манере, смотрел на них свысока своего почетного места. Рядом стояла темноволосая Нанао Исе, держащая папку с бумагами в руках. Поправив очки, она передала ее Кьёраку. Открыв и пролистав страницы, мужчина тяжко вздохнул. Взглянув на последние ряды стадиона, Карин заметила, что Тоширо с беспокойством смотрит на папку. Она подняла взгляд выше, увидев знакомую рыжую макушку. В груди заболело, когда она увидела своего брата Ичиго. Сидя в белой капитанской накидке, он что-то бурно обсуждал с грозным и страшным мужчиной со странной прической. Волосы этого капитана торчали во все стороны и напоминали иглы дикобраза. — Ну, что я могу сказать... — начал Шунсуй. Карин перевела взгляд на главнокомандующего. Все вокруг замолчали. Теперь на них обратили свои взоры десятки пар глаз сидящих здесь зрителей. Карин почувствовала себя неуютно под таким напором. Ей хотелось, чтобы это все поскорее кончилось. — Все вы довольно способные, и этот вопрос мы еще будем обсуждать с коллегами, — продолжил главнокомандующий, и на его лице вновь появилась улыбка. — Но… позвольте задать один несложный, но очень важный для меня вопрос, — он выдержал недолгую паузу, заставляя экзаменуемых еще больше напрячься. — Кто для вас является примером среди синигами, на кого вы равняетесь? Карин показалось, что в воздухе повисли невысказанные слова недоумения. Напряжение мгновенно спало и тут же возросло вновь с удвоенной силой. Что она скажет? Кого назовет? — Меня зовут Киришики Юкио, и мой кумир – Ичиго Куросаки, — тишину разрезал высокий мужской голос. — Он очень сильный, но свое могущество всегда использует разумно. Капитан Куросаки очень справедливый и честный человек, я мечтаю попасть к нему в отряд. Стадион одобрил речь Киришики, наградив улыбками и похвальными возгласами. Карин мысленно прыснула. Что бы ее брат, да был чьим-то примером для подражания? Да где это видано! Сам же так называемый «кумир» удивленно таращился на Киришики Юкио. Видимо, для него это тоже стало настоящей новостью. Следующим по очереди был смуглый здоровяк с хищным оскалом белоснежных и острых зубов. Прочистив горло, он заговорил: — Я Ходжо Гэн, и Зараки Кенпачи – лучший капитан! Уважаю его за огонь в глазах во время хорошей драки. Что ж, коротко и ясно. И добавить нечего. Сам «виновник торжества» громко расхохотался. — Он мне нравится! — крикнул собеседник Ичиго, показав пальцем на Гэна. Следующей была маленькая странная девчонка с серой кожей и темными кругами вокруг глаз. Слегка качнувшись, она выдала то, что заставило весь стадион замереть. — Накадзима Мегуми, и для меня примером является Генрюсай Ямамото, — тихо сказала она, поправив прядь темно-каштановых волос. — Огненные жилы, стальная воля. — Амбициозно, — одобрительно хмыкнул Шунсуй. Очередь дошла до Карин. От волнения пальцы заледенели, и она принялась их судорожно растирать. Хмурясь, она пыталась вспомнить хоть кого-нибудь. — Меня зовут Рена Мори, — начала она, — и я... Кого-нибудь. Рукия? Эту странную девчонку, которая жила у них в шкафу? Она ее даже толком не знает. Тоширо? Точно не его. Она умрет от смущения до того, как успеет произнести его имя. А, может, тоже Ичиго? Хотя... этот раздолбай... Думай, думай, думай… Ее лоб покрылся испариной. Руки сжимались в кулаки и разжимались. Живот кололо. Она чувствовала на себе выжидающие взгляды зрителей. Внезапно ее осенило. — Судзуки Акаги! — выкрикнула Карин. Шунсуй, до этого смотревший куда-то в небо, теперь замер, медленно перевел взгляд на девушку. Синигами на стадионе принялись переговариваться. — Кто это? Никогда о таком не слышал. — Разве у нас есть такой синигами? Он, что, рядовой? — доносилось до ушей Карин. Она молча ждала, что скажет главнокомандующий. Кьераку не спешил говорить, буравя ее взглядом. Так продолжалось несколько минут. Наконец, он заговорил: — И… за что же вы его уважаете, Рена Мори? — За правду, — твердо ответила Карин, смотря главнокомандующему прямо в глаза. Несколькими месяцами ранее. Эрин и Раку возвращались домой к Ухарахе Киске, у которого они временно жили уже несколько дней. Сегодня через одного из местных духов, оказавшихся запертыми тут после войны, Эрин получила весть от Зефиринуса. Сжимая в кармане небольшой свиток, она уже представляла, как развернет его и увидит гневное послание своего господина за неповиновение. Скорее всего, их с Раку ждет очень неприятное наказание. Раку еще об этом не знал, и, наверное, ему было все равно. Он полностью увлекся этой человеческой девчонкой, которую Эрин в глубине души уже страшно ненавидела. Ей хотелось придушить ее во сне, но из-за памяти о Карин она не могла этого сделать. Вдруг почувствовав в теле сильную дрожь, она схватилась за низ живота. В теле разбушевался ураган ощущений, приятных и болезненных. Эрин сглотнула скопившуюся во рту слюну. — Неподалеку произошла авария, столкнулись два автомобиля, — сказал Раку, напрягая слух. Его уши оставались такими же чувствительными даже в Шигане. — И как ты можешь оставаться таким спокойным? — процедила женщина. Теперь Эрин понимала. Каждый раз, когда она находилась рядом с ссорящимися людьми или наблюдала за недовольством в долгой очереди, она ощущала невиданный прилив сил. Все эти отрицательные эмоции будоражили Эрин, ей хотелось вскочить, обернуться черным конем и помчаться по грозовому небу. Она осознала, почему самые старые духи, помнящие еще ту великую войну, так отчаянно отзывались о Шигане. Как жалели они, что теперь не имеют туда выход. Да из людского негатива можно всесильным стать или, по крайней мере, обрести истинное бессмертие. Одно Эрин не могла понять: как удается Раку оставаться таким невозмутимым, когда вокруг происходит такое! — Скоро привыкнешь и будешь переносить лучше, — попытался успокоить ее Раку. Они зашли в дом, разуваясь, почувствовали неладное. В магазинчике было непривычно тихо: не было слышно глухих шагов ловкого, несмотря на свои габариты, Тессая; Уруру привычно не пела, протирая полки; не было и высокого голоса Урахары Киске, который очень часто старался отвлечь Юзу разговорами. Раку прошел вглубь магазинчика. Эрин неслышно последовала за ним. До их слуха донеслись тихие вдохи откуда-то из дальних комнат. Найдя источник звука, они застали Юзу, согнутой, растирающей красные глаза. — Эй, что с тобой? — крикнул Раку, подбегая к ней. Девочка подняла на него свои заспанные и красные от слез охровые глаза. Смотрела долго. — Это ты, — вполголоса сказала она. — Тот странный котик из моего детства, которого я покормила и который потом спас нас с сестрой. — О чем она, Раку? Какой еще котик? — Я прилегла вздремнуть, а Урахара-сан и Тессай-сан с Уруру спустились в подземный тренировочный полигон, — продолжила Юзу, — мне приснилось, что я и Карин играем с тобой в каком-то старом доме, только ты был котиком. Мы смеемся, нам очень весело. И еще мы были одеты в нижнюю рубаху, которую раньше носили под кимоно. Скажи, что это значит? — Я не знаю, — честно признался Раку. — Но уверяю тебя, все будет хорошо. Не волнуйся, ты сильная и справишься с любыми трудностями. Давай я тебя обниму. Раку обнял ее, и Юзу почувствовала себя очень уютно. Каждый раз, когда она делилась своими снами или воспоминаниями с сестрой, она сталкивалась в основном с раздражением, словно Карин не придавала ее переживаниям важности. В отличии от Юзу, посвятившей себя любимому делу, именно она взяла на себя груз отцовского наследства по управлению клиникой. Не жалуясь, стойко преодолевала все трудности. В глубине души Юзу казалось, что таким образом Карин наказывала ее за эгоизм. И Юзу чувствовала свою вину. Она только и умела, что хныкать и скучать. На помощь ей пришел Раку, своими умелыми словами поддержки и теплыми объятиями разгоняя горе и многие другие печали. С ним Юзу действительно казалось, что она со всем справится. Укрывшись за углом, Эрин вытащила из кармана свиток и судорожно его развернула. Почерк Зефиринуса она узнала незамедлительно, однако послание было на удивление коротко:Эллерина и Раку! Тиатрил мне обо всем рассказал. Хотел бы я вас обоих жестоко наказать за неповиновение, но, как оказалось, волею судьбы вы оказались в нужное время в нужном месте. Человеческая девочка, которую вы повстречали в Сомниа Мунди, является именно той самой недостающей деталью в достижении нашей глобальной цели. Разыщите и доставьте ее ко мне. Если не справитесь – элиминирую за измену. И главное: задание высокой степени секретности, никто, кроме вас двоих, не должен об этом узнать. Дух-хранитель Ку Марут, Зефиринус.
Смяв бумагу, Эрин медленно выдохнула. Мысли смешались в ее голове, дело принимало очень серьезный и крутой поворот. Кажется, Карин оказалось чем-то большим, чем все они могли представить. Она посмотрела на Раку. Тот все еще сидел подле Юзу, успокаивая ее. — Прекратите немедленно! — крикнула она, разозлившись. — Нам нужно отправляться на поиски Карин как можно скорее! Юзу проводила их на тренировочное поле под магазинчиком. Там они застали интересную картину: на фоне пустынного пейзажа стоял стол, а за ним сидели Урахара и Тессай, во что-то играя. — Чем это вы тут занимаетесь? — спросила Эрин, подходя ближе. — Да вот, раскладываем пасьянс, — ответил Урахара, улыбнувшись в своей привычной манере. — Нашел эти карты на чердаке. Знаете, раньше в этом доме жила старуха. Она держала здесь магазин магических товаров из Европы, и каждый, кто заходил к ней, заставал ее лишь за единственным занятием – раскладыванием карт на манер пасьянса. Старуха утверждала, что может предсказывать будущее, хотя люди считали ее обычной сумасшедшей. Так и умерла она в одиночестве с колодой карт в руке. — Потрясающая история, — прокомментировала Эрин, присаживаясь к ним. — Ну, что? Ты обещал придумать план. — И я это сделаю. Но кое-что я уже могу сказать с точностью: завтра вы отправляетесь в Руконгай, а я сообщаю Готею-13 о пропаже сестры Ичиго. — Я тоже отправлюсь искать сестрицу! Все повернулись, увидев бледное заплаканное лицо Юзу. — Плаксы нам еще не хватало! — прыснула Эрин, кладя одну ногу на другую. Урахара решил немного сгладить конфликт. — Вы поступите опрометчиво, Куросаки-сан. Вам лучше остаться здесь и дожидаться вестей. Но Юзу была непреклонна. — Сколько можно ждать? Нет, я все решила! Завтра я отправлюсь искать сестру вместе с Раку и Эрин! Урахара Киске тяжело вздохнул. Непросто будет отговорить ее, подумал он. Рюдзин был сыном Ао Шуня, царя ледяных небес, и был обещан Дайре еще до своего рождения. Это случилось давно, когда могущественный дракон Ао Шунь был еще молодым, но подающим большие надежды генералом одной из армий Зефиринуса. А Дайра – наивной девчонкой с ветром в голове. Их встреча произошла как ни странно зимой, во время праздника Белой Рыбы, на котором лучшие пловцы всех Ку собирались в Унарии, чтобы принять участие в гонке героев. Зимний дракон вряд ли был хорошим пловцом, да и вообще – пловцом, однако он был невероятно упрям и горд. Кажется, он поспорил с Махимусом, что сможет преодолеть путь от Унарии до горы Амфи-Трит, что высится над водной гладью аметистового озера в самом центре трех островов. Без помощи Дайры Ао Шунь давно бы уже сгинул в лабиринте подводных пещер и пурпурных рифов, которые, кстати, и придают озеру аметистовый окрас. Зимний дракон был красив и сразу же влюбил в себя тогда еще юную и неопытную Дайру, которая еще мало была знакома с традициями и обычаями других народов. Она не знала, что Ао Шунь был обещан прелестной Руолан из клана драконов Бури с младых когтей. К моменту встречи с духом-хранителем он уже был счастлив в браке и искренне любил свою прелестную жену, поэтому чувства Дайры ему пришлось отвергнуть. Обиженная девушка сгоряча бросила, что выведет Ау Шуня из лабиринта при условии, если его первый сын станет ее мужем. Зимнему дракону пришлось согласиться, делать-то было нечего. А умирать он не хотел. Так Рюдзин и был сосватан. — Желаете чего-нибудь? Я помощник трактирщика, буду рад вас обслужить, — из воспоминаний ее вырвал неслышно подошедший парень. Секвана подняла голову, рассматривая знакомое веснушчатое лицо. Большие серые глаза поблескивали из-под светлых ресниц. Он криво улыбнулся, и ей почудилось, будто в прорезе губ мелькнули клыки. — А что ты можешь предложить? — спросила Секвана, стараясь вспомнить, где же она его могла увидеть. — Для представителя Ку Инду могу предложить печеного лосося на шпинате и жареных моллюсков. Они лучше всего подходят к «Замерзшему дыханию Дайры». Секвана широко раскрыла глаза. Напиток в ее честь? — Неси. Помощник трактирщика мигом отправился на кухню. Секвана осмотрела заполненный духами трактир. Это была последняя остановка на пути к Древу Жизни, где каждый год перед началом зимы духи проходят церемонию очищения. Секвана прикрыла глаза от усталости. Как быстро неимоверно родное и близкое может стать таким чужим? По дороге в Ку Ида она чувствовала себя неуютно и неловко, останавливалась на постоялых дворах, всем телом чувствуя на себе посторонние взгляды. Своим страхом Секвана приковывала к себе нежелательное внимание. Ей все время казалось, что сейчас к ней пристанут, начнут расспрашивать или схватят где-нибудь за углом. Это было похоже на паранойю. Вернулся рыжий помощник трактирщика, поставив перед Секваной блюдо с ароматным лососем, насыпанных горстью жареных моллюсков и высокий бокал, до краев наполненный сине-белым содержимым. — А как тебя зовут? — Секвана схватила уже собиравшегося уходить парня за рукав. Он обернулся, дотронулся длинными, немного трясущимися пальцами до губ. Секвана уловила в прищуре серых глаз хитрый, едва ли не отдающий сумасшествием проблеск. — Желаете познакомиться? Меня зовут Руфинус . — Тебе не идет. — Неужели? — Я бы дала тебе другое, — Севана перешла на полушепот, глядя парню прямо в глаза. — К примеру, Деймос. Руфинус выпрямился, забыв даже по своему обыкновению прищуриться. — Законы позволяют иметь много имен, — ответил он, и неуверенность в его голосе не укрылась от проницательной Секваны. — Негласный закон о тысяче имен. Ты про него? — Именно. А как величают вас? — Не узнаешь? Присмотрись ближе. Руфинус нахмурился, бегая серыми глазами, осматривая Дайру с ног до головы. — Простите, но… — он прикрыл глаза и вздохнул, сдаваясь. — Глаза – зеркало истинной сущности. Встретившись с Секваной взглядом, он вздрогнул и опустил глаза. Ему вдруг почудилось что-то в синем взоре незнакомки, и это что-то заставило его отвести взгляд. Ей нельзя долго смотреть в глаза, если у тебя нет на то особого права. С ним уже случалось нечто подобное, но это было давно, когда он ещё был ребенком и жил в старом семейном доме на острове Ураго. Тогда к ним прибыла одна очень важная особа... — Ничем не могу помочь, — Руфинус, поняв, что пребывал в раздумьях неприлично долго, быстро поклонился и ушел работать. Секвана обреченно вздохнула. Пугаю детей, подумала она, я сижу здесь и вместо того, чтобы заняться чем-то действительно важным, пугаю детей. Краем глаза она заметила мелькнувшее в трактире голубое ханьфу, украшенное серебряными вышивками снежинок. Обернувшись, Секвана увидела молодую девушку. Длинные темно-каштановые волосы были начесаны на макушке и закреплены на затылке, а передние пряди заколоты невидимками, чтобы не лезли в лицо и не мешали работе; остальные волосы были распущены и ровными линиями лежали на спине. Эта была простая и элегантная прическа, которую раньше предпочитали носить молодые жены в знатных кланах. Молодая девушка аккуратно присела за один из дубовых столов, расправляя свое ханьфу. Вскоре к ней подошел Руфинус, и та заказала у него поесть. От глаз Секваны не укрылось то, как они друг на друга посмотрели. Она всегда знала о романтических чувствах этих двух духов. Встав со своего места, она направилось прямо к девушке. — Скучаешь? — Скучаю? — пара удивленных темных глаз в обрамлении густых ресниц устремилась прямо на Секвану. — Мы знакомы? — Мне не с кем провести эту священную ночь очищения у корней Древа Жизни. Ты пойдешь со мной? — С чего ты вдруг подумала, что я собираюсь на парад духов? — Ты парадно одета. Девушка поджала губы, слегка прикрыв темные глаза. — Я еще не решила, пойду или нет. Они замолчали, когда к столу подошел Руфинус с подносом в руках. Он весело заулыбался, заметив за столом Секвану. — Ваша «Вьюга», — он поставил на столик пузырящийся коктейль и салат из креветок и овощей, — и «Унари». Дайра с интересом разглядывала, как девушка манерно поднимает бокал и старается отпить так, чтобы не испачкать губы. Она знала все эти движения и характерные черты слишком хорошо, чтобы не узнать сидящую рядом с ней девушку. — Давай знакомиться, меня зовут Секвана. — Луна, — девушка тщательно прожевала салат прежде, чем ответить. Великое шествие духов к Древу Жизни, которое проходит лишь раз в году перед началом зимних холодов. Духи всего Сомниа Мунди должны преодолеть почти необъятный путь от своих домов до Воющего Леса, затем через цепь действующих вулканов Тул-Ава, спуститься по горной, невероятно быстрой и опасной речке Серран и преодолеть долину Горячего Пара, чтобы, наконец, добраться до трактира «Последний перекус», немного отдохнуть и двинуться по широкой тропе, ведущей к Древу Жизни. Духи-хранители явятся ровно в одну минуту после полуночи, чтобы провести обряд очищения. — Ты меня обманула, — причитала Луна, плетясь сзади. — Ты меня развела! Секвана слегка улыбнулась, вспомнив, что буквально час назад упросила Луну оплатить ее «последний перекус». С возвратом, конечно же. — Я не виновата, что у меня не оказалось ни жемчужины. — Ах, ты не виновата?!.. Послушай... Секвана оглянулась по сторонам, не вслушиваясь в возмущения спутницы. Вокруг было множество духов: ходящих, ползающих и прыгающих. Над их головами раскинулась целая процессия летящих по уже потемневшему небу духов. И у всех были желтые огни, которые создавали волшебную атмосферу нереальности и сказочности. Мимо нее пробежал ребенок. За ним, весело смеясь, пыталась поспеть молодая женщина. Оба духа были в белых сорочках, а их золотые локоны волочились по земле. Секвана без труда узнала в них представителей мавок и русалок, что обычно обитали в прибрежных зонах Унарии. Слева спорили двое высоких, строго одетых мужчин, активно при этом жестикулируя. Их носы были такие длинные, что едва ли не задевали друг друга. На их спинах красовались большие, пышные, черные крылья. Дайра вспомнила, что при дворе Зефиринуса помимо драконов есть целый клан воронов Тэнгу, которым поручают обычно самую грязную работу. Сзади шел Хозяин Леса, маленький старичок с длинными, седыми, растрепанными волосами и длинной бородой, в которую были вплетены розовые цветы. Его кожу местами покрывала древесная кора. Рядом с ним семенили мальчик лет пяти, с большой головой и рыжими волосами и молодая хрупкая девушка, истинное дитя дитя природы. С каким пор Кидзимуна и Дриада ладят, подумала Секвана. — Ого, смотри, кто там! — громко прошептала Луна, хватая Секвана за рукав. Впереди важно шагали высокий молодой мужчина в ярком цветастом кимоно и вздернутыми лисьими ушами на голове и смуглый мальчик с огненными развевающимися волосами. Мальчик о чем-то воодушевленно рассказывал, а мужчина, кажется, совсем его не слушал. — Это же лис Кацу и феникс, что служат при дворе духа-хранителя Игни, — пояснила она. — Интересно, почему они сейчас его не сопровождают? — Может быть, этим как всегда занимается верховная жрица огня? — Секвана пожала плечами. — Ты про Азалию? Хм, возможно, не подумала. Я пойду поздороваюсь и вернусь! Тем временем, вдалеке уже виднелось священное Древо Жизни. Это было обычное дерево, только больше, гораздо больше всех своих лесных сородичей. Его тонкие прутьевидные ветви спускались вниз, почти доставая до самой земли. Узкие листья отливали пурпурным светом, придавая дереву необычайную легкость и грацию и контрастируя с широким крепким стволом. Древо Жизни окружал волокнистый туман. У Секваны перехватило дыхание. Она шла вперед, не в силах оторвать взгляд от пурпурного сияния листьев. Внутри что-то сжалось, она почувствовала зуд под ногтями, кости слегка заломили, а в глазах защипало. То была вся собравшая в ее теле скверна, накопившаяся за эти сто с лишним лет. — Каждый раз как в первый, — шепнула Луна, также не отводя взгляд от пурпурного ореола, окружающего Древо Жизни. — Не перестаю удивляться и восхищаться. Правда, в этот раз их снова будет трое... Они уже были достаточно близко, когда по толпе прокатился взволнованный ропот. Все куда-то оглядывались, что-то друг другу шептали. Секвана тоже оглянулась узнать, что произошло. И застыла. Луна, стоящая рядом, тихо зарычала. В окружении клана Дилювиум, под руку с Алмерикусом неуверенной походкой шла… — Ундине! — крикнул кто-то. Секвана прекрасно помнила слова Орфэ и других жриц, помнила также и разговоры Эрин с Тиатрилом, которые довольно часто обсуждали политику Ку Инду. Ундине не имела права представлять Стихию на церемонии очищения. И тем не менее, она уже доходила до могучих выступающих корней Древа Жизни и немного резко повернулась, оступившись. У Секваны сжалось сердце. Впервые она сейчас видела свою дочь, удивительно похожую на нее саму и Рюдзина одновременно. — Уважаемые жители Сомниа Мунди, — донесся до Секваны дрожащий голос, и она увидела большие, синие, бегающие глаза маленькой девочки. — Я очень рада, что вы все пришли сюда в эту священную ночь... Вечные хранители других стихий решили, что с этого года я буду проводить церемонию очищения для своего народа с Ними наравне. — Это тебя надо очистить, глупая девка, и клан твой проклятый! — крикнули из толпы. — Все можно стерпеть, но устроить кровавую бойню в священном Хигане? Этого себе даже синигами не позволяли! — Я слышал, что Дилювиум убил первого советника Зефиринуса! — И ребенка, там была маленькая девочка! — Дилювиум осквернил Хиган! Куда смотрел храм Снежных Дев?!.. — Надо же...— удивилась Луна, вертя головой по сторонам, — не выдержали. Терпению пришел конец! Недовольство толпы только набирало обороты, и вскоре его уже невозможно было остановить мирным путем. Ундине испуганно отступила назад, и ее тут же подхватил вовремя прибежавший Алмерикус, прикрыв собой от летящего ледяного лезвия. Он зашипел, и его раненая рука безвольно повисла. Он уже не мог ею управлять. — Долой насилие! Долой! Долой! — хором скандировала толпа. Закричав что-то нечленораздельное, Алмерикус, крепко прижав Ундине, скрылся в надвигающихся, смывающих все на своем пути жестоких воинах клана Дилювиум. Зазвенели вытаскиваемые из ножен катаны, и в мгновение ока несколько духов упали на землю. Из их тел с запозданием фонтаном брызнула кровь и вскоре змеями заструилась по земле. Толпу охватила паника: вокруг завертелись крики, чье-то карканье, визг и хлопанье крыльев. Все куда-то бежали, падая и сбивая друг друга. Земля под ногами разверзлась, покрылась инеем, а в воздух стал невероятно горячим, обжигающим ноздри и горло. Деревья вокруг выворачивались и вырывались с корнем, летели во все стороны. Запахло гарью. Секвана ненавидела этот запах. Вдруг перед ее лицом возник мужчина с головой акулы. Он замахивался, чтобы нанести удар острейшим лезвием меча. Секвана зажмурилась, инстинктивно пытаясь прикрыть голову, глубоко внутри осознавая, что не успеет. Через миг она упадет на землю, сминаемая чьими-то подошвами обуви, и маленькие соленые капельки покатятся по ее раздавленному лицу. Боль. Но не такая, а будто ее отпихнули. Звук рвущейся одежды и звон металла ужасом отдались у нее в голове. Открыв глаза, она увидела перед собой темный силуэт. Он стоял перед ней, поставив блок врагу. Темное кимоно, иссиня-черные волосы, заделанные серой ленточкой в высокий хвост. Он обернулся, после того, как враг грохнулся ему под ноги, и Секвану прожгло суровым взглядом змеиных глаз. Их взгляды соединились всего на миг прежде, чем ее спаситель растворился в воздухе, ища новых врагов. — Мамору…— прошептала она. Глаза закрывались, а ноги подкосились. Секвана упала, больно ударившись затылком о выступающий корень Древа Жизни. До нее донеслись крики, которые были почему-то приглушены, а значения слов невозможно было разобрать. Краем глаза она уловила подбегающую к ней Луну. Пол лица у той было покрыто кровью. Луна нагнулась над ней, и ее темно-карие глаза заслезились. Секвана почувствовала что-то теплое у себя на губах. Она уже ничего не понимала, лишь смотрела на эти прутьевидные ветви с отливающими на них пурпуром листьями. Секвана закрыла глаза, увлекаемая пестрым хороводом танцующих вокруг нее духов. Рюдзин улыбался ей, рядом весело хохотала Дея, множество слуг окружали ее, приглашая тоже потанцевать. Секвана искала глазами Карин, но той среди танцующих не было. Перед глазами мелькнуло оскалившееся лицо Владычицы Запада, той, кого называли единой богиней. Вдруг тонкие, но прочные лианы опутали ее тело, сжимая до боли, а пурпурный вихрь лепестков заставил Секвану широко распахнуть глаза. И взмыть, освещая внутренним сиянием ночное небо. Она почувствовала, будто очнулась после многовекового сна, и теперь энергия, радость и желанием жить вновь наполняли ее нутро. Стихия пропитывала ее тело насквозь. Секвана посмотрела на свои белые руки, на снежные развевающиеся локоны. Ей казалось, что она сейчас может подпрыгнуть и достать до луны. Она оглянулась, окидывая синим взором окрашенную алым землю. Стихия зеленоватым сиянием разливалась вокруг нее, исцеляя раненых и возвращая умирающих. Такова сила самого духа-хранителя Дайры. Вдалеке показался силуэт высокого старика с длинной бородой. Он шел прямо, гордо подняв голову, грозно поглядывал то на Дайру, то на толпу, то на Алмерикуса с прижавшейся к нему Ундине. Строгое бежевое кимоно не только подчеркивало его несгибаемость и силу, но и молодило благодаря светлому цвету. За ним, легко касаясь ступнями земли, шла взрослая женщина. Ее медные волосы были уложены в роскошную прическу, украшенную всевозможными заколками, шпильками и вплетенными красными лентами. Драгоценные камни в них блистали рубинами и аметистами, изумрудами и бериллами. На её нежно-зеленом шелковом ханьфу золотом были вышиты цветы и птицы. Женщина с материнским беспокойством смотрела Дайре в лицо, будто пытаясь отыскать в нем ответы на свои еще не заданные вопросы, чего не скажешь о замыкающим процессию смуглом молодом парне. Озорство и любопытство горело в его золотых глазах. Он шел быстро, слегка подпрыгивая, да и одет был довольно просто: темные штаны-афгани и жилетка нараспашку. Волосы парня были взъерошены, что придавало ему еще больший образ типичного беспризорника. — Что здесь произошло?! — грозный голос старика эхом разнесся по месту ещё недавней бойни. К нему тут же выбежал один из воронов Тэнгу. Дух неуклюже встал на одно колено, приготавливаясь отчитаться. В его черных глазах еще стоял ужас от произошедшего. — Почтенный Зефиринус, позвольте мне сказать! Дилювиум нарушил второй священный закон, — немного неуверенно начал ворон Тэнгу. — Они напали на нас здесь, прямо возле Древа Жизни. Но нас спасла... — Я вижу, — перебил его старик, переводя взгляд на Дайру. — С возвращением! Мы все очень рады, что наши молитвы Стихиям были услышаны. Ты снова с нами. — После всего, что сделал Алмерикус и его клан, мы вынуждены взять на себя право судить их. Сначала мы не могли этого сделать, поскольку не можем вмешиваться в дела чужой Ку, однако теперь дело приобрело совершенно иной размах, — спокойно вступила стоящая рядом с ним женщина. Зефиринус посмотрел на нее. — Деметрия, ты как всегда слишком добра. Казнить их на месте мало! А ты предлагаешь суд! — Зефиринус, все духи – дети мои,— снисходительно ответили ему. В ее словах, однако, не было искренности. — Дайра, сестрица, как ты? У тебя все хорошо? — к ней подошел обеспокоенный парень. Он был единственным, кого Алмерикус и Дилювиум занимали меньше всего. Как и все остальные духи, стремительно припавшие к земле, он все это время глядел лишь на неё. А Дайра молчала. Стояла и ошарашено смотрела на все происходящее вокруг. Не могла выдавить из себя ни звука. — Эй! — Игни, оставь ее в покое, — мрачно сказал Зефиринус. — Древо Жизни исцелило ее душу и тело, и теперь ей нужны лишь отдых и покой. Мы можем справиться и втроем. Дайра почувствовала, как ее взяли за руки и повели куда-то вглубь, в непроходимую чащу, окружающую Древо Жизни. — Встретимся через месяц, сестрица, — донеслось до ее ушей. Луна вела ее сквозь кустарники, и их острые шипы царапали им руки и ноги. Сзади неслышной поступью прикрывал Мамору, держа руку на рукояти катаны. Дайра замычала, казалось, захныкала. У нее не получалось ничего сказать. — Полностью с Вами согласна, незабвенная и вечная госпожа, — кисло процедила Луна. — Ничего, скоро сможешь говорить. Это последствия быстрого насыщения силой. Твою стихию, и как я сразу не признала тебя? Это ж надо... А ты что молчишь, Мамору? Ты-то вообще откуда свалился, ты же вроде помирал в Унарии! — Меня исцелили. — Правда? А мне почему не сказал? Мы же друзья вроде как, или нет? Или меня уже в ваши секреты посвящать не надо? Я, между прочим, сюда пришла молиться за твое выздоровление! — Рад, что у тебя все хорошо, — ответил Мамору. Но Луна и не думала останавливаться. — У меня не все хорошо! И, вообще... — Смотри за дорогой, а не то водоворот пропустим. — Я-то помню, это ты не помнишь, что... Ужасное возвращение, думала Дайра, совсем не слушая перепалку своей свиты.